Проблемы диктатора

Основная проблема диктатора состоит в том, что он перенапрягает работой детей. Когда ученики исполняют задание исправно, диктатор нагружает их еще и еще. У ученика накапливается (сверх оперативной) длительная усталость. Экстраполяцией такой методики становится ученик-исполнитель – машинка, которая работает по процедуре.

Усталость детей накапливается не только на уроке диктатора. Усталость как проблема возникает и в связи с тем, что, используя интенсивную работу, учитель-диктатор не может использовать интенсивного отдыха.

Другая проблема учителя-диктатора состоит в том, что он не может работать с ребенком. Сам диктатор часто отходит от опроцедуренной формы урока, и тогда становятся очевидны его слабые стороны (например, если учитель-диктатор устает сам, то начинает проявлять личностные отношения).

Диктатор не может работать с ребенком потому, что процедура требует обезличенного отношения.

Поведение ученика как ребенка чаше всего представляет защиту детей, и, разобравшись в том, от чего дети защищаются (от предыдущего учителя: дети требуют от учителя поведения, к какому они привыкли; от интенсивности урока; от собственной усталости и неумения), можно рекомендовать выход. Часто диктатор стремится окрасить процедуры увлекательными моментами: движением, фантастикой, общим сценарием.

На уроке настоящего диктатора обычно стоит гул: каждый ребенок занимается своим делом; затем дисциплинарная пауза собирает класс вместе и настраивает на очередной шаг. Очевидно, что ученики, делающие медленнее, не успевают отдохнуть.

Спорным является требование к тишине и порядку на уроке диктатора. Тишина как привычка воспитывается каждым учителем, но это разная тишина. Идеальная тишина возникает на уроке лекционного типа у опекуна как следствие увлечения преподавателем или новым материалом. На самом деле это не абсолютная тишина, а взгляд на «себя говорящего», воспринимаемый как уважение. Беда в том, что и дети, воспитанные в этой норме, полагают (вслед за учителем), что отсутствие тишины разрешает не работать. Подобная ситуация возникает в случае субъективного интереса к новому. В случае объективного интереса к новому стоит тишина очарования. Материал действительно нов и приковывает к себе все внимание ученика.

Далее мы рассмотрим, что норма хулигана предполагает тишину как заговор, подготовку провокации. Тут чем тише, тем опаснее, – это восприятие ученика. В норме помощника предполагается включенность в совместное действие, несмотря на помехи. Более того, тут тишина просто невозможна, так как действие совместно и есть необходимость постоянного обмена достигнутым.

На уроке диктатора есть шум и гул. Шум, который разрушает работу и свидетельствует о нерабочем состоянии ребенка, и гул, который подтверждает интенсивную работу ученика. Диктатору гул помогает, он соответствует атмосфере его занятия. Гул может быть громче шума, но мешает только шум.

Учитель-диктатор задает процедуру и отходит в сторону, поэтому в какой-то шаг процедуры ему необходимо нарушение учеником тишины: по этому нарушению он фиксирует состояние ученика. Важно только, чтобы это нарушение не разрушало работы других, т. е. оно должно быть лишь для учителя. Вот почему учитель-диктатор стремится исключить непроцедурные звуки, это для него шум. И, наоборот, в каких-то шагах процедуры он ждет гула. Прекрасное различение гула и шума проведено в работах Р. Барта: гул – это звук, который не мешает, а шум – мешает.

Поэтому крайности: с одной стороны, свободное поведение при исполнении задания, с другой – тишина в поведении диктатора как репетитора искажают естественную норму.

Таким образом, выявляется естественная форма урока диктатора: работа, подобная работе людей в публичной библиотеке, в читальном зале. Из педагогического опыта наиболее близки по психическому состоянию к этой норме стили В. Ф. Шаталова и И. П. Волкова.