Студопедия

КАТЕГОРИИ:

АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника


Глава 3. Стены подвергались атакам в течение еще трех дней; тысячи человек штурмовали цитадель, тысячи гибли




 

Стены подвергались атакам в течение еще трех дней; тысячи человек штурмовали цитадель, тысячи гибли. Потери среди джуранцев были меньше, чем в первый день, так как самые слабые были убиты в первых же стычках с врагом.

На третий день, в самый разгар атаки, с земляных укреплений, что протянулись вдоль третьей параллели, были сняты амбразурные заслоны, сто тринадцать осадных «Поборников», извергнув клубы выхлопного дыма, встали на позицию и с оглушительным грохотом открыли огонь.

Стены цитадели и бастионов утонули в пелене серого дыма, подсвеченного огнем. Не успело стихнуть эхо первого залпа, как на осажденных обрушился второй. Снаряд за снарядом падали на стены и брешь, и в массированном обстреле солдаты из обоих гарнизонов просто обращались в ничто.

Расшатанные части строений, сохранявшиеся в бреши, рушились целыми пролетами, и вниз посыпались сотни тонн обломков, увлекая за собой десятки людей навстречу верной смерти; еще больше несчастных оказались похоронены под упавшими каменными блоками.

Два страшных часа продолжался обстрел, и от ремонтных работ, которые Имперские Кулаки и джуранцы провели на парапетах, не осталось и следа. Сотни солдат погибли, не успев укрыться в бомбоубежищах; раненые кричали так, что их было слышно даже на аллее статуй, что вела к Гробнице. Не выдержав натиска, рухнул фас бастиона Мори, и фрагменты каменной кладки осыпались в ров, в результате чего образовалась крутая, но пригодная для штурма брешь.

Но к этому моменту во рву уже не осталось живых.

Неподатливая оборона джуранцев и вероломство их собственных повелителей привели к тому, что солдаты Железных Воинов прекратили штурм и начали беспорядочное отступление. Те, кто пережил атаку, шатаясь, брели прочь от цитадели; поток этих окровавленных, оглушенных, обезумевших от страха людей разделился, натолкнувшись на гигантскую фигуру в вороненом доспехе. Вокруг этой фигуры образовалась пустота; огромный воин стоял, подобно статуе, в водовороте бегущих солдат из его армии.

Кузнец Войны двинулся сквозь толпу, и солдаты расступались перед волной разложения, что круговым фронтом шла перед ним. В руках его был остроконечный жезл с черепом-символом Железных Воинов, который он вонзил в пропитанную кровью землю у края рва.

Опустив обагренный силовой меч, Леонид наблюдал за гигантом и не мог отделаться от очень дурного предчувствия. Он понятия не имел, кем был этот воин, но страх, внушаемый им, ощущался на уровне инстинкта.

Леонид повернулся к Корвину; доспех библиария космических десантников был опален десятками лазерных выстрелов, рана на предплечье кровоточила.

– Это Кузнец Войны, командующий их армией, – сказал Корвин.

Кузнец Войны стоял в пределах дальности, но никто в гарнизоне цитадели не мог поднять оружие и выстрелить в эту цель. Они лишь смотрели, как Кузнец воздел жезл и указал им на цитадель, после чего извлек из заплечных ножен немыслимых размеров топор и произнес скрипучим голосом, в котором слышался груз прожитых веков:

– Я даю вам срок до завтрашнего дня. Или вы поступите, как велит вам честь, и броситесь на собственные мечи, или ваши души станут моими, и я обещаю, что отправлю в ад каждого, кто еще жив за этими стенами.

По всем законам природы голос вражеского командира не мог быть услышан за стенами цитадели; и тем не менее, каждый джуранский солдат почувствовал, как ужас, заключенный в словах Кузнеца Войны, острым осколком проникает в сердце.

Военачальник армии Хаоса развернулся и направился к укреплениям параллели; Леонид смотрел ему вслед, и тошнотворное ощущение в желудке стихло до уровня глухой боли, лишь когда Кузнец Войны пропал из виду.

 

С наступлением ночи чемпионы Кузнеца Войны собрались в его вычурном шатре и преклонили колени перед командиром, потрясенные изменениями, которые постоянной рябью шли по всему его телу. Хонсю заметил призрачные контуры чего-то темного за Кузнецом Войны – чего-то, чье присутствие тревожило воздух, словно взмах огромных, пока невидимых крыльев. Мятущиеся души, заточенные в доспехе военачальника, смолкли, заглушенные неслышимым крещендо перемен, зревших в Кузнеце Войны.

– Мои чемпионы, близится великое время, – заговорил он, глядя на едва различимые в тусклом свете очертания цитадели, видневшиеся над краем земляных укреплений. Небо озарялось вспышками артиллерийского огня: имперские мортиры стреляли по лагерю Железных Воинов, но обстрел не был прицельным, и за исключением случаев прямого попадания машинам и войскам в дополнительно укрепленных бункерах ничто не угрожало.

– Будущее проясняется, его пути становятся четче, и я уже вижу, куда они ведут: именно туда, куда предполагал Пертурабо, и это замечательно. Дворцы врага будут обращены в руины, его солдат вздернут на виселицах вдоль всех дорог отсюда до самой Терры, и все наши усилия окупятся. Я видел это, равно как и другие картины будущего – безжалостные сражения и победы небывалых масштабов. Это приятные видения, но жалкие дураки, которых нам предстоит уничтожить, так не думают. Как и большинство смертных, они теряют разум от страха, столкнувшись с истинным величием Хаоса. Их зрение, их понимание ограничены, и в этом причина того, что с ними сотворил Император.

С каждым словом голос Кузнеца Войны звучал все громче, и сердца Хонсю бились все быстрее в унисон с каждой новой фразой, наполненной обещанием небывалых возможностей. Сражение на этой планете уже приближалось к финалу, и Кузнец Войны сулил им победу. Солдаты-простолюдины выполнили свою задачу, и честь захватить саму цитадель была уготована Железным Воинам. И этот миг уже приближался – Кузнец не мог и не хотел больше ждать.

Не требовалось большого ума, чтобы понять это.

Грядущая битва наполняла Хонсю предвкушением, и неприятное присутствие Кроагера, стоявшего рядом, не могло помешать этому чувству. Кроагер уже несколько дней ни с кем не говорил, и хотя в обычных условиях Хонсю был бы только рад такой сдержанности, сейчас подобное поведение казалось подозрительным. Даже не видя лица под шлемом, он наметанным глазом ратника разглядел, что в сопернике что-то изменилось. Теперь Кроагер двигался с уверенной легкостью, пришедшей на смену его всегдашней бычьей напористости; теперь это был боец, а не мясник, и такая перемена Хонсю вовсе не нравилась.

Он взглянул на Форрикса: древний ветеран неловко пошевелился, с трудом неся груз новых бионических имплантатов. Хирумехи сотворили настоящее чудо и восстановили его тело за рекордные сроки, а демоническая магия вернула искру его жизни почти с самой границы небытия.

Кузнец Войны вновь приблизился к ним, и Хонсю приготовился вытерпеть очередную волну болезненных спазмов и тошноты.

– Я узнал правду об этой вселенной, – изрек Кузнец, – и правда эта в том, что лишь Хаос вечен. Мы оказались на Гидре Кордатус из-за переплетения причин и следствий, действий и противодействий, которое началось многие тысячи лет назад, хотя во вселенной ничто по-настоящему не рождается и не заканчивается.

Повернувшись, Кузнец Войны широко развел руки, словно охватывая всю громаду цитадели.

– Я помогал строить эту цитадель, когда Великий крестовый поход был уже близок к завершению. Я работал плечом к плечу с самим великим Пертурабо, и мы возводили эти величественные стены все выше к небесам – во славу Императора. Но уже тогда Пертурабо знал, что однажды Император предаст нас, и строил цитадель по собственному плану. Сейчас же вам предстоит разрушить то, что я когда-то создал.

Хонсю был поражен. Кузнец Войны построил эту цитадель? Теперь он начал понимать, откуда взялось то хитроумие, с которым были сооружены эти укрепления: их возводили лучшие инженеры той эпохи, и для их разрушения требовались столь же великолепные воины.

– В этой точке времени и пространства рождаются миллиарды возможностей, и каждая может кардинально измениться в результате самого незначительного поступка, - продолжал Кузнец Войны. – Каждому из вас уготована своя роль в этом будущем. И вы не подведете меня, а если подведете, то вас ждет смерть, и не важно, от моей руки или от руки врага. Кому-то из вас предначертано умереть, а кто-то из вас уже умер.

Хонсю нахмурился, обдумывая слова командира. Откроет ли он им исход завтрашней битвы? Как будто подслушав его мысли, Кузнец Войны обратился к нему напрямую:

– Только Великому Заговорщику известны все бесконечные варианты будущего, но я видел манящие образы того, что должно случиться. Истории, которые еще только предстоит написать, расходятся передо мной лабиринтом переплетающихся тропок, и я вижу их все.

Останавливаясь по очереди перед каждым из своих чемпионов, Кузнец Войны отрывистым жестом приказал им встать.

– Хонсю. Ты доказал, что можешь быть достойным лидером, и хотя ничто не очистит твою кровь от скверны, заключенной в геносемени врага, с которым мы сражаемся, ты истинный сын Хаоса. Я провижу, что в честь тебя будут сгорать целые планеты. Но жизнь твоя висит на волоске, и весьма вероятно, что завтра ты умрешь. Если случится так, то прими смерть достойно.

– Форрикс. Я много раз сражался рядом с тобой, и вместе мы пролили кровь миллионов. Целые секторы галактики проклинали нас, и легионы мертвых уже ждут тебя, чтобы пройти по дороге в ад. Ты станешь легендой для Железных Воинов.

– Кроагер... Кроагер, я не могу различить ничего из твоего будущего за пределами резни на этих стенах. Твой путь ведет в места, которых я никогда не увижу, но я не знаю, кому – тебе или мне – следует об этом сожалеть.

Многое из того, что сказал кузнец Войн, осталось для Хонсю непонятным, но он чувствовал, что каждое слово имеет особое значение. Он едва расслышал пророчества, сделанные остальным капитанам – так сильно озадачило его предсказание, адресованное лично ему. Неужели он завтра погибнет? Или ему все-таки удастся выжить, чтобы обречь на страдания новые миры Лже-Императора?

Эти материи лежали за пределами его понимания, но полученное признание в глазах Кузнеца Войны несказанно ободрило его, убеждая, что все было не напрасно.

 

На каменных ступенях его шаги звучали особенно громко, но магос Наицин знал, что шум никто не услышит. Даже если бы здесь кто-то и был, магос с легкостью мог бы объяснить свое присутствие.

Темная башня копьем черноты пронзала рубиновое небо. Затянутой в перчатку рукой Наицин потер поверхность бронзовой маски, край которой натирал лицевые ткани. Каким облегчением будет наконец избавиться от аугметики, необходимой для исполнения его роли, и почувствовать прикосновение свежего воздуха к его истинной плоти!

От мысли о предстоящем деле по телу Наицина пробежала волна возбуждения. До сих пор его задачей было держать в неведении и снабжать ложной информацией того, кто и так уже запутался, – жреца машины, в котором едва оставалась хоть толика человечности, и влиять на которого с каждым днем становилось все проще. Угрозы разоблачения практически не было с того самого момента, как он занял место настоящего Наицина на Никсоре Секундус почти сто лет назад: вот лучшее доказательство того, насколько легко жрецы машины, слепо следовавшие догме, становились жертвами интриг и обмана.

Всего несколько правильно подобранных символов, пара ритуальных строчек бессмысленной тарабарщины – и они уже готовы поверить, что ты один из них. И вот эта легковерная организация была одним из столпов, на которых держался проклятый Империум? Противно даже думать. Чем быстрее его повелитель уничтожит эту бесполезную систему, тем лучше. Отделавшись от нее, человечество, объединенное под властью Хаоса, станет только сильнее.

Наицин поднялся на вершину склона и оглянулся на оставшиеся внизу пустоши Гидры Кордатус. Атака Железных Воинов начнется на рассвете: железный шторм, в котором утонет цитадель, и против ярости его не выстоит никто. Люди, сражавшиеся на стенах, действовали мужественно, но Наицин сомневался, что от этого мужества осталось бы хоть что-то, узнай они, что случилось на этой планете и почему она стала столь безжизненной. Еще интереснее для них было бы узнать, что сейчас происходит с их собственными телами.

Он посмотрел на противоположный склон долины, в который раз уже гадая, где нашел последнее пристанище беспокойный гвардеец Хоук. Тот факт, что он выжил, почти что открыл Леониду глаза на обман, устроенный Адептус Механикус; но Наицин должным образом проинструктировал своих подчиненных, и полковник ушел из лазарета Биологис, так ничего и не узнав.

Наицин направился к дверям в Гробницу, по обе стороны которых в настенных креплениях, потрескивая, горели факелы; открыв двери, он сразу же уловил характерный запах крови и смерти. Это место было могилой, и запах смерти был понятен, но вот запах крови был для Гробницы новым.

Магос вошел в хорошо освещенные внешние залы и с восхищением посмотрел вверх, на витражное окно. Безымянные космические десантники, изображенные на витраже в разгар сражения, проявляли самую суровую беспощадность, которая не шла ни в какое сравнение с действиями их врагов. Варварская жестокость, пугающая в своей бескомпромиссности. Витраж показывал вовсе не верных героев Империума, а был наглядным предупреждением: даже те, кто возвысился более всех, легко могли упасть с вершины.

Наицину был ясен иронический подтекст витражной картины, ведь он знал правду об этом месте и истинные имена его строителей; но он пришел сюда не для того, чтобы восхищаться архитектурой гробницы. У него было гораздо более важное дело.

Ночь постепенно отступала, и на полу появились полоски красного света ̶ наступала заря Железных Воинов. Время пришло.

Взявшись за ручки дверей, что вели в оссуарий, Наицин помедлил, наслаждаясь величием момента; он подождал, пока впечатления от каждой секунды не отпечатались в памяти, а затем распахнул двери.

За ними обнаружилось существо гигантских размеров. Его тело было странным, гротескным образом деформировано; руки, похожие на толстые кабели, неподвижно свисали по бокам, а под мантией то и дело пробегала рябь, вызванная движением, которое ткань едва могла скрыть. Под капюшоном мантии Наицин разглядел лицо преображенного адепта Цицерина: биомеханические электросхемы, вросшие в его кожу, постоянно двигались, сплетаясь во все более сложные конфигурации. Лицо Цицерина стало бледным, почти матово-белым, как металл, испещренный извилистыми венами из ртути. Бывшего жреца машины окружала аура чудовищной силы, и при виде этого существа Наицин почувствовал, как в груди удушливой волной поднимается страх. Потрясенный, он сделал шаг назад.

Руки Цицерина поднялись, трансформируясь в крупнокалиберные стволы биомеханического оружия, а глаза его непрестанно следили за каждым движением Наицина. На секунду магосу показалось, что Цицерин вот-вот его уничтожит, но затем в измененном мозгу адепта запустился какой-то неведомый алгоритм, определивший, что магос не представляет угрозы, и руки-стволы опустились.

Наицин сглотнул, силясь побороть страх, и указал на двери, за которыми открывался склон горы, спускавшийся к цитадели:

– Адепт Цицерин, я пришел, чтобы отвести тебя домой.

 


Поделиться:

Дата добавления: 2015-08-05; просмотров: 107; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав





lektsii.com - Лекции.Ком - 2014-2024 год. (0.007 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав
Главная страница Случайная страница Контакты