Стр. 78

можем считать этот метод закономерным для пополнения ре­пертуара.

В Московском Художественном академическом театре в 1930 году была поставлена пьеса в четырех действиях «Взлет» Ф. Ваграмова. Автор, слесарь по профессии, был совершенным новичком в драматургии и только что начинал свою литератур­ную деятельность. Он принес пьесу о жизни летчиков и борь­бе с саранчой в Казахстане. В сюжете и обрисовке отдельных образов была свежесть и искренность молодого драматурга. Заведующий литературной частью МХАТ П. А. Марков и я, как режиссер пьесы (мне «Взлет» понравился, и автор был настолько искренен и так рвался к театру и литературе, что с ним хотелось работать), до знакомства труппы с этим произве­дением вместе с автором доработали пьесу, стремясь к тому прежде всего, чтобы каждая реплика ясно характеризовала действующее лицо. Эта работа была довольно длительной, по­тому что в тексте было много лишнего, что приходилось не только удалять, но и заменять, наталкивая драматурга на крат­кое, лаконичное выражение.

Далее, задолго до ознакомления исполнителей с пьесой мы добились того, чтобы драматург нашел для своего произведе­ния необходимую стройную форму, чтобы он больше полагал­ся на драматическое действие, чем на описание и экспозицию, передаваемые лицами, приходящими с места действия, чтобы это действие развертывалось на глазах у зрителя.

В результате всей этой предварительной работы сложился вариант пьесы, по которому можно было начать работу с исполнителями. Каждый из них (не без вмешательства режис­сера) рассказал автору, чего недостает в развитии роли, какие куски текста трудны, что мешает, над чем хотелось бы пора­ботать вместе. Наконец, текст был приведен к окончательному виду, когда можно было приняться за чисто актерские заня­тия над ним.

Постепенно стали складываться отношения, наметилось очень четко сквозное действие, каждый из исполнителей заце­пил самую основу того действующего лица, которое он вопло­щал, нашел «зерно роли». В этот период драматург временно отошел от работы над пьесой.

Но к моменту перехода к рабочим мизансценам, еще в ре- • петиционном помещении, мы ощутили необходимость добавить две сцены, которые очень оживили бы спектакль. Мы вновь привлекли Ваграмова, и через несколько дней он дал нам наброски этих сцен. Мы попробовали их сценически осущест­вить, но потребовалось еще несколько встреч автора с испол­нителями, пришлось еще поработать над этими сценами, до­полнить и изменить их, причем в этих переработках участво­вали и исполнители, и автор, и режиссер. Текстовые изменения приходилось делать неоднократно, вплоть до перехода на