Глава 6

Ярославская археологическая экспедиция

Создание Ярославской археологической экспедиции связано с именем И. Л. Станкевич – преподавателя Ярославского Государственного университета. Ирина Леонидовна на протяжении двух десятилетий руководила работой экспедиции, и содержание настоящей главы в значительной степени основано на материалах ее книги «Записки археолога». В 1971 году, после окончания аспирантуры при кафедре археологии МГУ и защиты кандидатской диссертации, она начинает работать в недавно созданном Ярославском государственном университете.

Рис. 1. И.Л. Станкевич

Станкевич Ирина Леонидовна (р. 1942) – археолог, преподаватель, кандидат исторических наук. Родилась в г. Городок Бурят-Монгольской АССР. В 1962 г. поступила на исторический факультет МГУ, потом в аспирантуру при кафедре археологии. С 1971 г. работает в ЯрГУ. Защитила кандидатскую диссертацию по бронзовому веку Южной Туркмении. В ЯрГУ создала и возглавила Ярославского государственного университета археологическую экспедицию (ЯГУАРЭ). Исследовала дьяковское Кубринское городище в Переславском р-не, руководила археологическими разведками по области. В 1981 г. начала раскопки древнерусского п. Введенское – единственного на настоящий момент древнерусского селища, раскопанного полностью. С 1990-х занимается проблемами первобытных религиозных верований и библейской мифологии.

В 1971 году, в первом семестре только что открытого исторического факультета ЯрГУ ею был организован студенческий археологический кружок и начала складываться коллекция для Кабинета археологии. Весной 1972 года Ирина Леонидовна с членами кружка начинает разведки археологических памятников Ярославской области. Первый выезд на реку Лахость с целью проверки сведений о находках здесь неолитической ямочно-гребенчатой керамики состоялся 2 мая 1972 года – впоследствии эта дата стала официальным днем рождения археологического кружка. Правда, информация о находках не подтвердилась [Станкевич, 2000; 79]. Для второй поездки было выбрано известное Акуловское городище дьяковской культуры (Борисоглебский район), где собран подъемный материал и подтвердились сведения о памятнике как разрушающемся [Станкевич, 2000; 80-81].

Первым памятником, открытым в ходе разведок, стала неолитическая стоянка Заволжье – древнейшее на настоящий момент поселение на территории города Ярославля. Ее первооткрывателем можно назвать студента из первого набора историков В. Вишневского, нашедшего осенью 1972 года на берегу Волги ямочно-гребенчатую керамику. В том же 1972 году состоялась разведочная поездка на реку Ить, в место ее впадения в Волгу. К сожалению, культурный слой обнаружен не был, хотя член кружка С. Шокин нашел на берегу целое мезолитическое тесло [Станкевич, 2000; 87].

В апреле 1973 года во время второй поездки на Акуловское городище на берегу реки Устье Е.В. Каменецкая, ученица знаменитого археолога Д.А. Авдусина, вернувшаяся в Ярославль после окончания МГУ и работавшая в реставрационных мастерских, обнаружила остатки дьяковского поселения, получившего впоследствии название Устьинское [Станкевич, 2000; 88]. На поселении были проведены раскопки, исследована часть полуземляночного жилища. Выяснилось, что памятник относится к раннему этапу дьяковской культуры и датируется VIII-VI вв. до н.э. [Вишневский, 1974; 45].

В том же году проводились исследования стоянки Заволжье. Подъемный материал был зафиксирован на отмели протяженностью более 300 м. Среди находок - ямочно-гребенчатая керамика, кремневые отщепы, ножевидные пластины, скребки, наконечники стрел и т.д. Хотя основная масса материала относится к неолиту (льяловской культуре), было найдено и несколько предметов волосовской: желобчатое долото, серповидный нож, наконечники стрел [Вишневский, 1974; 45]. К сожалению, до настоящего времени стоянка не сохранилась.

Рис. 2. Раскопки стоянки Заволжье

Большую помощь в деле организации экспедиции своими советами оказал профессор кафедры археологии МГУ, известный археолог Д.А. Авдусин.

Начальный период деятельности ЯГУАРЭ в некоторой степени осложнялся трудностями взаимоотношений с руководителем Верхне-Волжской экспедиции Д.А. Крайновым, который полагал, что ярославская экспедиция должна быть структурным подразделением ВВАЭ. Тем не менее И.Л. Станкевич удалось отстоять самостоятельность экспедиции Ярославского университета [Станкевич, 2000; 101].

Основным направлением ее исследований на тот период стало изучение памятников раннего железного века, которые тогда находились вне сферы внимания столичных археологов. В поисках такого памятника И.Л. Станкевич обнаружила в работе переславского краеведа М.И. Смирнова упоминание некоего «городища у дер. Городище», и в мае 1974 года разведочный отряд отправился на поиски. На берегу реки Кубри было найдено поселение, ставшее на десять лет местом работы экспедиции Ярославского государственного университета и археологической практики студентов-историков. Раскопки городища, получившего название Кубринское-I, продолжались до 1983 года. В итоге памятник был раскопан полностью.

В том же 1974 году неподалеку от городища в пойме Кубри была открыта стоянка, получившая название Кубринское-II. В нижнем горизонте слоя здесь были найдены фрагменты льяловской ямочно-гребенчатой и волосовской толстостенной, орнаментированной зубчатым штампом керамики, кремневые наконечники стрел, ножевидные пластинки, скребки, сланцевые шлифованные топоры и т. д. [Станкевич, 1978; 86]. К сожалению, в 1980 году местный совхоз начал расчищать дно Кубри, в результате чего стоянка была фактически уничтожена [Станкевич, 2000; 106]. Уже в 1974 году при раскопках Кубринского городища были найдены остатки обугленных бревен от построек. Двумя траншеями – с севера и юга были исследованы остатки оборонительных сооружений (вала на северном краю и небольшого рва на террасе под южным склоном). Во рву обнаружены останки лошадей, вероятно, принесенных в жертву. Культурный слой в центре поселения был всего 20 см, зато у краев достигал 1,5 м [Станкевич, 2000; 106]. Именно по периметру городища обнаружены остатки обгоревших бревен, относящихся к постройкам раннего этапа дьяковской культуры (VI - IV вв. до н.э.). Наземные столбовые жилища располагались по периметру площадки, промежутки между ними, видимо, имели изгородь, представляющую собой дополнительную линию обороны. Земляные укрепления в этот период отсутствовали, городище окружала плетеная изгородь [Станкевич, 1984; 144].

Примерно в III – II вв. до н.э. на городище случился крупный пожар, причиной которого, вероятно, было военное нападение. Сгорели все деревянные постройки, но, как выяснилось, жизнь на поселении не прекращается. Укрепления были восстановлены, в частности, вырыт ров глубиной 2 м и шириной 12 м, а выброс из него образовал небольшой вал, по краю которого располагалась деревянная, укрепленная камнями изгородь [Станкевич, 1984; 146]. В северной части поселения найдены свидетельства сыродутной варки железа. Сетчатая керамика составляет 81% общей массы керамического материала, гладкостенная – 18%, штрихованная – 0,2%. Среди находок следует упомянуть грузики дьякова типа, керамические пряслица, зернотерки, рыболовные грузила, железные ножи, плоский двушипный наконечник стрелы, бронзовые круглые бляшки, фрагмент гривны, стеклянные и пастовые бусины. Поселение просуществовало до II – III вв. н.э. [Станкевич, 1988; 86-92].

Рис. 3. В.В. Праздников

Рис. 4 Кубрь. 1977г.

В 1977 году и на территории Ярославля в связи с реставрационными работами Митрополичьих палат были заложены четыре шурфа на Стрелке. В результате был получен в основном поздний материал XVII-XIX веков, хотя в одном шурфе встретились и ранние вещи, в частности, фрагмент стеклянного браслета. К сожалению, высокий уровень подпочвенных вод не позволил дойти до материка [Станкевич, 1978; 86].

В июне 1977 года по предложению Л.М. Марасиновой, историка и краеведа из Рыбинска, И.Л. Станкевич провела шурфовку у церкви Казанской Божьей матери в Рыбинске. Были открыты погребения XVII-XIX веков. Копали студенты Рыбинской авиационной академии, среди которых Л.М. Марасинова организовала кружок «Рыбинских археологов, краеведов, историков» (РАКИ), ставший впоследствии основой для создания Рыбинской археологической экспедиции.

На рубеже семидесятых и восьмидесятых годов предметом внимания специалистов впервые становится Рыбинск. В 1977 году под руководством И. Л. Станкевич были заложены небольшие шурфы в районе Казанского конца на стрелке Волги и Черемухи. Раскопки выявили сильно перемешанные слои, наиболее ранней датой которых был назван конец XVII в. В дальнейшем Рыбинский отряд Ярославской археологической экспедиции под руководством И. Л. Станкевич и Г. Н. Затеваевой сосредоточил работы на территории по берегам устья реки Шексны – левого притока Волги. На правом берегу Шексны был открыт памятник, названный Усть-Шексна и охарактеризованный как поселение торгово-рыболовецкого типа XII-XIII вв. В мае 1978 года на поселении был заложен первый шурф [Станкевич, 2000; 119-120]. Работы 1981 года привели к заключению о практически полном его уничтожении вследствие размыва берега Шексны после постройки ГЭС. После этого работы прекратились.

Рис. 5. И.Л. Станкевич и В.В. Праздников

В этом же году исследовалась неолитическая стоянка Вакарево, продолжились работы на Кундринском городище, Копке и Заволжье. В результате исследований было выяснено, что городище Кундринское относится к раннему этапу дьяковской культуры. Первоначально земляные укрепления здесь отсутствовали, позднее появились вал с частоколом и ров. На городище Копок (IV – III вв. до н.э. – первые века н.э.) были открыты следы трех валов и трех рвов, относящихся к концу периода существования дьяковской культуры. Внутренний вал представлял собой двойную деревянную стену, засыпанную внутри землей [Станкевич, 1984; 148]. Кроме того, здесь были обнаружены остатки металлургического производства – фрагменты глиняной домницы [Станкевич, 1979; 93]. Раскопки на Копке продолжались еще два года; были обнаружены следы средневекового мерянского поселения. Среди наиболее интересных находок – серебряный перстень IX – начала Х веков, бронзовые шумящие подвески, пряслица. Дьяковский слой лучше всего сохранился под внутренним валом [Станкевич, 1982; 92].

В 1980 году сотрудник Ярославского художественного музея Т. Ширихина обратила внимание в его археологических фондах на серебряные бляшки от поясного набора X-XI веков, найденные несколько летназад на берегу Волги у села Введенское в Некрасовском районе. Скорее всего, они должны были происходить из курганного могильника [Станкевич, 2000; 121]. В ходе поисков этого памятника было открыто древнерусское поселение Введенское X – XIV веков, стационарные раскопки которого начались в 1983 году и продолжались до 2000 года.

На поселении обнаружены остатки наземных срубных построек, как жилого, так и хозяйственного назначения. Никаких следов оборонительных сооружений найдено не было. В ходе раскопок были выявлены два строительных периода: X – середина XI и середина XI – XIV века. Наибольший расцвет поселение пережило в XII веке. Богатство вещевого материала Введенского И.Л. Станкевич объясняет хорошей сохранностью культурного слоя и близостью к Ярославлю. Затухание жизни на поселении происходило постепенно в течение второй половины XIII – XIV веков. Возможно, оно было связано с подъемом уровня воды в Волге [Станкевич, 1989; 65-74].

Здесь были найдены предметы бронзолитейного производства (тигли, льячки, литейные формы), очажные ямы с обожженными камнями. Керамический материал представлен фрагментами лепных – 20-30% и гончарных сосудов – 70-80%. Около 70% круговой керамики орнаментировано, преобладает линейный и волнистый орнамент. Типология посуды весьма разнообразна - горшки, миски, сковороды и т.д. Характерный этап в развитии гончарного производства иллюстрирует ранне-круговая керамика. Она представляет собой свидетельство переходного этапа между лепной и гончарной керамикой, появившейся на поселении в середине XI века и к концу столетия занявшей господствующее положение. Лепная и раннекруговая керамика, пусть и в незначительном количестве, сохраняется на поселении до конца его существования [Кадиева, 1998; 62-76].

Рис. 6 ЯГУАРЭ. Введенское -1987.

Найдено также большое количество вещей бытового и производственного назначения: железные ножи, кресала, рыболовные крючки, ключи, молотки, в том числе и для ювелирных работ, шиферные и керамические пряслица. Среди предметов вооружения - наконечники стрел, втульчатый наконечник копья, бронзовый кистень. К украшениям и деталям костюма относятся многочисленные стеклянные и каменные бусы, бронзовые пуговицы, пряжки, перстни, браслеты, в том числе и стеклянные, шумящие подвески (конек смоленского типа, полая прорезная подвеска в виде птицы, лунницы и пр.) [Праздников, 2002; 55-59].. Были найдены и предметы христианского культа: нательные крестики, один из которых мраморный, энколпионы, верхняя часть бронзового литого наперстного креста, иконки с изображением Богоматери (Умиление и Оранта) и двух святых или апостолов (Петра и Павла?). Почти все они относятся к XII веку [Станкевич, 1990а; 228-231].

Богатейший археологический материал, собранный с площади более чем 1700 кв. м, представляет исключи­тельную ценность. Поселение сочетало в себе городские и сельские черты, его функции и роль в истории края до сих пор вызывают споры.

Рис. 7. В.Вишневский и экспедиционный идол

В 1981 году Г.Н. Затеваева обследовала мезолитическую стоянку Васильевский ручей в Рыбинске. На краю обрывистого берега Шексны был выявлен культурный слой протяженностью около 200 м; найдены кремнеые ножи и ножевидные пластины, скребки, резцы, конические и призматические нуклеусы [Комаров, 2005; 335].

В 1982 году проводились спасательные раскопки на фатьяновском могильнике у деревни Савинское в Рыбинском районе. Здесь во время разрушения карьера экскаватором было разрушено несколько погребений. Материал из них собрал директор местной школы О.Ф. Астахов, он же сообщил о происшествии ярославским археологам. К сожалению, раскопки не дали нового материала [Станкевич, 1982; 92]. Вещи из могильника – два ладьевидных и один клиновидный каменные топоры, два керамических сосуда - были переданы в Кабинет археологии ЯрГУ.

В 1983 году Г.Н. Затеваева, выпускница исторического факультета ЯрГУ, приступила к раскопкам Беловского курганного могильника (Рыбинский район). Всего было раскопано 5 курганов, в одном из которых обнаружено тройное (мужское и два женских) захоронение. Вещевой инвентарь - бронзовые проволочные перстнеобразые височные кольца, свинцово-оловянистый рубчатый перстень, фрагмент золототканой тесьмы, стеклянные бусы - и элементы погребального обряда (неглубокие ямы, наличие сгоревших деревянных срубных конструкций в насыпях) позволяют датировать могильник XII - XIII веками [Затеваева, 1991; 76-78].

В 1984 году Г.Н. Затеваева продолжила исследование Прошевских курганов, в итоге было раскопано 10 насыпей. Обряд погребения – одиночные трупоположения на горизонте. Костяки, в силу особенностей почвы, практически не сохранились. Умерших хоронили в специальных колодах или гробовищах, о чем свидетельствуют находки железных гвоздей. Среди погребального инвентаря – керамические сосуды, железные ножи, топор и навершие пешни, бронзовый рубчатый перстень, бронзовая пуговица с изображением грифона, две шумящие подвески. Могильник был датирован концом XI – XII веками [Затеваева, 1990; 3-5].

В 1985 году по приглашению тутаевских краеведов ярославские археологи исследовали культурный слой древнего Романова (левый берег Тутаева), но ничего ранее XIV века не нашли [Станкевич, 2000; 146]. В этом же году был наконец найден Введенский курганный могильник, с поисков которого начались раскопки селища. Правда, находился он на обрывистом берегу Волги и большая часть курганов к тому времени уже была размыта рекой. В 1986 году исследованы пять курганов из семи сохранившихся. В двух курганах прослежены окружавшие насыпь неглубокие ровики. Обряд погребения – одиночные трупоположения в ямах, ориентированные на юго-запад. Среди находок - железные ножи, бронзовые лировидные пряжки, двусторнний костяной гребень плохой сохранности, четыре стеклянных бочковидных бусины и медное височное кольцо с напускной серебряной бусиной, украшенной мелкой зернью. Могильник был датирован XI – XII веками и, по мнению И.Л. Станкевич и В.В. Праздникова, составлял единый комплекс с селищем [Станкевич, 1990б; 5-7].

В 1986 году. И.А. Юдина исследовала многослойное поселение (мезолит, неолит, VII – VIII вв. н.э.) Черная заводь в Некрасовском районе. Основную массу находок составляли фрагменты лепной гладкостенной и орнаментированной керамики, железные пластинчатые поясные накладки, подковообразные фибулы, бутыльчатые и колоколовидные подвески, железные ножи с горбатой спинкой, наконечники стрел и т. д. [Комаров, 2005; 149]. В нижнем слое на части территории поселения были найдены кремневые пластины, скребки, сколы, резцы.

В 1986-87 годах продолжились работы на Гусарниковом Городце и Копке; был открыт курганный могильник у деревни Горки в Некрасовском районе. Он состоял из 38 насыпей, Ярославской экспедицией было обследовано 13 из них. Вокруг трех прослеживались небольшие ровики, в шести были обнаружены следы кострищ на горизонте. Все погребения представляли собой одиночные трупоположения в подкурганных могильных ямах. Большинство погребенных ориентированы головой на юго-запад. Среди погребального инвентаря встречены шиферные пряслица, ножи с прямой спинкой, бронзовые проволочные с заходящими концами височные кольца, бронзовые и биллоновые перстни, два браслета, бубенчики, бронзовые шумящие привески (полая в виде уточки, круглая прорезная с включенным концом, плоская прорезная в виде птицы, треугольная из десяти спаянных колец, монетовидная с отверстиями неправильной формы). По обряду погребения и инвентарю могильник можно датировать X – XIII веками. В.В. Праздников считает, что он был близок костромскому курганному массиву [Праздников, 2006б; 358-361].

Рис. 8 И.Л. Станкевич

В 1988 году по просьбе В.И Яковлева, директора филиала музея Н.А. Некрасова в селе Грешнево, были исследованы фундаменты господского дома усадьбы. В ходе работ найдены три угольных пятна, образующих букву «П», много бело-синих изразцов и деньга XVIII века [Станкевич, 2000; 165].

Подводя итоги первого этапа истории экспедиции ЯрГУ, охватывающего два десятилетия, надо отметить, что И.Л. Станкевич удалось сформировать сильную самостоятельную экспедицию, со своими серьезными достижениями, исследовательскими традициями и хорошими перспективами на будущее. Интенсивность полевых изысканий в 1970-80-е годы была достаточно высокой. Основное внимание при проведении раскопок уделялось памятникам раннего железного века и средневековья, разрабатывались также памятники каменного века.

Характерной особенностью экспедиции был четкий график проведения работ, обусловленный в значительной мере тесной связью с историческим факультетом ЯРГУ и регулярным проведением студенческой археологической практики. Каждый год сезон открывался стационарными работами на одном памятнике (в течение нескольких лет это было Кубринское городище, затем – поселение Введенское), которые велись в течение трех-четырех недель. После этого проводились разведочные поездки по области и небольшие по объему раскопки разрушающихся памятников. Поселения Кубринское и Введенское в результате были исследованы полностью, что позволило получить всестороннее представление об этих памятниках.

В 1992 году Ярославскую археологическую экспедицию, ставшую правопреемницей ЯГУАРЭ, возглавил ученик И.Л. Станкевич В.В. Праздников, сотрудник Комитета по охране памятников истории и культуры администрации Ярославской области.

Рис. 9 День науки в экспедиции. В.В. Праздников.1993г.

На новом этапе существования экспедиции постепенно принимают плано­мерный характер раскопки (пусть и небольшими площадями) на древнейшей территории Ярославля и мониторинг разрушающихся памятников археологии. Связано это было, в частности, с тем, что принятые за эти годы на областном и му­ниципальном уровнях законодательные и нормативные акты сделали невозможным строи­тельство в крупнейших исторических городах без предварительного участия специали­стов- археологов.

В 1991 году был заложен шурф во внутреннем дворе главного корпуса Медицинской академии на улице Революционной. Особый интерес здесь представляли находки на предматерике и в ряде материковых ям керамики середины Х – начала XI веков, что в какой-то степени подтверждало предположение об основании Ярославля в начале XI века [Иванов, 2003; 93]..

В 1992 году на территории городского посада недалеко от Медведицкого оврага, разграничивающего территории Рубленого и Земляного города, на углу улиц Революционная и Андропова был заложен раскоп площадью 48 кв. м. Мощность культурного слоя на раскопе колебалась от 2,9 до 3,2 м. Слой был довольно влажным, благодаря чему неплохо сохранились дерево, кожа, береста. При расчистке первого пласта в западной части раскопа обнаружен сруб рубежа XVIII - XIX вв. Под ним залегали три небольших строительных уровня, перемежаемые следами пожарищ. По всей видимости, это следы строительства начала XVI в. На глубине 2,2-2,6 м были зачищены остатки усадьбы первой четверти XIV в. (по данным дендрологического анализа). Была открыта также деревянная мостовая шириной около 3 м, ориентированная по оси северо-восток - юго-запад [Праздников, 1996; 19-20].

При строительстве усадьбы, видимо, были уничтожены остатки ранее существовавшей застройки XIII в. Единственным свидетельством этого остались небольшой деревянный настил, уходящий в юго-западную стенку раскопа, и ограничивающий этот настил и идущий почти по всей длине раскопа с юго-запада на северо-восток частокол. К этому слою относятся 19 фрагментов стеклянных браслетов, бусина фиолетового стекла, керамическая погремушка и фрагмент золотоордынской керамики из белого кашина.

Рис. 10 А.В. Чистяков – завхоз и кинооператор экспедиции

Всего на раскопе в 6-8 пластах было найдено более ста фрагментов стеклянных браслетов разных форм и расцветок. Из находок на материке наиболее интересны: костяной гребень с накладкой, два фрагмента стеклянных перстней, бусина зеленого стекла, несколько железных ключей, кресало овальное, наконечник татаро-монгольской стрелы. Судя по керамическому и вещевому материалу, данная территория начала заселяться с середины XII в. [Праздников, 1996; 20].

В 1993 году был заложен раскоп площадью 144 кв. м около церкви Никола Рубленый город. Глубина культурного слоя здесь колебалась от 3,0 до 3,3 м. В северо-западной части раскопа вещевого и керамического материала было крайне мало, а строительные конструкции полностью отсутствовали. В южном углу был расчищен сруб XVIII в., который уничтожил все нижележащие строительные уровни. Рядом прослежен сруб, предположительно, начала XV в. К северу и востоку от сруба расчищены остатки небольших деревянных мостовых, по данным дендроанализа они датируются рубежом 60-70 гг. XIV в. Ниже были расчищены хорошо сохранившиеся частокол и остатки усадьбы первой четверти XIV в. Ниже шестого пласта строительных конструкций нет [Праздников, 1996; 23].

Наибольшее количество индивидуальных находок приходится на нижние горизонты. Здесь и фрагменты стеклянных браслетов, и ключи разных типов, и два стеклянных перстня, различные бусы, керамический тигель с остатками меди внутри и другие предметы быта. Одной из наиболее интересных находок был латунный браслет XI-ХII вв., изготовленный из тонкой кованой пластины. По оформлению концов браслет можно отнести к типу звериноголовых. Из предметов вооружения найдены наконечник сулицы ХII-ХIII вв., наконечник бронебойной стрелы, характерный для XI в. и наконечник копья с пером в виде двух расходящихся в стороны шипов X-XI вв.

На материке были найдены фрагмент белоглиняной миски с ручкой, покрытый поливой с мраморовидной росписью (импорт из Византии, предположительно датируется ХIV в.), и фрагмент керамики из розового кашина, подражание иранскому люстровому фаянсу. Анализ керамического и вещевого материала показал, что осваиваться исследуемый участок начал уже с XI в. В это время здесь существует какой-то производственный комплекс, к которому относятся печка-каменка, колодец и различного рода хозяйственные и столбовые ямы [Праздников, 1996; 23].

Рис. 11. Посвящение в археологи.

В 1994 году раскоп площадью 88 кв. м был заложен на Стрелке у Митрополичьих палат. Мощность культурного слоя здесь составила 2,4-2,5 м. Большую часть раскопа занимал фундамент южного парадного крыльца палат XVII в., состоящий из крупной и мелкой булыги. На остальной части раскопа удалось зафиксировать темный слой с примесью угля и костей. Среди находок этого слоя интересны ключи от навесных замков, несколько стеклянных браслетов, синий бисер, фрагмент голубого стеклянного перстня, наконечники бронебойной долотовидной стрелы и полулунного двурогого срезня, стеклянные бусы, а также костяная печать в виде полого внутри цилиндра, на торце которого вырезано изображение раскрытой ладони левой руки [Праздников, 1996; 24].

В 1995 г. был заложен небольшой шурф на Стрелке на месте установки памятника «Троица». Культурный слой был сильно разрушен фундаментом Демидовского лицея и постройками более ранних лет.

Рис. 12. Ярославская археологическая экспедиция. Раскопки на территории Ярославля. 1995 г.

В августе 1999 года для проверки ценности и датировки культурного слоя на территории хозяйственного двора 3-го корпуса ЯрГУ был заложен разведочный раскоп площадью 6 х 6 м. По регулярному плану 1778 года этот участок был сформирован на месте двух жилых массивов средневекового города. Большая часть двора с древнейших времен была занята пустырем, а позднее садом. Судя по вещевому и керамическому материалу, древнейшие отложения можно датировать концом XVII - первой половиной ХVIII вв. Культурный слой сильно перемешан, что затрудняет более точную датировку. Найденные в верхних слоях шиферное пряслице, янтарная бусина и небольшое количество древнерусской керамики (4,2%) позволяют предположить заселение этого места в более ранний период - тем более, известно, что с ХII в. эта территория была городским посадом.

Вероятно, земля с этого участка использовалась для строительства и подновления городских валов ХVI-ХVII вв., поэтому древнейшие слои не сохранились. С ХVIII в. территория использовалась в хозяйственных целях, в ХIХ в., вероятно, все ямы засыпаются, площадка нивелируется и в дальнейшем используется под сад. Среди немногочисленных находок наибольший интерес представляют керамические изделия: игрушки, подсвечники, курительные трубки и чернильница. Большое скопление керамики, в которой достаточно часто встречаются бракованные пережженные предметы, позволяет сделать вывод о местном производстве. Вероятно, пустырь, располагавшийся здесь в конце ХVII - начале ХVIII вв., использовался под свалку мусора, в разряд которого попадал и гончарный брак [Спиридонова, 2002; 203].

В 2000-2003 годах в связи с предполагаемым строительством жилых домов по улице Кедрова в Ярославле было заложено три рас­копа. Этот участок древнего городского посада, который застраивался неравномерно, существовал, по-видимому, с XII века. До 1778 года здесь находились дворы с деревянной жилой и хозяйственной за­стройкой бывшей Никольской сотни, тянувшиеся вдоль улицы Христорождественской, которая пересекалась с Полушкинским (Мякушинским) переулком. После перепланировки города по ре­гулярному плану трасса Христорождественской улицы была спрям­лена и расширена (улица Варваринская, затем современная улица Кедрова). Каменные строения появляются здесь лишь в тридцатых годах XIX столетия.

Первый раскоп площадью 56 кв. м был заложен на месте ранее существовавшего деревянного дома № 6. В культурном слое найдено много вещевых находок нового времени. Одних только красноглиняных курительных трубок об­наружено в разных пластах 27 штук. Помимо обычных для городского слоя глиняных грузил, фрагментов поздних навесных железных замков, ключей, свет­цов, ножей были найдены глиняная игрушка (уточка-свистулька), медный ковш, бронзо­вая створка складня и костяная шахматная фигурка. Из ранних находок можно назвать два фрагмента витых стеклянных браслетов (желтого и темно-зеленого цвета) и плоский железный наконечник стрелы. 22,4% керамики составляет древнерусская круговая. Анализ вещевого и керамического материала позволяет датировать древнейшие отложения на исследуемом участке XII— ХШ веками [Праздников, 2006а; 274].

Второй раскоп - площадью 72 кв. м - был заложен на углу улиц Кедрова и Волкова. Из находок к тради­ционным поздним городским вещам относятся ножи, подковы, гли­няные грузила, красноглиняные курительные трубки, рыболовные крючки. К поздним вещам отно­сятся, по-видимому, и стеклянные вставки к перстням. Их найдено 9 штук (семь синих, две – зеленых). Все вставки украшены геометрическим орнаментом, который можно трактовать как стилизованное изображение Богоматери «Оранта». Были найдены также 73 стеклянных бусины, 11 фрагментов стеклянных браслетов. Интересна находка варгана — музыкального самозвучащего ин­струмента. Среди других находок выделяются бронзовая поясная пряжка, дву­сторонний костяной гребень с полукруглыми боковинами, фрагмент каменного равностороннего креста и каменная литейная форма. Керамика распределяется следующим образом: древнерусская круговая - 21 %, красноглиняная - 77%. Анализ вещевого и керамического материала позволяет гово­рить о срезе культурного слоя в XVI веке для строительства крепо­стного вала вокруг города, отчего среди основной массы материала XVI - XIX веков встречается большое количество предметов и кера­мики домонгольского времени [Праздников, 2006а; 274].

Третий раскоп, площадью 64 кв.м, был заложен во дво­ре дома № 7 по улице Кедрова. Анализ полученного материала позволяет предположить, что постройка здесь в XIX веке деревянного флигеля полно­стью уничтожила древние культурные напластования. Наличие в слое древнерусской керамики свидетельствует о существовании здесь до постройки флигеля древнерусского культурного слоя. Видимо, от этого периода остались столбовые и хозяйствен­ные ямы, разбросанные по всему раскопу [Праздников, 2006а; 276-277]. Интересную находку представляет собой неплохо сохранившийся зуб мамонта. Правда, обнаружен он в слоях XIX века, рядом с большим количеством стеклянных флаконов. По-видимому, зуб был найден кем-то из местных жителей, хранился во флигеле, а потом был выброшен.

Помимо перечисленных работ Ярославской археологической экспедицией проводились и другие исследования - как на Стрел­ке (наблюдение за прокладкой водопровода), так и на территории Земляного города (незначительные по размеру раскопы на улицах Максимова, Андропова, Советской, Нахимсона, Терешковой, Депутатской, Первомайской, наблюдение за прокладкой коммуникаций по улице Кирова). Данные наблюдения подтвердили наличие в Ярославле множест­ва торгово-ремесленных слобод, хотя, в силу сильной перемешанности культурного слоя, трудно уловить горизонты XIV - XV веков. Такая же сильная перемешанность культурного слоя характерна и для территории городского посада, который начал формироваться с XII века. Относительно мало затронутым более поздним строительством оказался культурный слой на территории Стрелки - наиболее древ­ней части города.

Рис. 13 Раскопки в Революционном проезде в Ярославле. 2007 г.

Результаты исследований территории Ярославля позволили В.В. Праздникову сделать несколько выводов, а именно:

— мощность культурного слоя на территории древнего города колеблется от 1,6 до 3,5 м и отложения нарушены поздним строи­тельством;

— на территории городского посада, на полосе 300—500 м шири­ной культурный слой XII—XV веков срезан и использован, видимо, для строительства в XVI в. крепостного вала. Древнейшие отложения на этих участках, согласно археологическому материалу, датируются XVI—XVIII вв., хотя на материке встречаются ямы, в которых пре­обладает домонгольская керамика, и в самом культурном слое из­редка встречается вещевой и керамический материал XII—XIV веков. Исключение составляет участок от улицы Кирова до Которосльной набережной, где слои XII—ХIII вв. довольно хорошо прослеживаются;

— городской посад, начав развиваться с XII века, в том же столетии уже достиг границ так называемого «Земляного города». Застройка велась узкими длинными улицами, между которыми были пустоши;

— предположительно, селище Медвежий угол располагалось не на территории Стрелки, а на противоположном берегу Медведицкого оврага [Праздников, 2003; 213-214].

Анализ собранного в ходе городских и полевых исследований материала дал Е.К. Кадиевой возможность разработать классификацию керамики северо-восточной Руси [Кадиева, 2000; 83-89; Кадиева, 2001; 53-60]. Эта классификация позволяет значительно ускорить процесс обработки керамического материала даже на вновь открытых памятниках.

После завершения раскопок поселения Введенское в качестве нового объекта стационарных раскопок выбрано селище Налуцкое в Угличском районе. Раскопки этого памятника продолжались с 2001 по 2007 годы.

Селище расположено на левом берегу Волги, слева от устья ручья Малхан. Наблюдение за его береговой линией в 2000-2004 годах показало, что ежегодная ширина разрушения береговой линии памятника составляет от 0,62 до 1,1 м. В настоящее время селище простирается вдоль Волги полосой, насчитывающей в длину около 400 м и в ширину около 20. Поскольку главной задачей раскопок было спасение памятника от уничтожения, раскопы 2001-2006 годов разбивались не по сторонам света, а вдоль береговой, наиболее разрушаемой части селища. За шесть полевых сезонов исследована береговая часть селища площадью около 1680 кв.м.

Рис. 14 Раскопки на п.Налуцкое. 2004 г.

Всего за период исследований выявлено около ста находок. К.И. Комаров датировал селище XI-XIII веками, но раскопки 2001-2006 годов показали, что памятник многослойный. Индивидуальные находки и керамический материал, найденные на поселении, можно отнести как минимум к четырем археологическим культурам. Наиболее древние находки относятся к эпохе неолита и представляют собой льяловскую ямочно-гребенчатую керамику (66 фрагментов), кремневые скребки и ножевидные пластинки. Следующий этап истории памятника относится к дьяковской культуре. Обнаружены четыре грузика дьякова типа, биллоновая пирамидальная четырехгранная подвеска VI-VII веков, пластинчатое кресало VI-VIII веков, двушипный плоский ассиметричный наконечник стрелы и сетчатая керамика (130 фрагментов). К сожалению, поскольку раскопками затронута узкая полоса береговой линии, а территория поселения долгое время подвергалась распашке, вычленить слой, в котором локализовались бы предметы дьяковской культуры, не представляется возможным. По той же причине сложно судить о наличии или отсутствии оборонительных сооружений дьяковского времени [Кириченко, 2003; 133].

Основная масса находок и керамического материала относится к периоду IX – начало XIV веков. В частности, лепная керамика составляет 66% от общего количества. Вертикальный или чуть отогнутый прямосрезанный или скругленный венчик и подлощенная поверхность сосудов характерны для мерянской керамики, что позволяет говорить о финно-угорских корнях местного населения. Кстати, аналогичные по форме и качеству сосуды встречаются и на позднедьяковских поселениях. Лепная древнерусская посуда встречается здесь в меньшем количестве. Древнерусская круговая керамика составляет 34% всего комплекса. Большая ее часть датируется XII - первой половиной XIV веков. В незначительном количестве (около 0,5%) на поселении встречается и белоглиняная круговая керамика, сходная с найденной в Угличе. Она отличается не слишком хорошим качеством глины (светло-серый цвет теста) и датируется второй половиной XIII – началом XIV веков.

Среди находок можно назвать керамические пряслица, причем два из них орнаментированы, железные ножи и их фрагменты, железный рыболовный крючок, два керамических рыболовных грузила и два железных наконечника стрел (типы 46 и 47 по А.Ф. Медведеву, датируется IX – XI и VIII-XIV веками). Бытовые предметы представлены ключами к навесным замкам. Были найдены также фрагменты льячек, посоховидная булавка, оселки, шило, фрагмент конских удил. К украшениям и деталям костюма относятся фрагмент бронзового височного кольца с завернутым концом, фрагмент шумящей привески в виде колокольчика, железная пряжка и янтарная бусина. Особо стоит отметить бронзовую искусно вырезанную накладку с циркульным орнаментом, которая, по-видимому, была деталью поясного набора или конской упряжи.

Среди находок, встреченных на поселении, незначительный процент составляют поздние вещи. В частности, около 1% от общего числа керамического материала составляет красноглиняная керамика XVIII века, а 0,6% - чернолощеная. Кроме того, были найдены три нательных крестика этого же периода. Данные находки относятся к периоду, когда средневековое селище давно прекратило свое существование и, скорее всего, их можно связать с сельскохозяйственной деятельностью на территории памятника жителей близлежащей деревни.

Можно предположить, что население средневекового селища носило смешанный меряно-славянский характер. Сложно сказать, имелся ли временной разрыв между позднедьяковским и мерянским этапами существования селища. Судя по незначительному количеству индивидуальных находок, раскопками была затронута окраинная часть селища. Остатков построек, жилищных впадин обнаружено не было, однако столбовые ямы, их расположение и локализация на участках развалов мелких камней, насыщенных углем, позволяет сделать вывод о наличии на поселении каркасно-столбовых конструкций или навесов над печами-каменками. В пользу предположения о том, что селище пережило разорение, свидетельствует значительное насыщение слоя темно-коричневой супеси углем и золой. Возможно, пожар был связан с походом киевского князя Изяслава Мстиславовича в 1148-49 годов или с событиями 1238 года [Кириченко, 2003; 135].

В 2008 году начались работы на многослойном памятнике Костенево в Мышкинском районе. На поселении встречаются кремневые скребки и отщепы, относящиеся к эпохе мезолита, фрагменты керамики с текстильным орнаментом, свидетельствующие о наличие здесь дьяковского поселения (ранний железный век) и незначительное количество древнерусскиой керамики конца XIII – начала XV вв. Индивидуальные находки практически отсутствуют, найдены лишь керамическое пряслице и глиняное грузило. К сожалению, большая часть памятника уничтожена в ходе разрушения береговой линии.

Рис. 15 Раскопки на поселении Костенево. 2008 г.

В том же сезоне проводились раскопки на территории города Мышкина с целью уточнения датировки первоначального поселения на месте города. Среди находок можно упомянуть шиферное пряслице и значительное количество (более 100 фрагментов) лепной и гончарной древнерусской керамики подтвердили домонгольский характер поселения.

Ярославской археологической экспе­дицией проделана большая работа по обследованию разрушающихся памятников археологии на территории области. За 1992-2006 годы проверено состояние и проведены исследования на более чем 70 объектах в Брейтовском, Мышкинском, Некоузском, Некрасовском, Переславском, Пошехонском, Рыбин­ском, Тутаевском и Угличском районах Ярославской области. Собран богатый археологический материал, позволяющий более точно судить о процессах заселения края, о погребальных обрядах и повседневной жизни древнего насе­ления. Почти все обследованные объекты находятся на берегу рек, и почти все они интенсивно разрушаются. Характер и скорость разрушения дают основание опасаться, что уже через 10-20 лет большинство обследованных памятников могут прекратить свое существование.

В 1995 году в результате разведочных работ был открыт курганный могильник X – XIII веков у деревни Верково в Тутаевском районе. Могильник состоял из 10 насыпей, большая часть которых была повреждена грабительскими ямами. В этом же году обследовалось селище Кабаново в Угличском районе, шурфовка дала лепную и гончарную керамику с линейным, волнистым и зубчатым орнаментом. Селище датируется XI – XIII веками [Комаров, 2005; 267].

В 1995-96 годах обследовался курганный могильник у деревни Городищи в Угличском районе. Были раскопаны четыре кургана. Погребальный обряд могильника – одиночные трупоположения в ямах, ориентированные на юго-запад. Исследования дали богатый материал – бронзовые браслеты, шумящие привески, проволочные височные кольца с завязанными и заходящими концами, многочисленные бусы и пронизки, среди которых были золото- и серебростеклянные и сердоликовые, а также бронзовые колокольчики, топор с выемчатым лезвием типа боевого, железное кресало, лепные горшки в ногах погребенных и.т.д. Найдены, кроме того, серебряные монеты: западноевропейская и саманидская (976-997, Нисабур, эмир Нух ибн Мансур). Погребения датируются XI - XII веками [Комаров, 2005; 265].

В 1998 году в ходе разведок в Переславском районе были исследованы курганные могильники у деревни Киучер (Бутриха и Грачки). Раскопки дали интересный материал, в частности, шумящие привески, фрагмент гривны, бронзовые браслеты, перстни и височные кольца. В одном из курганов был найден железный рабочий топор, в другом – наконечник стрелы.

Рис. 16. А.В. Кириченко

Рис. 17 Экспедиционные идолы

В результате обследования выяснилось, что полностью утрачен один памятник (курганный могильник на острове у деревни Тараканово Мышкинского района), 17 находятся в аварийном состоянии, состояние шести объек­тов можно расценивать как удовлетворительное. Наиболее интенсивно разрушаются мо­гильники, расположенные на берегах Волги. Особенно наглядные примеры такого разрушения - курганный могильник 2 у деревни Баскачи и курган­ный могильник у деревни Нестерово Угличского района. Аналогичная ситуация складывается и с разрушением селищ и стоянок, расположенных на берегах рек. Наиболее интенсивно разру­шаются селища у Налуцкого, у деревни Баскачи Угличского рай­она, селище 2 у деревни Тараканово, стоянка и селище у Федюкова, сели­ще и курганный могильник у села Охотино Мышкинского района [Кириченко, 2003; 124].

Аварийное состояние части курганных могильников обусловлено не только размывом берега, но и несанкционированными раскопками, которые имели место в Мышкинском и Некоузском районах. Здесь несколько курганов были повреждены грабительскими ямами и траншеями. Известны также случаи повреждения памятников в ре­зультате хозяйственной деятельности человека. Так, во время обсле­дования курганного могильника-I у деревни Баскачи, проводившегося в ок­тябре 2001 года, было установлено, что насыпи двух курганов повреждены бороздами, сделанными для посадки елового молодняка.

Удовлетворительное состояние части обследованных в 2001-2002 годах памятников археологии обусловлено значительным удалением объектов от береговой линии - а если они и находятся на берегах Волги, то откосы их хорошо задернованы. К таким памятникам можно отнести курганный могильник у деревни Баскачи, курган у Налуцкого, селища у деревень Нестерово и Подол Угличского района, а также курганный мо­гильник-2 у села Охотино [Кириченко, 2003; 126.]. Кроме того, одним из факторов, сдерживающих разрушение па­мятников, является сокращение активности сельскохозяйственных предприятий по распашки земель.

В 2002 г. А.В. Кириченко провел обследование земляных валов города Любима. Были исследованы восточный вал и южный вал высотой 1,5-1,6 м . Высота их от дна внешнего рва достигает в отдельных местах 6 м. Правобережные склоны городища укреплений, видимо, не имели [Комаров, 2005; 120].

Начало 2000-х гг. было отмечено началом реализации нескольких крупных экономических проектов, связанных с развитием нефтегазового комп­лекса, прокладкой магистральных трубопроводов и развитием их инфра­структуры. Осуществлению этих проектов предшествовало проведение археологических разведок. Так, в 2003 году А.В. Кириченко была проведена археологическая разведка в Ярославском и Гаврилов-Ямском районах по проектируемой трассе нефтепровода ЛПДС Ярославль - НПС Ярославль-3 (Коромыслово). В результате разведки новых объектов археологического наследия выявлено не было, но южнее села Великого обнаружены два участка с фрагментарно сохранившимся культурным слоем, датируемым по анализу керамического материала XVI-XVII вв.

В августе 2004 года А.В. Кириченко на территории Гаврилов-Ямского района проводит археологическую разведку по проектируемой трассе волоконно-оптической линии передач магистрального нефтепровода Сургут-Полоцк на участке 2407-2430 км при ширине исследуемого коридора 0,1 км. В результате разведки по проектируемой трассе объектов археоло­гического наследия не выявлено [Кириченко, 2006; 42].

Таким образом, со сменой хозяйственных условий заметно изменились характер и динамика археологического изучения области и территории Ярославля. На втором этапе ее истории, который совпал со временем глобальных общественных и экономических перемен, деятельность Ярославской археологической экспедиции становится несколько иной.

Если в 70-80 годы это была практически полностью университетская экспедиция, студенческая по составу научных сил и контингента рабочих, чем во многом определялись ее исследовательские планы и график, то теперь постоянно действующий участок исследований на Введенском и далее в Налуцком становится лишь одним из направлений деятельности. Студенческие раскопки сохраняются, но фронт этих работ сужается, а период их проведения сокращается.

Зато расширяется спектр и нарастает количество небольших по объему работ заказного характера на участках старого центра, уходящих под строительство. Предварительные изыскания на этих территориях становятся обязательными, и строительный бум в Ярославле постепенно приводит к тому, что историческая часть города покрывается все более густой сетью участков, прошедших археологическое обследование. График производства работ для экспедиции определяется теперь в значительной степени градостроительными планами и проектами. С одной стороны, это означает, что раскопки носят теперь практически только спасательный характер и выбор места их проведения обусловлен не научными критериями, а необходимостью предотвращения больших научных потерь. С другой, со временем проведение таких обязательных раскопок обретает систематический, планомерный характер.

Одним из важных направлений работы экспедиции становится мониторинг археологических объектов и охранные раскопки разрушающихся памятников на территории Ярославля и области. С научной точки зрения на первый план в рассматриваемый период выходит изучение средневековых памятников – курганных могильников и селищ. Большое внимание, особенно в сравнении с предыдущими десятилетиями, уделяется работам в областном центре.