О КЛАССИФИКАЦИИ МОТИВОВ

Попытки классифицировать мотивы делались неоднократно и с раз­ных позиций. При этом выделение видов мотивов и их классификация зависят у многих авторов от того, как они понимают сущность мотива. Так, деление мотивов на биологические и социальные, выделение мотивов самоуважения, самоактуализа­ции, мотивов-стремлений к результату (мотивы достижения), мотивов-стремлений к самой деятельности, мотивов к успеху и избеганию неудачи в своей основе бази­руются на выделении и классификации различных видов потребностей человека (биологических и социальных). В ряде случаев, как я уже говорил, основой для де­ления мотивов является принадлежность стимулов, вызывающих потребности, к внешним или внутренним (это имеет место и у А. К. Марковой с соавторами, 1983). Деление мотивов на личностные и общественные, эгоистические и общественно значимые связано с установками личности, ее нравственностью, направленностью (Л. И. Божович). Сюда же следует отнести, по В. И. Ковалеву, и идейные и нрав­ственные мотивы (так как они отражают убеждения личности, ее мировоззрение, нравственные нормы и принципы поведения), и мотивы коллективистские (которые базируются на таких аттитюдах (установках), как нормы жизни данного коллекти­ва, принятые личностью). Таким образом, обозначение (название) мотивов в большинстве случаев происходит по ведущему (наиболее ярко выраженному) мотивато­ру. Такие мотивы можно назвать, пользуясь термином Л. С. Выготского, «однознач­ными», в отличие от «многозначных», в которых имеется сразу несколько мотива­торов, имеющих для человека противоположное значение — притягивающие и от­талкивающие, приятные и неприятные.

Другой подход к выделению и классификации мотивов — по видам активно­сти, проявляемой человеком: мотивы общения, игры, учения, профессиональной, спортивной и общественной деятельности и т. д. Здесь название мотива определя­ется видом проявляемой активности.

Еще один распространенный подход к классификации мотивов — с учетом их временной характеристики. С одной стороны, это ситуативные и постоянно (пе­риодически) проявляющиеся мотивы, с другой — это мотивы кратковременные и устойчивые. Последние я называю мотивационными установками: оперативными — отсроченными для исполнения, и перманентными, долговременными, характеризу­ющими направленность личности (о перманентных Б. М. Теплов говорил как о дале­кой мотивации в отличие от короткой мотивации, когда человек побуждается к дея­тельности только ближайшими задачами).

Мною выделяются мотивы на основании их структуры: первичные (абстракт­ные) — с наличием только абстрактной цели, вторичные — с наличием конкретной цели; последние делятся на полные (с присутствием компонентов из всех блоков: потребностного, «внутреннего фильтра» и целевого) и укороченные (сформировав­шиеся без участия блока «внутреннего фильтра»).

Сходная классификация мотивов дана в книге И. А. Васильева и М. Ш. Магомед-Эминова (1991). В ней выделены: обобщенные устойчивые мотивы, которые выра­жаются в индивидуально-личностных особенностях (мотив стремления к успеху, мотив избегания неудачи — неважно, в какой деятельности или ситуации, здесь и успех и неудача выступают как абстрактные цели, одна со знаком «плюс», другая со знаком «минус»), конкретные устойчивые мотивы, которым свойственна систе­матически воспроизводимая активность (например, при профессиональной деятель­ности: изготовление деталей, занятия наукой и т. п.), общие неустойчивые моти­вы, у которых имеется обобщенное предметное содержание, без дифференциации и иерархизации, конкретные неустойчивые мотивы, которым свойственна узкая временная перспектива при наличии конкретной (временной) цели.

Вообще же общепризнано, что единой и удовлетворяющей всех классификации мотивов нет. Классификации мотивов могут быть разными в зависимости от целей исследователя, угла рассмотрения вопроса и т. п. Единственно, что можно требо­вать от этих классификаций — чтобы они не противоречили сущности мотивов, их генезису. Так, например, трудно согласиться с делением В. С. Мерлиным (1971) мотивов на наследственные и приобретенные: все мотивы являются приобретенны­ми, сформированными в процессе жизни человека, в онтогенезе.

Е. И. Головаха (1979) выделяет три вида мотивов на основании их функций: ре­ально действующие неосознанные мотивы, выполняющие только побуждающую функцию; реально действующие осознанные мотивы, выполняющие побудитель­ную, смыслообразующую и объяснительную функцию; «понимаемые» мотивы, вы­полняющие либо объяснительную, либо смыслообразующую, либо ту и другую фун­кции одновременно.В заключение остановимся на выделении некоторыми психологами и филосо­фами антимотивов, антипотребностей и антимотивации (Г. В. Суходольский, 1988). Исходными предпосылками для такого выделения являются общеизвест­ные факты: пресыщение потребности превращает ее в побуждение «отрицатель­ной модальности» (В. Г. Асеев, 1976), вызывает активное отвращение, отталкива­ние от тех предметов, которые прежде притягивали субъекта, удовлетворяли его потребность. Точно так же все, что определенно или предположительно является для человека вредным, опасным, отталкивает и отвращает его. Такие состояния субъекта, противоположные потребностям, Я. Дитрих называет антипотребнос­тями.

Антипотребности реализуются в антинаправленности, опредмечиваются анти­мотивами (согласно пониманию мотива А. Н. Леонтьевым); антимотивы конкре­тизируются в антицелях, т. е. предвидимых антирезультатах, оцениваемых как вредные и избегаемые. Антинаправленность понимается как установка действовать противоположным чему-либо образом, что проявляется в эгоцентризме, нонконфор­мизме и т. п. Антимотив — это принцип избегания либо обобщенный запрет (вра­чебное — «не навредить», административное — «с начальством не спорить», воен­ное — «приказы не обсуждать»). Антицель — это предвидимый конкретный вред­ный результат. Условия, препятствующие получению полезного результата, Г. В. Суходольский называет антиусловиями. Он подчеркивает, что приведенные рассуждения — не жонглирование словами, а имеют определенный смысл. Так, на­пример, с его точки зрения, борьба мотивов осмысливается как борьба мотивов и антимотивов в оценке всех «за и против», а сознательный выбор целей (целеполагание) — как выбор между целями и антицелями.

Думается, что при обосновании необходимости выделения антимотивов, анти­потребностей, антицелей Г. В. Суходольский слишком акцентировал положения, высказанные другими авторами. В. Г. Асеев действительно говорит о положитель­ной и отрицательной модальности побуждений, но, по сути дела, имеет в виду знак переживаемых человеком эмоций — удовлетворения или страдания, а не знак по­буждения. Не сучайно обсуждение вопроса о двумодальности побуждений он на­чинает с цитаты Аристотеля из трактата «О душе»: «По деятельности отвращение и стремление тождественны, способность стремиться (к чему-нибудь) также не отличается от способности избегать, они не разнятся ни друг от друга, ни от ощу­щаемой способности, но способ их проявления различен» (1976, с. 100) (курсив мой. — Е. И.).

Антипотребности Я. Дитриха (1981), т. е. состояния, якобы противоположные потребностям, рассматриваются психологами как переживание долженствования, как мотивация с участием волевого усилия, а не как антимотив. Даже установка «без обсуждения выполнять приказы» имеет в своей основе потребность избежать наказания (кстати, в психологии широко используется термин «мотив избегания», а не антимотив). Если человек знает, что данная цель может нанести ему вред, это не всегда превращает ее в «антицель» (примером чему являются курильщики, ал­коголики, наркоманы). Поэтому существующая мотивационная терминология по­зволяет описывать мотивационные процессы без использования приставки «анти», а попытка Г. В. Суходольского внедрить планетарное мышление (миры—антими­ры) и в понимание активности человека только запутывает и без того непростые вещи. Чего, например, стоит следующая фраза: «Инициированный антипотребно­стями и антимотивированный процесс последовательного достижения антицелей при определенном комплексе антиусловий может быть назван антидеятельнос­тью». Антидеятельность — это «деятельность наоборот». Все это нагромождение «анти» понадобилось Г. В. Суходольскому только для того, чтобы сказать триви­альную вещь, антидеятельность — это не что иное, как разрушение (или созида­ние препятствий), делающее деятельность невозможной, и элементами этой раз­рушающей, препятствующей деятельности являются противодействия (антидей­ствия по его терминологии)