Пролог. Любопытство до добра не доводит

За окном потихоньку разливается чернота наступающего вечера. Ветки деревьев, густо обсыпанные листвой, тихо качаются в такт налетающему летнему ветру. Из открытого окна доносится шум проезжающих автомобилей. Но сейчас меня волнует не это. Все внимание устремлено на загадочный свиток, лежащий передо мной на столе.

Вот уже целый час я пытаюсь понять, что это такое. Подняв взгляд в зеркало, висевшее чуть в стороне, я увидел себя, сидящим за столом. Глаза слегка покраснели от долгого чтения и смотрелись, мягко говоря, не очень.

Кто я такой? Хм, это я сейчас и расскажу. Зовут меня Максим Волк. Я обычный московский студент двадцати лет от роду. Третьекурсник, уже приближающийся к летней сессии, после которой, в случае успешной сдачи, я стану студентом уже четвертого курса.

Если говорить про свою внешность, то тут я буду не особо многословен. Светло-русые волосы, рост чуть больше метра восьмидесяти, стройное телосложение. Лицо… немало девушек считают меня симпатичным чисто внешне, но когда можно было понять, что эти чертовки реально имеют в виду? Сами говорят, что я очень симпатичный, но при этом передо мной не то что в штабеля – даже в отдельные поленья не ложатся. Короче, нет у меня девушки и все тут. Видимо, я их чем-то отпугиваю. Под губой небольшой белый шрам, оставшийся после аварии на картинге почти шесть лет назад. Серо-голубой взгляд гармонирует с цветом волос. Вроде бы и все. По крайней мере, в моем понимании.

Взгляд вернулся на стол, к свитку, назначение которого я пытаюсь понять. Спросите, почему я так обращаю внимание на этот пыльный, никому ненужный свиток? Ну, как бы вам объяснить? Я несколько приврал, когда сказал, что являюсь «обычным» студентом. Обычные студенты либо зубрят напропалую, либо устраивают пьянки в общаге, а не увлекаются магией. Что? Магии нет? До недавнего времени я тоже так думал, пока не увлекся этим делом поближе. Я всегда придерживался мнения, что на этой планете происходит что-то не так. И это «что-то не так» не объяснишь наукой. И магия реальна. Просто мы настолько поклоняемся технологиям, что не очень-то и знаем о магии и вообще о волшебстве. Я не берусь сейчас говорить, что я прямо умею все. Вообще, меня и так считают несколько долбанутым на голову почти все мои одногруппники. Ну что, я буду показывать им, как двигаю стакан по столу, не касаясь его ничем? Как могу поднять лист бумаги со стола и перетащить его на другой стол, и это опять без помощи рук? Не, думаю, их психика такого не выдержит. Да и моя, по большому счету, выдерживает не все, что видят мои глаза. Когда я случайно спалил взмахом руки бумажную салфетку и при этом едва не поджег комнату в общаге… Пришлось врать, что я намеренно поджег салфетку зажигалкой. И это притом, что у меня отродясь ее не было, ибо я не курю.

Так какое это имеет отношение к свитку? Примерно полгода назад, когда мне было нечего делать, я создал свой язык, который назвал рогнеону. Да-да, именно создал. Я уверен в том, что это мое изобретение, а не чье-либо другое. Может быть, система, по которой я его строил, известна давно, но это не отменяет моего авторства. И сегодня, когда я ходил в университетскую библиотеку, я случайно нашел свиток на полке рядом с учебником по переговорному процессу, который мне и был нужен. Так вот, беда в том, что этот свиток написан на рогнеону. Сомнений нет, ибо я расшифровал его. Но как тогда объяснить сей факт? Этот свиток, между прочим, создан явно не два дня назад. И даже не полгода назад. Судя по фактуре и состоянию, ему не менее полутысячи лет. Ну, сотня-другая лет это точно. А теперь попробуйте догадаться, почему у меня красные глаза и почему мой мозг отключается от такого объема данных? Во-во, не фонтан ситуация, верно?

А теперь текст, который написан на свитке. Я не буду приводить оригинальный вариант, ибо, думается, вам не доставит радости его расшифровывать. Лучше дам переведенный на понятный русский язык текст:

И придет тот, кто создал священный язык. И будет он чужим, но таким необходимым. И не поверят ему многие, и очень пожалеют об этом. Да будет его приход желанным и пусть принесет он мир и спокойствие в наши земли. А ежели решится он прийти к нам, пусть прочтет сей текст и будет тогда в нашем мире. Во имя Святого Ордена, аминь!

В принципе, я бы мог прочесть этот текст, но я почему-то не решаюсь это сделать. Ну, не стану скрывать, я почему-то уверен, что этот свиток как-то связан со мной и моим языком. Но что значит этот текст? Почему я буду чужим? Какой мир и какое спокойствие я принесу? И что за Святой Орден?

Я свернул свиток и положил его во внутренний карман куртки. Мозг уже начинал плавиться от кучи вопросов, на которые я не мог найти ответ.

Раздался телефонный звонок. Я, не задумываясь, взял трубку, заранее зная, что сейчас может звонить только Мишка и никто более. Он оставался моим единственным другом, с которым у меня были хорошие отношения (остальные, как я уже говорил, считали меня несколько сумасшедшим и практически не общались со мной). Я взял трубку и услышал знакомый, несколько глубокий баритон Михаила Егорова:

– Здорово, Серебряный!

Серебряный – мое прозвище. Так как у меня украинская фамилия (бабушка по материнской линии была украинкой), то Мишка, как и некоторые другие мои одногруппники, провели параллель и начали называть меня Серебряным Волком. Потом вторая часть начала очень часто опускаться, и я стал просто Серебряным.

– И тебе, Мих. Что хотел?

– Ты сегодня можешь зайти ко мне и отнести на базу гитару?

– Можно, почему бы и нет?

– Ладно, выходи сейчас. Пока.

– Сейчас буду, Миш.

Я положил трубку. Под базой мы подразумевали место, где любили репетировать. Да, я в какой-то степени музыкант, гитарист, иногда поигрываю на флейте. К сожалению (или к счастью), я не являюсь членом рок-группы. Есть тяжелые вещи, которые я люблю играть, но я всегда был поклонником диско и музыки стиля «слушаючтонравится». Я не знаю творчества Pink Floyd, Led Zeppelin, Depeche Mode, Rolling Stones, Металлики или AC/DC и других флагманов тяжелой музыки. Да, я отстал от жизни, не спорю, но меня устраивает та музыка, которая я слушаю обычно. Всегда фанател от АББЫ, Чингиз Хана, Неотон Фамилии, Бони Эм и Арабесок. Впрочем, это неважно. Мишка, а также другие люди, которые приходили к нам репетировать, с пониманием относились к моим музыкальным вкусам и не заставляли играть то, что мне не нравилось.

Выглянул в окно. Пока я сидел за свитком, вечер успел серьезно перевалить через половину. Небо еще было не ночным, но успело изрядно потемнеть. Фонари на улицах уже горели и освещали улицу, которая проходила рядом с моим домом.

Отвернувшись от окна, я уперся взглядом в фотографию на стене. И в очередной раз за последнее время меня начали душить слезы. На фотографии была запечатлена вся моя семья: мама, папа, младшие брат с сестрой и я. Я не говорил об этом, да? Я круглый сирота. Вся моя семья вместе со мной попала в автокатастрофу пару месяцев назад, когда возвращались с дачи домой. Машину занесло и вынесло на встречку под Камаз. И я был единственным выжившим в той аварии. Вся моя семья погибла сразу. Мало этого, я был полностью в сознании и нисколько не пострадал. Таких ошарашенных спасателей, которые вытаскивали меня из искореженной и смятой машины, я не видел никогда. Да и когда меня вытащили, наконец, я понял, почему спасатели были в шоке. Машину буквально смяло, как будто на нее сверху поставили многотонный блок. И выжить в такой ситуации было невозможно. Но я выжил. Нисколько не был ранен и даже не поцарапан. Как будто и не было той аварии…

После того, как я успокоился, я оделся и вышел из дома, направляясь к дому моего друга.

Путь до Мишки я знал наизусть, поэтому дошел до него быстро. Поднялся на шестой этаж и позвонил в сто восьмую квартиру. Дверь открылась, и на пороге стоял сам Миха. Он был чуть ниже меня ростом, обладал более темными, по сравнению со мной, русыми волосами и карими глазами. Мы пожали друг другу руки, и он заметил:

– Слушай, а давай ты сейчас пройдешь часть пути вместе со мной? Я хотел в магазин за молоком и яйцами сходить. Все равно база по пути.

Я пожал плечами:

– Почему бы и нет? Давай гитару, понесу.

Мишка исчез в глубине квартиры, и принес обратно гитару. Вместе с ним вышла его мама, Татьяна Владимировна, молодо выглядящая блондинка:

– Миш, ты же не идешь сегодня репетировать?

– Не, мам, я только в магазин. Макс отнесет гитару на базу и вернется к себе.

Мама Мишки перевела взгляд зеленых глаз на меня:

– И тебе привет, Максим. Тебе пока всего хватает?

Семья Мишки в какой-то степени взяла на себя хлопоты по похоронам моей семьи, а также слегка помогла финансово на первых порах, пока я не устроился на работу и не стал зарабатывать самостоятельно.

– Да я же устроился на работу, Татьяна Владимировна. Деньги есть, много я все равно не трачу. И еще раз спасибо за то, что помогли тогда, год назад.

– Да ладно тебе благодарить. На тот момент это было самым разумным решением.

– Мы пройдем часть пути вместе.

– Идите.

Мы вышли из его подъезда и пошли в сторону магазина и базы. Его гитару, одетую в чехол, я повесил себе на плечо. По пути он спросил меня:

– Макс, я у тебя для первого экзамена все ответы на вопросы есть?

– Ну, я только на половину нашел ответ. Думается, еще по Интернету полазаю и найду еще что-нибудь. Хотя, честно признаться, мне лениво. Если совсем будет туго, перед экзаменом посмотрю у кого-нибудь лекции.

– А ты зря так. Экзамен уже через три дня. Нужно бы уже сейчас быть уверенным в том, что у тебя есть все.

– Ой, Мих, ну не надо сейчас только зудить. Ты же знаешь, что для меня сдача экзаменов никогда не была особо трудным делом. Да и с преподом я всегда в ладах был.

– Ну, здесь не спорю.

– Миш, а на репетицию завтра кто-нибудь придет?

– Леха-перкуссионщик собрался прийти и Дима с синтезатором.

– И что же вы собрались исполнять?

– Начнем с Мьюз, а потом уже по своему творчеству.

– Надеюсь, вы не слишком тяжелое выберете? Вы же знаете, что я тогда не смогу вам подыграть!

– Да не боись, завтра будет что-нибудь из того, что тебе нравится.

– Спасибо и на этом.

За разговором мы вышли из арки и оказались на улице, где и был магазин, в который направлялся Мишка. Оставалось только перейти дорогу. Мы остановились на тротуаре. Он взял меня за руку:

– Макс, я знаю, что в последние пару месяцев тебе жилось несладко. Я не знаю, каково это – потерять семью и остаться круглым сиротой. Но я не думаю, что это можно просто так пережить. Ты держался молодцом – не каждый так смог бы. Если тебе будет что-либо нужно – обращайся, я всегда смогу помочь.

– Мих, что с тобой?

Мой друг поднял голову и посмотрел на звездное небо, которое рассыпалось у нас над головами:

– Наша жизнь коротка. Никогда не знаешь, что случится с нами даже в следующую минуту. Ты не поверишь, но я никогда не стал бы ни с кем спорить даже на миллион долларов, что доживу до следующего дня. Я видел много раз, как люди калечили себя в самых идиотских ситуациях, когда ничего не предвещало беды. Так что лучше, если скажу это сейчас, а не когда-либо потом. Вдруг у меня не будет больше такой возможности?

Пока он говорил, я всматривался в его волевое лицо. Обычно достаточно суровое, сейчас оно было мечтательным и добродушным. Мишка никогда не обладал тяжелым характером, но обычным выражением его лица была серьезность. Улыбался он нечасто и именно тогда, когда это было действительно необходимо. Возможно, все дело было в том, что он выбрал стезю военного и не считал открытое проявление чувств чем-то необходимым.

Я начал подозревать, что сейчас происходит что-то странное. Может, мои слабенькие внутренние силы начали что-то чувствовать. Улица была достаточно пустынна из-за достаточно позднего времени суток, и машины, равно как и пешеходы, здесь появлялись нечасто.

Я положил руку ему на плечо:

– Огромное спасибо тебе, Миш. Я рад, что у меня всегда есть, к кому обратиться, в случае чего.

Он пожал плечами:

– Всегда пожалуйста.

Неожиданно слева от нас раздался визг покрышек. Миха успел повернуть голову в направлении звука и сильно оттолкнуть меня в сторону. Падая на спину, я видел, как черный Хаммер с тонированными стеклами въезжает на тротуар и сбивает моего друга. Его тело, словно тряпичная кукла, подлетело вверх на пару метров и рухнуло на асфальт.

Практически ползком я переместился к стене дома. К сожалению, по закону подлости, именно в этот момент улица была абсолютно пустынна. Даже не надо было всматриваться в тело Мишки, чтобы понять, что он уже мертвый. Ужас от увиденного сковал меня настолько, что у меня отнялись ноги и я не мог встать, продолжая бессильно лежать вдоль стены дома и прижимая к себе футляр с гитарой погибшего друга.

Из машины, тем временем, вышли трое парней в дорогой одежде. С вздохом разочарования и ненависти я опознал в одном из них Васю Мажора – сына местного бизнесмена. Этот субъект уже который год портил нервы жителям нашего района. И вся беда была в том, что с этим ничего не могли поделать – его отец отмазывал сыночка от полиции и всяческих разбирательств.

Вася перевернул тело Мишки на спину:

– Готов.

Один из его друганов увидел меня:

– Гля, Васек, да у нас тут свидетели нарисовались!

Мажор встал с корточек и пошел в мою сторону. Я уже сумел побороть слабость и смог подняться, держась за стену дома. Он вытащил нож из кармана:

– Мне тут свидетели не нужны. Придется и тебя порешить вместе с ним.

Я молчал, понимая, что ничего не могу сделать. Убежать было нереально: гитара за спиной, плюс еще их трое. Магия мне тут тоже не поможет: я слишком слабо ее знаю. Драться я особо не умею. Поэтому я мог только и делать, что смотреть на поблескивающее в свете фонаря лезвие ножа. Мажор усмехнулся:

– Какой бесстрашный и молчаливый. Впрочем, это тебя не спасет. Ты идешь следом за своим дружком.

Он замахнулся лезвием. Я попытался увернуться от замаха, но, к сожалению, его удар был быстрее и точнее, чем я ожидал. Лезвие воткнулось мне в бок. Я рухнул на пол, держась за бок. Боль была очень сильной, и я почувствовал, что по телу начинает разливаться холод. Мажор плюнул на землю:

– Удачной дороги в ад! Поехали отсюда!

Вася запрыгнул в Хаммер и уехал. А мое сознание, тем временем, начало затуманиваться. Помощи ждать было неоткуда: улица все также была пустынна. Встать не было ни сил, ни желания. Я умирал, как это ни прискорбно. И скоро я встречусь со своей семьей.

Неожиданно мозг вспомнил о свитке, который лежал в моем кармане. Я задумался настолько, насколько было возможно при смерти. Я понимал, что сейчас этот свиток был моим единственным выходом. Я так и так умру. Но вдруг, если я прочту этот свиток, я смогу иметь призрачный шанс что-то изменить.

Я помнил текст наизусть, но решил на всякий случай достать свиток, чтобы гарантированно не запутаться. Непослушными пальцами я вытянул пергамент из кармана и начал читать текст. Сознание уже почти не воспринимало действительность вокруг меня. Когда я прочел последнее слово, вокруг меня заклубился синий дымок. Потом он превратился в синеватый портал, в который меня затянуло. Все вокруг почернело и я потерял сознание…