Урок учителя опекуна.

Рассмотрим модель проведения урока учителем-опекуном (схема 1.2).

Схема 1.2. Урок учителя опекуна

Учитель-опекун создает коллектив любимчиков – детей, воспитанных в норме опеки.

Опекун боится сопротивления, демонстрирует угрозу на шуте. Ожидание наказания страшнее самого наказания.

Форма урока неустойчива. Первоначально учитель стремится взять в любимчики не опекунов, а детей иной нормы, но это ему не удается. Неустойчивость заключается в том, что от урока для всех происходит переход к демонстративному уроку – только для любимчиков. А галерка отключается, у нее свое восприятие урока. На таком уроке наблюдается две речи: монолог учителя в стиле объяснения для любимчиков и дисциплинарное наведение порядка криком для галерки. Особое место занимают изгои: их выгнал коллектив, но, начав любимчиками, они тянутся к коллективу. Дети их используют как лакмусовую бумажку, выявляют, как отреагирует учитель на их поступок.

Опекун выстраивает из детей, воспитанных в норме опекаемых, шлейф «любимчиков» и ведет урок для них. Гипотеза об уроке учителя-опекуна строится на том, что опекун ведет урок для «любимчиков», тем самым преподавая хороший пример остальным. Опекун стремится не выделяться среди людей (серый кардинал). Если ребенок делает что-то не так, то опекун это стерпит или отреагирует в мягких формах, зато потом припомнит свое терпение. Так что феноменом опекуна является мстительность.

Можно сказать даже, что опекун не может находиться с партнером в равнодушных отношениях. Если сближение произошло, то опекун или любит, или ненавидит.

Учителю (а в начальных классах и детям) очевидно, что урок – дело важное; посещение школы является для ученика событием, это подтверждает статус учителя, что снимает проблему недооценки учеником мнения и значения учителя. Но проблема опекуна остается глубоко внутри ученика.

Позже, когда внутренний мир коллектива учеников обогащается и перестает быть новинкой, ученик перестает «ценить» учителя-опекуна, и проблема вскрывается со всей мощью длительного игнорирования. Следовательно, учитель-опекун из авторитета вполне может превратиться в непопулярного человека.

Кризис опекуна проявляется в ведении урока в форме нарастания демонстрации (у старых учителей в форме истерики) – демонстрации для непослушной части класса.

Опекун создает ситуацию разделения формального и неформального коллектива в классе как не совпадающих между собой групп.

В этой ситуации в классе возникает специфическое пространство урока. Первый ряд парт – для провинившихся, затем ряд парт, за которыми сидят любимчики учителя, затем ряд парт, за которыми сидят ученики, учителя не уважающие, а боящиеся.

Первоначально учитель ведет урок для всех, а тех, – кто не слушает, пересаживает вперед к хорошим ученикам. Но потом происходит нарастание демонстрации, ученики рассаживаются, как хотят, и урок ведется для «ближнего круга». Ученики, послушные учителю-опекуну, подчеркивают демонстрацию тем, что прилежно учатся на уроке, в то время как галерка шумит.

На уроке уставшего и ярко выраженного опекуна между первыми и последними рядами существует разрыв.

Класс – группа, которая не может быть изменена по составу. Класс – это не коллектив, в классе может быть несколько коллективов, а может не быть ниодного.

В формальный коллектив – учителя-опекуна проще всего попасть ребенку с семейной нормой опекаемого, но реально ситуация сложнее.

Для перехода ребенка в группу опекаемых учителем детей между ним и учителем должны возникнуть характерные отношения (как между генератором и вампиром), т. е. ребенок должен понравиться учителю или учитель должен захотеть опекать конкретного ребенка.

Парадокс состоит в том, что первоначальное отношение учителя-опекуна и ребенка в норме опекаемого возникает как взаимное отталкивание; с одной стороны, учитель чувствует знакомое и страшится повторения неудач и измен, которые следуют из его предыдущего опыта; с другой – ученик не желает получать в классе дубль мамы.

Судьба ребенка в норме опекаемого в ситуации отторжения его учителем плачевна: он будет в классе изгоем, так как опекаемого другие дети не примут в коллектив, а учитель отторгает его по дидактическим соображениям. В этой ситуации ребенок или выходит из своей нормы, или ломается.

Однако несмотря на это нормы учителя и ученика настолько близки, что рано или поздно они притягиваются. С этим парадоксом связана специфическая история становления отношений. Назовем этот парадокс «неэквивалентным выбором учеников». Состоит парадокс в том, что учитель отбирает для себя не тех, с кем ему легче и кто психически под него «готов», а тех, кто составляет альтернативу ему. Такой отбор связан с учительским пониманием долга.

На самом же деле учителю-опекуну удобнее всего учить ребенка с иной нормой, например, диктатора (тогда он получает образец нового контакта) или помощника; для него это необычные формы, «интересный ребенок». Но это так только для учителя, который имеет в виду план личного обогащения и удовлетворения амбиций. Такие учителя оказываются непонятыми детьми.

Учитель-опекун при желании вести себя как опекун начинает развиваться в сторону поиска новых связей. В этих новых связях он либо меняет свою норму (обогащается, учится у детей), либо невольно изменяет норму детей (так как у каждого ребенка есть элемент опеки), делая диктатора или помощника опекаемым. В то же время опекаемые дети, которые наиболее готовы для опеки учителем, исходно отталкиваются от учителя-опекуна и могут получить элементы новых норм.

Молодой учитель-опекун при знакомстве как бы запутывает нормы детей, но затем устанавливается новое равновесие. Необходимость учить всех, подавление учителя как личности, превращение его в машину рано или поздно ликвидируют стремление к изменениям. Опытный учитель-опекун отстраняется от собственных симпатий и желаний.

Таким образом, знакомство учителя-опекуна с классом – важная стадия, и суть ее в том, что учитель прилаживается к классу, пытается уйти от запрограммированного нормативного предопределения. Однако, даже выбирая в собственную команду «не опекунов», он «скатывается» к общему сценарию, который мы рассмотрим ниже.

Стадия знакомства, с одной стороны, вносит разнообразие в контакт учителя с классом, с другой – программирует кризис отношений в дальнейшем, когда учитель, устав от иных норм детей, начинает впадать в истерики. Ибо дети, выросшие не в норме опеки, не могут его понять. Опять-таки, это характерно для молодого учителя; для более опытного эта проблема смягчается набором навыков, предохраняющих от таких ошибок.

Подчеркнем сам факт: учитель спонтанно выбирает программу поведения, которая вначале дает новое, но загоняет позже втупик.

Урок опекуна демонстративен (показательней урок в общеобразовательной нише). Учителю-опекуну целесообразно набирать детей-опекунов и демонстрировать ту норму поведения, которая его устраивает, тогда возникает возможность саморегуляции учителем собственной нормы, понимание и признание eго нормы учениками.

Отметим, что норма опеки для всех детей в принципе близка, и учитель тут может найти взаимопонимание.

Итак, учитель набирает себе формальную группу сателлитов (назовем их «любимчиками») и ведет урок с ними, демонстрируя урок остальным. Остальные дети оформляются в особую группу; в этой группе есть «хулиган», есть «козел», – эти нормы заданы учителем, причем достаточно ярко демонстрируются им втечение дисциплинарных пауз. Со стороны детей эти нормы могут занимать дети, воспитанные в норме хулигана.

Возникает ситуация класса, типовая для учителя-опекуна и задаваемая им. Главным действующим лицом для учителя являются зрители, для которых он демонстрирует что-то как в плане знания, так и в плане воспитания.

Зрители наблюдают состязание «хулигана» и учителя. Фигура хулигана выявляет разное понимание и разное отношение к ситуации класса со стороны детей и учителя, т. е. со стороны неформального и формального коллективов класса. Через это отношение, которое искусственно задано учителем и уроком, возникает сценарий отношений в классе.

Со стороны учители возникает ситуация осуждения того плохого, что делает «хулиган», а со стороны класса сочувствие к преследуемому товарищу. Однако дети, входящие в сателлитную группу на основе подчинения учителю, не проявляют положительных чувств к «хулигану» на уроке, отстраняются от него поведением учителя, который учит их «вопреки мешающему бездельнику».

Вне урока отношения детей совершенно иные; класс меняется. Но те дети, которые не могут быстро перестроиться с нормы урока на норму общения, страдают: они в разрыве. Отношение к вещам, перенятое от учителя, отталкивает их от «хулигана», который обычно коммуникабелен.

«Шут» выглядит смешным (или учителю хочется, чтобы он выглядел смешным). Со стороны учителя тут как бы угроза смеха над «хулиганом», но если с «шутом» учитель смеется и его угрозы оборачиваются смехом, то в отношении «хулигана» учитель настроен серьезно: он давит, он действительно наказывает, так что «шут» не может занять место «хулигана».

Вокруг учителя складывается сателлитная группа (или ядро формального коллектива) – эти дети в основном занимают позицию молчания, которую учитель может интерпретировать как согласие с ним и понимание, а на самом деле дети терпят такой коллектив, он распадается вне урока. Однако, если учитель долго давит и точен в критике хулигана, сателлитная группа перестает быть формальной, хотя есть налет искусственности, внешности отношений между этими детьми. Дети из сателлитной группы привыкают к чисто деловым отношениям, к оценке, и затем вследствие этого мир улицы для них оказывается откровением.

В начальных классах коллектив учителя богаче по отношениям, нежели коллектив неформальный, и дети, заимствующие что-то от учителя, дают много остальным, они пользуются уважением. Но постепенно складывающийся ученический коллектив становится самим детям интереснее, и они все меньше обращают внимания на учительский, формальный, который, в свою очередь, вырождается, так как держится на все более устающем учителе.

В неформальной обстановке члены сателлитной группы становятся либо «изолянтами», либо «изгоями». Граница между ними задается переносом отношений, возникающих на уроке, на отношения вне урока: «изолянты» вариативны (вне урока они не такие); в «изгои» попадают дети, которые в отношениях со сверстниками не могут освободиться от своей нормы, заданной учителем или полученной в семье.

«Изолянт» играет для неформального коллектива функцию «обманутого»: он на уроке «за учителя», а после него «за bbc», так что вне учебного временя за него идет борьба, только он не может переключиться быстро. При длительном же пребывании среди товарищей он становится как все.

Впрочем, ситуация меняется со временем, ибо дети постепенно перестают интересоваться тем, что делает учитель, центр их интересов уходит из класса, и изолянты как посредники теряют для них значение. Существует особый тип «изгоев» (их дети воспринимают «предателями») – это дети, которые не могут перейти норму опеки. Они первоначально отторгаются учителем, но не могут перестроиться. Боясь учителя, они тем не менее не могут без взрослого, без опекуна. Ситуация отторжения возникает по отношению к ним как со стороны учеников, так и со стороны учителя.

Итак, за границей учительского влияния происходит переформирование класса. Вначале класс трансформируется, когда учитель уходит. Сателлитная группа чаще всего становится лидером в учебной деятельности (но второй гранью класса в общении), а хулиган – истинным лидером естественного, неформального коллектива.

«Хулиган» – это обычно очень коммуникабельный, изобретательный, чаще мальчик, который с трудом подчиняется ходу урока из-за своего темперамента и неусидчивости. Это приводит к тому, что неформальные отношения начинают проявляться на уроке.

Вначале может показаться, что в этой ситуации что-то зависит от учителя, он якобы может наладить отношения. На самом же деле опекун этого не может, он не может «завоевать авторитет» у «хулигана», так как хочет «ему помочь».

Постепенно в класс переносятся отношения двух типов: демонстрация работы в формальном коллективе и акцентирование послушания – с «хулиганом». В зависимости от силы давления учителя сателлитная группа может включать от трети до большинства класса. Но все чаще и чаще возникают молнии конфликтов между учителем и «хулиганом».

Угроза действует сильнее, если «хулигана» не трогать, а демонстрировать угрозы на «козле отпущения». Это страшнее наказания.

«Хулиган» становится главным актером на уроке. Он, в конечном счете, ходит в класс не учиться, а демонстрировать неповиновение, и члены неформального коллектива ходят посмотреть, «как он сегодня будет выкручиваться». «Хулиган» оказывается в середине, и через него транслируется рефлексия класса (того, что было).

Параллельно с изменением ситуации в классе развивается и ситуация вне класса. Неформальный коллектив приобретает для детей, его членов, особое значение, и учебные интересы, благодаря противостоянию учителю, туда не входят.

«Изгой» становится «козлом отпущения» в классе. Дети нападают на него и, во-первых, выясняют, какова будет реакция учителя («козел» отреагирует так же, как и учитель); во-вторых, мстят учителю.

Неформальный коллектив переходит от терпимости к преследованию изгоя, это подчеркивает разрыв формального и неформального коллектива в классе.

В разных ситуациях пропорции разные, в некоторых преобладает смех и откровенное издевательство. «Козел» для детей – вариант беспомощного учителя: он так же говорит, действует, только он равный и даже на самом деле беспомощен. Однако есть и другая грань этой ситуации. На «козле» дети не столько разряжаются (мстят учителю, проявляют и перенаправляют свою агрессию), сколько исследуют возможности учителя.

Для детей, попавших в эту ситуацию, какой бы она ни была кощунственной и ни казалась бессмысленной, за кадром остаются иные моменты (перенос агрессии, защита от давления), Хотя они сами того не понимают. Очень скоро изолянт начинает избегать «неформалов».

«Изолянт» существует сам по себе. В классе «изолянт» остается другом «хулигана», но его поведение в иной среде может создать провокацию превращения его в «козла». Но «изолянт» – личность сильная, а «изгой» – нет.

Коллектив же рано или поздно наполняется собственным смыслом. Следствием воздействия учителя с нормой опеки на неформальный коллектив является защитная тактика, и это существеннейший элемент нормы учителя-опекуна.

В этой ситуации коллектив развивается вопреки самому себе. Коллектив мирится с учителем, но постепенно начинает его угнетать. Учитель же свой опыт тратит на отгадывание проблем естественного коллектива.

«Любимчики» становятся «изгоями» в естественном коллективе. Те дети, которые являются «любимчиками» у учителя, в естественный коллектив войти не могут. Это результат урока и структуры класса, которую задает учитель-опекун.

Итак, модель класса учителя-опекуна эволюционирует. В начальной школе учитель-опекун, приходя в класс, создает группу «любимчиков», этой группе противостоит другая группа (неформальный коллектив в классе). В противостоящей группе находятся «хулиган» и «шут». Есть не входящие ни в ту, ни в другую группу «изолянты» и «изгои», есть группы, которые тяготеют к неформальному коллективу. Учитель-опекун ведет урок для «любимчиков». Педагогическая тактика учителя-опекуна на уроке – смех над «шутом», но смех этот, на самом деле, направлен на «хулигана». Учитель не может над ним смеяться, опасаясь разрушения класса.

В средних классах противостоящая группа насыщается информацией. Дети стремятся уйти в неформальный коллектив, так как там интереснее. Похожая ситуация происходит и в семье опекуна, где ребенок в детстве слушается родителей, а став старше, уходит от них.

«Изгоем» становится тот, кого отвергли и учитель, и противостоящая группа. «Изолянты» учатся хорошо, но не являются «любимчиками». Вне урока «изолянты» начинают контактировать в неформальном коллективе. «Любимчик» не может «за уроком» избавиться от учителя. «Хулиган» давит на «любимчика», проверяя реакцию (реакция любимчика идентична реакции учителя). «Любимчик» набирает эту идентичность в общении с учителем, между «любимчиком» и детьми вне класса есть граница, как между взрослым учителем и детьми.

Если дети не являются «любимчиками», то в средних классах они уже приходят в школу, чтобы посмотреть на «хулигана». Учитель объясняет на уроке, потом начинается проверка – «любимчики» поднимают руки (ситуацию контроля опекун оборачивает против коллектива: «если поднимают руки, значит, их не нужно спрашивать»). «Хулиган» не поднимает руки, но учитель его спрашивает; здесь начинается самое интересное: как будет выкручиваться «хулиган».