Повседневность в сатире 20-х годов

Реконструировать повседневность советской эпохи невозможно без обращения к такому источнику как советская художественная литература, в нашей работе мы конкретно обращаемся к сатире. Она своим содержанием помогала проникнуть в суть противоречий, царивших в ту или иную эпоху. Неслучаен сам факт попытки оценки повседневности через призму литературного произведения, так как: в художественных произведениях отражаются морально-этические нормы времени и формы подсознания. Значение художественного текста заключается в том, что он насыщен интересными и значимыми подробностями, являющимися неотъемлемыми для той или иной эпохи.

20-е годы XX века – крайне противоречивый промежуток времени: слом старых порядков и «возведение новых идеалов» не могло не отразиться на советских гражданах. В этот период появляется целая плеяда сатирических произведений, тематика которых, так или иначе, задевала вопрос изменения повседневной жизни граждан. В нашем исследовании внимание будет уделено лишь небольшому количеству произведений, которые, на наш взгляд, могут дать, если не полную, то наглядную характеристику тому, что происходило в стране.

Идеям идеального общества с коллективным бытом так и не суждено было сбыться в своем первоначальном «оптимистичном» варианте: созданные условия для проживания, стали своеобразной ареной для советских граждан за борьбу на «выживание». Благодаря обобществлению быта, теснота и антисанитария, людей и вещей надолго становятся бичом повседневной жизни советских граждан. Это с иронией подмечены в рассказе В. Инбер «Тосик, Мура и “ответственный коммунист”»: «вы своими детьми загромождаете квартиру»[22]. Уже после прочтения этого совсем небольшого произведения можно представить себе картину повседневной жизни советских граждан: ежедневная рабочая рутина, невозможность нормального отдыха. Ситуация вынужденного общения с людьми с разными судьбами, разными культурными традициями и разным социальным статусом оказывается очень тяжелой для ведения размеренной и спокойной жизни. «Коридор длинный, с обеих сторон — комнаты. В каждой комнате люди, совершенно разные»[23]. Если в прошлую эпоху соседство в непосредственной близости друг от друга происходило в отдельной взятой семье, где как бы ни были различны характеры живущих, было одно объединяющее свойство, позволявшее мириться с неизбежно возникавшими конфликтами, а именно – кровные узы. То во времена «нового быта» очень часто на едином пространстве сталкивались друг с другом совершенно несочетаемые «элементы» общества, чье взаимодействие зачастую могло закончиться очень плачевно. Такие условия, конечно, мало способствовали воспитанию «нового гражданина СССР»: ведь все же государство возлагало надежды на формирование активного деятеля труда, действующего на благо государства и всей станы в целом, а не защитника своей территории от посягательств соседей по коммуналке.

Еще один из советских писателей, который в своих произведениях показывал наиболее актуальные вопросы – Михаил Зощенко. У него была особая интуиция и в самое правильное время появлялись его рассказы о жилищном кризисе, о равнодушии лиц, которые должны были решать проблему, связанную с этим кризисом, о взяточничестве и со всем, с чем обычные люди сталкивались в повседневном быту.

Одна из сквозных тем рассказов М. Зощенко является все та же пресловутая «борьба за выживание» в чрезвычайно изменившемся городе. Часто его героев можно назвать «маленькими», лишними людьми старой закалки, которые не способны приспособиться к стремительно меняющимся условиям жизни.

В цикле сатирических произведений М. Зощенко высмеивал «интеллигентных» подлецов и хамов, показывал в истинном свете пошлых и никчемных людей, готовых на пути к устроению личного благополучия изменить понятию человеческой чести. В своих рассказах Зощенко пытается понять, в чем же причина грубости нравов, и во многих из его произведений ответ – мещанство. «Я пишу о мещанстве. Да, у нас нет мещанства как класса, но я по большей части делаю собирательный тип. В каждом из нас имеются те или иные черты и мещанина, и собственника, и стяжателя. Я соединяю эти характерные, часто затушеванные черты в одном герое, и тогда этот герой становится нам знакомым и где-то виденным»[24]. В своих рассказах М. Зощенко создал образ героя-обывателя: человека с примитивными жизненными принципами и отсталым взглядом на мир. Например, герой рассказа «Чудный отдых» гордится своим «занятым» положением, кичливая важность его разговора очень комично сочетается с самой абсурдностью, несуразностью его речи: «Сами понимаете: то маленько выпьешь, то гости припрутся, то ножку к дивану приклеить надо... Жена тоже вот иной раз начнет претензии выражать»[25]. Зощенко в своих произведениях показывает человека-обывателя, но не стоит забывать, что сам писатель считал, что как такого «чистого» обывателя не существует, просто многие люди содержат в себе эти черты характера. «Зощенко высмеивает в своих произведениях обывательские черты в человеке, а не самого человека»[26]. Главными героями его рассказов очень часто становились простые люди, не получившие образования, не имеющие навыков духовной работы, не обладающие культурным багажом, но стремящиеся стать полноправными участниками жизни. Многие из героев его рассказов тщетно пытаются приспособиться к новым условиям жизни, и это несоответствие духа времени и типа личности порождает комический эффект. Фраза «идти в ногу со временем» для многих становится главным лозунгом жизни. На примере рассказа «Европеец» можно судить о том, на сколько зачастую комичны были попытки «прижиться» в новом мире. Наконец-то купив телефон Сергей Иванович Колпаков поднимается в своих глазах на новый уровень: «Сергей Иванович Колпаков, служащий восьмого разряда, включён, так сказать, в общую сеть жизни. Сергей Иванович Колпаков, служащий и советский гражданин,— настоящий, истинный европеец с культурными навыками и замашками».[27] Главный герой даже не задумывается о целесообразности своего приобретения – ему все равно некому звонить, но это не главное для него: важен сам предмет, который, как кажется, Сергею Ивановичу сможет помочь ему «войти» в новый современный мир. Складывается впечатление, что в это время все: и манера поведения, и детали быта – могло помочь приспособиться, а даже скорее «влиться» в новую создаваемую повседневность.

В 20-е годы XX века очень многим казалось, что с наследием прошлого можно очень быстро покончить и счастливо зажить с новыми порядками. Зощенко не был столь оптимистично настроен на этот счет: он прекрасно понимал, что никакие даже радикальные методы не помогут в борьбе со многими человеческими пороками. Только в последующем его творчестве, десятилетие спустя, возникают поучительные нотки: сатирик уже не просто высмеивал пороки, но предполагал, что со временем их можно будет искоренить и придти к «идеальной жизни».

Если Зощенко в своих произведениях оставлял какую-то надежду на победу новых жизненных правил, то, наоборот, всю абсурдность идеи формирования нового быта можно показать на примере романа-антиутопии «Мы» Евгения Замятина. Писатель еще 1920 году предвосхитил все то, что будет происходить в стране, и в своем произведении показал всю абсурдность идеи «нового быта», «нового человека». Хоть и изначально в его замыслах не было цели написания пародии на коммунизм, «МЫ» - это прежде всего роман-размышление, о том, какие последствия ждут попытки преобразования человека, человеческой природы. «Мы» - заглавие романа, становится выражением процесса насильственной перестройки индивидуального сознания с присущим ему эгоистическим началом, в коллективное, подчиненное любой идее, которая провозглашена государством. Как писал сам Замятин, - «Это самая моя шуточная и самая серьезная вещь»[28]. Как бы не старалось государство подстроить всех людей под единый эталон поведения, все равно, все люди по своей сути разные и как бы не пытаться изменить стиль жизни, уничтожить «пережитки прошлого», рано или поздно произойдет обратная реакция и все то, что так тщательно реформировали вырвется наружу. Как это и произошло с одним из строителей Интеграла, который на первых порах не воспринимал себя, как личность: идея общности, единения со всем народом была реализована в этом «идеальном государстве» по Замятину. «И я -- мы, четверо, -- одна из бесчисленных волн в этом могучем потоке»[29]. О чем еще можно мечтать? Идеальная, математически размеренная жизнь: нет никаких треволнений, ведь государство уже все решило за тебя, точнее за всех вас, так как в таком обществе нет место личности, есть только общая масса людей; воспитание детей – это тоже дело государства, нет места ни любви ни дружбе – зачем нужны эти «дикие» проявления чувств строителям Интеграла? Однако даже такой распорядок жизни, казалось бы, лишающий начисто человека своего «я», может поддерживаться лишь с помощью насильственных методов: вырезание фантазии – именно это и может поддержать спокойствие и мир Единого государства. Все люди разные, невозможно полностью контролировать мысли, чувства, какая бы не была политика государства, все равно найдутся «выбивающиеся» из системы элементы, которые будут подрывать авторитет изнутри всего, что так активно внедряется сверху.