Маргарет. Наутро после бомбежки я вернулась в дом, желая помириться

Эдинбург

Пятница, 19 июля 1940 года

Милый Пол!

Она уехала.

Наутро после бомбежки я вернулась в дом, желая помириться. Всю ночь не сомкнула глаз, думая о нашей ссоре и о том, как она оттолкнула меня, лишь я притронулась к тем рассыпавшимся письмам. У меня кошки скребли на душе.

Когда я пришла в квартиру, там было пусто. Панель в стене по-прежнему разворочена, но все листки, спрятанные за ней, исчезли, как и два моих чемодана.

Мама, которая никогда не покидала дом дольше чем на несколько часов, собрала вещи и ушла. И я не представляю куда.

Я сходила к соседям. Проверила в библиотеке. Трижды обошла Холируд-парк. Даже заглянула в собор Святой Марии, подумав, что могу найти маму с чемоданом писем на ее обычном месте. Никто ее не видел. Я поехала на вокзал Уэверли, уверенная, что на поезд она не сядет. Наверняка просто пристроилась на скамейке и набирается храбрости, чтобы подойти к вагону. Нет. Там ее не было.

И вот я сижу в пустом доме и не знаю, волноваться мне или нет. Если она решила устроить небольшой отпуск — это ее полное право. Она в состоянии о себе позаботиться. Однако, Пол, вчера мама вела себя так странно. Ее глаза… они были как мертвые. Она опустилась на пол словно обреченная. Пусть я не знаю, где она, но могу сказать точно: мама не уехала развлекаться на побережье. Она что-то ищет или догоняет. Воспоминания, сожаления, свое прошлое… Я не уверена.

Но зато я точно знаю, что ее исчезновение связано с письмом от американца какой-то женщине по имени Сью. Мне всегда нравилось разгадывать загадки. Может, стоит попробовать и сейчас?

С нежностью,

21 июля 1940 года

Милая Мэйзи!

Надеюсь, ты получишь это письмо до того, как отправишься на поиски приключений. Да, ты всегда хотела быть сыщиком. Помнишь тот раз, как мы в сумерках облазили весь парк Мидоуз, надеясь отыскать собаку Баскервилей? Какими же мы были тогда детьми.

Я и сам соскучился по приключениям. Меня все еще держат на земле, так как запястье пока не зажило. И поэтому, вместо того чтобы летать, я болтаюсь по аэродрому. Возьмешь меня своим Ватсоном?

Надеюсь, однако, что твоя детективная деятельность уведет тебя подальше от Эдинбурга. Бабуля мне ни слова не писала о воздушных налетах на город. Хотя знаю я ее. Наверняка она стояла на крыльце и грозила фрицам кулаком. Теперь же, когда мне стало известно о том, что там, где мы с тобой играли в мяч, падают бомбы, я хочу быть уверенным, что ты в безопасном месте.

Возможно, твоя мать подумала так же. Не беспокойся за нее. Она как моя бабуля: не даст себя в обиду. С ней все будет хорошо.

Береги себя, моя милая девочка.

Эдинбург

Среда, 24 июля 1940 года

Милый Пол!

Я подумала, что если кто и может пролить свет на «первый том» маминой жизни, то это моя кузина Эмили. Она знакома с мамой дольше, чем я. Поэтому я пришла к ней с тем единственным пожелтевшим письмом, и в прачечной, посреди тазов с бельем, она поведала мне то, что знала. Увы, совсем немногое.

Она помнит, как во время прошлой войны они жили в коттедже у моей мамы. После атаки цеппелинов тетя Крисси отправила детей из города. Как видишь, эвакуация существовала уже тогда. В нашем случае дети уехали аж на остров Скай.

У меня до сих пор не укладывается в голове, что моя мать, которая никогда не выходила за пределы Эдинбурга, когда-то жила на Гебридах! Это не секрет, она сама рассказывала мне о том, как она росла там, бегая по холмам в поисках волшебных человечков, и тем не менее я всегда воспринимала маму как горожанку до мозга костей. Но детство и юность она провела на острове. Так что вовсе не странно, что у нее оказалось письмо со Ская.

Там случилось что-то неприятное, связанное с девушкой и двумя нашими дядями. Возможно, Сью и есть та самая девушка? Эмили не сумела припомнить. Я не могу спросить бабушку, так как она читает и пишет только на гэльском языке. Эмили предложила, чтобы я написала дяде Финли, который сейчас в Глазго.

Я знала, что у мамы было три брата (осталось два после смерти отца Эмили), но она о них мало говорила. Только то, что Аласдер был самым умным, Уилли — самым шустрым, а Финли — тем, кто что-то потерял, уехал и никогда не вернулся. Что он потерял и откуда не вернулся, она не объясняла, если не считать одной фразы про гнев Финли, послуживший причиной его ухода из дома.

Эмили никогда бы не обнаружила, что дядя Финли живет в Глазго, ведь после того, как он покинул Скай, от него не было вестей. Однако много лет назад она ездила в Глазго за покупками и увидела там человека, как две капли воды похожего на ее отца, Аласдера. Когда он погиб, она была маленькой девочкой, но тетя Крисси всегда держала рядом с кроватью свадебную фотографию.

Эмили догнала этого человека и, не зная, что сказать, упомянула имя своего папы. И была потрясена, когда выяснилось, что это младший брат Аласдера. Но неожиданную встречу нельзя было назвать теплой. Дядя Финли твердо пожал Эмили руку, передал родне наилучшие пожелания и произнес все остальные положенные банальности, а потом пошел своей дорогой. Если бы Эмили не поспешила найти телефонный справочник и не узнала из него адрес дяди, то семья снова потеряла бы всякую связь с Финли.

Хорошо, что я ужасно любопытна, а то ни за что не набралась бы смелости, чтобы написать дяде, которого никогда не видела. И который весьма нелюбезен, если верить слухам. Пожелай мне удачи.

С нежностью,