Участие субъектов РФ в международных и внешнеэкономических связях.

Международное право не содержит нормы, которая бы да­вала решение вопроса о международно-правовом статусе поли­тико-территориальных образований, являющихся составными частями федеративного государства. Не провозглашая между­народной правосубъектности таких образований, оно вместе с тем ее и не отрицает.

Есть основания для суждения о косвенном признании оп­ределенного международно-правового статуса субъектов феде­рации как предпосылки их международной правосубъектности. Это признание складывается из следующих компонентов.

Во-первых, как уже отмечалось, современное международное право исходит из презумпции разнообразия субъектов и не исключает возможности появления новых, нетрадиционных субъектов. .

Во-вторых, известна практика заключения между федера­тивными государствами двусторонних договоров, в той или иной форме констатирующих право составных частей этих государств самостоятельно устанавливать и поддерживать международные отношения и заключать международные договоры как с подобными себе образованиями в других государствах, так и непо­средственно с зарубежными федеративными государствами. Самый наглядный пример — Соглашение между СССР и Кана­дой от 20 ноября 1989 г. о сотрудничестве между союзными республиками СССР и провинциями Канады.

В-третьих, представляет интерес долголетняя международ­ная деятельность Украины и Белоруссии как государств — чле­нов ООН и ряда других организаций и участников многих меж­дународных договоров в тот период, когда они были союзными республиками в составе Союза ССР, а также значительно более скромные по содержанию международные контакты других со­юзных республик.

В-четвертых, в период с середины 1990 и по конец 1991 г., т. е. с момента разработки и принятия в союзных республиках деклараций о государственном суверенитете до прекращения существования Союза ССР и обретения этими республиками статуса независимых государств, ощущалась реальная между­народная деятельность тогда еще субъектов Союза. Так, РСФСР в то время заключила ряд договоров с субъектами зарубежных федераций — отдельными штатами США, землями ФРГ, рес­публиками тогдашней Югославии, несколько соглашений торгово-экономического характера с правительствами Венгрии, Чехословакии, других государств. Эти договорные связи, а так­же прямые дипломатические контакты свидетельствовали о признании зарубежными государствами международно-право­вого статуса республик в составе СССР.

В-пятых, за многие годы существования таких зарубеж­ных федераций, как США, Канада, Австрия, Швейцария, Ав­стралия, сложилась система вступления их субъектов — штатов, провинций, земель, кантонов — в непосредственные дого­ворные отношения друг с другом на межгосударственной осно­ве, а в отдельных случаях — договорные отношения субъекта одного государства с другим государством (например, провин­ции Квебек в Канаде с Францией).

Отмеченная международная практика имела свои внутри­государственные предпосылки в виде конституционных норм, допускавших определенные внешние связи субъектов федера­ции и в какой-то мере их регламентировавших.

Основной закон ФРГ предоставляет возможность землям в той мере, в какой они обладают законодательной компетенци­ей, и с согласия Федерального правительства заключать дого­воры с иностранными государствами (ч. 3 ст. 32). Формулировка Конституции США выглядит иначе: ни один штат не может без согласия Конгресса заключать договоры с другим штатом или иностранной властью (разд. 10 ст. 1), — однако из этого следует возможность договорных отношений штата при согласии Кон­гресса. .Принципиально иное решение содержится в Конститу­ции Бельгии в редакции 1993 г., установившей в этой стране новую, федеративную форму государственного устройства: субъ­екты бельгийской федерации — сообщества и регионы — обла­дают в пределах своих полномочий правом заключения между­народных договоров, которое не обусловлено согласием феде­ральных органов (§ 1 ст. 127 и § 1 ст. 130). Такое конституцион­ное решение уже получило признание в ст. 9 Договора между Российской Федерацией и Королевством Бельгия о согласии и сотрудничестве от 8 декабря 1993 г.

Отечественный конституционный опыт свидетельствует о закреплении в Конституции СССР 1977 г. (ст. 80) и в конститу­циях союзных республик (например, ст. 75 Конституции РСФСР 1978 г.) комплекса республиканских полномочий в международ­ной сфере — право вступать в отношения с иностранными го­сударствами, заключать с ними договоры и обмениваться ди­пломатическими и консульскими представительствами, участ­вовать в деятельности международных организаций. И хотя в реальной ситуации эти конституционные нормы преимущест­венно оставались юридическими фикциями, они обладали пра­вовым потенциалом и в определенной мере были использованы в отмеченный выше период.

В современных условиях Российской Федерации общефедеральное регулирование ограничивается констатацией того, что республики в составе Российской Федерации, края, области и другие субъекты РФ являются самостоятельными участника­ми международных и внешнеэкономических, отношений (свя­зей). Это положение Федеративного договора не перенесено в новую Конституцию, но оно и не противоречит ей, поскольку в п. "о" ч. 1 ст. 72 Конституции к совместному ведению РФ и ее субъектов отнесена "координация международных и внешне­экономических связей субъектов Российской Федерации". Сле­довательно, Конституция исходит из признания международ­ной деятельности субъектов РФ, но не конкретизирует формы этой деятельности, относя соответствующую регламентацию к компетенции самих субъектов в пределах их самостоятельных полномочий. Для нормативной унификаций принципиальных во­просов предусмотрен Федеральный закон "О координации ме­ждународных и внешнеполитических связей субъектов Россий­ской Федерации".

В Уставе города Москвы имеется специальная глава (13) "Международные связи". Город Москва имеет право на уста­новление международных и внешнеэкономических связей в со­ответствии с Конституцией РФ, федеральными законами и Ус­тавом, участвует в пределах своей компетенции в выполнении международных договоров РФ (ст. 92). Аналогичные ссылки на Конституцию РФ и другие акты сопровождают положение ст. 9.2. Устава Хабаровского края о праве края самостоятельно заключать договоры с иностранными государствами. Согласно ст. 13 Устава Свердловской области, область вправе выступать самостоятельным участником международных и внешнеэконо­мических связей, заключать соответствующие договоры (согла­шения), если это не противоречит Конституции РФ и феде­ральным законам.

Можно ли рассматривать указанные нормативные поло­жения как односторонние решения, не согласованные с Феде­рацией и федеральными органами? Очевидно, нет, если иметь в виду позицию Российской Федерации, выраженную в подпи­санных ею с Республикой Татарстан (15 февраля 1994 г.) и с Республикой Башкортостан (3 августа 1994 г.) договорах о раз­граничении предметов ведения и взаимном делегировании пол­номочий между органами государственной власти РФ и органа­ми государственной власти соответствующих республик. Соглас­но п. 11 ст. П Договора Российской Федерации и Республики Татарстан и п. 14 ст. 3 Договора Российской Федерации и Рес­публики Башкортостан каждая республика устанавливает от­ношения с иностранными государствами, заключает междуна­родные договоры, не противоречащие федеральной и респуб­ликанской конституциям (в первом из договоров — и междуна­родным обязательствам РФ), участвует в деятельности между­народных организаций. Примерно треть субъектов уже имеют такого рода внутрифедеральные договоры.

В ряде договоров наряду с закреплением права самостоя­тельного участия в международных и внешнеэкономических связях содержится более конкретная (ориентированная) харак­теристика договорной деятельности республик, областей, кра­ев: фиксируется право в процессе осуществления таких связей заключать "соответствующие договоры (соглашения) с субъек­тами иностранных федеративных государств, административ­но-территориальными образованиями иностранных государств, а также министерствами и ведомствами иностранных госу­дарств". Именно такая унифицированная формулировка вклю­чена в договоры Федерации с Чувашской Республикой (ст. 10), Свердловской областью (ст. 13), Алтайским краем (ст. 13), Саха­линской областью (ст. 14), городом федерального значения Санкт-Петербургом (ст. 16) и другими субъектами РФ.

Можно предположить, что равноуровневые договорные от­ношения — с членами (субъектами) зарубежных федераций, а также с административно-территориальными единицами уни­тарных стран — будут более распространенными, перспектив­ными, чем с иностранными государствами непосредственно.

Самостоятельный аспект международно-правового статуса субъектов РФ — их участие в заключении и выполнении меж­дународных договоров Российской Федерации. Конституция РФ (п. "о" ч. 1 ст. 72) относит к предметам совместного ведения РФ и ее субъектов выполнение международных договоров РФ. Со­гласно Федеральному закону "О международных договорах Российской Федерации" (ч. 3 ст. 32) органы государственной власти соответствующих субъектов РФ обеспечивают в преде­лах своих полномочий выполнение международных договоров РФ. В ст. 4 этого Закона подробно регламентируется участие субъектов РФ в заключении договоров РФ, затрагивающих их полномочия. Имеется в виду прежде всего согласование соот­ветствующих вопросов с органами государственной власти за­интересованных субъектов. При этом разграничиваются вопро­сы, относящиеся к ведению субъектов, и договоры, затрагиваю­щие полномочия субъектов по предметам совместного ведения РФ и ее субъектов. Однако конкретные процедуры согласова­ния не предусматривают применительно к первому случаю та­кой регламентации, при которой получение согласия заинтере­сованного субъекта квалифицировалось бы как необходимая предпосылка разработки и подписания международного дого­вора РФ, а ведь речь идет о сфере, в которой по ст. 73 Консти­туции субъекты РФ "обладают всей полнотой государственной власти".

Таким образом, международные отношения (связи) субъ­ектов РФ не только зафиксированы в их законодательстве, но и признаны на федеральном уровне.