Прием провоцирования

«Провоцирование» — может быть, не самое удачное слово в данном случае, но все остальные — «подначка», «розыгрыш», «по­пытка подтолкнуть, заставить, вынудить» — не передают сути при­ема - причем ничего унизительного или обидного для зрителя в подобном действии, как правило, нет — это чисто театральный прием. В только что рассмотренном нами представлении уже были элементы провоцирования (попытка выдать «поли­цейскому» невинного человека).

Вот как пользуются этим приемом другие театры.

Еще в начале 60-х годов в одном из первых американских уличных спектак­лей — «Гамлет» в «Мобиле-тиэтр» (адаптированный вариант пьесы Шекспира поставил на открытой площадке в Морнингсайд-сквер тогда еще молодой Джо­зеф Папп) — в середине действия на сцену приглашали одного из зрителей; обычно молодого мужчину, вручали ему бутафорский пистолет и предлагали, |сли он пожелает, немедленно «убить» любого из героев. И если зритель ре­шался на это, спектакль развивался совершенно иначе либо тут же заканчивал­ся. В данной ситуации любой прохожий мог на один миг почувствовать себя Шекспиром...

Но уже через несколько лет в разгар движения протеста этот прохожий оказывался в куда более близкой и доступной ему роли американского солда­та. Актеры «Театра шестой улицы» в своем уличном представлении о вьетнам­ской войне использовали тот же прием — совали в руку первому попавшемуся зрителю пистолет и предлагали выстрелить в голову связанному и сидящему на корточках актеру, одетому и загримированному, как пленный вьетнамец. Эта «игра» была куда более «всамделишной» — пистолет был настоящий и заряжен боевыми патронами, о чем зрителя любезно предупреждали заранее. Актер, играющий командира карателей, стрелял из пистолета в воздух, дабы почтен­нейшая публика могла в этом убедиться, затем протягивал оружие желающе­му. К стыду всей нации в добровольцах недостатка не было. Однако пистолет был устроен так, что при повторном выстреле, наряду с грохотом, пламенем и дымом, из него вылетало две струи ярко-красной краски — одна из ствола, вторая из казенной части. Окровавленный «вьетконговец» падал на асфальт, но и «убийца» оказывался весь залитым «кровью». Актеры издевательски помо­гали ему кое-как очиститься, приговаривая, что, мол, что же поделаешь, работа-то грязная, случается, и испачкаешься...

Отвергая многое из практики театров протеста, тем не менее, мы можем кое-какие конкретные режиссерские приемы взять на вооружение. К сожалению, иногда еще на наших театрализован­ных представлениях присутствуют равнодушные зрители, «посто­ронние наблюдатели» жизненных событий, а иногда просто за­стенчивые, скованные, не привыкшие к активному действию, к публичному проявлению своих чувств люди. И вот они приходят на массовое театрализованное представление или праздник. Как их заставить самих действовать, активно участвовать в представ­лении? Приемы те же самые — «заманивание» и «провоцирован­ные», хотя, конечно, без свойственных театру протеста крайностей и перегибов.

Заманивание зрителей в совместную игру начинается еще на входе к месту проведения мероприятия, а также на самой территории.

Вот пример. В один прекрасный день конца зимы 1967 года жители Ака­демгородка, что под Новосибирском, нашли в своих почтовых ящиках красоч­ные рекламные листовки. Они уведомляли, что «МАСЛЕНИЦА-67» имеет ме­сто быть марта 19 дня вокруг да около кинотеатра «Москва». В этом «массо­вом действе», как нарекли его постановщики, были предусмотрены «общий "ляс, пение, костер, пальба, игрища молодецкие: гири, мешки, ходули, а также знаменитая снежная горка». Помимо этого, должно было состояться «увесели­тельное военно-драматическое представление «БЛОХА» с участием балета и казачьих войсковых частей». И надо сказать, что сторонних наблюдателей в этот день не было. Еще на подходах к площади всех зрителей встречала раз­веселая скоморошья ярмарка. Лоточники и разносчики торговали квасом и се­мечками, горячим сбитнем и тульскими пряниками, баранками и бубликами и, Конечно, блинами. Гудошники и ложечники играли на «дудках-самогудках», "Убнах, балалайках, трещотках. «Халдеи-лицедеи» загадывали зрителям загад­ай, рассказывали им всевозможные байки, прибаутки и небылицы, пели частуш­ки и водили хороводы. Тут же Петрушка предлагал желающим посостязаться ^ остроумии, цыган вызывал силачей побороть «медведя», шарманщик с попугаем предсказывал судьбу, гадалка гадала на картах, по руке и на кофейной гуще и т. д. и т. п. Зритель, «разогретый» подобной встречей, уже значительно Легче и свободнее шел на участие в игре — различные шутливые соревнования, взятием снежного городка и т. д.

Но это приемы скорее «капустнического», балаганного харак­тера, уместные в развлекательных представлениях или эпизодах. Любой хороший массовик-затейник умеет вовлечь зрителей в иг­ру или в соревнования. А как же в серьезном представлении, в митинге, в ритуале? Давайте вспомним многие описанные ранее примеры. Раздача в зале газет, угощение зрителей хлебом, хоро­вое исполнение песни, когда дирижер поворачивается лицом к за­лу, а зал подхватывает припев, общее принятие клятвы — все это приемы активизации публики. Они «раскачивают», «разогревают» зал. И вот уже люди, прошедшие всю войну, со слезами на гла­зах играют в «полевую почту», расписываются на «рейхстаге», стоят за «пайкой» к полевой кухне, «отовариваются по продаттес-татам», участвуют в соревнованиях между «фронтами» на лучшее исполнение песни, уходят с картой на «задание», и т. д. Эта «воен­ная игра» напомнила им их молодость, когда они были такие бра вые и лихие парни и сама смерть отступила от них. А разве не радостно вспомнить это и вновь почувствовать себя молодым.

Режиссер обязан учитывать состав аудитории, атмосферу, психологию данного, конкретного зрителя, его возраст, социальное положение. То, что можно себе позволить иногда в молодежной аудитории для обострения восприятия, для того чтобы каждый зритель почувствовал ситуацию лично, может звучатт глупо, пошло, даже кощунственно, по отношению к ветеранам войны, например.

Вовлечение зрителя в действие требует особых качеств от ак­тера (полная свобода сценического существования, способность к импровизации, постоянная готовность к неожиданности, наход­чивость и т. д.) и от режиссера (знание психологии зрительской массы, законов ее восприятия, умение добиться необходимой ре­акции и т. д.). Думается, что на сегодняшний день — это один из самых важных специфических вопросов режиссуры массовых представлений. И пока еще он окончательно не решен...