Студопедия

КАТЕГОРИИ:

АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника


ГЛАВА III 1 страница




ДУХОВНОЕ ПРОСВЕЩЕНИЕ, УЧЕНИЕ И ПИСЬМЕННОСТЬ

Древняя наша летопись не упоминает нигде об училищах в России при детях и внуках великого князя Ярослава, но, вероятно, училища продолжали существовать у нас в том виде, как они заведены равноапостольным Владимиром и сыном его Ярославом. Если нельзя с достоверностию принять, то нельзя и отвергать решительно свидетельства сводной летописи Татищева, что великий князь Всеволод († 1093) давал подаяния на училища, что дочь его, известная Янка, основала училище при Киевском Андреевском монастыре для обучения девиц грамоте, письму, пению и разным рукоделиям и что некто Василий, которого рассказ об ослеплении Василька вошел в состав летописи Несторовой, был в 1096 г. во Владимире Волынском “смотрения ради училищ и поставления учителей” [195]. Да и сам преподобный Нестор заметил: “Как случается, что один взорет землю, другой посеет, а третьи пожинают и вкушают нескудную пищу, так и Владимир взорал и умягчил землю Русскую, просветив ее Крещением, Ярослав посеял книжными словесами сердца верных людей, а мы пожинаем, приемля учение книжное” [196]. Знак, что к концу XI и в начале XII в., когда писал Нестор, просвещение было у нас обильнее, нежели во дни святого Владимира и Ярослава. Доказательствами этой мысли служат:

1. сочинения русских писателей, живших во 2-й половине XI и в 1-й XII в. и, вероятно, получивших образование в отечественных школах,

2. сочинения некоторых греков, занимавших тогда нашу первосвятительскую кафедру, и

3. многие произведения письменности иноземной, существовавшие тогда у нас в славянских переводах.

I

Во главе всех тогдашних писателей наших, собственно русских, стоит митрополит Иларион как по времени, так и по внутреннему достоинству своих писаний. Одно его сочинение, составленное им еще в сане пресвитера и представляющее собою образец ораторского красноречия, мы уже видели. Обратимся теперь к другому, представляющему образец догматического изложения веры, которое написал Иларион уже по случаю рукоположения его в сан митрополита. Это изложение так кратко, а вместе так драгоценно, особенно при совершенной скудости у нас подобного рода древних памятников, что по всей справедливости может быть помещено сполна на страницах нашей церковной “Истории”. Вот как исповедал веру свою первый из русских, удостоившийся первосвятительства в отечественной Церкви:

“Верую во единого Бога, славимого в Троице, Отца нерожденного, безначального, бесконечного. Сына рожденного, но также безначального и бесконечного. Духа Святого, исходящего от Отца и в Сыне являющегося, но также собезначального и равного Отцу и Сыну; в Троицу единосущную, но Лицами разделяющуюся. Троицу в именованиях, но единого Бога. Не сливаю разделения и не разделяю единства. Соединяются (Лица) без смешения и разделяются нераздельно. (Одно Лицо) именуется Отцом, потому что рождает; (Другое) — Сыном, потому что рождается; (Третье) — Духом Святым, потому что исходит, но не отходит (от Отца). Отец не бывает Сыном, ни Сын — Отцом, ни Дух Святой — Сыном; но у каждого свое без смешения, кроме Божества. Ибо в Троице едино Божество, едино Господство, едино Царство. Общее Трисвятое возглашается херувимами, общее воздается поклонение от ангелов и человеков, едина слава и благодарение — от всего мира. Того единого Бога знаю и Тому верую, в Его имя и крестился я: во имя Отца и Сына и Святого Духа — так я принял от писаний святых отец, так научился.

Также верую и исповедую, что Сын по благоволению Отца, изволением Святого Духа сошел на землю для спасения рода человеческого, но небес и Отца не оставил; осенением Святого Духа вселился в утробу Девы Марии и зачат, как Сам един знает, родился без семени мужеского, сохранив Матерь Девою, как и прилично Богу, и в рождении своем, и прежде рождения, и после рождения, но не отложив сыновства. На небеси Он без матери, а на земле без отца. Воздоен и воспитан Он как человек и был истинным человеком не в привидении, но истинно в нашей плоти; совершенный Бог и совершенный человек, в двух естествах и хотениях воли. Что был, того не отложил, и что не был, то приял. Пострадал за меня плотию как человек, но по Божеству пребыл бесстрастным как Бог. Умер бессмертный, чтобы оживить меня мертвого; сошел во ад, чтобы восставить и обожить праотца моего Адама и связать дьявола. Восстал как Бог; тридневно воскрес из мертвых как победитель Христос Царь мой, и после многократных явлений ученикам Своим восшел на небеса к Отцу, от Которого не отлучался, и сел одесную Его. Ожидаю, что и опять Он придет с небеси, но не тайно, как прежде, а в славе Отчей, с небесными воинствами. Мертвые по гласу архангела взыдут Ему во стретение, и Он будет судить живых и мертвых и воздаст каждому по делам.

Верую в семь Соборов правоверных святых отец; и, кого они отвергли, того и я отвергаю; кого они прокляли, того и я проклинаю, и, что предали они в своих писаниях, то приемлю. Святую Преславную Деву Марию именую Богородицею, чту Ее и с верою поклоняюсь Ей. И на святой иконе Ее зрю Господа Младенцем на лоне Ее и веселюсь. Вижу Его распятого — и радуюсь. Взираю на воскресшего и на небеса восходящего — и воздеваю руки и поклоняюсь Ему. Также, и взирая на святых угодников Его, славлю Спасшего их. Мощи их с любовию и верою целую. Чудеса их проповедую и исцеления от них приемлю. К соборной и апостольской Церкви притекаю, с верою в нее вхожу, с верою молюся, с верою исхожу.

Так верую и не постыжуся, исповедую пред народами и за исповедание готов и душу свою положить. Слава Богу, строящему о мне выше сил моих, за все. Молите о мне, честные учители и владыки Русской земли. Аминь”.

В некоторых рукописях усвояется нашему митрополиту Илариону еще “Поучение о пользе душевней ко всем православным христианом”. В этом Поучении Иларион прямо, без всякого вступления выражает предмет своей беседы, говоря: “Позаботимся, братия и сестры, о вечной, светлой жизни, которую Господь по Своей милости нам даром дает, а от удовольствий сей жизни, временной и греховной, будем удаляться, как от ядовитых уст змия, и не будем прикасаться к ним”. Для возбуждения своих слушателей он указывает им на глас Господа, призывающего нас в свое Небесное Царство, на кратковременность нашей земной жизни, на неизвестность нашей смерти, на вечные муки грешников и нескончаемость блаженства праведников по смерти. Образ речи, подобно содержанию, отличается простотою и безыскусственностию. Проповедник, чтобы глубже оставить впечатление в сердцах слушателей, несколько раз в разных местах своей краткой беседы повторяет: “Подвигнемся, братие, употребим усилия в этом малом и кратком веке!.. Подвигнемся, други мои, к достижению жизни нескончаемой... Потрудимся на этом свете!” [197] Но мы решительно сомневаемся приписать настоящее “Поучение” нашему митрополиту Илариону: а) в большей части рукописей оно усвояется вообще святому Илариону или преподобному Илариону, под именем которого (кто бы он ни был) встречаются в наших рукописях и многие другие поучения [198]; б) иногда оно усвояется прямо Илариону Великому, под именем которого также известно немало сочинений по нашим рукописям, и даже стоит наряду с другими его поучениями [199]; в) не только в печатном славянском Прологе, но и в списках его XIII — XIV вв., “Поучение о пользе душевней святаго Илариона” помещалось и помещается под 21 числом октября — в тот именно день, в который творится память двух Иларионов: Илариона Великого и Илариона Меглинского, и притом помещается вслед за сказаниями о том и о другом, ужели это одна случайность? [200] г) Наконец, и самое важное — Поучение о пользе души и по слогу, и по составу, и по скудости содержания нимало не походит на два другие подлинные сочинения нашего митрополита Илариона, напротив, имеет полное сходство с простыми и безыскусственными поучениями, усвояемыми, по одним рукописям, святому или преподобному Илариону, а по другим — Илариону Великому, которые, следовательно, признаются за одно лицо [201].

Два уцелевшие подлинные сочинения митрополита Киевского Илариона невольно приводят к мысли, что он писал гораздо больше. Невозможно допустить, чтобы человек, мало упражнявшийся в сочинениях, мог вдруг написать такое художественное Слово, как Слово Илариона в похвалу святого Владимира, и выражаться с такою богословскою точностию, какою отличается его исповедание веры. Может быть, со временем кому-либо посчастливится открыть еще некоторые творения нашего чисто русского знаменитейшего писателя XI в.

Имя другого нашего писателя того времени есть достолюбезное имя преподобного Феодосия, игумена киево-печерского (1057 — 1074). Сочинения великого подвижника, которые доныне остаются известными большею частик) только по имени и из которых одни сохранились в полном своем составе, а другие в отрывках, можно разделить на четыре класса: к первому принадлежат два поучения его, обращенные вообще к народу русскому; ко второму — десять поучений, сказанных собственно киево-печерским инокам; к третьему — два послания к великому князю Изяславу; к четвертому — две молитвы к Богу. После первоначального обучения, которое, как мы знаем, преподобный Феодосии получил в Курске, в одной из тамошних школ, он впоследствии сам восполнил свое образование, по обычаю тех времен, чрез чтение Священного Писания, чрез чтение церковно-богослужебных книг, житий святых и творений святых отцов. Из отеческих творений, кажется, всего более на него имели влияние писания преподобного Феодора Студита, которого устав он ввел в своей обители: по крайней мере, поучения Феодосия к инокам и по тону, и по оборотам речи, и по всему очень похожи на такие же поучения преподобного Феодора Студита. Замечательно также, что преподобный Феодосии приводит в своих сочинениях тексты из книг Священного Писания, особенно пророческих, не с буквальною точностию, а большею частию в виде распространенном — знак, что святой отец или писал эти тексты прямо из своей памяти, не справляясь всякий раз с Библиею, или пользовался священным текстом вместе с толкованиями на него, которые действительно тогда уже существовали в славянском переводе. Все сочинения Феодосия более или менее кратки и почти все содержания нравственного. Они составлены не по правилам искусства и отличаются совершенною простотою, но проникнуты жизнию и пламенною ревностию о благе ближних. Тон поучений часто обличительный, но вместе глубоко наставительный, и нередко умилительный, и трогательный. Язык — церковнославянский, но имеющий некоторые особенности в словах и оборотах речи и нечуждый влияния языка народного. Чтобы ближе познакомиться с сочинениями великого игумена печерского, мы сделаем полный обзор их, показывая состав и содержание каждого, а где нужно — подлинность и разные обстоятельства сочинения.

Первое поучение Феодосия к народу, сохранившееся в полном составе, называется “Поучение блаженнаго Феодосия, игумена печерскаго, о казнях Божиих” [202]. Оно написано, вероятно, по случаю нашествия половцев на землю Русскую в 1068 г., когда три князя наши Изяслав, Святослав и Всеволод потерпели от них поражение на реке Альте, и вслед за тем в Киеве произошел мятеж, потому что под этим самым годом и преподобный летописец, сказав о победе поганых над нашими князьями по допущению Божию, приводит в виде размышления большой отрывок из настоящего Слова Феодосия, хотя и не называет его по имени [203]. В Слове можно различать две главные части.

В первой проповедник говорит вообще, что причиною казней Божиих, каковы: нашествие иноплеменников, бездождие, голод — суть наши грехи, подтверждает это словами Писания, обличает вообще в нечестии своих соотечественников и убеждает их покаяться и жить по-христиански, а не по-язычески. “Бог наводит какую-либо казнь или иноплеменников по гневу Своему за то, что мы не обращаемся к Нему, а междоусобная брань бывает по наущению от дьявола и от злых людей. Бог не хочет зла, но добра; а дьявол радуется всякому злу, совершаемому между людьми: он издревле враг нам, хочет убийства, кровопролития, воздвигая свары, зависть, братоненавидение, клеветы. Потому, если какая-либо страна согрешает, Бог наказывает ее смертию, или голодом, или нашествием иноплеменников, или бездождием и другими различными казнями, чтобы мы, покаявшись, жили так, как Бог велит, вещая нам чрез пророка: Обратитеся ко Мне всем сердцем вашим, в посте и плачи (Иоил. 2. 12). Если бы мы пребывали в заповедях Божиих, то и здесь удостоились бы получить блага земные, и по отшествии из мира — жизнь вечную. Но мы постоянно вращаемся в нечестии, прилагая грехи к грехам, во всем прогневляя Бога, совершая то пред очами Его. И исполнятся на нас слова Его, сказанные чрез пророков... (Ам. 4. 7 — 9; Притч. 1. 28 и др.) Посему-то Бог затворяет небо, не дает дождя, посылает град, погубляет морозом плоды, томит землю зноем за наши беззакония. А если мы покаемся от злоб наших, то, как чадам. Бог подаст нам вся благая и одождит нам дождь ранний и поздний, и наполнятся гумна наши пшеницы.. . (Иоил. 2. 23 — 25). Слыша это, подвигнемся на добро: взыщите суд, избавьте обидимого и придите на покаяние, не воздавая злом за зло, ни клеветою за клевету; но обратимся любовию к Господу, постом, и рыданием, и слезами омывая грехи свои, не словом называясь христианами, а живя язычески”.

Во второй части Поучения проповедник обличает своих слушателей в некоторых частных заблуждениях и пороках, господствовавших в его время, и преподает частные наставления. Прежде всего, указывает на остатки язычества: “Например, не по-язычески ли мы поступаем? Если кто встретит чернеца, или черницу, или свинью, или лысого коня, то возвращается назад — разве это не по-язычески? Такого суеверия держатся по наущению от дьявола. Иные верят чиханью, которое часто бывает на здравие главе; но этим обольщает дьявол, равно как и другими обычаями и искушениями, удаляющими нас от Бога: волхвованием, чародеянием, блудом, запоем, резоиманием (мздоимством), приклады (ростом, или лихвою?), воровством, лжею, завистию, клеветою, зубами (дракою?), скоморошеством, гуслями, сопелями и другими играми и непотребными делами...” Потом укоряет за непристойное стояние в церкви и учит достойно молиться Богу: “И вот еще, когда стоим в церкви, — как смеем мы смеяться или творить шепот? Припадает окаянный дьявол и внушает нам творить смех, и шепот, и другие непотребства, когда мы стоим в церкви пред Царем Небесным — какой муки мы за это не достойны!.. Молю вас, братие, да стоим на молитве со страхом и любовию друг к другу и, молясь воистину, будем взывать: Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою, воздеяние руку моею. Если руки твои не совершали никакого грабежа, хорошо говоришь: Воздеяние руку моею. Потому осматривай руки твои и испытывай, чисты ли они от грабежа и мздоимства. Если же ты грабил, или брал лихву и корчемный прикуп, или кого приобидел чем-либо, что запретило Святое Писание, то не говори, не воздевай рук твоих, пока не очистишься от всякого зла...” Далее — преподает урок касательно постов и праздников: “Ведайте и то, возлюбленные чада, что святые отцы наши уставили постные дни по научению Господню и по заповеди святых апостол и заповедали праздновать святые праздники не телесно, но духовно, чтобы мы не чреву работали неприличным пьянством, но молились Богу о своих согрешениях, кормили с собою немощных, питая тело земным брашном, а душу — духовным, которое называется хлебом ангельским и снесено с неба в священных книгах, — и все это творили с любовию, без которой никакая добродетель не приносится Богу, живя в мире не только с друзьями, но и со врагами...” Наконец, с особенною силою восстает против пьянства: “О горе, и еще скажу, о горе пребывающим в пьянстве! Пьянством отгоняем от себя ангела-хранителя и привлекаем к себе злого беса; чрез пьянство удаляемся от Святого Духа и приближаемся к аду... Бесы радуются нашему пьянству и, радуясь, приносят дьяволу пьянственную жертву от пьяниц. Дьявол, радуясь, говорит: “Никогда я столько не услаждаюсь жертвами языческими, сколько пьянством христиан, потому что в пьяницах находятся все дела моего хотения...” И посылает дьявол бесов, говоря: “Идите, научайте христиан пьянству и всем делам моего хотения”. Ангелы же святые, пришедши, поведали святым отцам с великою печалию, чтобы они писанием отучили христиан от пьянства, но не от пития, ибо иное — пьянство злое, а иное — питье в меру, и в закон, и в приличное время, и во славу Божцю...” В заключение всего проповедник убеждает: “Слыша это, братие, подвигнемся работать Господу и творить заповеди Его и поживем в законе Его все дни живота нашего о Христе Иисусе, Ему же слава со Отцом и Святым Духом и ныне и присно”.

Другое поучение Феодосия, обращенное к народу, имеет заглавие “Слово, писано святым Феодосием мнихом” и сохранилось не вполне, как можно видеть из начала его и конца [204]. Название Феодосия святым, древность слога и самое содержание поучения, соответственное потребностям новопросвещенных христиан, удостоверяют, что это “Слово” принадлежит не другому Феодосию, как Печерскому. Здесь преподобный преподает своим слушателям самые простые наставления, говоря: “Знайте, братие, что за трапезою уставлено произносить две молитвы: одну в начале, а другую в конце обеда. Уставлено также благословлять кутью в честь и похвалу святым, а не во оставление грехов, потому что никаким приношением не очищаются грехи, кроме приношения Тела и Крови Господней. Еще уставлено благословлять кутью за упокой усопших, но обед или ужин за упокой благословлять не установлено; приставлять к кутье воду или класть на кутью яйца не поведено. В алтарь не должно вносить никакой пищи и пития, кроме просфоры, ладана и свечи, — что относится к службе. Во время пира тропарей за чашами не петь, разве только три: один во славу Христа Бога в начале обеда, другой во славу Пресвятой Девы Марии в конце обеда, третий за здравие государя, а более не позволяем”. После этого Феодосии снова вооружается против господствовавшего тогда пьянства и обычая петь тропари за чашами, приводит правила святых отец, запрещающие пьянство, указывает на то унизительное положение, до какого доходит пьяница, отдавая себя на посмеяние всем людям и отгоняя от себя ангела-хранителя и, между прочим, замечает: “Бесный страдает невольно и удостоится жизни вечной, а пьяный страдает по своей воле и подвергается вечной муке. Кбесному придет иерей, сотворит молитву и прогонит беса, а к пьяному, хотя бы сошлися иереи всей земли и сотворили над ним молитву, то не прогнали бы от него беса самовольного пьянства” [205].

Из поучений преподобного Феодосия киево-печерским инокам четыре сохранились только в отрывках и приводятся преподобным Нестором: одно — в его летописи и три — в составленном им житии преподобного Феодосия.

В летописи помещен отрывок, довольно значительный. Слова преподобного Феодосия братии пред началом Великого поста: “Бесы, — говорит преподобный, — всевают черноризцам лукавые похотения, внушая им помыслы и чрез то препятствуют их молитвам. Такие помыслы нужно прогонять крестным знамением, говоря: “Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас, аминь”. Вместе с тем надобно воздерживаться от многой пищи, потому что при многоядении и неумеренном питье возрастают помыслы лукавые, и, когда возрастут помыслы, совершается грех. Посему противьтесь действию бесов и их лукавству, блюдитесь лености и многого сна, будьте бодры к пению церковному, к хранению отеческих преданий и чтению книг. Всего же более нужно черноризцам иметь в устах Псалтирь Давидову и ею прогонять уныние, наводимое бесами. Младшие должны оказывать старшим покорность и послушание, а старшие — иметь к младшим любовь, служить для них примером в воздержании, бдении, смирении, наставлять их, и утешать, и таким образом проводить пост... Сорок дней поста Бог дал нам на очищение души — это десятина, уделяемая Богу из году. Дней в году 365; из них мы приносим Богу десятину, совершая сорокадневный пост, в который душа, очистившись, светло празднует Воскресение Христово, веселясь о Господе, ибо пост очищает ум человека. Пост установлен от начала: еще Адаму заповедано было не вкушать от одного древа. Моисей, постившись сорок дней, сподобился принять закон на горе Синайской и видел славу Божию. Постившиеся ниневитяне избавились гнева Божия. Даниил, постившись, удостоился великого видения. Илия, постившись, взят был как бы на небо. Три отрока, постившись, угасили силу огненную. Постился и Господь 40 дней, показав нам продолжение постного времени. Постом апостолы искоренили бесовское учение. Постом прославились отцы наши, как светила в мире, сияющие и по смерти, показав великие труды и воздержание, именно: Антоний Великий, Евфимий, Савва и прочие отцы, которым и мы поревнуем, братие” [206].

Отрывки из поучений Феодосия, помещенные в житии его, не так обширны, особенно два первые. Из Поучения о смирении сохранены только следующие слова: “Когда идете, имейте руки свои сложенными на персях, и никто да не превосходит вас в смирении вашем, но кланяйтесь друг другу, как прилично инокам. Не ходите из кельи в келью, но каждый в своей келье молитесь Богу” [207]. Из Поучения о нестяжательности — следующие: “Неприлично нам, братие, инокам, отрекшимся всего мирского, вновь собирать имение в своей келье. Как мы можем приносить чистую молитву Богу, держа сокровище в своей келье? Вы слышали, что сказал Господь: И деже сокровище ваше, ту будет и сердце ваше (Мф. 6. 21), и богачу: Безумно, в сию нощь душу твою истяжут от тебе, а яже уготовал ecu, кому будут? (Лк. 12. 20) Посему будем довольны, братие, установленною одеждою и пищею, предлагаемою от келаря на трапезе, а в келье не станем держать ничего такого. Тогда только мы можем с полным усердием и всею мыслию возносить чистую молитву к Богу” [208]. Наконец, из Слова о подвигах монашеских вообще в житии Феодосия читаем следующий отрывок: “Молю вас, братие, будем подвизаться в посте и молитвах, попечемся о спасении душ наших и возвратимся от злоб наших и от путей лукавых, каковы: любодеяния, татьбы, клеветы, празднословие, ссоры, пьянство, объедение, братоненавидение. От всего этого уклонимся, братие, всем этим возгнушаемся и не оскверним душ наших, но пойдем путем Господним, ведущим в животе, и взыщем Бога рыданием и слезами, постом и бдением, покорностию и послушанием, да таким образом обрящем милость от Него. Еще же возненавидим мир сей, помня всегда слова Господа: Иже любит отца или матерь паче Мене, несть Мене достоин; и иже любит сына или дщерь паче Мене, несть Мене достоин (Мф. 10. 37), и другие: Обретый душу свою, погубит ю; а иже погубит душу свою Мене ради, обрящетю (Мф. 10. 39). Посему и мы, братие, отвергшись мира, отвергнемся и того, что в нем, возненавидим всякую неправду, совершаемую в мире и не возвратимся к своим первым грехам: Никто же, — сказал Господь, — возложь руку свою на рало и зря вспять, управлен есть в Царствии Божий (Лк. 9. 62). Как избежим мы бесконечной муки, оканчивая время своей жизни в лености и не имея покаяния? Следует нам, братие, нарекшимся иноками, во все дни каяться о грехах своих. Покаяние есть путь, приводящий к Царству; покаяние есть ключ Царствия Небесного; покаяние есть путь, вводящий в живот. Этого пути, братие, да держимся, утвердим на нем стопы свои, к нему не приближается лукавый змий. Шествие по сему пути ныне прискорбно, но конец его радостен. Будем же, братие, подвизаться прежде Судного дня, да получим вечные блага и избегнем всего, что ожидает нерадивых и живущих без покаяния” [209]. Впрочем, этот последний отрывок, при всей краткости своей, представляет нечто целое, в нем недостает, может быть, только нескольких заключительных слов, обычных в наших поучениях.

Другие пять поучений преподобного Феодосия, обращенных к киево-печерским инокам, сохранились в полном своем составе и сделались известными недавно по одной рукописи XV в. [210] Подлинность этих поучений не может подлежать сомнению: все они названы Словами святого Феодосия; а другого святого Феодосия проповедника мы не знаем до XV в. ни в Русской, ни в Греческой Церкви, кроме Феодосия Печерского. По слоту и тону своему эти поучения совершенно согласны с теми, какие усвояет Феодосию Печерскому наш древнейший летописец. И в самом содержании этих поучений встречаются такие черты, которые прямо указывают на преподобного Феодосия Печерского. Здесь, например, проповедник, наставляя братию, ссылается на преподобного Феодора Студита и на его устав: “Якоже ны богоносный Феодор учит”, или: “Якоже в уставе пишет” — а известно, что преподобный Феодосии первый принял для своей обители устав Студийский и всеми мерами старался утвердить его между братиею. Здесь проповедник внушает инокам, чтобы они не переходили из кельи в келью, при встрече смиренно кланялись друг другу, согласны были уделять часть из монастырского имущества для вспомоществования бедным, и со слезами умоляет своих слушателей — всему этому действительно учил преподобный Феодосии Печерский свою братию, как свидетельствует Нестор, и учил со слезами [211]. Здесь, наконец, проповедник говорит братии, что их созвала в обитель благодать Святого Духа и молитва святой Богородицы и что Бог подаст им все молитвами святой Богородицы — такие слова представляются как нельзя более естественными в устах преподобного Феодосия Печерского, когда мы знаем, что Печерская обитель с самого начала посвящена была Пресвятой Богородице, что и первый храм, находившийся в пещере, и второй, воздвигнутый над пещерою, и третий — более обширный, деревянный, и четвертый — великолепный, каменный — все устроены были в честь Пресвятой Богородицы и что печеряне всегда почитали Ее своею первою и высшею покровительницею и благодетельницею.

В первом из этих пяти поучений преподобный Феодосии возбуждает в своих иноках любовь к Богу и ближним [212]. Для сего прежде всего напоминает им их обет возненавидеть все и последовать Христу: “Что внесли мы, любимицы мои, в мир сей или что можем из него вынести? Не оставили ли мы мира и всего, что в мире, по заповеди Христа: И же не возненавидит всего и не последует Ми, несть Ми ученик (Лк. 14. 25) [213], и еще: Иже аще Мя любит, слово Мое сохранит (Ин. 14. 23), и: Иже душу свою погубит Мене ради, обрящет ю (Мф. 10. 39)? Но любовь к Богу совершается не на словах, а в действительных делах. Господь сказал: Иже пребудет в заповедях Моих, Аз возлюблю его и явлюся ему Сам (Ин. 14. 21). Заповедь новую даю вам, да любите друг друга, якоже и Аз возлюбих вы: о сем разумеют ecu, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою...” (Ин. 13. 34, 35) Далее указывает преподобный на ту высочайшую любовь, какую явил нам Господь в деле нашего искупления: “Сколько любви Его излилось на нас, недостойных! Якоже возлюби Мя Отеи, , — сказал Он, — и Аз возлюбих вы: больши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя, — вы же друзи Мои есте (Ин. 15. 9, 13, 14). Каковы же должны быть мы, слыша все это? Не горит ли в нас сердце? Не возбуждает ли нас совесть? Что доброго мы сотворили Ему, почему Он избрал и извел нас от маловременного жития сего? Не все ли мы уклонились и не хотели работать Ему? Не все ли ходили вслед похотей своих? И Он не презрел нас, находившихся в таком нечестии, не возгнушался естества нашего, но, восприяв зрак раба, уподобился нам, чтобы мы спаслися...” В заключение Феодосий говорит: “Так, братия моя, содержа между собою истинную любовь, восприимем чистый закон благого Бога нашего и соблюдем Его святые заповеди, подвизаясь в бдении и молитвах и непрестанно молясь за весь мир, да получим чрез то Царство Небесное о Христе Иисусе Господе нашем...”

Второе поучение преподобного Феодосия [214] показывает, что некоторые из братии роптали на него за то, что он часто удалял из обители слабых и нерадивых, впрочем до получения ими дара иночества, а другие за то, что принимал в обитель странников и бедных на ее содержание. Сказав против первых, что он по долгу своему, несмотря на их ропот, не может молчать и поблажать их слабости, преподобный обращается преимущественно к последним и говорит: “Прилично было бы нам от трудов своих кормить убогих и странников, а не оставаться в праздности, не переходить из кельи в келью. Вы слышали слова Павла: Якоже нигде туне хлеба ядох, но нощь делах, а в дне проповедах, и руи,е мои послужиша мне и инем (2 Сол. 3. 8). А мы ничего такого не совершили. И если бы не постигла нас благодать Божия и не кормила нас чрез боголюбивых людей, что сделали бы мы, смотря на свои труды? Скажем ли, что за наше пение, за наш пост и бдение все то приносят нам? А мы ни за кого из приносящих не помолимся... Неприлично нам, возлюбленные, удерживать только для себя посылаемое нам от Бога чрез боголюбивых людей на пользу душевную и телесную, но должно подавать и иным требующим: Лучше даяти, — сказано, — неже взимати (Деян. 20. 35). Блажен, — сказано также, — разумеваяй на нища и убога: в день лют избавит его Господь (Пс. 40. 2), и еще: Блажени милостивии, яко тии помиловани будут (Мф. 5. 7). Да не уподобимся оным ропотливым, которые чрева ради пали в пустыне...” Изобразив затем, как иудеи, изведенные Богом из земли Египетской, несмотря на все Его благодеяния, роптали на Него, и прилагая этот пример к своим слушателям, Феодосии восклицает: “Как же мне не стенать и не тужить, любимицы мои, когда я слышу то же самое и между вами? Или скажу словами пророка: Кто даст главе моей камение и очесом моим источники слез, да плачуся день и ночь о дщери людей моих (Иер. 9. 1) Мы удалились в пустыню и чаем Бога, спасающего нас, и не извел ли Он нас также из Египта, т. е. от мира, в пустыню сию безводную не рукою Моисеевою, но благодатию Своею? Что же мы вознерадели, братия мои и отцы? Что принесли вы от имений своих в это место? Или что я требовал от вас, принимая вас в обитель сию и в человеколюбие Божие, которое подает нам, бедным, все по молитвам святой Богородицы Молюся вам от всей души моей, любимицы мои, да не пребываем в двоедушии и да не прогневаем благого Владыки, подобно оным непокоривым (иудеям), но воздадим хвалу благому Владыке за то, что Он столько печется о нас и подает нам все в изобилии, не помня немощей наших...”


Поделиться:

Дата добавления: 2015-08-05; просмотров: 50; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав





lektsii.com - Лекции.Ком - 2014-2024 год. (0.006 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав
Главная страница Случайная страница Контакты