Студопедия

КАТЕГОРИИ:

АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника


XIV принцип




Иван Охлобыстин

 

 

   

 

 

Все книги на свете написаны одной рукой...

Эмерсон. « Essays », 2 t VIII.

 

Пурпурная, как полотнища боевых племен Империи, заря подни­малась из глубоких расщелин гор, окружающих Ультуан. Едва первые лучи рассвета коснулись мозаичных стекол Белой Башни Хоэта, по мраморным плитам ее полов поползли кружевные тени от кованых ре­шеток на окнах башни.

Звонко цокая каблуками по плитам, в зал ворвалась Валайа. На ходу сбросив в кресло тяжелый лук, она приблизилась к столу и спро­сила:

– Надеюсь, была весомая причина?

Сидящий во главе стола Таал показал ей на искрящийся много­гранный рубин, лежащий на исписанном странными письменами пер­гаменте.

– Четырнадцатый принцип определил хозяина,

– Кто он?

– Ты не поверишь.

 

   

 

Бедняге Ленскому в зале не верили, во всяком случае, ничто в его облике не подразумевало амурную скорбь, а на фразе «я люблю вас, Ольга» зал испытывал больше сострадания к упомянутой девице, не­жели к вислозадому «баритону» средних лет с внешностью спивающе­гося аудитора.

Тут‑то и зазвонил телефон. Судорожно пытаясь прикрыть вере­щащий мелодией из популярного кинофильма динамик, Сергей дви­нулся к выходу из концертного зала. Под неодобрительным взглядом пожилой женщины в униформе театрального администратора молодой человек выскочил в холл и приложил трубку к уху. На другом конце провода раздался голос Петра Алексеевича – непосредственного на­чальника Сергея, да и к тому же владельца мебельного салона, где он работал.

– Ты где был?! – в категоричной форме поинтересовался начальник,

– В опере, у меня выходной, – сразу начал оправдываться Сер­гей.

– Короче, бросай все и мигом на работу, – не терпящим возраже­ний голосом потребовал Петр Алексеевич.

– Что‑то случилось?

– Случилось, случилось. Обхохочешься, – хмыкнул начальник и оборвал связь.

 

   

 

 

Петр Алексеевич, что нередко случается с владельцами крупных мебельных магазинов, слыл среди сотрудников салона законченным са­модуром и бытовым деспотом, но к Сергею он относился отнюдь не плохо. Очевидно, начальнику льстило наличие двух высших образова­ний у своего подчиненного, да и о повышении зарплаты тот ни разу за два года службы не заикнулся. В общем: по всему выходило, что моло­дой человек соответствует занимаемой им должности продавца элитной мебели.

Всю дорогу Сергей тихо мурлыкал себе под нос: «Что день гряду­щий мне готовит». Таксист все понял по‑своему и попросил денег на сто рублей больше.

 

   

 

 

Действительно, несмотря на поздний час, в витринах магазина го­рел свет. Петр Алексеевич сидел на итальянской софе у стены, перед ним стоял хорошо одетый господин, примерно ровесник Сергея, с ко­жаной папкой в руках и темных, не ко времени суток, очках в тонкой оправе.

– Вот и он, – радостно ткнул пальцем в подчиненного Петр Алек­сеевич и преданно покосился на позднего посетителя.

– Да, это я, – хмуро согласился Сергей. – Чем могу быть полезен?

– Ты, брат, в командировку поедешь... – начал объяснять ему на­чальник, но посетитель перебил его, протянул Сергею руку и предста­вился:

– Герман Маннбарт, адвокат.

– Сергей Кашин, продавец, – в силу приличий пришлось предста­виться и молодому человеку.

– Короче, давай загранпаспорт на визу, у тебя утром самолет, – опять вмешался Петр Алексеевич. – У господина Маннбарта дом за рубежом, он хочет его обставить мебелью из нашего магазина. Дал пре­доплату за половину ассортимента. Большой, наверное, дом.

– Очень большой, – согласно кивнул покупатель и вопросительно взглянул на Сергея: – Вы согласны?

– Заграничный и общегражданский паспорта у вас, Петр Алексее­вич, в сейфе. Помните, вы их ксерокопировать забирали три месяца на­зад. На всякий случай. Но за несколько часов визу не получают, – ска­зал тот, машинально меняя местами на столе письменный прибор и пе­пельницу.

– Консул сделает все от него зависящее. У меня нашлись аргумен­ты, – улыбнулся ему адвокат.

– Надолго лететь?

– Думаю – не более трех дней.

– А если я не соглашусь?

– Тогда я предложу вам больше,

– Вы умеете договариваться. А на сколько больше?

– Тысяч на десять. Фунтов, естественно. – Петр Алексеевич беспокойно заелозил по софе.

– Хорошо, что на десять. А какая тогда первоначальная сумма?

– Пятьдесят и полное содержание.

– Я бы согласился и на гораздо меньшую сумму, – саркастично усмехнулся Сергей.

– Я знаю, – улыбнулся ему в ответ посетитель, попутно оправляя воротник норковой дохи.

– Позвольте... – опять влез в разговор Петр Алексеевич. Но смекалистый адвокат так же прервал его на полуслове:

– У меня в доме двести комнат.

– Двести! – изумился начальник, но тут же взял себя в руки: – Итак, Сережа, где у нас тут сейф?

– У вас под столом, – подсказал ему тот.

 

   

 

 

Когда Сергей вместе с адвокатом вышел на улицу, то немедленно уточнил:

– А какая все‑таки истинная цель поездки?

– Давайте пока будем придерживаться первоначальной версии, – интеллигентно уклонился от ответа покупатель и протянул ему кон­верт: – Здесь пять тысяч. Вам же, наверное, нужно сделать какие‑то покупки в дорогу.

– На пять тысяч фунтов стерлингов? Ночью? – по‑доброму съязвил молодой человек.

Адвокат, кажется, не понял его шутки или не захотел понимать, а только показал на один из двух припаркованных у магазина автомобилей:

– Эта машина будет вас возить, куда вам заблагорассудится, а утром привезет в аэропорт. А пока дайте мне ваш заграничный паспорт.

Молодой человек протянул ему документ и пошел к указанному ав­томобилю. Уже взявшись за ручку двери, он все‑таки спросил:

– Я надеюсь, речь пойдет не о моей почке или печени для пожи­лого состоятельного клиента?

– Мой клиент, а вернее – клиенты, более чем здоровы, – по‑доб­рому ответил ему адвокат и сел в машину.

Сергей последовал его примеру и, только оказавшись на мягком сиденьи рядом с водителем, осознал, что сидит в «майбахе» стоимо­стью этак в полмиллиона.

– Хорошая машина, – констатировал он, обращаясь к пожилому водителю в костюме,

– Очень хорошая, – согласился тот и посоветовал: – Вы бы луч­ше назад сели. Обычно в таких машинах пассажиры ездят сзади.

– Ничего, – мягко отказался молодой человек. – Не буду пока привыкать.

– Хозяин – барин, – пожал плечами водитель и спросил: – Ку­да поедем?

– А какие магазины работают в половине двенадцатого?

– Никакие.

– Тогда в ночной клуб или ресторан. Нет, в одно местечко на Со­коле. Я покажу, – махнул рукой Сергей. – Славное место – клуб «Кролик Джек Роберте Слимс».

Машина тихо, как подводная лодка, заскользила по пустому шос­се в указанном направлении.

В дороге Сергей предался размышлениям, присущим всем особям мужского пола двадцати семи лет, обремененным двумя высшими об­разованиями – филологическим и физико‑математическим – и не имеющим видимых перспектив в карьерном росте по причине отсут­ствия когерентности к текущей реальности. Иными словами: зарабаты­вать деньги он так и не научился, любимой женщины не встретил, фут­бол не любил, настоящими друзьями не обзавелся, подвига не совер­шил, родину недолюбливал, но и за рубеж не торопился. Хотя при этом во многих редакционных коллективах имел репутацию приятного та­лантливого парня. Мало того, его очерк «Парадокс Туллио Редже» по­лучил высочайшую оценку специалистов в области популярного есте­ствознания и почетный диплом.

– А что, собственно, мы теряем?! – думал молодой человек, раз­глядывая проносящиеся за окном автомобиля мерцающие огнями ре­кламные стенды. – Ничего не теряем. Нет, конечно, можно было до­писать давно начатый роман или наняться землекопом в археологиче­скую экспедицию. Но..., если я этого не сделал раньше, нет никаких га­рантий, что я это сделаю потом. А тут – нереальный задаток и явно, что с мамой мы больше не увидимся. Тоже непонятно – хорошо это или это плохо. Нет, это, должно быть, очень плохо. Вот! – и Сергей ре­флекторно поднял кверху указательный палец. – Надо две тысячи ма­ме отдать. Более чем благородно, и когда у меня совесть, наконец, проснется, будет лишний аргумент в мою пользу. Все равно за семь ча­сов всю «котлету» я не истрачу.

Так он и поступил. Машина, изменив маршрут, вскоре затормози­ла у неказистого девяти этажного дома. Сергей, на ходу выдумывая убедительный повод не задерживаться больше времени, чем это необходимо на пересчет сорока пятидесятифунтовых бумажек, пошел к дому. И когда мама ему открыла дверь, он тут же затараторил:

– Все, быстро! У жены Борщевского схватки, я ближе всех к его дому. Да! Я гонорар получил. Половина тебе.

– Сподобились! – язвительно скривилась добрая женщина. – Ме­сяц не звонил, думает – можно деньгами откупиться. Такие сейчас дети! Будь у них возможность – вообще бы с родителями не знакомились.

Сергей внутренне согласился, но промолчал и начал отсчитывать деньги.

– Мама, – попутно инструктировал он. – Это не доллары, это фунты стерлингов, они дороже. Меняй в государственном банке.

– Может, их туда и положить? – отвлеклась от обличительных речей женщина.

– Не надо, их только что оттуда взяли, у них начнется депрес­сия, – покачал головой молодой человек.

– Ладно, – хмыкнула она и начала рассуждать вслух: – Главное, чтобы Павел не узнал. Этот скупердяй мне из‑за них голову своим нытьем провинтит. Да, – и на лице родительницы появилось истеричное выражение, – твой братик два экзамена завалил, а тебе на все наплевать!

– Мама! – снова воззвал он к здравому смыслу родительницы. – Купи что‑нибудь себе, именно себе, а не родственникам. Все, я побежал, – и он выскочил на лестничную площадку.

– Я твоей бабке новый памятник поставлю, – крикнула ему в спину женщина.

– Нефритовый! – отозвался молодой человек, перепрыгивая по четыре ступени за раз.

Только на улице он облегченно перевел дыхание. Общение с мамой последние пятнадцать лет ему не доставляло удовольствия. Когда‑то ее беспрерывные слезные истерики по любому поводу стерли на нотном листе подростковой души Сергея какой‑то важный знак, отчего гармо­ния была безвозвратно утрачена. Хотя он прекрасно понимал, что мо­лодая, интересная и, что самое главное, незамужняя женщина в лице двенадцатилетнего подростка имела серьезные препятствия для сле­дующего брака. И хотя она сама никогда бы не призналась в этом да­же себе самой, существование Сергея превращало ее жизнь в сущий ад, и, доведись несчастному случаю вычеркнуть ее постылую обузу из списка житейских проблем, на похоронах она бы плакала в последний раз. Для Сергея это был абсолютный факт. Свою мать он никогда не винил, но и никогда не оправдывал. Он просто испытывал к ней острое психологическое отчуждение. Знал, что так быть не должно и это ха­рактеризует его как никчемного человека.

Выйдя из подъезда, молодой человек мимоходом бросил взгляд на небо. У самого горизонта стелились две полупрозрачные белые полосы облаков, подсвечиваемые снизу заревом столичных индустриальных гигантов. Было что‑то в памяти схожее с этим. Двенадцать лет, череда далеких огней проходящей мимо электрички, на которой наконец мо­жет приехать из города вечная студентка мама, игрушечный замок, сложенный пьяницей дедом из детского пластикового конструктора, таинственный сосновый бор у реки, навсегда завязший посреди болота гусеничный трактор, родные скелеты линии высоковольтных электро­передач, мерно гудящие вперемешку с порывами ветра, и сотни ворон, дремлющих на массивных проводах...

У подъезда его облаяла невесть откуда возникшая белая дворняж­ка; отмахнувшись от нее конвертом с деньгами, он едва не наступил в незамеченную им ранее лужу и, огорченно крякнув, сел в машину.

Только подъехав к бару, Сергей отвлекся от противоречивых, не приводящих ни к чему кроме запоя, ассоциаций. Пришло время потра­тить большую часть случайного заработка. А ничто не лечит так эф­фективно искалеченные души, как пустые расходы.

Прежде всего, войдя в питейное заведение, молодой человек потре­бовал у старика гардеробщика вызвать дежурного администратора, а ког­да тот появился, бодро навел справки – сколько он должен за тот раз?

В этот день дежурил Женя – человек без чувства юмора, что, впрочем, он с лихвой компенсировал гипертрофированным чувством ответственности, поэтому сразу уточнил – за какой именно раз, когда два бокала «Хайнекен» разбили или когда Сергей всех с «днем элек­трика» поздравлял?

– За все считай, и я сегодня тоже шалить буду, – сообщил моло­дой человек и понял, что ему очень нравится быть платежеспособным.

– Милости просим, – недоверчиво буркнул Женя и пошел к себе в комнату искать счета, отложенные официантами в прошлые посеще­ния беспокойного гостя.

– Что‑то случилось? – участливо поинтересовался гардеробщик, до пенсии – летчик‑испытатель, по слухам, первый, сбросивший водо­родную бомбу на безымянный атолл где‑то в Тихом океане.

– Бабушка в Бразилии почила в страшных судорогах, оставила несколько миллионов, загородный дом и ученого орангутанга. Он уме­ет говорить «мама», – сообщил Сергей, заглядывая в зал.

Было поздно, и зал практически пустовал – два‑три посетителя, один из которых сразу приветливо махнул молодому человеку. По бес­сменному болотному плащу в нем он признал Андрея Петрова, главно­го редактора одного периодического издания, где Сергей совсем не пе­риодично, но все‑таки вел колонку «Городские слухи»,

– Миру – мир, старикашка! – присаживаясь рядом с ним, поздоровался он. – Я Гейзенберга дочитал.

– Будь осторожен, здесь Ильин, – сразу предупредил тот и по­просил у бармена: – Мне виски, ему «Кальвадос», поллитра «Сидра» и сырные шарики. Правильно, или ты женишься?

– Очень правильно, – подтвердил Сергей и успокоил собутыль­ника: – Ильина не боюсь, я ему сейчас долг верну.

– Серьезно?! – не поверил друг. – Неужели роман дописал?

– Нет, Роман еще не дописал. Все банальнее – у меня бабушка в Бразилии преставилась, оставила несколько миллионов, загородный дом и бладхаунда. Он умеет говорить «мама».

– Мои искренние соболезнования, – на мгновение восскорбел собутыльник, но сумел быстро взять себя в руки и обратился к бармену, уткнувшемуся в экран телевизора, с которого известный юморист обре­ченно рассказывал древний анекдот. – Дружище, ты слишком задумал­ся. Он шутит за деньги. Выключай это дерьмо и обслужи однополчан.

– А!!! Карапузы! – раздалось за спиной у друзей. Они оберну­лись и обнаружили упоминаемого раньше Ильина – человека с поря­дочной зарплатой и должностью биржевого маклера.

– Вот так кстати! – хлопнул его по плечу Сергей. – Я как раз Андрюхе говорил, что не смогу тебе отдать пятьсот баксов.

– Нет, я не рад, – невесело признался Ильин.

– У меня нет баксов, да и вообще баксы – это архаика, я тебе от­дам фунтами стерлингов, – не замедлил его успокоить молодой чело­век, Хрустнул пачкой денег в кармане и протянул кредитору десять бу­мажек.

– Теперь я рад. Здесь больше, – уже веселее отозвался тот, трепетно осязая пальцами купюры.

– Так ты лишнее прогуляй, все‑таки не каждый день видимся, – посоветовал Сергей и поправил другу галстук.

Ильин воистину был человеком дела и повторять не заставил.

– А мне мое меню – Б‑52, четыре раза подряд, пять порций блин­чиков с маком и два больших «Грольша».

– Мужчина, столько переварить одному организму за раз нере­ально и небезопасно, – заметил Петров.

– А что реально, старина?! – резонно возразил маклер. – По­верьте мне – биржевику со стажем – вся наша жизнь мираж. Ети ее майа, от цен на нефть до поцелуя младенца.

– Поддерживаю, – согласился Сергей. – Нет ничего более нере­ального, чем реальность.

– Однако свой заказ подтверждаю – четыре Б‑52, пять блинов, два пива, – поставил в диспуте точку Ильин. – Реально – нереаль­но, но меня очень возбуждает сам процесс переваривания. Фрейд ме­ня побери!

 

   

 

 

Когда бармен выставил перед друзьями вышеперечисленные зака­зы, Сергей поднял свою рюмку и провозгласил тост:

– Друзья! Время работает на других, и мы не работаем на время, а другие не работают ни на нас. Поэтому надо выпить!

– Выпить надо в любом случае, – согласился Андрей, но, икнув, заметил: – Отличный, ик, тост! Главное, ик, его, ик, не запомнить!

– Я точно, ик, не смогу запомнить эту чушь, – поддержал Ильин и выпил первым.

– Нет, дружище, это не чушь, это поэзия Великого Хаоса, нашей истинной родины! – сказал Сергей и выпил вторым.

– Далекой, ик, но желанной. За нее, ик, роднульку! – добавил Андрюха и выпил третьим.

 

   

 

 

Через сорок минут собутыльники начали понимать друг друга зна­чительно лучше, но мужскую идиллию нарушило появление в баре Ольги – жены редактора.

 

– Ну что?! – сердито поинтересовалась она у мужа.

– Клянусь – после рабочего дня зашел выпить кофе, а тут такое несчастье – у Сержа тетка в Албании купила слона, а он на нее возь­ми и сядь. Так что теперь – грех не помянуть, – сообщил тот.

– Сережа, требую мужа обратно, мы с ним бабулю дома помя­нем, – обернулась к виновнику торжества Ольга.

– Его никто не держит, ик. Наоборот, это он нас обычно толкает к пропасти,‑ возразил Ильин, подтягиваяк себе очередную рюмку Б‑52. – Теперь же оставлять нас наедине с жизнью – просто неблаго­родно. Ольга, ты ‑ как следующая ступень женской эволюции, могла бы тоже поддержать компанию.

– Нет‑нет, ‑ запротестовал Андрюха. ‑ У меня завтра сдача но­мера.

– Не зли меня, – огрызнулась на Ильина Ольга. – Иначе я Ми­ле позвоню.

– Миле не надо, она в Италии, может со злости больше денег по­тратить, – ответил Ильин и признался: – Просто я завидую – у од­ного дядьку акула съела, а к другому жена приехала.

– Мурена, – поправил его Андрюха, поднимаясь из‑за стойки.

– Прощайте, сироты!

– Прощай, «тимуровец», – махнул ему вслед маклер. – Береги жену и пиши только правду.

– Я не пишу некрологи, ‑ напоследок огрызнулся редактор.

 

   

 

 

К четырем утра силы окончательно оставили Ильина и он собрал­ся домой.

– Пора, друг, спать, иначе завтра я буду очень плохой, – заявил он, поднимаясь со стула.

– Ты и так будешь плохой, – предупредил его Сергей.

– Нет – «плохой» и «очень плохой» ‑ это две разные вещи, ‑ объяснил маклер. ‑ Когда ты просто «плохой», ты радуешься, что к вечеру опять можно стать хорошим, а когда ты «очень плохой» – ты не хочешь к вечеру опять быть хорошим, ты вообще ничего не хочешь. А это либо признак просветления, либо диагноз.

– Именно это я и имею в виду, когда слышу – деловой разго­вор, – душевно согласился с ним собутыльник.

– Да! – сказал Ильин после длинной паузы, в течение которой пытался застегнуть верхнюю пуговицу на рубашке и вернуть на место приспущенный галстук. Поскольку это ему так толком и не удалось, он хлопнул на прощанье Сергея ладонью по плечу и покинул бар.

– Вот что может сделать с человеком работа не по профилю, – глядя вслед уходящему приятелю, констатировал молодой человек.

– А какой у него профиль? – спросил снулый бармен, продолжая поглядывать на экран с платным весельчаком.

– Римский, – сообщил молодой человек и тоже поднялся со сту­ла. – А я поехал в аэропорт, там сейчас на первом этаже тоже кабель­ное телевидение включат.

– Всего хорошего! – попрощался с ним бармен и выложил на стойку счет. – Тут и за «день электрика».

Сергей не глядя вытащил из кармана несколько купюр и бросил их на стойку:

– Этого хватит?

Бармен быстро пересчитал деньги и сообщил:

– Хватит еще на два «дня электрика».

– Ну, теперь ничего не страшно, – пожал ему руку молодой чело­век, вышел на улицу и тут же свернул в соседний подъезд.

 

   

 

 

Старый лифт послушно довез Сергея до последнего этажа. Ключ оказался на прежнем месте: под металлическим порогом двери, веду­щей на крышу.

Молодой человек прошелся вдоль каменного парапета до угла зда­ния и уселся на самый край крыши, свесив вниз ноги.

Нет, само собой, он боялся высоты, но всякий раз, перебрав лиш­него в «Кролике», Сергей приходил сюда и усаживался на одно и то же место. Опасаясь прийти к печальным выводам, он сам никогда не под­вергал тщательному анализу мотивы этой романтической, но вздорной привычки.

Внизу томился огнями сонный город, холодный ветер терзал ре­кламный транспарант над шоссе, до слуха доносились обрывки песни про робота из отечественного фантастического фильма 70‑х годов.

– Нет, я не дописал роман, – вслух сказал молодой человек, вдо­воль надышавшись влажным воздухом. – Это очень трудно – дописать роман. Чтобы дописать роман, нужно знать, чем он закончится, а это так грустно – знать, чем он закончится. Я просто отказываюсь это знать.

Со стороны шоссе послышался визг тормозных колодок автомоби­ля, и что‑то разбилось.

– Похоже, у ваших отношений, товарищи, есть будущее, – без­злобно отреагировал Сергей, не имея возможности рассмотреть аварию из‑за крон деревьев, скрывающих от взгляда место дорожно‑транс­портного происшествия.

– Да, есть будущее, – повторил он и плюнул вниз. – Будущего нет у меня.

 

   

 

 

Машина покорно ждала его у входа в бар. Как только молодой че­ловек оказался на крыльце, водитель завел мотор, включил фары, сам вышел навстречу пассажиру и открыл перед ним заднюю дверь.

– Мило, мило, ‑ поблагодарил Сергей, но, обойдя водителя, сам открыл себе переднюю дверь и сел на прежнее место.

– Что, домой и потом в аэропорт? – с надеждой в голосе поинте­ресовался водитель, разочарованный упрямством пассажира.

– Зачем домой? – не понял молодой человек.

– Ну, – неопределенно буркнул водитель. – Зубную щетку там взять, кота покормить, с родными попрощаться.

– Все так плохо?!

– Почему плохо? Если я куда‑нибудь уезжаю, то с женой и доче­рью прощаюсь.

– У меня нет жены, с которой надо прощаться, нет кота, которого надо кормить, вообще никого нет. Я принципиально беден и одинок. 11оэтому куплю зубную щетку в аэропорту.

– Л если трубу прорвет? – предоставил последний аргумент во­дитель.

– Да, что‑то обязательно прорвет или воспламенится, – согласил­ся молодой человек и решил: – Поехали в «Е‑макс» на Пятницкой. Ключи от квартиры другу отдам.

– Это баня?

– Нет, это не баня, это интернет‑клуб в доме, откуда «радионя­ню» передавали. Вы слушали «радионяню»?

– Бывало, – стыдливо признался водитель и тронул машину с места.

 

   

 

 

Раннее утро не предполагало большого числа посетителей – две китайские студентки, копающие недра сетевых библиотек в поисках нужного реферата или курсовой, пожилой мужчина в спортивном ко­стюме, по первому ощущению – демократ и кляузник, отсылающий электронной почтой характеристику на сослуживца в соответствующие органы, заспанный длинноволосый юноша, копирующий из сетевого ресурса на диск какие‑то непостижимо длинные формулы с не менее непостижимыми графиками. Сергей не стал задерживаться в общем зале и спустился в игровую зону. Тут народу было больше – две подро­стковые компании, переругиваясь, вели компьютерную перестрелку друг с другом. Молодой человек подошел к стойке администратора и разбудил спящего там парня:

– Коля, загружайся, времени нет.

– Чего‑чего?! – недовольно поднял голову тот, пригляделся к по­сетителю и поздоровался: – Маг, ты чего? Пришел играть?

– Сорок раз говорил тебе, – дохнул на него винными парами тот, – называй меня полным именем – Магнификус, потому что это означает – «великолепный», а «маг» – хрен знает что обозначает. По­нимаешь?

– Да перестань, не лютуй, – отмахнулся сонный администра­тор. – Какая разница, как тебя называют. Ты чемпион до следующего года. Чего хотел‑то?

– Ключи от моей квартиры Горацио отдай, скажи, чтобы погляды­вал. Так, раз в неделю.

– Куда глаза глядят? – спросил Коля, забирая из рук Сергея клю­чи и бросая их в ящик с дисками.

– Чужие глаза глядят, но «глаза» платят вперед и много, – честно признался тот. – За границу, визу за ночь обещали сделать. Дикари – одно слово. Знакомы полчаса, а уже платят.

– Значит, богатые перцы, – высказал предположение прозорли­вый администратор и крикнул в зал: – Э! Малолетние! Кто там курит?! Я сейчас вас поотключаю!

– Все‑все! – крикнули оттуда.

– Смотрите у меня! – показал им кулак Коля и опять вернулся к беседе. – Могу угадать кто платит!

– Кто?

– Тот «сетевой» чудила, который три «лимона баксов» обещал, если ты отобьешь его химер. Ты зиккураты у леса на границе карты ставил, а потом он их снес, ты отошел вглубь материка и «нашлепал» пауков. Как его?! Чего‑то – Нахтримгур.

– Нахтрагент, – поправил его молодой человек. – Нахтрагент по‑ немецки значит «злопамятный».

– Тогда это не он, – потянулся Коля. – Такие деньги не от­дают.

– То‑то и оно, – согласился Сергей и поделился внезапно возник­шим соображением: – Коля, знаешь, что гарантирует успех любого об­щественного заведения в ближайшие сто лет? Надпись на входной две­ри – «круглосуточно». Люди не хотят жить днем.

Тот не оценил его откровения.

– Ну ты только подумай!!! – перегнувшись через стойку, закри­чал администратор. – Там опять кто‑то курит! Я вас вырубаю. Соби­райтесь!

– Пошел я, – попрощался с ним молодой человек и зашагал по лестнице наверх.

– Вспомнил! Не баксов, – услышал он последнее восклицание Коли, – стерлингов.

 

   

 

 

– Стерлингов, стерлингов, – напевая про себя, подошел к маши­не Сергей.

Невозмутимый водитель протирал салфеткой фары.

– Слушай, – подойдя к нему сзади, спросил молодой человек, – твой работодатель чем занимается?

– Мне работу дает, – уклончиво ответил тот.

– Я ему зачем? – продолжил допытываться молодой человек.

– Не знаю, – покачал головой водитель. – Нам сказали тебя до утра катать, если что охранять, а утром – в аэропорт.

– В смысле – охранять? – удивился Сергей.

– Охранять и все, – отбросил в сторону грязную салфетку води­тель и начал садиться в машину.

– От кого и как? – не унимался настырный пассажир. – И поче­му ты говоришь во множественном числе?

– Ото всех, автоматом, – и водитель показал миниатюрный ав­томат, висящий у него на ремне под пальто, но поспешил огово­риться:

– Все официально, у меня есть все бумаги.

– Хорошо, – тоже плюхаясь на сиденье. – А что значит – «мы». У тебя кто‑то в багажнике сидит?

– Нет, за нами в полукилометре отсюда еще четыре «Краузера» и в них четырнадцать человек едут.

– Тоже с автоматами?

– Почему с автоматами? Есть и с «помпами», и с обычными ство­лами.

– Круто! – не сдержался от восклицания ошарашенный информа­цией пассажир.

– Круто! – согласился водитель. – Для тебя все наше агентство арендовали. Для нас ты очень «серьезный клиент».

– Машины тоже ваши?

– Нет, машины мять дней назад заказчики купили.

– Славная интрига, – задумался молодой человек и осторожно спросил: – А я, если что, могу вот так из машины выйти и уйти? Так, чтобы без погони?

– Хоть сейчас, – пожал плечами его собеседник и с надеждой в голосе уточнил: – В аэропорт?

– Выходит, что туда, раз «хоть сейчас», – смирился «очень серьезный клиент».

 

   

 

 

Из всех мест на земле Сергей больше всего любил международный аэропорт. В самой сути этого места было что‑то неуловимо привлека­тельное для человека, рожденного в шестидесятых, а в семидесятых уже получившего знание об истории своей необъятной родины из школьных учебников, но сделавшего собственные выводы, бесконечно далекие от выводов учителя начальной военной подготовки,

В международном аэропорту всегда было светло и празднично, просто нескончаемый Новый год – многочисленные магазинчики, на­битые блестящей мелочевкой для туристов, открытые кафе и ресторан­чики с нереально приветливыми официантами и столь же нереально вы­сокими ценами, повсюду мерцающие экраны телевизоров, тихие при­ветливые люди с новыми чемоданами, ну и, конечно, самое главное – этот волшебный, чарующий голос, льющийся из‑под самых сводов по­мещения: «Начинается регистрация на рейс 264 на Ниццу, пассажиров просят пройти на регистрацию к секции номер два». Подобный голос мог принадлежать только доброй фее из старого детского кинофильма «Золушка».

Молодой человек побродил немного по первому этажу, выпил чаш­ку двойного эспрессо и рюмку «Кальвадоса», пересчитал оставшиеся деньги. Осталось чуть более двух тысяч.

– Все это прекрасно, – подумал он. – Но нормальные люди дав­но бы уже ехали в сторону курортной зоны, а потом еще годик‑другой жарили шашлыки для туристов. Шлепнут наверняка! Однако...

Что «однако», Сергей так и не смог интерпретировать и принялся слоняться дальше.

Ноги сами принесли его к дежурному милиционеру у эскалатора, и он невзначай поинтересовался у скучающего «гаранта правопо­рядка»:

– Как вы думаете, если появились случайные деньги, их лучше по­тратить или приберечь «на черный день»?

– Если случайные, то лучше потратить, – не раздумывая посове­товал мудрый служака. – Потому что случайные могут назад забрать или самолет не долетит. Тогда какие там деньги! Тем более случайные.

– Это гениально! – восхитился молодой человек, внутренне на­страиваясь на более обстоятельную беседу.

– Я поэтому и стихи пишу, – признался милиционер, но у него за­шумела рация и он быстро зашагал в сторону багажного отделения.

 

   

 

 

Следуя авторитетному совету, на втором этаже Сергей сразу посетил обменный пункт, где принял всю имеющуюся наличность, а затем зашел в ювелирный магазин. После десятиминутного ознакомления с экспозицией, он указал миленькой девушке‑продавцу на массивное кольцо со столь же массивным изумрудом общей стоимостью в две тысячи фунтов. Померив его на средний палец левой руки, он небрежно хрустнул пачкой денег, рас­платился и уже намеревался покинуть магазин, как вдруг у него за спиной раздался знакомый голос:

– Изящный выбор, хотя оправа грубовата, теперь необходим сапфир на мизинец, рубин на указательный и, конечно, черный бриллиант на ука­зательный палец правой руки. Это будет правильно.

Молодой человек обернулся и обнаружил стоящего рядом улыбаю­щегося адвоката.

– Я абсолютно с вами согласен, но пока весь гарнитур мне не по карману, – вместо приветствия ответил Сергей.

– Ничего, я расплачусь карточкой, – еще шире улыбнулся Маннбарт и повернулся к девушке: – Уверен, что все вышеперечисленное мной у вас в магазине имеется.

Девушка явно имела устойчивый иммунитет к обаянию транзитных нуворишей, поэтому в ее голосе было больше деловых поток, чем тор­гового кокетства.

– Всего, может быть, и нет, но через двадцать минут будет, – со­общила она и уточнила: – Какой крупный?

– Черный? – так же ласково переспросил адвокат.

– Черный, красный и синий, – деликатно сообщила она.

– Сергей, покажите руки девушке, – попросил Герман.

Молодой человек послушно вытянул вперед обе руки.

– С ноготь каждого пальца, для которого предназначены кам­ни, – сказал адвокат.

Продавец взглянула на отнюдь не идеальные в плане гигиены ног­ти Сергея и согласно кивнула.

– Благодарю вас, – сделал полупоклон Маннбарт. – До нашего рейса ровно час. Мы будем в кафе рядом. Кстати, закажите что‑нибудь себе.

– Не стоит, – попробовала отказаться девушка.

– Понимание – одна из самых дорогих вещей на свете. Считайте, что в некотором смысле я даже сэкономил на пас, – снова пустил в ход улыбку адвокат. Девушка на этот раз не удержалась и улыбнулась ему в ответ.

 

   

 

 

– Герман, это из моих трех миллионов? – выходя из магазина, не­навязчиво уточнил Сергей.

Адвокат удивленно вскинул брови:

– Нет, но признаюсь, что вы крайне наблюдательны. О чем еще мечтает человек вашего склада и положения?

– Склад у меня действительно мечтательный, а положение, оче­видно, неопределенное, – нахально заявил молодой человек. – Посе­му меня бы несказанно взбодрили породистые золотые часы и мобиль­ный телефон в платиновом корпусе. К слову, эти невинные безделуш­ки я видел вон там, – и он указал на горящие витрины магазинов в дру­гом конце зала.

– И то и другое в вашем положении абсолютно бесполезные вещи, но моя миссия – сделать наш вояж максимально комфортным. Поэто­му вперед, на встречу с вашими провинциальными грезами, – глазом не моргнув, столь же велеречиво согласился Маннбарт и добавил: – Стыдно признаться, но я бессовестно обманул вашего работодателя. Меня зовут не Герман, а Торгрим. Ничего не поделаешь – с детства стеснялся настоящего имени.

– Еще вопрос, – обратился к нему молодой человек. – Если у вас, гер Торгрим, в жизни все так просто, то почему мы не в VlP‑зоне?

– В моей жизни действительно все очень просто, но в окружаю­щей меня жизни все немного сложнее, – двигаясь по направлению к указанным магазинам, ответил тот, но тут же объяснил: – В VIP‑зону не пустят четырнадцать человек охраны с боевыми единицами на руках. Зайдем туда к концу регистрации.

– Вон оно как! – ехидно улыбнулся Сергей.

– А вы как думали? – не менее ехидно подмигнул ему адвокат.

 

   

 

 

Уже через двадцать минут попутчики сидели в кафе рядом со знакомым ювелирным магазином и пили чай. Сергей попутно разгля­дывал свежеприобретенный прибор фирмы «Потек Филипп» и же­ланный телефонный аппарат. Вдоволь наигравшись, он обратился к спутнику:

– Я понимаю, что все вы мне рассказать не можете, так же я по­нимаю, что вся необходимая мебель у вас есть, ответьте мне пока на два вопроса: куда мы летим и что нам угрожает?

– Летим мы в Ниццу, и пока нам ничего не угрожает. Так, пере­страховка, – ответил Торгрим.

– В Ниццу! – восхитился молодой человек. – Ницца – город мо­их снов.

– Вам еще не снились настоящие сны, – обнадежил его собесед­ник и хотел к этому добавить еще что‑то, но показавшаяся из магазина девушка сделала приглашающий жест, и он предложил спутнику: – Пойдемте оценим вкус нашей трепетной наяды.

В магазине помимо уже знакомого продавца наличествовали еще двое пожилых мужчин и охранник. Перед одним из мужчин на прилавке было разложено темно‑бордовое сукно с горстью ювелирных изделий.

– Померьте, – предложил Сергею адвокат, указывая на украше­ния и мало обращая внимания на присутствующих.

Молодой человек не заставил себя ждать и быстро унизал пальцы искрящимися кольцами в соответствии с ранее оговоренной последова­тельностью.

– Ну как, не жмут? – участливо поинтересовался Торгрим.

– Я потерплю, если что, – разглядывая свои руки, ответил Сер­гей.

– Это будет стоить четыреста тридцать тысяч долларов, – подал голос один из новоприбывших пожилых господ.

– Удивительно! Четыреста тридцать – это пароль моей электрон­ной почты, – заявил адвокат, протянул говорившему кредитную кар­точку и обратился к девушке: – Можно полюбопытствовать, что вы выбрали себе?

Та смущенно показала на небольшой медальон в форме золотого дельфина с двумя микроскопическими бриллиантами.

– Клянусь, я выбрал бы себе то же самое, – улыбнулся Маннбарт, но тут же посерьезнел и ткнул в кольцо с овальным изумрудом под стеклом на витрине: – Посчитайте и это. Иначе вас не поймут со­служивцы.

– Четыреста тридцать две тысячи, – снова подал голос пожилой гость.

– Еще удивительней! – засмеялся адвокат. – А это номер моего паспорта.

– Правда? – не удержался от вопроса окончательно запутавший­ся в ситуации неопытный спутник.

Торгрим молча извлек из кармана свой паспорт, раскрыл его и по­казал на номер сверху.

– Действительно, четыреста тридцать два! – прочитал вслух но­мер молодой человек.

 

 

– Боюсь летать! – признался Сергей своему спутнику, устраива­ясь в кресле у иллюминатора.

– Не проблема, – успокоил его тот.

– Кто такой Нахтрагент? – спросил молодой человек, неволь­но время от времени продолжая разглядывать украшения на своих руках.

– Я, – спокойно признался Торгрим.

– Значит, у вас и фамилия другая?

– Признаться, Маннбарт – это фамилия моего близкого род­ственника, но я решил пока пользоваться ею, потому что кроме вас мою настоящую фамилию еще никто нормально здесь не выговорил. А ка­залось бы, чего проще – Нахтрагент! Скромно и понятно.

– Я бы еще добавил – изящно. Вы очень многоликий адвокат. Короче, это ты мне обещал три миллиона?

– Короче, можно гак сказать, что я или, если быть совсем точ­ным, – через меня.

– Тогда зачем мы куда‑то летим? Отдали бы мне деньги и все?!

– Поймите, я только адвокат, я только представляю интересы своего клиента.

– Это опять про мебель?

– Да, будем пока придерживаться официальной версии.

– Ладно, – отчаявшись что‑либо выведать у своего странного спутника, откинул голову назад молодой человек.

Самолет качнуло, за иллюминатором потянулась череда огней взлетной полосы.

– Я боюсь летать, я очень боюсь летать, у меня может сердце не выдержать, – опять пожаловался соседу Сергей.

– Не бойтесь, – улыбнулся Торгрим, протянул руку к голове мо­лодого человека и легко нажал большим пальцем на какую‑то точку за ухом попутчика.

 

 

   

 

 

Его разбудил толчок, вызванный касанием шасси самолета взлет­ной полосы.

– Мы прилетели, – поспешил сообщить адвокат и показал на ил­люминатор, за которым активно светлело.

– Слава Богу! – потянулся со сна Сергей.

Пассажиры начали выстраиваться в проходе, бортпроводница ще­дро одаривала каждого улыбкой и неким ободряющим пожеланием, правда, только по‑французски.

– Что она говорит? – спросил Сергей у своего спутника.

– Общий смысл – не советует задерживаться, – растолковал Маннбарт и, в свою очередь, сам что‑то сказал девушке и протянул ви­зитку, отчего та зарделась, невинно скосила глазки в сторону и сунула предложенную карточку в кармашек униформы.

– А ты что сказал?

– Общий смысл – все зависит от вас.

– А не общий?

– Это личное.

– Дорого?

– Как все во Франции – все дорого, но все доступно.

– Одно слово – свободная страна! – констатировал молодой че­ловек, вышел на трап и с удовольствием полной грудью вдохнул свежий воздух.

– Два слова, – поправил его Торгрим,

 

   

 

 

У трапа их уже ждал бронированный лимузин и два черных джипа сопровождения.

 

Последнее, что запомнил Сергей, было участливое лицо бортпро­водницы, укутывающей его ноги в полосатый плед.  

– Все‑таки мы кого‑то боимся, – подметил Сергей, садясь в ма­шину.

 

– Это обычай. Французы патологически гостеприимны, – хмык­нул Торгрим.

– Обычай, наверное, как все во Франции, – дорогой, но доступ­ный?

– Увы! Страна с такой пышной историей должна знать себе цену.

 

   

 

 

Кортеж тронулся с места, беспрепятственно миновал пост охраны на въезде и помчался по широкому шоссе в сторону разливающейся на востоке зари.

– Будем жить в отеле? – заинтересовался молодой человек, разглядывая мелькающие за окном дорожные указатели на француз­ском,

– Нет, у нас недалеко отсюда есть приличный дом, – спокойно от­ветил ему Торгрим. – Кстати, там нас уже ждет портной. Он подгонит под вас гардероб.

– Чужой чей‑то гардероб?

– Почему же чужой. Ваш. Но кое‑какие поправки нужно внести.

– Я начинаю привыкать ко всей этой истории, – признался Сер­гей. – Не могу точно определить – нравится она мне или нет, но в лю­бом случае она интереснее всех предыдущих.

– Гораздо интереснее, – кивнул адвокат. – Жизнь Магнификуса Второго – это сплошное приключение.

– Кто такой Магнификус Второй?

– Вы, мой друг.

– Почему второй?

– Потому что первый умер.

– Давайте угадаю – умер насильственной, мучительной смертью?

– Его убил предатель.

– Значит, мы все‑таки относимся к хорошим, у нас есть противни­ки – плохие, меня не распилят на запасные части для больных богатых дядек, я очень важная особа и, само собой, – за мной идет нешуточная охота?

 

– Совершенно верно! – еще раз кивнул его спутник.

– Может быть, вы мне расскажете все в прямой последовательно­сти, а то как‑то неловко чувствовать себя дураком, – попросил моло­дой человек.

– Пока это нецелесообразно, тем более я сам всего не знаю, – мягко отказался Маннбарт и предложил: – Почему бы вам просто не расслабиться и не получить максимальное удовольствие?

– Я не очень представляю, что такое максимальное удоволь­ствие, – вздохнул Сергей. – Последние пять лет, стыдно сказать, но я получал удовольствие только от компьютерных игрушек, «Кальвадоса» и ежемесячной перестановки мебели в квартире.

– Зачем так часто?

– Поиск себя в пространстве. У меня есть дурная манера – ста­раюсь сделать еще лучше, поэтому ничего не доделываю до конца. В детстве на одном празднике я очень захотел в туалет, а когда вернул­ся, Дед Мороз уже все подарки раздал. Остались только два зеле­ных воздушных шарика. Я их на улицу вынес, но они от холода сду­лись,

– Ну и что? – не понял адвокат.

– На другом празднике, через год, я опять захотел в туалет, но терпел, пока в штаны не навалил, а Дед Мороз подарки в машине бра­та забыл. Так началось мое падение в бездну.

– Очень поучительно. Извините, – Торгрим снял с инкрустиро­ванной деревом панели перед собой телефонную трубку, что‑то сказал по‑немецки, потом повернулся к молодому человеку и указал в окно: – Магнификусхолл.

– Типа – мой домишко? – спросил тот.

– Именно, – подтвердил Маннбарт.

 

   

Размеры как самого здания, так и прилегающих к нему террито­рий ошеломили новоиспеченного домовладельца. Дом, внешне напо­минающий старинную английскую усадьбу, находился в нескольких десятках метров от моря. Ландшафт вокруг дома был выполнен в псевдояпонском стиле – аккуратные брусчатые дорожки вились во­круг бесконечных композиций, сложенных из массивных валунов. Все это окружал сложенный из тех же валунов забор, оплетенный плющом. По дорожкам неторопливо расхаживали крепкие молодые люди в хороших костюмах, придерживая нервных доберманов на длинных поводках.

– Что ж, миленько, – огляделся по сторонам Сергей и спросил: – Но почему ни одного дерева?

– Стратегически неверно, – невнятно объяснил адвокат и жестом пригласил к дому.

 

   

 

 

Внутри, как и ожидалось, дизайнеры постарались не меньше – огромный холл с закопченным камином и столь же огромным столом, заблаговременно сервированным. Из холла наверх поднималась мра­морная лестница, устланная бордовым ковром. Массивные дубовые двери украшали кованые узоры с изображением мифических чудовищ и неизвестных символов.

– Тоже симпатично, – кивнул молодой человек, но добавил: – Я бы заменил ковер на бежевый.

– Утром так и будет, – послушно согласился Маннбарт.

– А что за транспарант? – ткнул пальцем в алое полотнище над камином новый домовладелец. На полотнище красовалось изо­бражение дракона, сжимающего в лапах кованую цифру четырнад­цать.

– Четырнадцатый принцип, – торжественно сообщил адвокат, – ваш герб.

– Величественно, – буркнул Сергей, уже начинающий уставать от обилия впечатлений.

– Наверное, вы хотели бы принять ванну и переодеться? – дели­катно поинтересовался Торгрим.

 

   

– И поспать, – разделил его мнение молодой человек.

 

 

– Нет проблем, но еще десять минут на портного, – согласился адвокат. – Я же пока, с вашего разрешения, удалюсь ненадолго.

– Валяйте, – махнула рукой жертва неожиданной роскошной жизни.

 

   

 

 

Десять минут затянулись на добрых сорок. Беспрерывно что‑то бормочущий по‑французски пожилой господин сто раз обмерил мо­лодого человека с ног до головы, попутно записывая полученные данные в блокнот. Когда модельная экзекуция закончилась, молча­ливый дворецкий препроводил Сергея в его апартаменты, где тот, на ходу сбросив ботинки, рухнул на огромную кровать с балдахином над ней.

– С «Кальвадосом» стоит вести себя дипломатичней – уже засы­пая, пробормотал молодой человек, рассчитывая проснуться дома в Москве.

 

   

 

 

Но пробудившись, он обнаружил, что злоупотребление спиртным здесь ни при чем. Все осталось тем же – кровать, балдахин над ней и прочие атрибуты новой жизни.

Сергей посмотрел на свои руки – кольца тоже были на месте.

Устало вздохнув, он стянул украшения с рук и положил на резной столик у кровати. Потом встал и подошел к окну. За ним в лучах захо­дящего солнца переливалась бескрайняя морская даль.

– Мы будем жить в большом доме у моря, вечерами пить зеленый чай на веранде и смотреть в телескоп на созвездие Стрельца, – вспом­нил он слова милой девушки с гигантскими карими глазами, обещавшей ему научиться готовить лазанью и родить троих детей, но спустя нес­колько дней сбежавшей от него с уже женатым владельцем универсаль­ного магазина.

– Бывает и такое! – сам себе прошептал молодой человек и по­шел искать ванную комнату, на ходу прихватив из вазы со столика желтое яблоко. Ванная комната оказалась за ближайшей дверью. Мало того, неведомый благодетель успел развесить на вешалке у зер­кала отутюженный костюм, другие полагающиеся детали туалета, включая нижнее белье, и выставив целую галерею пузырьков с муж­скими одеколонами.

Приведя себя в подобающий вид, Сергей пошел бродить по дому. Торгрима он обнаружил в холле у пылающего камина с мандолиной в руках. Адвокат мастерски владел инструментом. Он играл что‑то похо­жее на средневековую балладу.

– Браво, – присаживаясь рядом с ним в кресло, похвалил моло­дой человек.

– И у адвокатов бывают слабости, – улыбнулся тот.

– Где вы этому научились?

– Это обычный для моего народа инструмент, гораздо привычнее гитары, – ответил тот.

– Что за народ? – беря со стола графин с вином, уточнил Сергей.

– Гномы, – просто ответил адвокат.

– Ах, гномы! – понимающе вздохнул молодой человек. – Я так и предполагал. Как же гномы и без инструмента?! Ни один уважающий себя гном на улицу без инструмента не выходит.

– Напрасно утрируете, – спокойно усовестил его Маннбарт, – Не у всех гномов есть музыкальный слух. Кстати, кольца вы напрасно сняли.

– Мне надоело звенеть, я наигрался, и, признаться, мне больше нравится «восьмиднев» «Оберхарта», а не «Потек Филип». Алчность подвела, – налил себе из графина в бокал вина Сергей и сделал гло­ток. – Хорошее «порто». Минимум сорок лет.

– Совершенно верно, но кольца придется опять надеть, причем не­медленно, – продолжал настаивать адвокат, откладывая в сторону до­мру. – Вы должны их иметь на руках. В том же комплекте. Я так ра­довался, когда вы сами нашли эту комбинацию. Ваш предшественник оценил бы по достоинству такой выбор.

– Расскажите мне о нем, – попросил Сергей.

– Только если вы наденете кольца, – категорично заявил Тор­грим.

– Надену, надену, – недовольно крякнул молодой человек, под­нялся с кресла и пошел наверх в свою спальню.

 

   

 

 

Когда он вернулся обратно, адвокат стоял посреди холла в окруже­нии четырех охранников и что‑то им энергично втолковывал. При по­явлении гостя адвокат жестом приказал охранникам разойтись и шаг­нул навстречу Сергею.

– Я надел все колечки, часы с каменьями и взял золотой телефон. А где мандолина? – показал тот руки.

– Боюсь, что с музыкой придется повременить,– сообщил гном. – Нам предстоит очень беспокойная ночь.

– Кто‑то сюда приедет? – еще не проникшись серьезностью ин­тонаций в голосе Маннбарта, спросил его молодой человек.

– Уже приехал, – серьезно ответил тот. – Шесть человек охраны исчезли совсем, у двух исчезли головы, подземный ход завален, верто­лет выведен из строя.

– Головы?! – не понял Сергей.

– Да, скорее всего он отрубил их.

– Он – это кто?

– Слаанеш.

– А Слаанеш – это кто? И чего он хочет?

– Слаанеш – это плохой, и он хочет вашего немедленного уничто­жения.

– Плохие новости. Но зачем?

– Потому что вы – Магнификус – потенциальный обладатель че­тырнадцатого принципа.

– Не понимаю.

– Пока и не нужно, – взмахнул рукой Торгрим и протянул моло­дому человеку пухлое портмоне. – Здесь кредитные карточки, код для всех – четыре семерки, документы и визитная карточка одного хоро­шего человека, на ней же ваш счет в банке и название самого банка. А теперь бегите вон в ту дверь, через кухню, потом к морю, – он указал на боковую дверь. – Переплывите заграждения и бегите дальше.

– Здесь весело, – пряча портмоне в нагрудный карман, сказал Сергей.

– С вами не соскучишься, – подтолкнул его к двери адвокат и крикнул напоследок в спину: – Не снимайте кольца. Пока кольца на руках, Слаанеш вас не видит. Вашего лица не знает. Позвоните по но­меру на визитке. Быстрее.

 

   

 

 

События последних двух дней убедили молодого человека, что мо­жет случиться все что угодно. Вариант закончить жизнь именно сейчас его не прельщал. Поэтому он послушно старался выполнить все реко­мендации Маннбарта, а именно – он пробежал через кухню и оказался с другой стороны дома. Там, пригибаясь, он побежал вдоль забора к мо­рю. По дороге ему пришлось перепрыгнуть через разрубленное пополам тело собаки и еще что‑то, очень напоминающее алый футбольный мяч. Это настроило его еще серьезней. С ходу он бросился в море и поплыл мимо проволочных ограждений. Когда ограждения закончились, беглец поплыл обратно к берегу. Задыхаясь, выбрался на берег и побежал дальше. Только у деревянной смотровой вышки пляжного надзора он позволил себе перевести дыхание и оглянуться назад. Вдали, во дворе дома раздавались характерные хлопки одиноких выстрелов и стрекота­ние автоматов. После секундного размышления полез по шаткой лест­нице вверх. Там он обнаружил доверчиво сложенный набор спасателя, включая простенький бинокль. Беглец взял его, приложил к глазам и на­правил на дом. Первое, что он разглядел, был один из охранников дома, тот с обеих рук стрелял из массивных револьверов в сторону ворот. Сер­гей перевел объектив туда и увидел сползающего по стене мужчину в пятнистой униформе с базукой в руках. Он снова перевел объектив на охранника, но того уже не было, на месте, где он находился, стояла изящная девушка в облегающем костюме и с окровавленным мечом вар‑ вареной формы. Неожиданно у ее ног взметнулись фонтанчики песка. Девушка ловко отпрыгнула назад. Молодой человек сдвинул объектив в сторону и обнаружил источник ее неприятностей – самонаводящийся пулемет разворотило взрывом. Сергей посмотрел в сторону ворот. Там перезаряжал базуку один из нападавших в униформе. Перезарядить он ее не успел, потому что его грудь пробила автоматная очередь. Стрелял Торгрим. Гном стоял на пороге дома с автоматом в одной руке и огром­ным топором в другой. К нему приближалась девушка с мечом. Торгрим нехорошо улыбнулся, отбросил в сторону автомат и положил на рукоять топора вторую руку. Девушка прыжком преодолела расстояние, разде­лявшее их, и напала на адвоката. Тот легко взмахнул своим причудли­вым оружием, и мощный удар отбросил нападавшую через всю лужай­ку к воротам. Бездыханная, она упала к ногам высокого мужчины в хол­щовом плаще со свисающим сзади капюшоном. Мужчина равнодушно перешагнул через тело и неторопливо направился к адвокату. Сзади к нему подбежала еще одна девушка, точная копия первой и подала широ­кий двуручный меч с волнообразным лезвием. Мужчина одной рукой принял его и сделал им круговое движение над головой. Торгрим в точ­ности повторил такое же движение топором. Когда они сблизились на расстояние удара, между ними произошла какая‑то заминка. Пришелец что‑то спросил адвоката, тот ему что‑то ответил, и только после этого пришелец нанес первый удар. Отраженный топором Маннбарта, меч противника перерубил одну из каменных колонн крыльца. Адвокат взмахнул топором, но пришелец ловко перевел удар, и лезвие топора пробило стену дома. В то же мгновение пришелец перехватил свой меч другой рукой и нанес колющий удар в грудь адвоката. Торгрим умер не сразу. Он взялся левой рукой за лезвие меча противника, с усилием вы­тащил его из своей груди и только после этого рухнул назад. Дальше произошло совсем странное – тело адвоката просто растворилось в воз­духе, так и не успев коснуться земли. Сергей готов был поклясться, что он видел, как душа Торгрима призрачным силуэтом взлетает над крыль­цом и исчезает под сводами крыльца. Но пришельца этот факт, кажет­ся, не удивил. Он отдал свой меч девушке и вошел в дом. Девушка начала бережно оборачивать оружие тканью и отчего‑то взглянула в сто­рону вышки, откуда молодой человек вел наблюдение за происходящим на крыльце. Сергею показалось, что их взгляды встретились. Он одно­временно поразился совершенной красотой этой варварки и до смерти перепугался, что она его заметила.

– Нет, на сегодня более чем..., бинокль мог дать блик, явно не че­ловек..., при их скоростях... ‑ бессвязно бормоча себе под нос, он спрыгнул с вышки на песок и помчался прочь в сторону зеленеющего на откосе кустарника.

Сколько он бежал ‑ неизвестно, но остановился только через два часа неподалеку от стройки на окраине неизвестного города. Впрочем, то, что это город, а не поселок, Сергей не мог определить доподлинно, потому что тут же залез в контейнер со строительным мусором и поте­рял сознание.

Сознание пришло к молодому человеку вместе со звонком его мо­бильного телефона. Сергея приятно порадовало, что, несмотря на им­провизированное купание, дорогая игрушка по‑прежнему работает, од­нако, и отвечать на звонок он не торопился. События последнего вре­мени убедили его в необходимости определенного рода осторожности, поэтому он не нашел ничего лучшего, как просто отключить телефон.

– Третий раз за рубежом и такие беспокойства, проклятый мир на­живы и чистогана. Нужно оглядеться, нужно подумать, крепко поду­мать, – сам для себя принял решение молодой человек, вылез из му­сорного контейнера и взглянул на часы. Они, на счастье, тоже работа­ли и показывали половину девятого утра.

Очевидность такова – это утро и, судя по надписям, это та же Франция. Одежда мокрая, он провалялся без сознания невесть сколь­ко. Сознание молодой человек терял впервые в жизни, и ему не понра­вилось.

Сергей продолжил свои сумбурные размышления, неторопливо удаляясь от контейнера и стройки в сторону, а значит, опять к морю.

– Идти в полицию? – задал он сам себе вопрос и сам на него от­ветил: – Это всегда успеется. Там вариант развития простенький – ме­ня забирают для выяснения личности, минут через сорок, а может и раньше, приедет этот недружелюбный типчик и его подружки, склон­ные к членовредительству, располосуют и меня, и полицию в стружку и... Нет, в полицию никогда не поздно. Можно попробовать цивили­зованно. Что есть? – молодой человек достал бумажник и начал пере­бирать кредитные карты. Нашел визитку, выданную ему Нахтрагентом перед бегством из дома. На ней по‑английски было написано что‑то вроде имени Август, два телефона, название неизвестного банка по‑не­мецки и длинный ряд цифр. Еще были паспорт и деньги – около деся­ти симпатичных влажных листов по пятьдесят евро.

Так, на ходу продолжая моделировать свои возможные поступки и сушить купюры, Сергей вышел на пляж. Там он тут же наткнулся на мирно спящую на расстеленном пледе парочку молодых людей. Это его немного успокоило. Молодые люди на бродяг не походили, скорее все­го, что‑то романтическое. Значит, уровень неуправляемой преступно­сти здесь невысок и есть надежда на спасение. Значит..., значит...

Через двадцать минут ходьбы молодой человек подошел к приста­ни с пришвартованными к ней яхтами. Неподалеку впереди показались очертания трехэтажных зданий. Еще десять минут движения вплотную приблизили злосчастного к дверям ресторана. Ресторан пока не рабо­тал, но сразу за ним Сергей обнаружил открытый магазин спортивной одежды. Пришлось импровизировать. Молодой человек заглянул внутрь и тут же натолкнулся на неприветливое лицо пожилой францу­женки. Та ему что‑то сказала скороговоркой, по общему смыслу – по­ка закрыты и когда откроемся тогда и откроемся. Спорить он не решил­ся, но все‑таки, пятясь назад, на ломанном английском пробормотал се­бе в оправдание, типа: «Сори, ай дипломат, фуршет, пати, водка, шам­панское, герлс, найт, презент», – и протянул одну из высушенных по­лусотенных купюр.

Купюра настроила женщину на приветливый лад. Она еще что‑то прожурчала на родном языке, пропуская странного визитера внутрь.

– Уелл, – оценил ассортимент тот. В этом магазине продавали одежду и снаряжение для любителей подводного плавания. Правда, ему повезло ‑ кроме дорогущих ласт и маски, ему еще удалось купить шлепанцы, шорты и футболку с изображением большого листа конопли на спине. Общая стоимость составила солидную сумму, за которую, в лучшие времена, можно было бы позволить приобрести хорошую на­дувную лодку с мотором. Зато француженка милостиво разрешила бе­глецу переодеться в примерочной, а его еще влажную одежду сложила в огромный синий пакет. Сергей взял его, вышел из магазина и двинул­ся дальше. Вскоре он оказался на небольшой площади и опытным гла­зом тут же «вычислил» стоящее такси. Сам таксист, прислонясь к ка­поту автомобиля, читал газету.

– Центр, – пытаясь придать своему голосу убедительную интона­цию, попросил он таксиста.

Тот лениво включил счетчик, и они поехали. Всю дорогу таксист косился па кольца, унизывающие пальцы молодого человека, и это немного смущало.

– Круазет, – наконец показал на широкую набережную водитель.

– Уелл, – не стал особо выдумывать новые определения своих чувств пассажир, рассчитался с таксистом и вышел на набережную.

– Опять вода и французы, – сказал сам себе Сергей и добавил: – Сто, чего угодно, но не менее сорока.

Означало это только одно ‑ хотелось освежить голову. Благо не­большой ресторанчик, в котором уже сидели первые посетители, нахо­дился неподалеку. Никого из обслуживающего персонала не смутил спортивный вид посетителя, и тому удалось быстро заказать жестом две рюмки «Столичной» и салат «Цезарь». Он здраво предполагал, что это меню звучит на всех языках одинаково. «Живая вода» тут же внесла необходимую коррекцию в строй мыслей беглеца, и он взглянул на ситуацию значительно проще.

– Продавщица могла, так, для себя, позвонить в полицию и рас­сказать о нем, таксисту тоже скрывать особенно нечего. Плюс – коль­ца. По


Поделиться:

Дата добавления: 2015-05-08; просмотров: 59; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав


<== предыдущая лекция | следующая лекция ==>
Построение графиков и вычисление погрешностей измеренных величин по ним | Література.
lektsii.com - Лекции.Ком - 2014-2024 год. (0.007 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав
Главная страница Случайная страница Контакты