Психологические воззрения в ранней русской философии и науке (Сковорода, Ломоносов).

Украинский мыслитель Сковорода заострил внимание на самосознании человека. Защищал принцип «познай самого себя» как необходимое условие совершенствования внутреннего мира.

Он дает мощную традицию. Его привлекала античная философия.

конецформыначалоформыГригорий Саввич Сковорода был первый самостоятельный философ из русских. Он был, кроме того, и типичным для русской философской мысли. Проф. А.И. Введенский оригинальнейшими признаками национальной русской философии считает мелиоризм, трансцендентальный монизм и «соборность сознания»¹. Мы не ошибемся, если скажем, что этими же отличиями можно характеризовать и философию Сковороды. Таким образом, Сковорода является для русской философии тем же, чем была история Греции и Рима для западно-европейских государств: его система послужила как бы прототипом для систем последовавших за ним философов.

Прежде всего, оригинально то, что Сковорода вполне самостоятелен в своих философских исследованиях. Правда, он ортодокс, он чтит церковь и ее учение. Но то и замечательно, что такое его мировоззрение вовсе не было продуктом догматизма в мышлении; к нему он пришел самостоятельным путем, изучивши классическую и святоотеческую философию. У Сократа он заимствовал определение души и идею необходимости самопознания для философии. Сковорода учил, что в нас изначала заложены «зерна истины», что познавая себя мы в то же время познаем и Бога и вообще истину. Не менее главным источником познания была для Сковороды Библия, в которой он, быть может несколько и наперекор православию, ценил главным образом идею и не придавал существенно важного значения ее «символам и фигурам», не находя слов негодования против тех, которые «спят на Библии»,толкуя ее букву. Разумеется, такое отношение к Библии еще нельзя считать рационалистическим, каким считали его некоторые исследователи Сковороды: для рационализма здесь не хватает неверия. Нельзя, равным образом, считать Сковороду рационалистом и основываясь на том, что по его учению главным органом познания является разум: этот разум у него всегда отождествляется с душой и сердцем. Соединяя философию и богословие в одну науку, необходимую для отыскания истины, Сковорода, далее, смотрел с той же самой точки зрения и на все существующее, и духовный мир, и материальный. Весь мир у него состоит из двух натур – видимой и невидимой; одна усматривается внешними чувствами, другая – разумом и верою. Но Сковорода был совершенно чужд той теории, которая называется философским дуализмом и которая считает каждую натуру совершенно самостоятельной и самобытной субстанцией. По-моему, Сковорода здесь был исповедником именно того «трансцендентального монизма», который А.И. Введенский считает особенностью нашей философии. Скажу больше. Учение Сковороды о мире сильно напоминает мне учение Платона об идеях. Недаром Сковорода преклоняется перед античной философией и Платоном в частности. Как у Платона «идеи» есть ничто иное, как мысли Божества, воплощающиеся здесь на земле и создающие этим видимый мир, так и у Сковороды над материей носится «Вышний Дух», который создает ее и действует в ней. Итак, гносеология Сковороды покоится на 1) теории трансцендентализма и монизма, 2) на учении о высокой ценности самопознания и 3) на учении о необходимости соединения философии и богословия, знания и веры, для истины.

Собственно говоря, нам нет необходимости после этих замечаний говорить отдельно о теологических воззрениях Сковороды. Но так как история философии показывает нам, что под одну и ту же систему подводились самые разнообразные теологические взгляды, то здесь необходимо отметить, что Сковорода 1) признает самую тесную связь Бога с миром и человеком, 2) верит в загробную жизнь и 3) верит в бессмертие. Первое из этих положений дает некоторым исследователям повод называть Сковороду пантеистом. Но, во 1-х, мы находим массу мест в сочинениях Сковороды, где он называет Бога личным, духовно-нравственным существом с свободной волею, а во 2-х, имманентность Бога миру понимается Сковородой только в том смысле, что Бог находится в постоянном отношении к миру и человеку, причем промысел Божества проявляется в существовании постоянных и определенных законов, по которым все совершается в природе. Сковорода верит даже в троичность лиц Божества и приписывает им свойства, сходные с теми, о которых учит Православная Церковь.

С своей гносеологией и теологией Сковорода замечательно гармонично соединил нравственно-философские воззрения. Как можно догадаться на основании вышеизложенного, в основе этики Сковороды лежат многие метафизико-психологические идеи. Главнейшие из них следующие: 1) безусловная ценность самопознания для истинной нравственности и общественной деятельности (по Сковороде, оно должно быть троякого рода – а) познание себя, как «бытия самоличного», b) как «бытия общежительного», c) как «бытия, сотворенного по образу и подобию Божию»); 2) абсолютное подчинение своей воли Богу, которое есть высшее высшая ее свобода; 3) необходимость веры в Бога и надежды на Него; 4) понимание зла, как «созданных Богом благих вещей, но приведенных кем-либо в беспорядок»; 5) вера в то, что высшее благо заключено в Боге и 6) вера во взаимную невозможность <разъединения> религии и нравственности². Практическая нравственная философия Сковороды состояла в учении о «сродности», т.е. о том, что человек должен правильно подметить свои природные способности и сообразно с ними избрать сродную ему «стать»³ или какой-либо род общественной деятельности. В учении о перенесении страданий и выработки нравственного идеала Сковорода иногда приближается к стоикам. Но изречение «живи согласно с разумом и природой» не имеет того смысла, какой имело оно в устах Цицерона. Равным образом, ни пантеизма Сенеки, ни материализма Эпикура мы у Сковороды не находим. Это нужно помнить, как для более правильного, так и для более полного понимания этики Сковороды.

Но значение Сковороды в истории русской культуры не исчерпывается одной заслугой его в философии. Сковорода сам по себе был замечательный человек, и его деятельность имеет громадное общественное значение. Сын простого казака, он получил образование в киевском Коллегиуме⁴, занимал различные должности, обошел пешком с палкой в руках многие страны Западной Европы. Около 1766 года (родился Сковорода в 1722 г.) он оставил всякие должности и всецело посвятил себя деятельности в пользу родного народа, малороссов. Сковорода более всего действовал в Украйне восточной, Слободской. В 1765 г. по указу Екатерины II из вольных слободских полков была учреждена «Слободская Украинская Губерния», переименованная потом в Харьковское Наместничество. Страна эта, еще недавно дикая и плохо населенная, с наплывом более или менее культурного элемента, во второй половине ХVIII в. переживала переходную эпоху. Она медленно оставляла черты казачества и запорожской воинственности ради новых обычаев и стремлений; наука в новом обществе прививалась туго, корыстолюбивые чиновники уже «управляли» страною. В такую-то эпоху и выступил практический философ и поэт Сковорода, не стеснявшийся проповедовать свое учение по ярмаркам, базарам и хуторам. Не будем забывать, что Сковорода был человек очень образованный, отлично знавший философию и говоривший на нескольких языках. Но плоды наук не казались ему приятными иначе, как только под той формой, в которую он сам их облек. Превратившись в ходячий Коллегиум, он давал такие советы и такую науку своим слушателям, какие едва ли можно было получить в самом Коллегиуме. Наиболее замечательным доказательством пользы общественной деятельности Сковороды служит то, что все те помещики, благодаря пожертвованиям которых возник в 1803 году Харьковский Университет, почти все были учениками и хорошими знакомыми Сковороды. Много было и таких людей, которые позволяли себе насмехаться и даже издеваться над словами чудака-философа, с торбой на спине обходившего села и хутора. «О, докторы и философы!» – говорил о них Сковорода. «Мудрствуют: простой народ спит, – пускай спит, и сном крепким, богатырским; и всяк сон есть пробудный, и кто спит, тот не мертвечина и не трупище околевшее. Когда выспится, так проснется; когда намечтается, так очутится и забодрствуется»⁵. По справедливому замечанию Г.П. Данилевского, «такое сознание было первое, новое, образцовое на Руси»⁶.

Вот почему Сковороде вместе с Каразиным, Квиткою-Основьяненкою и Котляревским принадлежит честь быть первыми двигателями культуры в Малороссии⁷. Своею же жизнью и деятельностью, имеющей громадное значение как общественно-воспитательное, так и культурно-историческое, он вполне приобрел право на признательность со стороны всех русских. У него есть ответы на те вопросы, которые до настоящего времени беспокоят вдумчивого интеллигента.

Ломоносов. Психологические воззрения развиваются в связи с научными исследованиями (природы, русского языка и др.). Материалистически объясняя ощущения как продукт воздействия предметов внешнего мира (при этом считая одинаково объективно существующими как первичные, так и вторичные) на органы чувств и подчеркивая роль мозга в различении раздражений, Ломоносов выдвинул трехкомпонентную теорию цветового зрения. («Слово о происхождении цвета»). Ломоносов развивает мысли о воображении, о представлениях, страстях (природа, борьба со страстями и роль ума), психологии речи. Он ученик Вольфа.

Витражи – смешение цветов;

Реформа языка – психолингвистика;

Поэзия – возникают поэтические образы;

Ораторское искусство – различия полов, возрастные особенности;

Преступники – их необходимо отсылать на север, откуда он сам, потому что там люди неиспорченные. Излечение трудом.

Самой значительной фигурой в науке этого периода был выдающийся мыслитель, учёный-энциклопедист, просветитель М.В. Ломоносов (1711–1765). Специально философией он не занимался. Главный вклад Ломоносова в философию — те обобщающие выводы мировоззренческого характера, которые логически вытекали из его научных исследований и которые были естественно- научным фундаментом его материализма.

М.В. Ломоносова считают основоположником материалистической традиции в русской философии. Он придерживался деизма, в котором Богу отводились лишь функции Творца и Перводвигателя Вселенной. Дальнейшее её развитие подчиняется естественным законам. В осмыслении окружающей природы Ломоносов придерживался идей и принципов атомизма. Он сформулировал закон сохранения вещества и движения, разработал корпускулярную теорию строения материи и механическую теорию теплоты. По его убеждению, в основе материального мира лежат мельчайшие частицы, из которых слагаются все вещи. Природные тела занимают определённое место в пространстве, обладают протяжённостью, тяжестью, инерцией. Материальные тела обладают также и движением – вращательным, поступательным и колебательным. Движение он рассматривал как проявление внутренней активности вещества. Движение вечно. Окружающий человека мир и природа находятся в постоянном изменении и развитии. Рассматривая формы движения, он приходит к идее перехода одних форм движения в другие.

В теории познания Ломоносов обосновал тезис о единстве эмпирических и теоретических исследований: эмпирические исследования — это руки, а теоретические — глаза учёного — таково его образное представление о познавательном процессе. Он не проводил резкой грани между теоретическими обобщениями и философскими выводами из них. Он разделял популярную на Западе теорию двух истин: научной и религиозной, так как сферы науки и религии не совпадают. При этом критиковал церковников за невежество, требовал, чтобы они не вмешивались в науку и не смели «ругать науки в проповедях».

В своих трудах М. Ломоносов уделял внимание проблемам логики, которую он ставил в связь с риторикой. Ему принадлежит мысль об объективном содержании логических форм: слова служат для обозначения «идей, подлинные вещи или действия изображающих». Таким образом, и по содержанию, и по характеру обоснования, и по направленности его взгляды соответствуют западноевропейской философской традиции. М.В. Ломоносов был одним из крупнейших представителей метафизического механистического материализма мирового уровня.

Если у Ломоносова доминировала онтологическая проблематика, то во второй половине XVIII века, в период становления русской философской мысли как теоретической науки, интересы мыслителей сместились в сторону социально- политических и гносеологических проблем.

34. Психологические воззрения в русской философии и науке первой половины XIXв.

ведение
История русской философской мысли полна противоречий, загадок и «непонятностей», разгадывать которые предстоит еще не одному поколению ученых. И сегодня в научной среде, при обсуждении путей развития русской мысли, встречаются скептические высказывания, ставящие под сомнение существование самостоятельной русской философии как таковой. Подразумевается, что несамостоятельная философия - уже и не философия вовсе. Даже более толерантные историки философии признают вторичный, по сравнению с западной мыслью, характер отечественного любомудрия. Подобный стереотип имеет свои причины. С одной стороны, в ученом сообществе сложилось устойчивое мнение, что идеи европейской философии всегда определяли существование русской мысли. И даже такие самостоятельные проявления, как споры между западниками и славянофилами, и философские теории Вл.Соловьева, Н.Бердяева, В.Лосского и др., были в основном порождением западной мысли.
В то же время, на другом «идеологическом» полюсе существует мнение о самобытности русской философии, о «русской идее», которая исторически независима от западных теорий и мнений. Однако, большинство исследований на эту тему носят популярный характер, и не позволяют оценить эту самобытность и независимость русской мысли в ее научно-историческом развитии.

Двойственность, в восприятии отечественного любомудрия, вещь очевидная. Более того, современные отечественные философы признаются, что само наличие «русской философии» уже является неприятным для всех фактом. В том смысле, конечно, что признание ее полной зависимости от европейской мысли ущемляет национальное самосознание, а доказать наличие самостоятельной русской философии пока не получается. Причин для формирования подобной непростой ситуации несколько. О том, что философия в реальном смысле в России (т.е., как теоретическая рефлексия, реализующаяся в исследовательской деятельности, обращенной на объекты эпистемологического, онтологического и аксиологического предметных рядов) пока еще признания не получила, свидетельствует практически полное отсутствие публикаций по духовно-академической и университетской философии. При этом, отсутствие в России системообразующих философов уровня Канта или Гегеля отнюдь не означало отсутствия философии вообще. В качестве примеров значительных философских умов можно привести и странствующего философа Григория Сковороду, и преподавателя Московской духовной академии Федора Голубинского (которого, кстати, немецкий философ Шеллинг называл интереснейшим философом современности), оригинального мыслителя Кудрявцева-Платонова и многих других. Но, кажется современные исследователи,
предпочли об этом забыть, по крайней мере, такие выводы напрашиваются ввиду минимального числа серьезных работ, которые бы пытались проследить развитие профессиональной русской мысли на протяжении долгого времени. Общеисторический контекст развития отечественного любомудрия, без которого невозможно понимание логики развития философской традиции, остается как бы «за кадром». Эта ситуация сохраняется до сих пор, несмотря на то, что в последние годы интерес к оригинальным работам русских мыслителей XVIII-XIX веков заметно возрос. Тем не менее, обобщающие труды, которые позволили бы объективно оценить целостную историческую картину развития философии в нашей стране, еще только предстоит создать.
Вторым источником двойственности (о которой идет речь) стало противоречие, заложенное в самой русской философии: одним из главный лейтмотивов которой стала тема отдаленности России от мировой философской культуры. Кстати, именно эти особенности русской философии, и служат основными аргументами ее противников. Иными словами, русским мыслителям ставится в вину осознание своей невключенности в общемировой философский процесс и, как следствие этого, критика западной мысли. И третьим фактором, стало плохое знание русской духовно-академической философии, в том виде, в каком она существовала в высших учебных заведениях на протяжении столетий. Вместе с тем, именно духовно-академическая школа была лабораторией и школы университетской. Например, из Московской духовной академии вышел первый российский «университет» в лице М.В. Ломоносова, а также первый университетский профессор философии в России Н.Н. Поповский (курс был открыт в 1755 г.). Выпускник Киевской духовной академии О.М. Новицкий положил начало философии Киевского Свято-Владимирского университета, а другой выпускник той же академии П.Д. Юркевич возобновил философские штудии в Московском университете (после «перерыва» в 1830-е - 1850-е годы). Философская школа Петербургского университета обязана своим существованием двум философам, закончившим соответственно, Петербургскую семинарию и Московскую академию: М.И. Владиславлеву (первому исследователю неоплатонизма и автору научного перевода «Критики чистого разума» И. Канта), и М.И. Карийскому (логику, выдвинувшему против многих положений «Критики чистого разума» фундаментальные теоретические возражения.)
В этом ключе, одной из задач данного исследования, становится анализ философской традиции в России применительно к высшей школе. Возникновение университетов, которых было в первой половине XIX веке в России уже шесть: Московский (1755 г.), Виленский (1578 г.), Дерптский (1802 г.), Казанский (1804 г.), Санкт-Петербургский (1819 г.) и Киевский Св.Владимира (1835 г.), и тесная связь их с духовными академиями —
5
Киевской (1632 г.), Московской (1685 г.), Санкт-Петербургской (1787 г.) и Казанской (1797 г.) помогло сформировать серьезную научную базу для развития оригинальной русской мысли.

Правда, большинство мыслителей высшей школы так и остались известными только узким ученым кругам, главным образом, по причине неблагоприятного политического климата в отношении философии со стороны официальных лиц, царившего в высших учебных заведениях (университетах и духовных академиях) на протяжении всего XIX века. Полный запрет на преподавание философии в высших учебных заведениях в середине XIX века, заставил русскую философию и вовсе уйти в «подполье». Большинство ведущих философов были вынуждены доносить свои воззрения и мысли в «завуалированной форме», через курсы истории философии и психологии, которые частично были оставлены в учебной программе.
Но, несмотря на гонения на философию, которые продолжались практически на протяжении всего XIX века, в стенах высших учебных заведений лучшие умы России продолжали работать, создавая традицию философской и историко-философской мысли. Именно эта традиция, сформированная на протяжении восемнадцатого-девятнадцатого века, стала основой для появления оригинальных философских систем или концепций таких знаменитых философов как П. Юркевич, В. Соловьев, П. Флоренский, Н.Бердяев, С. Трубецкой, В. Розанов и др.

Хронологические рамки исследования.
Хронологические рамки исследования определены периодом первой половины XIX века. Это было время интенсивного формирования российской философской и историко-философской школы, происходившее внутри зарождавшейся системы высшего образования. Именно в этот период оформились и закрепились научные и кадровые связи между двумя самостоятельными ветвями в отечественном высшем образовании -университетами и духовными академиями. В отношении философии и особенно истории философии научные связи между светской и духовной школой были особенно сильны, значительное влияние оказывала и западная философская мысль. На протяжении первой половины XIX века российская философская мысль испытывала на себе сложнейший комплекс философских влияний, что в конечном счете помогло подготовить серьезную научную базу для формирования самостоятельный и оригинальных учений возникших в наицадстране на рубеже Х1Х-ХХ веков.
С одной стороны философская мысль начала XIX века черпала из самых современных западных источников: как опосредованно, через новейшие книги, так и непосредственно - знаменитые западные ученые читали лекции в России (например,
ученик Канта, профессор Московского университета И. Буле). Распространены были поездки студентов университетов и духовных академий за получением степени в европейские университеты, главным образом в Геттингенский (А. С. Пушкин даже ввел термин - «геттингенская душа») и Лейпцигский университеты. С другой стороны, в высшей школе сохранялся дух оригинальной русской мысли и осознание ее в историческом контексте. Это было возможно благодаря столетним традициям духовно-академического преподавания философии (основой которой был сплав идей платонизма и патристики - христианствующий платонизм). Традиция духовно-академической философии была творчески воспринята молодыми российскими университетами. Особенно хорошо это видно на примере историко-философской традиции, которая получила более свободное и самостоятельное развитие как наука, так как критика взглядов мыслителей прошлого и настоящего менее всего вызывала подозрение в вольномыслии у чиновников от образования.

Несмотря на то, что хронологически наше исследование ограничено первой половиной XIX века: с начала реформы высшей школы (создания университетов и реформы академий) до запрета преподавания философии в 50-х годах, вырвать философскую мысль из контекста исторического развития не представляется возможным. Поэтому в некоторых случаях нам придется углубляться в изучение философских идей и преподавания истории философии в XVII-XVIII веке (чтобы проследить истоки формирования философии в киево-могилянской и славяно-греко-латинской академии), а иногда «залезать» и в XX век чтобы понять как развивались наука. Выбор хронологических рамок данного исследования, связан прежде всего с тем, что именно в первой половине XDC века сформировался корпус работ по истории философии, на основании которого уже можно говорить о наличие вполне самостоятельной отечественной историко-философской школы. Причем уровень отечественных историков философии был настолько высок, что к концу XIX века российские ученые стали одними из первых активно разрабатывать теоретические вопросы, научные задачи и методы науки истории философии. Впрочем, основное внимание все же будет направлено на первую половину XIX века, когда создавались первые самостоятельные работы по истории философии.

Цель и задачи исследования.
Настоящая работа посвящена исследованию любомудрия, которое понимается как русский эквивалент философии, включая весь комплекс философских вопросов и их изучения в высшей школе. Особое внимание в данном исследовании отведено анализу историко-философских штудий в первой половине XIX веке, так как именно через
историю философии осуществлялось знакомство с европейской философской традицией и определялась позиция русской философии в историческом контексте. В свете этого, очевидно, что первые оригинальные работы отечественных авторов (представляющие уже не компиляцию западных трудов, а самостоятельные исследования) с одной стороны демонстрировали всю полноту восприятия западной мысли российским любомудрием, а с другой ~ уровень самостоятельного философствования. Интерес к этой теме подогревается и тем, что политика российского правительства на протяжении XIX века, поставившая изучение философии под строгий контроль, привела к тому, что многие мыслители высказывали свои идеи и концепции не через создание собственных оригинальных систем, а путем создания критических историй философии.
Поэтому, предметом нашего исследования стали работы трех наиболее значимых историков философии первой половины XIX века: Александра Галича, Архимандрита Гавриила и Сильвестра Гогоцкого, авторов наиболее полных «историй». Кроме того, в поле зрения исследования вошли наиболее оригинальные и значимые курсы по истории философии, изучавшиеся в духовных академиях и университетах. Совокупный корпус этих научных работ и исследований, большинство из которых никогда не подвергалось серьезному научному анализу, позволяют более полно представить не только тот уровень, на котором находилось российское любомудрие в то время, и проследить его трансформацию в историческом развитии. Кроме того, в сферу исследования вошли такие важные темы как: научно-философские связи между университетами и академиями, философские традиции, доминировавшие в XIX веке, формирование русского философского языка. Параллельно, мы постарались показать, что духовные академии вовсе не были рассадником мракобесия или закрытыми учреждениями, отставшими от передовых идей. Напротив, изучив, историко-философское наследие высшей школы, становится понятно, что и университеты и духовные академии были открыты последним
достижениям европейской философской мысли. *
При изучении такого обширного материала невозможно охватить все частности и детали, поэтому речь идет преимущественно о наиболее типичном и характерном, и о менее изученном. Исследованию подлежали основные работы по истории философии ученых первой половины XIX века, курсы, читанные в академиях и университетах, переводы европейских мыслителей и критические статьи. Также, особое внимание было уделено изучению профессорско-преподавательского и студенческого состава духовных
академий и университетов, и их философских воззрений, как особого исторического феномена.

Исследование ранее не изученных первоисточников — историко-философских работ — не только существенно дополняет наши представления о культурной и духовной жизни русского общества в дореволюционной России, но и позволяет проводить параллели с западноевропейской наукой, где научная история философии в то время переживала важнейший этап своего становления. Что дает лишний аргумент в пользу доказательства, что постулат об «отдаленности судьбы России» и осознание собственной «выброшенности» из исторического процесса европейской философской мысли, всего
лишь миф. 2

Таким образом, мы постараемся доказать, что российское любомудрие того периода было самостоятельным процессом, осознававшимся историками философии как часть мирового философского процесса. И возможно, это исследование позволит чуть-чуть изменить стереотипы как в научно исследовательской среде, так и в обществе в целом.

Обзор источников.
Источниковедческая база данной работы сформировалась в процессе многолетнего исследования исторических источников. Характер и задачи данного исследования потребовали привлечения широкого круга источников, как уже использовавшихся, так и впервые вводимых в научный оборот, выявленных в Российской государственной библиотеке имени В.И. Ленина, Российской публичной исторической библиотеке, а также в архивах РГИА, в рукописном отделе РГБ. Архивные материалы, большинство из которых впервые вводится в научный оборот, содержат лекции, переводы, письма, дневники и записи, студентов и профессоров академий и университетов первой половины XIX века и предоставляют ценную информацию о состоянии философской мысли внутри высшей школы.

В работе были использованы следующие фонды РГИА: фонд Московской духовной академии (Ф.229)>фонд АВ. Станкевича (Ф351), фонды Ф 292, Ф221, Ф.440, содержавшие лекционные курсы и записи по философии первой половины XIX века. Фонд профессора Голубинского —Ф176 и фонд Московской духовной академии (Ф.172) рукописного отдела РГБ. В этих фондах содержатся материалы, которые по
2 В России были знакомы с современными западными мыслителями, настолько глубоко знакомы, насколько можно познакомиться, переводя, к примеру, последние работы Канта, параллельно работая над созданием философской терминологией.
первоисточникам позволяют оценить непосредственную работу философов и проследить как строился учебный процесс в университетах и академиях. Например, обнаруженный среди бумаг профессора Ф.Голубинского рукописи перевода «Эстетики» Бутервека, критические заметки на труды Канта, или сочинения студентов Московской духовной академии (по которым можно судить об уровне философской культуры учащихся) стали несомненными подтверждением высокого уровня отечественного любомудрия в духовных академиях. А конспекты лекций и книг из фонда Станкевича, позволяют проследить интересы университетского студенчества. На основании данных материалов можно делать выводы о тех серьезных творческих и научных процессах, которые происходили в XDC веке, а так же о высоком уровне просвещения и знании современных западных философских систем, как в академической, так и в университетской среде.

Опорную группу источников исследования составили первые полные работы
историков философии А.И. Галича, Архимандрита Гавриила и Сильвестра Гогоцкого. 3 Хотя большинство источников впервые введены в оборот научного исследования, работы этих мыслителей, несомненно, заслуживают серьезного изучения и, в комплексе, позволяют проследить изменение научного подхода к истории философии, а так же те влияния, которые испытывали сами авторы. Кроме того, в исследование введены и другие
работы по истории философии менее общего характера^, которые так же дают представление о развитии научной истории философии и других сфер научных интересов России XIX века.

И наконец, особое внимание было уделено неизданным лекционным
литографированным курсам^ профессоров университетов и духовных академией, которые позволяют воспроизвести историко-философские взгляды ученых и понять что именно и с какими смысловыми акцентами они давали в своих лекциях. Немалый интерес представляют учебники по истории философии западных авторов, которые были рекомендованы в качестве обязательной литературы в высшей школе в конце XVII -первой половине XIX веков. По сути, эти компендиумы (до появления отечественных
учебных книг) были единственными источниками по истории философии^.
Еще одним корпусом документов стали официальные документы, исходившие от государственных властей, главным образом от Министерства просвещения, — законодательного, ведомственно-нормативного и делопроизводственного уровней, в совокупности отражающие те аспекты учебных курсов, которыми определялся порядок формирования профессорско-преподавательского и студенческого состава, регламентировалась административная, научно-образовательная и воспитательная жизнь университетов и духовных академий. Законодательные документы, утверждавшиеся царем, представлены уставами духовных академий и университетов и Временными правилами, ведомственно-нормативные составлявшие правовой базис высшей школы,
представлены распоряжениями Министерства Духовного просвещения и Синода. 7 Они отражают наиболее важные тенденции в политике Церкви и государства в отношении духовных академий и университетов в целом, и преподавания философии в частности.

Следующая группа источников составлена из документов личного происхождения: переписка, дневники и воспоминания. 8 Значительное место в исследовании занимают письма профессоров академий, которые содержатся в личных архивах и часть которых была издана в 1994 году в сборнике «Сосуд избранный». Особое внимание уделено дневникрм и воспоминаниям российского дворянства и духовенства (Тургеневых, Аксаковых, Герцена), которые не только были свидетелями первых шагов в истории высшего образования в России, но и могли сравнить преподавание философии в России с ведущими западными университетами. Их оценка философских течений, которые доминировали в России XIX века, а так же интереснейшие биографические факты,
представляются незаменимыми для данного исследования. Описание академической и университетской жизни, оценка разных деятелей отечественного просвещения, отношения к тем или иным событиям, позволяет воссоздать живую историческую канву, в на фоне которой и из которой произрастали философские науки. Воспоминания публиковались как в периодических изданиях, так и в виде отдельных книг или брошюр и чаще всего их издание было связано с юбилейными датами. Например, с юбилеем в 1914 году Московской духовной академии^.

Еще одну группу источников составляют периодические издания, которые можно разделить на издания духовные и светские. ^ в периодических изданиях помещались многочисленные статьи по философии, отклики на издания исследований по философии и истории философии, велась полемика и пр. Пресса исторически наиболее ярко отражала те философские вопросы, которые больше всего волновали современников и являлись наиболее спорными. Обзор периодических изданий позволяет понять, какое место занимала философия в общественной жизни первой половины ХГХ века и оценить ее место в высшем образовании. Кроме того, периодическая печать была единственной возможностью (кроме публичных лекций) донести новейшие исследования до широкого круга. Особо стоит отметить официальные издания при университетах и академиях, в которых помещались научные исследования профессоров, библиографические обзоры современной русской и зарубежной философской литературы, новости студенческой
жизни (магистерские диспуты, диссертации, сочинения студентов и т.д.). * 1 В целом, тема данной работы достаточно хорошо обеспечена источниками, которые создают необходимую основу для решения поставленных исследовательских задач.

Стоит сразу оговориться, что ни в дореволюционных исследованиях, ни с современной литературе не существует обобщающих исследований, которые бы проводили сравнительный анализ истории развития российского любомудрия в университетах и духовных академиях в первой половине XIX века. И тем более, нет работ, в которых бы прослеживались связи и течения профессиональной научной истории философии. Очевидно, этот пробел будет в скором времени восполнен современными учеными, так как уже сейчас наблюдается значительный интерес к работам по истории философии!2. Но на сегодняшний день неизученными (как с точки зрения их научной ценности, так и с точки зрения их влияния на формирование отечественной профессиональной философской школы и воспитание студенчества) оказались большинство работ по истории философии видных профессоров университетов и духовных академий, чьи историко-философские курсы в большинстве своем даже не были напечатаны и по сей день доступны лишь в литографиях и студенческих конспектах. В историографии мы не встретим и серьезного анализа работ тех историков философии, которые выпустили глобальные для своего времени труды, охватывавшие общемировое развитие философии (речь идет, прежде всего, об Архимандрите Гаврииле и Сильвестре Гогоцком. Александру Галичу, повезло больше: его трудам повещены исследования крупного
российского историка философии Каменского З.А.^). Так как обобщающих исследований, которые бы анализировали преподавание истории философии в академиях и университетах в России первой половины XIX века, не существует, то в данном разделе рассмотрены лишь те историографические работы, которые полнее и интереснее всего освещают отдельные вопросы отечественного любомудрия.
К подобным работам в первую очередь относятся исследования по истории академий и университетов, обобщающие работы, в которых рассматриваются основные тенденции развития русской философии и философским настроениям в обществе в XIX веке.
Например, весьма информативны работы «придворных» историографов, которые составляли классическое описание истории и деятельности академий и университетов (в Московской академии - С.К. Смирнов, в Петербургской академии - И.А. Чистович, в Киевской - Ф.И. Титов, в Казанской академии - П.В. Знаменский, Багалей Д.И. —
Харьковский университет, В.В. Григорьев — Императорский Санкт-петербургский университет, С.В Рождественский- СПБ университет, СП. Шевырев ~ Московский университет, Владимирский -Буданов М.Ф. — Императорский университет Св. Владимира
.)!4 Данных авторов объединяет обзорный подход к изложению истории: выстраивается хронологическая история академии или университета, отмечаются важные даты, описываются исторические события, характеризуются те или иные деятели духовного просвещения. В них нет серьезного углубленного анализа ни философских курсов, ни исследований, выходивших из под пера ученых-философов.

Если говорить о специальных исследованиях по истории русской философии, то, прежде всего, надо назвать работы историков дореволюционной школы, и тех, кто работал в эмиграции. Например, в начале XX века первыми попытками собрать и проанализировать развитие отечественного любомудрия в процессе исторического развития стали работы: А. И. Введенский «Судьбы философии в России», Е.Т. Боброва, который первым издал свой труд — «Философия в России»; затем Р. Иванов - Разумник в 1907 г. опубликовал двухтомную «Историю русской общественной мысли»; в 1912 г.
появились «Очерки истории русской философии» Э.Л.Радлова. ^ Александр И. Введенский как философ стоял на позиции кантианства в самом строгом значении этого слова, и для него безусловно ценными были те российские мыслители, которые опирались на математику и естествознание, как прототипом всякого знания. Будучи председателем Философского общества при Петербургском университете, он прочел доклад на первом публичном собрании общества «Судьбы философии в России», который стал своего рода прологом к предстоящему возрождению русской философии. А.И Введенский, в своей работе возражал устойчивому мнению, что в России нет философии, поскольку «русский ум не расположен к философским мудрствованиям», и доказывал, что философия у нас существует не вследствие искусственного насаждения, а вследствие глубокой потребности, удовлетворяемой вопреки всевозможным препятствиям. Эти препятствия, по мнению философа были исключительно внешними - государство и церковь, и они замедлили развитие российской мысли. (В истории русской философии он выделял три
периода: «подготовительный период», начавшийся открытием Московского университета в 1755 г.; «период господства германского идеализма», закончившийся закрытием кафедр философии в русских университетах; начавшийся с 60-х гг. «период вторичного развития», с которым автор связывал наступление лучших времен для русской философии (опасаясь, впрочем, непреодолимых препятствий, которые и возникли после 1917 года).

Е.Т. Бобров, в своем философском творчестве следовал принципам неолейбницианства Тейхмюллера, Лотце и панпсихизма А.А.Козлова и собственную философскую позицию Бобров определял как «критический индивидуализм». Будучи сам хорошо знаком с западной философской мыслью, Бобров в своей работе «Философия в России» интересен прежде всего тем, что он подробно исследует иностранные источники русских авторов.

Другой ученый Э.Л.Радлов, который известен как исследователь Вл. Соловьева, философии которого посвятил ряд работ, в «Очерках истории русской философии» делил историю отечественного любомудрия можно разделить на два периода: подготовительный и построительный. Подготовительный период, по Радлову, охватывал время до Ломоносова, и интересен более для историка литературы, чем для историка философии, но основные черты русского миросозерцания и в нем уже проявляются; основной же интерес представляет второй период. Кстати, будучи не менее эрудированным историком философии чем Густав Шпет, Радлов изучив труды Александра Галича, признал его талантливым русским философом. Колубовский Я. Н. дал один из первых очерков истории русской философии, имеющий библиографический характер «Материалы для истории философии в России" 16, а также перевел "Историю новой философии" Ибервега-Гейнца дополнив ее очерком философии у русских. Все работы Колубовского показывают большое уменье беспристрастно оценивать и правильно классифицировать явления.

Кроме того, представляется необходимым отметить те работы, которые успели появиться в советской России, в 1922 г. (незадолго до арестов, ссылок и высылки известных философов в том же году из России на так называемом философском корабле).
Во Владивостоке вышла работа М. Ершова «Пути развития философии в России» 1?, Небольшое по объему исследование пытается показать тенденции и пути развития российской философии, однако к сожалению автор в силу объективных причин не имел в
момент издания книги доступа к источникам, поэтому в работе встречаются неточности, а порой и ошибки. В Петрограде вышла работа замечательного русского философа,
последователя идеалистической феноменологической школы Гусселя Г.Шпета^® «Очерк развития философии», написанный в 1922 году. Несмотря на критический подход и обще негативный настрой по отношению к русскому религиозному философствованию (и философии в духовных академиях), это исследование можно считать наряду с работами Зеньковского и Боброва наиболее значительными в истории историографии философской мысли в России. Шлет, уверенный, что отечественное философствование зародилось лишь в результате влияния западной философской мысли, достаточно тщательно рассматривает все западные влияния на отечественных любомудров и хоть скептически, но пытается проследить основные традиции развития школьного образования.

Особое место в историографии русской философии стоит отвести двум историкам философии работавшим в зарубежье и уделявшим большое значение духовно-академической философии и религиозной мысли, — отцам Георгию Флоровскому и
Владимиру Зеньковскому*9. Эти авторы впервые в истории российской историографии постарались проследить развитие духовной философии в России в ее историческом контексте и историко-философских связях с западными и отечественными философскими течениями, и показали большое значение именно духовной школы для развития отечественного любомудрия. Георгий Флоровский доказал исключительное влияние платонизма и святоотечесткого богословия на российских мыслителей, а Владимир Зеньковский, всесторонне рассмотрел все многообразие различных философских влияний на российское общество на протяжении столетий. Серьезные произведения были написаны и другими русскими философами- эмигрантами, например, Н. Лосский опубликовал в Нью-Йорке, в 1952 г., «Историю русской философии», где постарался осветить взгляды основных русских мыслителей XIX века. Очерки по истории русской
философии писали в эмиграции Н. Бердяев, С. Булгаков, С. Франк, Б. Яковенко и др.20. Стоит отметить также таких зарубежных авторов как Ф. Коплстон, А. Койре, В. Гердт.21

В советское время анализ русского любомудрия, которое в первой половине XIX века было естественно религиозным и провидеционалистским, если и представлял интерес, то главным образом как объект критики с позиций марксизма-ленинизма.22 Однако были и исключения - 3. А. Каменский^З первым из современных исследователей не только скрупулезно изучил такой феномен как российское любомудрие, ввел в научный оборот малоизвестные историко-философские тексты, разработал теоретические аспекты изучения истории философии как науки, и показал значительную просветительскую и общественную роль многих мыслителей того времени. Например, отметил вклад А.И.Галича в развитие российское любомудрие как педагога и историка философии, и дал подробный анализ его истории философии, с точки зрения его вклада в историко-философскую науку и влияния на публику, как проводника шеллингианских идей.
Как правило, в поле зрения советских ученых попадали спорные моменты в истории университетского философствования, например, это нашло отражение работах Асмуса В.Ф. и Зверева В.М24. Обращались наши ученые и к методологии и теории истории философии^ также не плохо была разработана тематика влияния философии Гегеля^, и его историко-философских концепций на развитие науки в России. В историографии последних лет особый интерес вызывала проблема влияния на русскую философию различных западноевропейских философов прошлого, что вызвало издание различных
сборников под названиями «Фихте в России», «Кант в России» и пр. 27
Основная масса публикаций, в которых подробно разбирались работы русских философов появились в начале 90-х годов XX века, одновременно с интересом к русской дореволюционной идеалистической философии. Из-за большого объема русской
философской литературы, которая долгое время оставалась неисследованной, прежде всего ученые обратились к философам первой величины заявившим о себе в конце XIX века (например, Владимиру Соловьеву, Николаю Бердяеву, Сергею Трубецкому). Однако, в скором времени наши исследователи заинтересовались и тем этапом русской философской мысли, который предшествовал «золотому веку» отечественной мысли, т.е. были сделаны попытки проследить откуда есть пошла русская философия. Назовем несколько, наиболее значительных авторов, работы которых максимально полно дают картину эволюционного развития российского любомудрия. Емельянов Б.В. уделял большое внимание историографии философии, Пустарнаков В.Ф. уделял большое внимание философии русского Просвещения, и влиянию на нее немецкой классической философии.28} Сербиненко ВВ.29, известный исследователь философии Владимира Соловьева, проследил историй* русской философии на протяжении восьмисот лет. Особое место в отечественной историографии высшего образования, по охвату уникального архивного материала, занимает серия работ Петрова Ф.А. «Российские университеты в первой половине XIX века, формирование университетского образования»^, где автор прослеживает особенность и этапы создания системы университетов в России и уделяет большое внимание философским курсам.

Можно отметить значительный рост интереса отечественных ученых к вопросам развития философии в рамках духовных академий. Прежде всего, надо отметить работы
А.И.Абрамова31, который рассматривая корни философского христианского платонизма, характерного для российского любомудрия, говорил о трех болгарских влияниях, прослеживал формирование российского любомудрия от самых истоков. Н.К.Гаврюшин и Э.Л.Гайдадым325 также уделяли большое внимание различным аспектам духовно-академического философствования, Хоружий С.С. 33 изучал русскую мысль с точки зрения встречи философии и православия. Огромный вклад в изучение духовных

35. Психологические воззрения славянофилов (Аксаковы, Киреевский, Хомяков)

Славянофилы

Хомяков. В центре – церковное сознание. Через эту призму рассматривает проблему свободы, т.е. свободу с другими, а не от других. «Согретый любовью».

Он рассматривает уход от церкви как уход от свободы.

Кириевский . Главное для него это церковное переживание. Здесь главную роль сыграла его жена. Он в свою очередь признан церковью.

Он считает, что Запад испорчен, что необходимо Россию обогатить в рационализме.

Если только сердце, то это безруссудство.

Одоевский. Выделяет 3 стихии: познающая, верующая, эстетическая.

Только в мире человек единится. Подлинная наука должна принимать инстинктуальные чувства, доверять через себя.

В его трудах можно найти идеи о психосоматике. В рассказах показывает мир детства.