Образ России в произведениях английских авторов

Сведения, публикуемые путешественниками (а в еще большей мере, видимо, распространявшиеся устно), быстро проникают в общество, и уже в XVI веке в произведениях британской литературы появляются многочисленные упоминания о Московии.

Шекспир в одном из ранних произведений – "Напрасных усилиях любви" посвятил целую сцену переодеванию в костюмы "московитов"; героиня "Зимней сказки" Гермиона называет своим отцом русского императора. В "Генрихе V" и "Макбете" Шекспир упоминает русских медведей.

Многие современники Шекспира также используют некоторые сведения о России в своих сочинениях: К. Марло в "Парижской резне" (1590 – 1592) говорит о войнах России c Польшей и демонстрирует некоторое знание "Московии", упоминая об Уральском хребте, Татарии, реке Волге. В пьесе "Тамерлан Великий" завоеватель назван "разбойником с Волги". Волгу также упоминает Роберт Грин в "Неистовом Роланде", а в новелле "Пандосто" он же повествует о дочери русского императора.

Джон Уэбстер в пьесе "Белый дьявол" говорит о распространенном в России наказании батогами; Томас Лодж (Lodge, 1558 – 1625) построил сюжет пьесы "Маргарита Американская" на истории любви фантастического южно-американского императора Куска к "дочери московского короля". Любопытны упоминания о русских медведях в комедиях Мидлтона и Доккера "Рычащая девушка" (The Roading Girl, or Moll Cut-Purse), и Доубриджа "Ганс пивная кружка" (Hans Beer-Pot). Таким образом, благодаря нередким упоминаниям на театральных подмостках, страна "московитов" должна была стать известной лондонской публике [9, 92].

Результатом частых посольств стало появление в Британских библиотеках русских книг и возникновение у британцев, особенно связанных с торговыми делами в «Московии», интереса к изучению русского языка.

По сообщению Дж. Горсея, королева Елизавета, просматривая русскую грамоту и слушая объяснения о звучании русских букв, заметила "I could quickly learn it" (я бы скоро этому выучилась) и порекомендовала лорду Эссексу изучить русский язык. В интересах развития торговли королева также заботилась о подготовке штата переводчиков.

А. Дженкинсон составил карту России, которая была издана в Лондоне в 1562 году. После Дженкинсона, в елизаветинское время послами Британской короны в Москве были Фома Рандольф, Еремей Боус, Джером Горсей и Джильс Флетчер. Последние оставили наиболее интересные сочинения, информирующие нас о России второй половины XVI века [9, 92].

Следует отметить, что сочинения в жанре дневника путешественника или рассказа очевидцев были достаточно популярны в Европе того времени; некоторые из них выдерживали по несколько переизданий; эти же сочинения, составленные очевидцами, служили затем для компиляций и географических трактатов.

Джером Горсей (Jerom Horsey, ? – 1627 ) начал свою карьеру в России, успешно освоил поприща дипломата, торговца и политика. Горсей уехал из России после смерти Ивана Грозного, а его мемуары появились в 1590-е гг., и при жизни автора были опубликованы в популярном историко-географическом сборнике Пергаса. В мемуарах ("Записки о Московии сэра Джерома Горсея"), которые отличает непосредственность восприятия, Горсей описывает преимущественно современные ему события. Он создал первые словесные портреты Грозного и Федора Иоанновича. Мемуары Горсея использовал Карамзин для написания "Истории государства Российского" [4, 180 – 181].

Автором другого, не менее известного сочинения о России - "О государстве русском" ("Of the Russe Common Wealth") стал Джильс Флетчер (1548 - 1611), приезжавший в Россию в 1588 - 1589 гг. для поддержания перед русским правительством ходатайства англо-московской компании о монополии на торговлю с северорусскими портами. Историки в сочинении Флетчера находят факты, обладающие несомненной ценностью [9, 92].

Вторая половина XVI века – время взаимного знакомства Британии и России, идущего на фоне бурного развития получившей привилегии британской торговли в московском государстве. В Британии издаются записки путешественников и сочинения дипломатов о России, упоминания о Московии сравнительно часто встречаются в британской литературе XVI века, в частности, у Шекспира; английские купцы и дипломаты делают первые попытки изучения русского языка.

Русский же интерес к Британии обусловлен не столько торговлей, сколько политическими интересами и желанием пригласить в Москву иностранных мастеров. Русские купцы посещают Британские острова значительно реже [10, 175 – 185].

Изучением английского языка в Москве почти не занимаются; переговоры ведутся на латыни, а в отчетах русских дипломатов – "статейных списках"– содержится преимущественно подробная информация о ритуале приема послов и некоторые сведения о политике. Все это не дает оснований предполагать отсутствие интереса к британцам и Британии – напротив, одна история о знакомстве Федора Никитича с Джеромом Горсеем говорит о значительном интересе, однако, к сожалению, русская культура того времени не давала возможности появления значительных письменных свидетельств, что лишает нас письменных источников. Устное же распространение знаний о государстве, послы которого часто появлялись при московском дворе, а купцы были одними из самых удачливых, по всей видимости, заменяло сочинения путешественников, печатавшиеся за морем. Кроме того, многие косвенные свидетельства позволяют предположить, что со второй половины XVI века в московское государство было достаточно хорошо информировано о Британии.

Стоит заметить, что достаточно большое количество британцев посещало Россию во время Смуты и сразу после нее. Отношения с Британией, протестантской страной, приобрели в начале XVII века новый оттенок. Самыми серьезными врагами России и чистоты православной веры в это время по праву считались католики, иезуиты и польский король Сигизмунд, претендовавший на польский престол, захвативший значительную часть русских земель (в том числе Смоленск), и до 1619 года державший в плену отца нового московского царя, Филарета Никитича. В британцах (также как и в голландцах) в это время видят наиболее вероятных союзников, или, по меньшей мере, доброжелателей; немалую роль в этом сыграл факт их неучастия в интервенции. Как уже говорилось, британский посланник Джон Мерик сыграл важную посредническую роль в признании царя Михаила Федоровича иностранными государствами – Британия первой признала нового московского государя, и много способствовал заключению необходимого Москве мира между Россией и Швецией [9, 92].

Британия начала XVII века проявляла интерес и сочувствие к событиям российской "смуты". Лондонские уличные листки публиковали известия о Самозванце, из уст в уста передавались и публиковались рассказы очевидцев. Одним из них был человек со сложной судьбой Дэвис Гильберт (Gilbert), служивший в русском войске при Годунове, Лжедмитрии, затем перешедший на службу к полякам, и попавший в плен к русским. Он написал и опубликовал сочинение "Известие о кровавой и страшной резне в городе Москве" (1606, имеется в виду восстание против Лжедмитрия и поляков, приведшее не трон Василия Шуйского). Генри Бреретсон в 1614 году опубликовал свои воспоминания под названием "Новые известия о нынешних бедствиях России".

В 1682 году в Британии была опубликована "Краткая история Московии" (A brief history of Moscovia and of other less known Countries lying eastward of Russia as far Cathay. Gather from the writings of several eyewitness. By John Milton. London, 1682), написанная поэтом и политиком, идеологом английской революции и автором "Потерянного рая" Джоном Мильтоном около 1650 года, еще до потери зрения. Мильтон никогда не был в России, и его труд – умелая компиляция имевшихся в его сочинениях путешественников, составленная, скорее всего, по политической необходимости. Трактат выгодно отличается от ставших традиционными воспоминаний и дневников путешественников логичной организацией и отбором материала, он содержит достаточно обширную географическую информацию [9, 92].

На три года раньше (1679) был издан французский перевод сочинения Самюэля Коллинза (Samuel Collins, 1619 - 1670), выпускника Оксфорда и Кембриджа, служившего лейб-медиком при дворе Алексея Михайловича - "Современное состояние России" (The present State of Russia …) [9, 92].

Петр I становится популярной фигурой в Британии; распространяются книги о царе-преобразователе. Британцы с тревогой следят за развитием событий Северной войны – к примеру, Дж. Свифт был очень огорчен, узнав о победе русских под Полтавой и несчастьях шведского короля; в произведениях Свифта находится место для упоминаний о России ("Канделиус и Ванесса", "Сельская жизнь"). Д. Дефо, в одном из ранних памфлетов нелестно отзывавшийся о "невежественных московитах", позднее включил во вторую часть истории Робинзона Крузо, историю путешествия по России. Описание Сибири у Дефо грешит однообразностью, однако автору знаком город Тобольк, где его герой встречается с находящимся в ссылке князем Голицыным, и даже помогает уехать за границу сыну изгнанника. Через два года после появления второй части "Робинзона" Дефо под чужим именем публикует "Беспристрастную историю жизни и деяний Петра I", правда, обрывающуюся на 1714 году[9, 94].

В 1718 году увидела свет поэма Эрона Хила (Haaron Hill, 1685 -1750) "Северная звезда", посвященная Петру I, прославляющая его как просветителя. В ответ на присланный экземпляр поэмы Петр собирался отослать автору золотую медаль, что было осуществлено лишь после смерти императора Екатериной I.

По понятным причинам вся Британия внимательно наблюдала за событиями 1812 года в России. В Лондоне печатались карикатурные листки с изображениями различных персонификаций русской зимы, например "Генерал Мороз, бреющий маленького Бони (Бонапарта)" [9, 97]. Особенно же интересовались русскими казаками - героями войны. Когда в Лондон прибыл казак Александр Земленухин с донесением о взятии Гамбурга, его портреты были гравированы в пяти видах, и в его честь была сложена песня.

Выводы из раздела 1
Исследование культурных связей показывает не превосходство одной национальной культуры над другой, а их взаимную пользу от обмена духовными ценностями, позволяет определить значимость международных связей, в частности, раскрыть влияние русской культуры на развитие английской, и наоборот.
Под влиянием сотрудничества в духовной сфере у широких слоев населения, как России, так и Великобритании формировался образ друг друга. Во многом именно из впечатлений, вынесенных от прочтения публицистической и художественной литературы, от посещения спектаклей, балетных представлений и концертов, в сознании общества складывалось представление о целой нации, одного народа о другом.
Рубеж XIX - XX веков был временем активного взаимодействия России и Великобритании в области культуры. Данному явлению способствовали, с одной стороны, сближение России и Англии в преддверии Первой мировой войны, с другой, небывалый расцвет русской художественной культуры, ее широкий выход на международную арену, повлекший за собой становление и интенсивное развитие культурного сотрудничества с рядом европейских стран.
Развитие русско-английских культурных связей в конце XIX — начале XX веков проходило не равномерно и претерпевало своеобразную эволюцию. Так, к началу исследуемого периода английская культура была лучше известна в России, чем русская в Великобритании.
Однако к концу XIX века и, особенно, в начале XX столетия русская культура и искусство получили широкое распространение в Англии. Русская культура впервые широко показала свои достижения, высокий уровень развития многих отраслей, наличие и своеобразие национальных школ в искусстве, огромный творческий потенциал и готовность к диалогу. Это, прежде всего, относилось к русской литературе. Впервые за всю историю русско-английских культурных взаимоотношений был достигнут паритет, на основе которого стало строиться сотрудничество России и Англии в культурной сфере.