Билет 37. Вобрав в себя весь трудовой опыт крестьянина, его практические знания, нашедшие отражение в приметах и наблюдениях о природе

Вобрав в себя весь трудовой опыт крестьянина, его практические знания, нашедшие отражение в приметах и наблюдениях о природе, пословицах и поговорках, связанных с сельскохозяйственным трудом, народный календарь в то же время не был простым отражением трудовых процессов и потребностей крестьянства. Обряды и праздники годового цикла были своего рода критическими точками, связующими узлами, на которых держалась сложная конструкция, представлявшая собой пространственно-временную модель мира. Фигурировавшие в календарном фольклоре мифологические персонажи и христианские святые освящали своим присутствием труд крестьянина-земледельца, осуществляя своеобразное “программирование” его повседневной жизни, задавая ритм труда и отдыха, будней и праздников. Все это предопределило особую роль календаря в организации временив масштабах годового цикла. Вместе с тем, известно, что традиционные варианты народных календарей отличались строгим закреплением ритуальных функций за определенными возрастными группами, в силу чего календарную обрядность можно также рассматривать как отражение традиционных представлений о возрасте. Понятие “возраст” в традиционном обществе было наполнено особым смыслом, поскольку несло в себе не столько количественные, сколько качественные характеристики. В исторической ретроспективе категория “возраст” оказывается наиболее тесно связанной именно с категорией “времени”, которая характеризуется такими парадоксально сочетающимися свойствами, как повторяемость (цикличность) и необратимость (линейность). Способ восприятия времени (степень актуализации того или иного качества) определяется при этом типом общественных отношений в ту или иную эпоху.

Человеку аграного (и шире - традиционного) общества, непосредственно включенному в окружающую среду и природные ритмы, было присуще цикличное восприятие времени. Представления о сопоставимости и взаимодействии человеческих жизненных циклов и цикличных явлений природы являлись существенной и устойчивой чертой традиционного мировоззрения. Наряду с этим, существовала архаичная традиция соотнесения понятий времени с частями человеческого тела. Языки многих народов сохранили такие названия календарных месяцев, как “локоть”, “плечо”, “темя” (“макушка зимы”), “запястье и др. (9, С.202,213,218 и др.Таким образом, понятия пространства-времени, с одной стороны, а также возрастные и телесно-соматические характеристики человека, с другой, в традиционном обществе были тесно связаны, чем обеспечивалась принципиальная возможность их взаимной перекодировки.

Отметим, что в обществах традиционного типа, где производство и потребление носило натуральный характер, а изменение форм и способов деятельности происходило очень медленно, в антропоморфных категориях осознавалось не только природно-астрономическое, но и социально-историческое время: так, согласно популярной для средних веков концепции, исторические эпохи рассматривались как “возрасты человечества”.

Капиталистический способ производства обнаружил наличие специфически социальной ритмики, небывало активизировал и ускорил развитие всех сфер жизнедеятельности. Изобретение механических часов знаменовало собой появление “бескачественного времени”, нейтрального по отношению к наполнявшему его содержанию. Утвердив личную свободу, капитализм создал общий подъем чувства личности. Введение понятия “возраст” в гражданские и религиозные документы явилось отражением потребности в точном количественном выражении прожитых лет и знаменовало собой появление “бескачественного возраста”.

Также как и время, возраст воспринимался крестьянами в значительной степени как относительная, а не абсолютная величина: к примеру, крестьянин, женивший старшего сына, считал себя уже стариком, хотя бы ему и было “еще с небольбшим 40 лет” (4, С.4). В целом, сама категория “возраст” означала не столько количественное выражение прожитых лет, сколько определенное состояние человека, фиксировавшее уровень его физического, умственного и нравственного развития, включая брачный и социальный статус. Таким образом, именно представители взрослого мужского населения как лица, наделенные сакральными знаниями и полномочиями, (т.е., прошедшие обряд посвящения), ежегодно осуществляли ряд символических “перводействий” в кризисные для природы и социума периоды, инициируя тем самым важнейшие процессы в определяющих сферах жизнедеятельности. Приведенные материалы свидетельствуют о наличии в традиционной культуре определенного соответствия между сроками (временем) совершения тех или иных обычаев и обрядов календарного цикла и половозрастными характеристиками их исполнителей.