Показания свидетеля и потерпевшего

Показания свидетеля — это его устное сообщение об обстоятельст­вах, имеющих значение для дела, сделанное в ходе допроса и запротоколи­рованное в установленном законом порядке.

Показания свидетеля являются самым распространенным видом дока­зательств. Практически они фигурируют в каждом уголовном деле.

Круг лиц, допрашиваемых в качестве свидетелей.В принципе в ка­честве свидетеля может быть допрошено любое лицо, за исключением ка­тегорий, указанных в законе. Прежде всего, закон определяет лиц, наде­ленных свидетельским иммунитетом, то есть освобожденных от обязан­ности дачи показаний. Они могут допрашиваться только с их согласия. К ним относятся следующие категории.

1. Лица, обладающие правом дипломатической неприкосновенности.
Все процессуальные действия в отношении них могут производиться
лишь по их просьбе или с их согласия. Согласие испрашивается через Министерство иностранных дел (ст. 3 УПК).

2. Депутаты Совета Федерации и депутаты Государственной Ду­
мы — об обстоятельствах, ставших им известными в связи с выполнением
ими депутатских обязанностей (ст. 19 Федерального закона Российской
Федерации от 8 мая 1994 г. «О статусе депутата Совета Федерации и стату­
се депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской
Федерации», СЗ РФ, 1994. № 2. С. 74).

3. Близкие родственники и супруг обвиняемого (подозреваемо­
го) — об обстоятельствах, свидетельствующих против него (ст. 51 Кон­
ституции РФ). Круг этих родственников определен законом (п. 4 ст. 5
УПК). Данное правило имеет нравственную природу, освобождая челове­
ка от обязанности под страхом уголовной ответственности свидетельство­
вать против близких ему людей (что было нормой в тоталитарном государ­
стве).

Кроме свидетельского иммунитета закон устанавливает еще прямой запрет допроса определенных категорий лиц. Это означает, что данные ли­ца не могут допрашиваться в качестве свидетелей ни при каких обстоя­тельствах, независимо от их желания. Надо сказать, что в литературе допу-

В литературе их называют по-разному: источники доказательств [7, с. 94], средства доказывания [78, с. 57; НО, с. 166], но наиболее употребительным термином является «виды доказательств» [55, с. 570; 102, с. 392].

скается иногда смешение (или, во всяком случае, неразграничение) этих понятий — иммунитета и запрета допроса [7, с. 95—97; 45]. А между тем, они далеко не равнозначны. Причем, это их различие, как увидит читатель чуть позже, может иметь принципиальное, а не абстрактно-теоретическое значение. Иммунитет — это юридическое право не подчиняться некото­рым законам [130, с. 177]. И недаром это понятие тесно связано с поняти­ем привилегии [1, с. 5—27]. Запрет означает одновременно и лишение ли­ца права дачи показаний, даже если оно такое желание выражает

Согласно ст. 72 УПК, не могут допрашиваться в качестве свидетеля:

1)защитник обвиняемого — об обстоятельствах дела, которые стали
ему известны в связи с выполнением обязанностей защитника;

2)лицо, которое в силу своих физических или психических недостат­
ков не способно правильно воспринимать обстоятельства, имеющие зна­
чение для дела, и давать о них правильные показания;

3)адвокат, представитель профессионального союза и другой обще­
ственной организации — об обстоятельствах, которые стали им известны
в связи с исполнением ими обязанностей представителя.

Как видно, в этот перечень включены, во-первых, лица, не могущие в принципе быть источником доказательственной информации ввиду неуст­ранимых сомнений в ее достоверности и, во-вторых, лица, которым обес­печивается нормальное выполнение своих функций, гарантируются нор­мальные отношения с подзащитным (представляемым) с тем, чтобы его откровенность не могла быть использована ему во вред.

Отдельно следует остановиться на таком субъекте, как священнослу­житель. Согласно п. 7 ст. 3 Федерального закона от 26 сентября 1997 г. «О свободе совести и о религиозных объединениях» (СЗ РФ. 1997. № 39. Ст. 4405), тайна исповеди охраняется законом. Священнослужитель не может быть привлечен к ответственности за отказ от дачи показаний по обстоя­тельствам, которые ему стали известны из исповеди. В соответствии со ст. 5 УПК, уголовное дело не может быть возбуждено, а возбужденное подлежит прекращению в отношении священнослужителя за отказ от дачи показаний по обстоятельствам, известным ему из исповеди (п. 11).

В литературе эти положения обычно трактуются как прямой запрет допроса священнослужителя [7, с. 96; 43, с. 169]. Такая трактовка пред­ставляется по меньшей мере спорной. Во-первых, приведенные формули­ровки закона не дают для этого никаких оснований, в них речь идет не о за­прете допроса священнослужителя, а об освобождении его от ответствен­ности за отказ от дачи показаний. Отсюда вовсе не вытекает, что священ­нослужитель может и не воспользоваться правом на такой отказ. Во-вто­рых, с этим вряд ли можно согласиться и по существу.

При всем уважении к ритуалу исповеди нельзя забывать, что религия у нас отделена от государства. Тайну исповеди гарантирует не государство,

а церковь или иное религиозное объединение. Государство только предо­ставляет им такую возможность. Никакой ответственности за нарушение тайны исповеди кем бы то ни было государство не несет и никаких санк­ций к виновным не применяет. Все это — дело религиозной организации. Она же устанавливает и все правила исповеди. Возможно, какая-то из них допустит изъятия из общего правила, возможно, какой-то отдельный свя­щеннослужитель найдет необходимым нарушить эти правила, допустим, во имя спасения жизни других людей (реальный пример из практи­ки— священнослужитель выдал женщину, умышленно заражавшую мужчин СПИДом; на каких весах взвесить, сделал он добро или зло). И не дело государства указывать и что-то предписьшать религии, это исключи­тельно ее компетенция. Государство, повторяю, должно лишь создать ре­лигиозным объединениям все условия для выполнения всех их таинств и обрядов, а как они этой возможностью распорядятся, какой установят по­рядок — это уже их дело.

Таким образом, указанные нормы, как представляется, должны трак­товаться не как запрет допроса священнослужителя, а как его свидетель­ский иммунитет, привилегия. Если он по каким-то причинам изъявит же­лание быть допрошенным, оно может быть удовлетворено [66, с. 50].

Все остальные лица, за исключением рассмотренных категорий, могут быть допрошены в качестве свидетеля. Закон не устанавливает и ка­ких-либо возрастных ограничений для свидетелей. В случае необходимо­сти в качестве свидетелей могут быть допрошены и малолетние.

Закон запрещает совмещение обязанностей свидетеля с какими-либо иными процессуальными функциями (судьи, следователя, эксперта и др.), кроме функций законного представителя. Указанные лица подлежат отво­ду, если они являются свидетелями по делу (ст.ст. 59—67 УПК). Этим обеспечивается прежде всего объективность должностных лиц, участвую­щих в расследовании и судебном рассмотрении дела, с тем, чтобы они бы­ли свободны от каких-либо заранее сложившихся личных впечатлений [43, с. 168]. Но дело не только в этом. Предпочтение свидетельским функ­циям отдается еще и по другой причине. Свидетель, как источник доказа­тельственной информации, создается самими обстоятельствами расследу­емого события и поэтому он в этом качестве незаменим (в отличие, напри­мер, от эксперта, который всегда может быть заменен). В связи с этим сви­детель не подлежит отводу. Никакая его личная заинтересованность не мо­жет, если он не обладает иммунитетом, служить основанием для освобож­дения его от свидетельских обязанностей.

Процессуальное положение свидетеля(права и обязанности). Сви­детель появляется в деле с момента вызова его к следователю или в суд. Именно с этого момента у него появляются права и обязанности и может наступить ответственность. Основной обязанностью свидетеля является

обязанность явиться по вызову следователя или суда и дать правдивые по­казания: сообщить все известное ему по делу и ответить на поставленные вопросы (ст. 73 УПК). При неявке без уважительной причины свидетель может быть подвергнут приводу, а суд вправе также наложить на него де­нежное взыскание. За отказ или уклонение от дачи показаний, а также за дачу заведомо ложных показаний свидетель может быть привлечен к уго­ловной ответственности (ст.ст. 307, 308 УК). Свидетель имеет право на возмещение расходов по явке, обжаловать действия следователя, ущемля­ющие его права, написать показания собственноручно, давать показания на родном языке, требовать внесения в протокол его допроса изменений и дополнений.

Предмет свидетельских показанийопределен ст. 74 УПК, согласно которой свидетель может быть допрошен о любых обстоятельствах, под­лежащих доказыванию по данному делу. Таким образом, никаких ограни­чений в этом отношении закон не устанавливает. В предмет показаний свидетеля могут входить обстоятельства совершения преступления, его подготовки или сокрытия, последствия совершенного деяния, а также иные любые обстоятельства, имеющие значение доказательственных фак­тов (например, факт неприязненных отношений между обвиняемым и по­терпевшим). В законе специально оговорено, что свидетель может быть допрошен о личности обвиняемого, потерпевшего и о своих взаимоотно­шениях с ними (ст. 74 УПК).

Свидетель может дать показания об обстоятельствах, которые он восп­ринимал непосредственно, либо о тех, которые ему известны со слов дру­гих лиц. В первом случае его показания будут первоначальным доказа­тельством, во втором — производным. Однако сообщая сведения, извест­ные ему со слов других лиц, свидетель должен указать источник своей ос­ведомленности, иначе его показания не могут иметь доказательственного значения (ст. 74 УПК).

Дача показаний свидетелем осуществляется в соответствующей про­цессуальной форме — в ходе допроса на следствии или в суде. Разновидно­стью допроса является допрос на очной ставке. Ряд процессуальных осо­бенностей имеет допрос несовершеннолетнего свидетеля (ст. 159 УПК). Показания свидетеля, данные следователю, фиксируются в протоколе его допроса (или в протоколе очной ставки), а на следствии_:— в протоколе су­дебного заседания. При допросе свидетеля следователь может применять звукозапись (ст. 141' УПК). Изготовленная фонограмма допроса хранится при деле и может воспроизводиться в судебных инстанциях.

Оценка показаний свидетеля.Наиболее сложным ее компонентом является определение их достоверности. Свидетельские показания могут быть правдивыми и ложными (ошибочными). Каковы причины заведомо ложных показаний свидетеля?

Самая распространенная из них — какая-то личная заинтересован­ность свидетеля. Поэтому при оценке показаний в первую очередь прове­ряются отношения свидетеля с проходящими по делу лицами (обвиняе­мым, потерпевшим и др.). Большее доверие обычно внушают показания посторонних лиц, например, случайных очевидцев дорожно-транспортно­го происшествия.

Другая причина, к сожалению, тоже довольно распространенная и весьма типичная для нашего времени — это элементарных страх, боязнь расправы со стороны преступников. Нередко свидетели подвергаются массированному давлению, особенно по делам об организованной пре­ступности, противостоять которому они не в состоянии. Как известно, за­кон о защите свидетелей у нас до сих пор не принят и свидетель по сущест­ву остается беззащитным перед лицом угроз и шантажа. Приведу для ил­люстрации выдержку лишь из одной из огромного числа публикаций на эту тему, причем весьма компетентного автора — генерал-майора мили­ции, доктора юридических наук Т. Москальковой [67, с. 2].

«Валентина Ивановна стала невольным свидетелем драки, в результате которой погиб человек. На предварительном следствии и в первый день судеб­ного заседания девушка откровенно рассказала все, что видела, и кто первым нанес удар ножом. На другой день ее отыскали приятели подсудимых и пре­дупредили: «Измени показания, не то убьем: сначала собаку, затем бабушку, потом мать. Тебя — в последнюю очередь». Спустя два дня Валентина нашла убитой свою собаку. Ее положили у двери квартиры с запиской: «Следующей будет бабушка». После этого перепуганная Валентина наотрез отказалась явиться в суд... Преступность, особенно организованная, стала предельно жес­ткой. Преступники совершают теперь не только крайне тяжкие деяния, но и попав под суд, оказывают невероятное давление на следователей, суд, потер­певших и свидетелей, чтобы уйти от возмездия либо смягчить меры наказания. В ход пускаются шантаж, подкуп, угрозы расправы или ликвидации матери­альных ценностей. Запуганные потерпевшие, свидетели и другие участники уголовного процесса нередко вынуждены идти на поводу у преступников, что существенно влияет на ход следственных действий или судебного разбира­тельства...»

Комментарии, как говорится, излишни.

И, наконец, еще одной из причин заведомо ложных показаний являет­ся фантазирование. У взрослых такой порок встречается редко, а вот дети очень склонны к фантазированию. И это необходимо учитывать при оцен­ке их показаний.

Для иллюстрации можно привести дело одного из маньяков, фигуриро­вавшего под кличкой «Фишер», который насиловал и убивал мальчиков в лесах Подмосковья. В ходе следствия при опросе персонала и детей в одном из пио­нерских лагерей, возле которого было совершено убийство, был выявлен маль-

чик, который рассказал, что видел бродящего по лесу подозрительного муж­чину, похожего на известного шахматиста Фишера. Впоследствии выясни­лось, что эти показания были чистейшей фантазией (мальчик увлекался шах­матами). Но следствие отнеслось к ним некритически, приняло на веру без всякой проверки и в результате длительное время шло по ложному следу (Мо­сковская правда, 21 октября 1994 г.).

Свидетельские показания могут не соответствовать действительности не только в результате умышленного искажения информации, но и вслед­ствие добросовестного заблуждения, ошибки. Процесс формирования свидетельских показаний включает в себя три стадии: восприятие, запо­минание и воспроизведение [51, с. 409—414]. Ошибки и искажения воз­можны на каждой из них. При восприятии событий они могут быть обус­ловлены состоянием здоровья, личными психофизиологическими качест­вами свидетеля (например, значительная потеря зрения, наблюдатель­ность или, напротив, рассеянность), его состоянием в момент восприятия (например, состояние алкогольного опьянения или усталость), условиями восприятия (время суток, освещенность, погода и др.). Точность запоми­нания тоже зависит от личных качеств свидетеля, а также от промежутка времени, прошедшего с момента наблюдения события до момента допро­са. И наконец различные искажения возможны при воспроизведении восп­ринятого. Далеко не каждый человек способен грамотно, четко и ясно из­ложить увиденное или услышанное. Особенно это относится к малолет­ним. В любом случае при допросе нужно уточнять, конкретизировать все недостаточно определенные, нечеткие выражения. Например, если свиде­тель говорит, что обвиняемый вел себя «неприлично», то нужно выяснить, в чем конкретно это выразилось, какие именно действия он совер­шил, — то ли это были грубые, циничные действия, то ли просто невежли­вость, невоспитанность, неумение держать себя в обществе. Всегда долж­ны быть разъяснены диалектизмы и жаргонные выражения, которые упот­ребил свидетель.

Общепризнано, что в свидетельских показаниях доказательственное значение имеют только сведения о воспринятых фактах, а не выводы, умо­заключения свидетеля. Такие умозаключения на основе конкретных фак­тов могут делать только следователь и суд. Однако при этом нужно учиты­вать следующее. Во-первых, в показаниях свидетеля, как и в любой речи, возможны и неизбежны оценочные суждения (например, «высокий-низ­кий», «темный—светлый»), а также характеристики чего-либо (например, характеристика обвиняемого как человека жадного или жестокого). Тако­го рода оценки тоже имеют доказательственное значение, если свидетель может указать фактические данные, которые привели его к таким выво­дам, оценкам. Во-вторых, это не относится к так называемым сведущим

свидетелям, то есть лицам, обладающим какими-то специальными позна­ниями (например, лечащий врач погибшего или профессиональный води­тель, оказавшийся очевидцем дорожно-транспортного происшествия). Выводы таких лиц, сделанные на основе воспринятого, могут иметь дока­зательственное значение (разумеется, после соответствующей проверки и оценки), например диагноз, сделанный врачом, оказывавшим первую по­мощь пострадавшему.

Проверка показанийсвидетеля осуществляется, во-первых, путем анализа их содержания, их полноты, непротиворечивости и т. п. Во-вто­рых, показания свидетеля сопоставляются с другими собранными по делу доказательствами, в том числе и с показаниями иных лиц. И наконец, для проверки правильности показаний свидетеля могут быть проведены раз­личные следственные действия — эксперимент, осмотр, допросы других лиц, назначена экспертиза. В случае противоречий показаний свидетеля с показаниями других лиц может быть проведена очная ставка.

Показания потерпевшего— это его устное сообщение об обстоя­тельствах, имеющих значение для дела, сделанное в ходе допроса и запро­токолированное в установленном законом порядке.

Потерпевший появляется в деле после признания его таковым поста­новлением следователя (судьи) или определением суда. Потерпевший, как лицо пострадавшее от преступления, обладает целым комплексом прав, обеспечивающих защиту его интересов (ст. 53 УПК). Причем, с развитием принципа состязательности в законодательстве отчетливо прослеживает­ся тенденция к расширению прав потерпевшего. В связи с этим показания потерпевшего с одной стороны, как и показания свидетеля, являются ис­точником доказательственной информации, а с другой — средством защи­ты его интересов. Для потерпевшего, в отличие от свидетеля, дача показа­ний является не только обязанностью, но и правом. Это означает, что сле­дователь (суд) не вправе отказать ему в даче показаний, если он изъявит та­кое желание.

Потерпевший, как и свидетель, в силу ст. 51 Конституции РФ, не обя­зан свидетельствовать против своих близких родственников (если напри­мер, обвиняемый является таковым).

Потерпевший, как и свидетель, может быть допрошен о любых обсто­ятельствах, подлежащих доказыванию по данному делу, а также о своих взаимоотношениях с обвиняемым (ст. 75 УПК). Однако в отличие от сви­детеля, потерпевший имеет право на ознакомление со всеми материалами дела (ст. 53 УПК). Он является равноправным участником судебного раз­бирательства (ст. 245 УПК). Поэтому он может в своих показаниях не только сообщать конкретные, известные ему факты, но также и давать оценку другим, собранным по делу доказательствам, выражать свое согла-

сие или несогласие с ними. В связи с этим, предмет показаний потерпев­шего шире, чем у свидетеля.

Что же касается конкретной доказательственной информации, содер­жащейся в показаниях потерпевшего, то она оценивается по тем же прави­лам, что и показания свидетеля.

Потерпевший, так же, как и свидетель, несет (за исключением указан­ных выше случаев) уголовную ответственность за отказ или уклонение от дачи показаний, а также за дачу ложных показаний (ст. 75 УПК), что явля­ется одной из важных гарантий достоверности его показаний.

Вместе с тем, потерпевший, в отличие от свидетеля, как правило, заин­тересован в исходе дела. Это обстоятельство может отразиться и на объек­тивности его показаний об обстоятельствах совершенного преступления. Так, потерпевшие нередко склонны к преувеличению грозившей им опас­ности, причиненного ущерба, к сокрытию собственных неблаговидных поступков, способствовавших совершению преступления (например, при­глашение случайных знакомых в свою квартиру). Все это необходимо учи­тывать при оценке показаний потерпевшего.

§ 2. Показания обвиняемого (подозреваемого)

Показания обвиняемого — это его устное сообщение по вопросам, со­ставляющим содержание предъявленного ему обвинения, а также об иных обстоятельствах, имеющих значение для дела, и об имеющихся в деле до­казательствах, данное при его допросе и зафиксированное в установлен­ном законом порядке.

Дача показаний является для обвиняемого правом, а не обязанностью. Он не несет никакой ответственности за дачу заведомо ложных показаний или за отказ от дачи показаний, что является одной из важных гарантий обеспечения права на защиту. Показания обвиняемого имеют, таким обра­зом, двойственную природу, являясь, с одной стороны, источником доказа­тельственной информации, а с другой — средством защиты от предъяв­ленного обвинения.

Обвиняемый допрашивается на следствии после предъявления ему обвинения, а в суде — когда ему уже известно содержание обвинительно­го заключения или заменяющего его документа. Поэтому основным со­держанием показаний обвиняемого являются обстоятельства, образую­щие содержание предъявленного ему обвинения. Однако этим предмет по­казаний обвиняемого не исчерпывается. Обвиняемый, если он признается в совершении преступления, не только излагает ход событий, но и как их непосредственный участник и лицо, заинтересованное в исходе дела, дает им объяснение, свою интерпретацию, в частности, излагает мотивы своих действий, их причину. Он может дать какую-либо свою версию событий, какое-то иное их объяснение, может привести какие-то смягчающие или

оправдывающие обстоятельства. Кроме того, обвиняемый вправе давать в своих показаниях оценку имеющихся в деле доказательств, может отвер­гать их или ставить под сомнение, приводить контраргументы, которые подлежат тщательной и всесторонней проверке. В показаниях обвиняемо­го могут содержаться сведения о его личности, в частности биографиче­ские данные (состояние здоровья, наличие наград, семейное положение и др.), которые не входят в содержание обвинения, но могут иметь значение при оценке судом его личности и назначении наказания. Таким образом, предмет показаний обвиняемого шире предмета свидетельских показа­ний.

Обвиняемый может давать показания и о действиях других лиц, в час­тности уличать их в совершении преступления. Вопрос о процессуальной природе таких показаний обвиняемого (и подозреваемого), в том числе оговора, будет рассмотрен ниже.

Каково доказательственное значение показаний обвиняемого? Осо­бенности этого вида доказательств обусловлены следующими двумя фак­торами. Во-первых, обвиняемый, как правило, лучше чем кто-либо другой осведомлен обо всех обстоятельствах совершенного преступления. Поэ­тому он является обладателем наиболее полной доказательственной ин­формации. Но, с другой стороны, обвиняемый чаще всего более чем кто-нибудь заинтересован в сокрытии этой информации или ее искаже­нии, поскольку от исхода дела зависит его судьба.

Показания обвиняемого традиционно делятся на два вида — показа­ния, в которых содержится признание им своей вины (полное или частич­ное) и в которых эта вина отрица'ется. Рассмотрим сначала доказательст­венное значение признания обвиняемым своей вины.

Нет, пожалуй, в теории доказательств вопроса, более тесно связанного с гарантиями прав человека и вообще с положением личности в обществе, чем проблема значения признания обвиняемым своей вины. Нет также и вопроса, который не получал бы в различные исторические эпохи столь неодинакового, порой диаметрально противоположного решения. На про­тяжении длительного времени признание обвиняемым своей вины счита­лось «царицей доказательств». Особенно это характерно для инквизици­онного процесса. Постулировалось, что человек не будет признаваться в преступлении, если он его не совершал. Поэтому, если обвиняемый при­знавал себя виновным, необходимость в других доказательствах отпадала. Естественно, все усилия следователей были направлены на добывание та­кого признания, причем в средствах для достижения такой «святой» цели они не ограничивались. Известно, какие совершенные орудия пыток были созданы в период средневековья. В результате почти все обвиняемые при­знавали себя виновными в самых немыслимых преступлениях.

Буржуазные революции в Европе, сломав феодальное судопроизвод-

ство и заменив его более демократическим буржуазным, отвергли и пра­вило о трактовке признания обвиняемого как о «царице доказательств». Однако рецидивы этого явления случались и в более поздние времена. В нашей стране в период сталинских репрессий концепция «царицы доказа­тельств», особенно применительно к политическим обвинениям, была возрождена и обоснована академиком А.Я.Вышинским, бывшим в то время прокурором СССР и игравшим роль теоретического рупора стали­низма по правовым вопросам. Он утверждал, что объяснения обвиняемых в такого рода делах неизбежно приобретают характер и значение основ­ных доказательств, важнейших, решающих доказательств [17, с. 180—181]. Теперь известно, какие методы применялись для получения таких признаний и почему признавали себя виновными в самых фантасти­ческих преступлениях почти все обвиняемые, в том числе и люди большо­го мужества, прошедшие царские тюрьмы и каторгу. Имеются примеры из недавнего времени, когда под воздействием незаконных методов рассле­дования люди признавали себя виновными в преступлениях, которые не совершали, и были незаконно осуждены.

Примером может служить так называемое «Витебское дело», когда преступник в течение 14 лет совершил более тридцати убийств с изнаси­лованием молодых женщин, за которые в 11 судебных процессах было осуждено 14 невиновных людей, в том числе один — на смертную казнь. Все они под воздействием незаконных методов следствия признавали себя виновными [18].

Однако не только порочные методы расследования могут повлечь ложный самооговор обвиняемого. Практике известно немало случаев та­кого самооговора, сделанного из самых различных побуждений: с целью взять на себя вину близкого человека, скрыть совершение другого, более тяжкого, преступления, из-за боязни выдать подлинных виновников и др. Так, обвиняемый, совершивший десяток краж, может признаться еще в од­ной краже, совершенной фактически другим лицом, поскольку это на его судьбу существенно не повлияет; несовершеннолетний обвиняемый мо­жет принять на себя вину взрослого соучастника в убийстве, поскольку к нему не может быть применена смертная казнь, и т. п. Таким образом, само по себе признание обвиняемым своей вины, взятое изолированно, еще ни­чего не означает. Вместе с тем нельзя недооценивать значение правдивых показаний обвиняемого. Как указывалось, они могут быть очень ценным источником доказательственной информации. Получение их значительно облегчает поиски истины, способствует быстрому раскрытию преступле­ния, всестороннему установлению всех обстоятельств дела.

В чем же заключается доказательственное значение признания обви­няемого? Здесь нужно исходить из следующего. Во-первых, доказательст­венное значение имеет не сам факт признания обвиняемым своей вины, а

конкретная информация об обстоятельствах совершения преступления, располагать которой может лишь лицо, причастное к совершению пре­ступления, осведомленное о нем (так называемая «преступная осведом­ленность»). Голословное признание обвиняемым своей вины (от которого он, кстати, может в любой момент отказаться) без приведения каких-либо конкретных фактов не может рассматриваться как доказательство. Напри­мер, если обвиняемый заявляет, что он не оспаривает своей вины, но об обстоятельствах совершения преступления ничего не помнит ввиду силь­ного опьянения, то эти показания никакого доказательственного значения иметь не могут. Доказательством могут служить лишь сведения о конк­ретных обстоятельствах совершения преступления.

И, во-вторых, эти сведения должны подтверждаться совокупностью собранных по делу доказательств. Только в этом случае они могут быть положены в основу обвинения. Такое требование прямо закреплено в уго­ловно-процессуальном законе (ч. 2 ст. 77 УПК). Так, если в указанном об­виняемым месте обнаружены труп или похищенные вещи, описанный им способ проникновения в помещения совпадает с данными осмотра места происшествия, указанный обвиняемым механизм нанесения ранений сов­падает с выводами эксперта и т. п., то такие показания обвиняемого приоб­ретают значение неопровержимых доказательств и не теряют этого значе­ния, даже если обвиняемый впоследствии от них откажется.

Таким образом, доказательством является не факт признания обвиняе­мым своей вины, а сообщаемые им сведения, свидетельствующие о его причастности к совершению преступления и объективно подтверждаемые в ходе проверки.

Признание обвиняемым своей вины может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении признания совокупностью имею­щихся доказательств по делу (ч. 2 ст. 77 УПК). Закон этим правилом пре­дупреждает от переоценки значения признания обвиняемым своей вины и указывает на необходимость располагать совокупностью доказательств, свидетельствующих о достоверности сведений, сообщенных обвиняе­мым.

В то же время необходимо отметить, что в некоторых ситуациях сам факт признания обвиняемым своей вины имеет определенное правовое (но не доказательственное) значение. Так, прекращение дела по нереаби­литирующим основаниям (в связи с актом амнистии, истечением сроков давности и др.) возможно только с согласия обвиняемого и не допускается, если он против этого возражает (ст. 5, 6, 7 УПК). Такое согласие неявно предполагает и признание своей вины (поскольку он соглашается с таким основанием прекращения дела). При рассмотрении дела судом присяж­ных, если все подсудимые полностью признали себя виновными и, если эти признания не оспариваются какой-либо из сторон и не вызывают у

109 .

судьи сомнений, председательствующий вправе, с согласия участников процесса, ограничиться исследованием тех доказательств, на которые они укажут, либо объявить следствие законченным (ст. 446 УПК).

Как это согласуется с выше сказанным о ничтожном доказательствен­ном значении «голого» признания обвиняемым своей вины? Представля­ется, это совсем другой аспект проблемы. Он означает лишь согласие об­виняемого с решением, отсутствием спора с обвинением. Исходя из прин­ципа состязательности законодатель идет на отказ (полный или частич­ный) от доказывания, его сокращение в случаях, когда обвиняемый против этого не возражает, когда нет спора сторон. В доказательственном же ас­пекте остается в силе прежнее правило — оценке и проверке подлежат лишь конкретные факты, сообщенные обвиняемым, независимо от того, осуществляется доказывание в полном объеме или в сокращенном, в этом процессе или вышестоящей инстанцией (например, если встанет вопрос о реабилитации лица).

Рассмотрим теперь другой вид показаний подозреваемого — отрица­ние им своей вины. Такие показания тоже подлежат тщательной и всесто­ронней проверке, и все доводы обвиняемого должны быть либо опроверг­нуты, либо подтверждены. Если же ни то, ни другое не удалось и остались сомнения в наличии (отсутствии) каких-либо обстоятельств, то они толку­ются в пользу обвиняемого.

Отрицание обвиняемым своей вины само по себе не является оправда­тельным доказательством, так как не содержит каких-либо конкретных фактических данных, свидетельствующих о его невиновности. Если же обвиняемый, отрицая свою вину, ссылается на определенные обстоятель­ства, сообщает о каких-либо фактах, обязанность по установлению, соот­ветствуют ли они действительности, лежит на следователе, прокуроре и суде.

В таких случаях вывод о виновности обвиняемого может быть сделан, если его показания опровергнуты, а вина доказана бесспорными доказа­тельствами. В силу принципа презумпции невиновности и правила об обя­занности доказывания тот факт, что обвиняемый, отрицая свою вину, не приводит никаких данных в свое оправдание, не может расцениваться как обвинительное доказательство.

Показания обвиняемого, отрицающего свою вину, должны быть про­верены объективно, без предвзятого и одностороннего к ним подхода. Об­винительный уклон в расследовании и рассмотрении дела проявляется ча­ще всего в недоверии к показаниям обвиняемого, отрицающего свою вину, непринятии должных мер к их проверке.

Показания подозреваемого — это его устное сообщение по поводу известных ему обстоятельств совершения преступления, в котором он по­дозревается, сделанное при допросе и зафиксированное в установленном

НО

законом порядке. Не являются показаниями объяснения подозреваемого, данные при его задержании и изложенные в протоколе задержания (ст. 122).

Показания подозреваемого, как и показания обвиняемого, имеют двойственную природу, являясь, с одной стороны, источником доказатель­ственной информации, а с другой — средством защиты его интересов. По­дозреваемый тоже не несет ответственности ни за отказ от дачи показа­ний, ни за дачу ложных показаний.

Согласно ст. 76 УПК, подозреваемый вправе дать показания по поводу обстоятельств, послуживших основанием для его задержания или заклю­чения под стражу, а равно иных известных ему обстоятельств по делу. Пе­ред допросом подозреваемому должно быть разъяснено, в совершении ка­кого преступления он подозревается (ст. 123 УПК). Таким образом, пред­метом показаний подозреваемого являются обстоятельства, дающие осно­вание для подозрения, а также любые другие обстоятельства, имеющие значение для дела. Как и обвиняемый, подозреваемый может в своих пока­заниях давать свою трактовку событий, объяснять мотивы своих дейст­вий, выдвигать версии, оспаривать имеющиеся в деле доказательства. Как видно, предметы показаний обвиняемого и подозреваемого во многом схо­жи. Различие заключается в том, что на момент допроса подозреваемого обвинение еще не сформулировано и поэтому показания подозреваемого обычно менее полны. Чаще всего подозреваемый впоследствии более под­робно допрашивается об этих же обстоятельствах после предъявления ему обвинения, и в качестве доказательства используются эти его показания. Показания же подозреваемого используются значительно реже, например в случае смерти лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого. При существенных противоречиях между показаниями в качестве подо­зреваемого и обвиняемого те и другие подлежат тщательной проверке и оценке, в результате чего одни из них могут быть подтверждены и положе­ны в основу обвинения, а другие отвергнуты.

За исключением указанных особенностей, правила оценки показаний обвиняемого такие же, как и показаний обвиняемого.

К показаниям подозреваемого фактически приравниваются показа­ния других лиц, на которых падает подозрение и причастность которых к совершению преступления проверяется. Такая ситуация часто возникает, когда дело возбуждено против конкретного лица (по делам о дезертирстве, взяточничестве, растрате, других должностных преступлениях, изнасило­вании, если заявление подано в отношении конкретного лица, и т. п.). Если к такому лицу не применялось задержание и не избиралась мера пресече­ния, то до предъявления обвинения оно формально должно допрашивать­ся в качестве свидетеля и поэтому обязано давать правдивые показания.

Однако, как уже говорилось, в силу ст. 51 Конституции РФ никто не

обязан свидетельствовать против себя самого. Поэтому, хотя в уголов­но-процессуальном законе и нет об этом прямого указания, такие лица должны быть освобождены от обязанности дачи показаний о своих дейст­виях, являющихся предметом расследования, и в этой части должны при­равниваться к подозреваемым.

Одной из разновидностей показаний обвиняемого и подозреваемого являются их показания против других лиц, в частности так называемый оговор, то есть заведомо ложное показание против другого лица. Может ли обвиняемый или подозреваемый нести ответственность за такие показа­ния?

Нередко обвиняемые и подозреваемого пытаются переложить свою вину, полностью или частично, на других соучастников или иных лиц. Это является одним из средств защиты и не может влечь никакой ответствен­ности. Поэтому в тех случаях, когда обвиняемый или подозреваемый дают показания против других лиц по тем обстоятельствам, которые составля­ют содержание обвинения или послужили основанием для задержания, и вообще по тем фактам, деяниям, причастность к которым допрашиваемо­го проверяется, он вправе давать любые показания, и ответственность за них, даже в случае их заведомой ложности, наступить не может.

Иначе решается этот вопрос, когда показания против других лиц дают­ся обвиняемым или подозреваемым по тем фактам, обстоятельствам, кото­рые не входят в предъявленное обвинение и причастность к которым до­прашиваемого вообще не проверяется, т. е. по другому эпизоду дела или вообще по другому делу. В таких случаях обвиняемый или подозреваемый должен быть предупрежден о том, что он будет давать показания в качест­ве свидетеля и, следовательно, может нести уголовную ответственность за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний.