Глава 8. Иуда.

Лучше проще, да лучше

Но проще, не легче ли?

Кратчайший путь

Исполнен ли святостью?

Ко мне босиком иди

Страданья и грусть прими

Если ждешь любви

Если ждешь любви

Калифорнийское солнце пробивалось сквозь занавешенные шторы, черного бархата, Дэйв лежал, раскинувшись на широченной кровати, прямо на черном шелковом белье, одетый, в майке и штанах. Тереза ушла вместе со своей подругой по магазинам. А он лег на кровать и включил музыкальный центр. Миллер прислал ему демо Иуды. Иуда. Вот оно значит, как.

Ты вынесешь,

Если надо лишения,

Ты выживешь,

Принимая решенье,

Приготовь же себя ко мне,

Стань таким, как нужно мне

Если ждешь любви

Если ждешь любви

Потом зазвонил телефон, он схватил трубку и прижал плечом к уху. Это был Даниэль Миллер, который сообщал ему о необходимости прибыть в Испанию. Даниэль сказал, что Мартин с Аланом уже прилетели и сняли виллу недалеко от Мадрида, для записи нового альбома. Дэйв сказал, что обязательно позвонит им и пожелает счастливого медового месяца, когда у него выдастся свободная минутка. Даниэль крякнул. Он сказал, что они ему еще доплачивать должны в тройном размере за то, что он с ними, пидарасами, возится. Он сказал, что он уже залупился тут и чирьями весь пошел, и что они ему уже выели мозг изнутри, и что у него уже кишки разматываются их уговаривать.

- Вы – коммерческий проект, еб вашу мать, - стальным голосом проговорил Миллер, - вы предприятие. Повторяй по слогам...Пред-при-я-ти-е.

- Пред-при-я-ти-е – старательно прогудел Дэйв в трубку.

- Издеваешься? – тихо прорычал Даниэль, - я тебе поиздеваюсь. Предприятие, это значит то, за что ты получаешь то бабло что проебываешь на выпивку, наркоту и блядей, так понятнее?

- Да, - сказал Дэйв, - вот так значительно понятнее.

- Предприятие, это то за что я получаю свое бабло, за то что я его в тебя вложил, сынок, когда ты еще не стоил ни пенса.

- Чего не стоил? – спросил Дэйв, хихикая.

- Пенса, блядь, пениса, какую хочешь букву, такую и вставь, ни хуя вы не стоили.

Дэйв расхохотался, по крайней мере, Миллеру удалось как-то внести какой-то сдвиг в напавшую на него после последней ломки апатию. Вначале его вообще мало впечатлил его взрыв эмоций, но вскоре он начал получать странное удовольствие от разговора с Миллером.

- Мы? Кто такие мы? У нас одно «мы» - сказал он когда отсмеялся, - это Мистер Мартин Ли Гор, великий английский композитор. Лауреат Премии Королевы за заслуги перед Отечеством. Собственной Персоной. Создатель и Творец. Царь и Бог. Мне, наверное, к нему теперь обращаться можно только с приставкой «Сэр»?

Лень кричит в тебе

Обещания

Обмануть Иуд

Фоме не веря

Не кричи так натужно,

Сделай как нужно

- Сдалась тебе его премия, Дэйв, - внезапно тон Миллера стал миролюбивее, - Завидуешь, что ли?

- Я? Завидую? – Дэйв сел на кровати с телефонной трубкой, - Нет, это другое слово. Хотя я не знаю, есть ли в английском языке слово, которое может описать чувства обезянки, прыгающей на заказ и развлекающей людей до умопомрачения и потери пульса, собирающей с них бабло и отдающее его шарманщику. А? Блин, Миллер ты никогда не думал, а почему все вечно достается шарманщику? И не надо, блядь, уводить мне тему, насчет того, похмелялся я сегодня с утра или нет. Ты меня не уведешь от интересного вопроса, почему, Дан, объясни мне, почему я получаю меньше всех в стае этих гребаных волчар?

- Дэвид, ты прекрасно знаешь, - терпеливо проговорил Миллер, - вы получаете одинаковые деньги, все и всегда. Но да, Мартин сочиняет песни. Это не удивительно, что он имеет авторские права на все записанные вами песни. Да, они хорошо продаются, ваши альбомы становятся золотыми и платиновыми, Насильник вообще побил все рекорды, так немудрено, что он получает с этого свой процент, как автор. Это закон, Дэвид, это не вопрос справедливости или несправедливости оплаты труда. Так происходит у всех и всегда. У нас подписан контракт, я все плачу честно, ты давно его проверял? Хочешь обвинить меня в финансовой нечистоплотности?

- Да ни в коем разе, - поспешно сказал Дэйв, поняв, что попал на больное место, - Хорошо, ладно, а Алан?

- Ты знаешь, он сочинил ряд песен, а по ряду из них у них с Мартином есть своя договоренность.

- Еще один великий композитор? – восхищенно взмахнул руками Дэйв.

Миллер тяжело вздохнул.

- Дэвид, не еби мне мозг. Ты же знаешь, насколько там все непросто.

- У Мартина с Аланом? – переспросил Дэйв, - нет, не знаю. А что там?

Даниэль сделал паузу, похоже он затянулся сигаретой на том конце провода, что заставило Дэйва лихорадочно начать ощупывать карманы в поисках пачки.

- Пока вы прохлаждаетесь в Калифорнии, у нас здесь в Туманном Альбионе в самом разгаре конфликт. Коротко говоря, Алан считает, что он должен обладать правом на ряд песен. Нет, не только своих но и тех, что написаны Мартином.

- Да? – с интересом переспросил Дэйв, перекатившись на живот и шерудя рукой в верхнем ящике прикроватной тумбочки, и доставая полупустую пачку - а почему?

- Да. Потому что он полагает, что его аранжировки принесли песням успех, и сделали их такими какие они есть, а стало быть, он желает выступать на правах соавтора.

- Да ты чо? – спросил Дэйв, роняя сигарету изо рта от удивления, - А Мартин?

- Мартин в свойственной ему спокойной и учтивой манере сообщает, что он прежде удавится.

- Хаа-ха-ха... – восторженно расхохотался Дэйв, - С-стервец.

- Я посоветовал ему пойти на определенные уступки, надеюсь, это позволит нам сохранить Алана для записи хотя бы этого альбома.

- Даже так?

- Да. Я тебе сказал, что все непросто. Мартин пошел на кое-какие уступки. Алан счел их малозначительными, но он готов принять это как прецедент, и надеется, что в будущем он сможет получать более справедливую часть вознаграждения относительно вложенного им труда, а самое главное его имя будет более справедливо упомянуто в контексте творчества группы Депеш Мод.

- Хуй ему в рот, - сказал Дэйв.

- У меня есть все основания полагать, что Мартин Ли Гор тоже придерживается подобной точки зрения, хотя открыто он ее не демонстрирует. А потому, давай, приезжай не медля. Если это будет ваш последний альбом, так хотя бы сделайте это с честью.

Реализуй

Амбиций движенье

И потеряй

Свое торможенье

Так себе же открой мне

Рискуя здоровьем

Если ждешь любви

Если ждешь любви

Если ждешь моей любви

Если ждешь любви *Judas by Martin L Gore

Дэйв прибыл в Мадрид по своему обыкновению, к завтраку с утра, одетый в просторные брюки и майку с черным бархатным пиджаком. Пока водитель такси выгружал его чемоданы. Алан Мартин и Энди воззрились на него в полном молчании, не в силах сказать ни слова. Поначалу они попросту его не узнали.

- Богатым буду, - хмыкнул Дэйв, встряхивая длинными черными волосами, опускавшимися чуть ниже плеч, - вот как должна выглядеть звезда рок-н-ролла, британские снобы синти-попа.

Дэйв заметил, что губы Мартина дрогнули. Он не переминул ему это заметить чуть позже, когда они остались одни. Он подошел вплотную к Мартину стоящему вполоборота у высокого полукруглого сверху по испанской моде окна.

- Что, не нравлюсь? – сам поразившись нахальству своего тона проговорил Дэйв.

Мартин не ответил и отвернулся.

- А зря, зря,.... – Дэйв деланно рассмеялся, - а телкам в западном Голливуде, знаешь ли очень ничего, а что, моя бородка очень даже секси, не находишь?

- Дэйв, я люблю тебя, - ровным голосом, медленно проговорил Мартин, с его точки зрения это все объясняло.

- Мы работать будем сегодня, нет? – заглянул в комнату Энди, - Ты, рок-н-ролльщик который, там как раз идет прогон, скажи ребятам, что ты хочешь сделать.

Наступил вечер. Мартин и Дэйв вышли из студии выпить пива на застекленной веранде. Некоторое время они просто сидели друг напротив друга и молчали.

- Смотри, я приполз, - внезапно нарушил тишину Дэйв.

- Что? – переспросил Мартин.

- Приполз. Пришел босиком. Приполз на брюхе как пес. Я принимаю страдания, я готов. Я готов стать тем, что нужно тебе.

Мартин закрыл лицо руками, устало потирая лицо руками.

- Иуда – это просто песня, Дэйв. Ты слышал их сотни.

- Иуда – это просто песня, Март. Я слышал их сотни. – повторил тем же тоном Дэйв, но вскоре повысил голос, - Я слышал их сотни, Март, и я прожил каждое слово. Они мне душу изодрали, на мне не осталось живого места от каждого из них. Мартин Ли Гор, ебите мозг кому-нибудь другому, я знаю, у тебя нет случайных слов.

Мартин скрестил руки на груди, откидываясь в кресле назад и глядя исподлобья на Дэйва. Дэйв ударил кулаком по столу.

- Я Иуда? – спросил он, - Я предатель, Март? Говори…нет, нет….молчи. Молчи, Март, ты опять соврешь.

Дэйв вскочил со стула и принялся шагать по маленькой комнате с белыми отштукатуренными стенами туда обратно, почесывая покрытые новыми татуировками руки и плечи. Внезапно он присел на корточки рядом с плетеным креслом Марта, опершись локтями о собственные колени.

- Вот он я, Март, я здесь. Я хочу твоей любви.

Мартин опустил голову.

- Дэйв, давай прекратим это, мне неприятна эта тема.

Дэйв отнял руки от лица.

- Я плохо стою перед тобой на коленях? – спросил он, демонстративно меняя положение, и на самом деле становясь на колени, - Так лучше? Что мне еще сделать, чтобы ты понял, что я не пришел, я приполз к тебе.

Март внезапно встал с кресла и отошел.

- В моей реальности, Дэйв, - сказал Мартин, он не поднимал глаз, - это я…я ползу к тебе. Все это время.

Его ремарка внезапно разрушила весь гнетущий пафос их разговора. Дэйв встал с колен и вновь опустился на стул.

- Да ты что? – хмыкнул он.

Мартин повернулся к нему спиной и отправился в кухню.

- Пиво будешь? – спросил он Дэйва.

- Хотел бы я на это посмотреть, хоть раз, - пробормотал неслышно Дэйв себе под нос, - обкончался бы…БУДУ! – громко крикнул он Мартину в соседнюю комнату. Вскоре Мартин вернулся с двумя запотевшими бутылками.

- Как Лос Анджелес?

- Нормально, - Дэйв отпил из бутылки холодного ароматного напитка, - Они все еще такие же психи, как ты их помнишь, Март. Живу как рок-звезда в особняке с двумя телками. С нами с Терезой еще живет ее любимая подружка. Чувствую себя персидским шахом. Сумасшедшие фанаты прохода не дают. Одна поселилась у меня на дворе, жила там, полгода, на полном серьезе считая себя… - Дэйв фыркнул, - моей женой.

Мартин рассмеялся вместе с ним и закинул ногу на ногу, упираясь носком ботинка в стол.

- Другой раз, - продолжал Дэйв, - Этот парень. Он меня из себя вывел ей-богу. Выхожу на балкон – он там. Выгляну в окно, он там. Выйду на улицу, там. Я уже стал закрывать глаза и он мне стал мерещиться. Однажды с бодунища злой был, так начистил ему ебало. Не ну чо, непонятно, что задрал уже? Так он, мудило, в полицию на меня заявил, мне еще с ними и объясняться пришлось. В общем, Лос Анджелес как всегда, город психов. А как наш Лондон?

-Мммм…. Нормально – сказал Мартин, - Все как обычно, пил как-то пиво в пабе у Кингстон кросс, подошел ко мне чувак, и говорит, простите, это не вы пели песню Мне не достаточно? Я говорю, мы. Он, надо же, здорово, круто, а вы еще живы?

- Хаааа-ха-хаааа – громко расхохотался Дэйв, - какая прелесть….Нет, порой мне все-таки жутко не хватает этого родного занудного снобизма. Слышал, у вас с Сюзанной родилась дочка…

- Вива, - Мартин кивнул, в уголках его губ залегла улыбка.

Дэйв запрокинулся на стуле назад, покачиваясь на одной ноге и задумчиво глядя в потолок.

- Блондинка? – хмыкнул он, - красотка… Вива Ли Гор…я бы так хотел увидеть ее,…. подержать малышку на руках. Но Сюзанна наверное мне не даст, да? Да? Капитан Бойсверт все еще у руля?

Мартин улыбнулся и покачал головой, усмехаясь.

- И правильно, - сам себе ответил Дэйв, - правильно. Тебе оно лучше. И ей тоже. Слушай, скажи мне, а чего ты на ней не женишься-то?

Мартин задумчиво допил пиво.

- Я не готов, - сказал он.

- Чего? – переспросил Дэйв, - Это ж сколько она должна тебе родить, чтобы ты стал готов?

Дэйв с наслаждением вытер тыльной стороной ладони бородку эспаньолку от пива.

- Да не в этом дело, - ответил Мартин, - не в этом дело. Просто…это будет с моей стороны нечестно. Не честно по отношению к ней. Я не знаю, я не могу это так просто объяснить…

- Честность? - хихикнул Дэйв, - Новый фетиш? Новый роман, Мартин Гор, ой прости, Мартин ЛИ Гор и честность?

Внешне Мартин никак не отреагировал на сарказм Дэйва.

- Я всегда был честен перед тобой, Дэйв.

Дэйв облился пивом, так резко он остановил качание собственного стула.

- Да? – со смехом переспросил он, - Да?! ДА?! ДА-А?!

Мартин ничего не ответил, но стало заметно, что он сильно уязвлен интонациями Дэйва. Дэйва это не смушало, и он продолжал хохотать, хлопая себя ладонью по тощей ляжке в белых льняных штанах.

- Честен,…Хааа-ха-ха-ха-хаа, честен, Господи, не могу…. – он вытер слезы навернувшиеся от смеха с глаз и громко выдохнул.- Уфф, - он привстал и подтащил стул по полу ставя его поближе к Мартину. Дэйв наклонился, садясь, и сжал лежавшую на подлокотнике кресла руку Мартина ладонью, - Ты ведь правда в это веришь. Мартин вырвал руку из его руки, - Да, правда. Совершенно искренне в это веришь. За это я тебя и люблю, - расхохотался Дэйв, заставляя натянуто улыбнуться и Мартина.

Приободренный не слишком агрессивной реакцией Дэйв продолжил.

- Ты чудовище, - миролюбиво сказал он, - милый мой, я люблю чудовище. Когда то, давным-давно. В другой жизни, я запал на милого чудного зверька, да…когда-то давно. Я ждал что пройдет. Я верил, проходит. И оно прошло.

Дейв опустил руки вниз, на колени, задумчиво глядя куда-то за спину Мартина.

- Теперь я люблю Зверя.

Мартин вряд ли удивился, когда ночью в его комнату открыв дверь ногой, вошел Дэйв.

- Бери меня, - сказал он хватая Мартина за плечи и повалил на кровать, - давай, я знаю, ты хочешь...ты хочешь этого больше всего на свете, бери меня. Тебе это нужно, и я могу тебе это дать. ДАВАЙ!

Прошло несколько месяцев. В гостиной зазвонил телефон. Флетчер взял трубку. Звонил Даниэль Миллер.

- Алло? – сказал Флетч, - Да. Да. Да. Да, Даниэль, все хорошо. Все в порядке, не волнуйся, Даниэль. Алан? Послушай, он не сможет сейчас подойти. Да, я ходил. Да, я говорил кто это. Нет, ничего личного. Просто он заперся в своей комнате и неделю оттуда не выходит, никого не впускает и ни с кем не разговаривает. Что? Жив ли он? Да, я думаю, да. Ребята говорили, что он по ночам с кухни пиздит их пиво. Может и сами, да. Я не знаю, что с ним, правда, не знаю. Мы обсуждали план будущего турне, а он внезапно отказался ехать, ушел к себе и хлопнул дверью, и с тех пор не выходит. Нет, не объяснил. Нет. Не совсем. Ну, буквально он сказал: «Суки ебаные, я с вами ни в какое блядское турне на хуй не поеду». Ничего мы с ним не делали. Ничего такого. Нет, и Мартин тоже нет. Едет ли он? Не знаю, он жалуется что у него болит сердце и голова и ночами он не спит, и он не уверен, что здоровье ему позволит... Что? Как? Хм. Даниэль, можно я не буду ему передавать это слово в слово? Нет, блядей не водит. Нет, не дерутся. Нет. Плюшевые зайки. Да. Даниэль, ты же знаешь, я не люблю выражения «Ебутся как течные суки». Дэйв? Дэйв не думает. Дэйв ничего не думает. Как Март скажет, так он и сделает. Хорошо, я так и сделаю. Я передам ему что ты оторвешь ему яйца, я думаю, он проникнется важностью ситуации. Успеем ли мы начать турне, пока у них не закончился брачный период? Да, риск есть. Но лучше не откладывать. Восемь экранов, да восемь. Антон звонил, он закончил монтаж проекций. Сколько? Я думал это обойдется дешевле десяти миллионов...Даниэль, тут как раз Мартин идет, ты хотел с ним поговорить, Мартин возьми трубку.

- Привет, Даниэль, - сказал Мартин.

Неизвестно кто из них был обколот, а кто пьян. Комната шаталась по-любому, мебель извивалась причудливыми листьями неизвестных растений, а лица друзей и их друзей, которые собрались здесь зачем-то превращались в рыла страшных пугающих монстров.

Мартин подполз к стене, у которой полулежал Дэйв, покуривая сигарету, распространявшую сладковатый запах микстуры от кашля. Мартин вытащил у него из рук косяк и вдохнул дым. Дэйв не сразу понял, что собственно происходит и где его сигарета. Тем временем Мартин выронил косяк, подполз к нему и схватил его лицо в руки.

- Слушай, - сказал он, - я понял, Дэйв, я все понял.

- А? – Дэйв со страхом открыл глаза, ожидая увидеть злобного гоблина,

- Это Бог, - сказал Мартин.

- Где? – испуганно спросил Дэйв.

- Это не я...это он, он заставляет меня это писать. Я слушаю то что написано, я не понимаю, я не мог этого сделать, понимаешь, я не понимаю, мне это не дано, я не могу, я не умею сказать что я чувствую. Я думал об этом и понял, это Бог. Бог говорит через меня. Понимаешь...я понял....понял что нас связывает словно пуповина, которую не дано разорвать, как бы больно это не было, ты. Ты вроде как мой голос, ты помогаешь мне донести то, что я могу написать, но не могу сказать, ты мой голос, но ты его голос. Голос Бога, понимаешь?

Дэйв внимательно слушал его все это время, приоткрыв рот. Внезапно по его щекам покатились слезы. Он хлюпнул носом, пытаясь их сдержать, но стало только хуже, он принялся всхлипывать.

- Дурак, ты....ты чо ревешь-то? – заплетающимся языком испуганно спросил Мартин.

- Ты...мне....никогда такого не говорил, - Мартин....Маррртииин.

- Это пиздец, друг мой, это полный пиздец, - однажды восхищенно сказал Дэйв, красочно описывая веселенькие оргии со своей женой и ее подружками, - накокаиненый хуй стоит битый час. Понимаешь, битый час, а он стоит как новый, это просто супер-мега кайф какой-то. Полный улет.

- Да пиздишь... – недоверчиво нахмурился Мартин.

- Чтоб я сдох, - поклялся Дэйв.

Время будто останавливалось временами, а иногда неслось огромными скачками. Вилла вдалеке от цивилизации, солнце, песок, горы вдали, сухая пожухлая трава. Иная ночь, казалось, длилась вечность, неделю, а порой часовые стрелки скакали быстрее секундных.

Энди похудел и посерел, на него больно было смотреть, хоть он и не так уж злоупотреблял даже спиртными напитками, нервы его растрепались вконец. Дэйв искренне считал, что его выпадения из временного пространства никому не заметны. Но когда Мартин третий раз подряд удивился красоте Средиземноморского рассвета в восемь часов вечера, расхаживая в одних трусах на кухне в поисках готового кофе, Энди со злостью шваркнул кофеваркой о стену.

- Что ты, твою мать, делаешь? – спросил он Мартина тихо.

Мартин долго моргал на осколки стеклянного кувшина бывшего в кофеварке.

- Я? – удивленно переспросил он.

- Нет, я - сказал Энди, - сколько сейчас времени?

- Ут...а что, уже не утро? – спросил Мартин.

- Б...л...я, ты чем ширяешься? – Энди яростно встряхнул его за плечи.

- Я не ширяюсь.

- Как?

- Я не ширяюсь, - Мартин убрал руки Энди со своих плеч и устало потер лицо, - Отстань, Энди. Это снотворное. Я, наверное выпил его слишком много, я не помню, две таблетки, или три. Мне. Не спалось. Наверное с алкоголем это слишком много. Но ничего страшного, ты знаешь, так бывает.

Энди отвернулся от него и сложил руки на груди. Очевидно, он не слишком доверял его словам, но усомниться вслух в данной ситуации значило поставить под удар то доверие, что было между ними.

- Ну, Энди, перестань, - сказал Мартин, - это не то, что ты думаешь, - он оторвал кусок бумажного полотенца от рулона и задумчиво высморкался.

- Не то что я думаю... – хмуро повторил Флетч, - не то что я думаю...Алан вчера трижды вытаскивал Дэйва из сортира, где тот просто валялся в отключке в луже собственной блевотине, - Флетч ударил кулаком по металлической мойке, - А он до сих пор находится на другой планете, не помнит кто он и где он, его никак не отпустит. Слышишь, это не шутка, хули ты ржешь, мать твою разэтак, хули ты ржешь? Я, блядь, не хочу найти тебя в такой же ситуации, это понятно?

Мартин подошел к нему и примирительно положил руку ему на плечо в другой он по прежнему держал пустую кружку:

- Разве я когда-нибудь врал тебе, Энди?

Энди фыркнул, потом вздохнул, потом пожал плечами.

- Эта... – сказал он, - там я видел, турка есть, сварить тебе кофе?

Дэйв сводил всех с ума своими перепадами настроения. Когда он не был плаксив, зол или не в настроении ни с кем разговаривать, он практически болтался на шее у Мартина. Чувствуя себя окончательно и бесповоротно в него влюбленным, и клялся ему в вечной преданности. Потом он приставал с Энди и Алану с рассказами о том, что Мартин гений, да, он понимает, только теперь, он понимает его, это просто невероятно, как это можно так писать. А порой, что он узнает в каждом слове свои собственные мысли, эти слова, что он поет, идут у него изнутри.

Душный клуб был переполнен по случаю пятничного вечера, но это было даже лучше, можно было затеряться в толпе. Алан потягивал пиво с наимрачнейшим выражением лица. Рядом с ним на красном кожаном диване сидел Дэйв, он был в белоснежной рубашке с готичными кружевами, увешанный цепочками и разнообразными крестами, волосы его завивались слегка, и он то и дело заправлял их за уши, чтобы они не лезли ему в лицо.

- Он не пускает меня...ближе....к себе, - внезапно на глазах Дэйва блеснули слезы, - я не понимаю...Я же люблю его. Я уважаю его. Я хочу быть с ним. Я хочу быть ему ближе....но между нами какая-то стена. Стена, черт возьми, и я не знаю что с ней делать. Меня иногда шокирует его реакция, а иногда, иногда мне кажется он не чувствует ничего.

- Это называется эмоциональный паралич, друг мой, - хмыкнул Алан, - это все имитация. Его волнует только то, что касается его самого. Вот это да, это его способно взволновать.

- Нееет, - простонал Дэйв, обхватывая себя руками, - нет, я знаю, я причиняю ему боль, я знаю, я не хочу. Я постоянно боюсь. Я боюсь, порой слово сказать, боюсь он меня неправильно поймет, опять, а я просто пойду и повешусь, я не знаю уже как это объяснить. Что мне сделать? Что...что ....что? У меня паранойя развилась...а я все равно, раскрываю руки, несусь к нему навстречу и до крови обдираюсь о ледяную глыбу....что я делаю не так, что?- Дэйв хлюпнул носом, губы его дрожали, как будто он с трудом держал себя в руках, чтобы не разрыдаться.

- Официант, еще водки, - он щелкнул пальцами в воздухе, опрокидывая стоящую перед ним рюмку до дна.

У Алана заходили желваки, он стукнул пустой кружкой по столу.

- Я ненавижу его, - прорычал он, - я ненавижу его за то, что он с тобой сделал.

Дэйв от неожиданности даже перестал чесаться. Алан редко так резко выражал свою точку зрения.

- А чего он со мной сделал? – удивленно спросил он.

Алан вскочил со своего места:

- Ты ничтожество, - закричал он, лицо его покраснело, посетители клуба испуганно шарахнулись от их столика, а охранник у бара пристально уставился на них, - посмотри на себя, во что ты превратился, а? Днем тебя прет, ты торчишь, а ночью ползаешь по сортиру и блюешь, у меня это все вот уже где, - Алан провел ребром ладони по шее, он несколько отдышался и присел, понимая, что привлекает слишком много внимания, - Мало мне закидонов этого самородка с невъебенным самомнением, теперь я вынужден еще и служить тебе сиделкой и слушать твои истерики....

- Да сам ты истеричка, - сказал Дэйв, кусая губы и потирая щеки.

- Чего ты все время чешешься? – устало спросил Алан.

- Я? – переспросил Дэйв, - а...это герыч.

- Герыч....героин?

Официант принес еще водки. Дэйв опрокинул еще рюмку.

- Не берет, - сказал он.

Несколько минут они сидели в молчании.

- Я не хотел тебя обидеть, - наконец сказал Алан, - Прости меня, Дэйв. Я не хочу потерять еще одного друга, я не хочу потерять тебя. Господи, но я волнуюсь за тебя, Дэйв, понимаешь, мне не все равно, что с тобой происходит...

- Алан,... – Дэйв придвинулся к нему по дивану ближе и положил руку ему на плечо, голос его внезапно сорвался на хрип, - Алан...только ты меня понимаешь, только ты...ты единственный мой друг, Ал, - Алан обнял его за талию в ответ.

Дэйв потерся лбом о его плечо в черной хлопковой рубашке.

- Правда-правда, я знаю это, - горячо прошептал он Алану в ухо, заставляя того задохнуться.

- Дэйв, люди смотрят, - прошептали в нем остатки разума.

- Насрать, - сказал Дэйв, - послушай, я люблю тебя, Ал, нет не дергайся, не пытайся меня оттолкнуть, я ничего тебе не сделаю. Я просто должен это сказать, сейчас, я знаю.

- Дэйв, ты не знаешь, с чем ты играешь... – прохрипел Алан.

Дэйв понял это по своему он внезапно вскочил с места и поманил Алана за собой. Алан поднялся, вытащил из кармана наиболее подходящую купюру и оставил ее на столе, сам отправляясь вслед за ловко скользившим в танцующей толпе Дэйвом. Он догнал его в темном коридоре где обжимались парочки.

- Куда ты меня ведешь?

- Т-с-с-с-с... – приложил палец к губам Дэйв, схватил за шкирку и втолкнул в дверь.

- БЛЯ, я не хочу в сортир, - сказал Алан.

- Хочешь, - сказал Дэйв, прижал его к стене и впился губами в его губы. У Алана закружилась голова. Дэйв целовал его снова и снова, страстно, яростно и жадно, Алан отвечал ему с ничуть не меньшей страстью.

- Окей, хочу, - прошептал он ему в рот, заставляя Дэйва самодовольно засмеяться и засунуть свою руку ему в штаны. Алан вздохнул, восторженно застонал от его движений, он поглаживал его напрягающийся член, и он просто закусил плечо Дэйва зубами.

- Бля-а-а-а – застонал он, зажмуриваясь, - А вдруг кто придет.

- Пусть смотрят наздоровье, - усмехнулся Дэйв, - Или тебе не нравится?

- Нра-а-а-авится, о...нравится, Дэйв, еще, блядь, да в конце концов зачем вообще нужны сортиры в клубах?

Он сунул свою руку в штаны Дэйву, заставив его восторженно застонать.

- Черт, я так давно об этом мечтал, - прошептал он.

Дэйв опять поцеловал его, сочно, Алан в восторге закусил его нижнюю губу.

- Не останавливайся, - Алан уже сам стал тереться об него, член его оживал мгновенно в его руках, Дэйв рывком опустился на колени, расстегивая его ширинку. Подхватил напрягшийся полностью член рукой и взял в рот, Алан ударился головой о кафельную стену сортира головой, задыхаясь от восторга. Это должно было случиться. Он знал, это должно было случиться, но даже тогда, когда он думал об этом, он не думал, что это случится так, он не думал, что это будет так цинично, так просто, так ужасно и так...божественно невыразимо прекрасно. Он наклонился вперед, чтобы не упустить ни одной секунды того великолепного зрелища, что представляли пухлые губы Дэйва на его перевозбужденной плоти, скользящие по ней, ласкающие его с невероятным сладострастием и упорством.

Вскоре и он сам оказался перед Дэйвом на коленях, беря в рот его толстый упругий член. То как Дэйв реагировал на его ласки, едва не довело его до оргазма повторно, он извивался под ним, стонал, нежно гладил его волосы. Алан целовал его живот, его яйца, вновь брал его в себя так глубоко, как только мог. Он помогал себе рукой, он довел его до экстаза.

В тот момент, когда Дэйв почувствовал что обжигающая волна толчками расходится от яиц по всему телу, он открыл глаза, чтобы увидеть это, но то что он увидел, показалось ему в первую секунду чистой воды галлюцинацией. Он увидел Мартина. Мартин стоял, опираясь спиной об ободранную дверь кабинки, и смотрел на него в упор, смотрел, судя по всему, довольно долго. К сожалению, рассказ занимает все же большее количество времени, ибо сделать ничего Дэйв не смог, и с воплем Бля, и отвернувшимся от него Аланом кончил в ту же самую секунду, забрызгав каплями спермы все что только мог.

Мартин посмотрел на вытянувшиеся лица Алана и Дэйва, потом наклонился, меланхолично и с некоторым отвращением стряхнул пальцем каплю Дэйвовской спермы со своих штанов.

- А вот это – сказал он им, демонстрируя свои штаны, - вот это было подло.

- Что это за интересная история? – спросил Флетча по телефону Миллер.

- Какая?

- Я тут читал, в газетах, про съемки клипа, что с Мартином?

Флетч потер переносицу и промолчал.

- Он попал в больницу? Сердечный приступ?

- Э...да нет...нет...ничего страшного, Даниэль, он здоров, все в порядке. Переутомился наверное, да, ну, мы перегуляли, немного ночью, он сказал, что наверное забыл поесть.

- Да, я читал эту душераздирающую историю и плакал, потом достал калькулятор. Три дня? Забыл?

- К чему ты клонишь, Дан?

- Ты прекрасно понимаешь, к чему я клоню, Энди.

- Я спрашивал его. Он сказал, что не употребляет кокаин.

- Он врет.

- Он не будет мне врать.

- А я скажу тебе, врет.

- ОН НЕ БУДЕТ МНЕ ВРАТЬ! – крикнул Энди так что у него покраснело лицо.

Миллер на том конце провода тяжело задышал.

- Хватит с меня одного наркомана на вашу шайку, и слухов об этом, я откупился на этот раз, и сколько ты думаешь, у меня хватит терпения?

- Мне неприятен этот разговор, - Энди потер лицо, голова разламывалась от охватившего его спазма.

- Я понимаю, прости Эндрю, - сказал Даниэль, - Ей-богу прости, ты единственный на кого я могу положиться, и я неправ, трижды неправ, что вываливаю это все на тебя, но у меня просто нет выбора.

- Да все в порядке, Даниэль, я все прекрасно понимаю, это моя работа.

Миллер еще некоторое время помолчал.

- Я... – начал он, и осекся.

- Я даю тебе слово, - сказал Энди, - даю тебе свое слово за него.

- Этого достаточно, - сказал Миллер и нажал отбой.

Он положил трубку на рычаг и опустился в кресло, хватаясь за стол немеющими пальцами. Он на секунду перестал видеть и слышать, страшная боль сдавила его виски. Нет, только не сейчас,...не сейчас.

Они начали репетицию турне. Костюмы были готовы, две толстые негритянки из бэк-вокала приехали к ним, и они в который раз гоняли программу туда обратно. Алан полностью погружался в музыку, Дэйв потел, срывал голос, то и дело задумчиво поглядывая на Мартина. Можно было сосчитать по пальцам дни, когда он не являлся на репетицию пьяным. Обычно он был не то что бы пьян, он просто стекленел. Энди посоветовал ему присесть как-то, потому что стоять у него не очень получалось. Мартин, жизнерадостно улыбаясь, упал вместе со стулом, вообще чем больше он пил тем лучезарнее становилась его улыбка. Энди потирал виски, спазмы учащались и усиливались с каждым днем.

А однажды это случилось.

Энди вошел в дверь Мартина без стука, Миллер нагрузил его очередным ворохом задач, и он хотел посоветоваться по поводу изменения структуры шоу. Мартин склонился над журнальным столиком, сосредоточенно вдыхая через трубочку аккуратно очерченную дорожку белого порошка.

- Мартин.....епть......... – у Энди перехватило дыхание.

Мартин от неожиданности выдохнул, порошок разлетелся по столу.

- Энди....

- Март, блядь, ты же говорил мне...

- Энди, это...

- Мартин КАК ТЫ МОГ МНЕ ВРАТЬ?

- Энди, я не врал...я не врал, Энди... – Мартин вскочил с кресла и бросился за Энди по лестнице вниз, - Стой, ты не так понял...

- Да, я вообще дурак, я тупой, я ничего не понимаю....

- Энди, перестань....перестань, Энди...я не хотел.

Энди остановился у основания лестницы, так что Мартин едва не налетел на него и резко обернулся.

- Говори, - сквозь зубы прорычал он.

- Энди, это было в первый раз...

- Я не верю тебе.

- Энди...

- Брось этот детский сад, Мартин, брось. Ты взрослый мужик, делай со своей жизнью все что тебе заблагорассудится. Проеби ее к херам, мне какое до тебя на хуй дело?

- Энди, прости меня...

- Я никогда не прощу тебя, Март.

- Энди, в жизни бывают разные ситуации...

- Засунь себе в жопу свою гнилую философию, - Энди толкнул его рукой в плечо, - слышал меня? Слышал? Ты? Слышал?

Мартин оттолкнул его от себя и соскочил с лестницы. Лицо Энди полыхало от гнева, он рванул рукой воротник на своей майке так, как будто она мешала ему дышать.

- Это вопрос доверия, это вопрос дружбы, Март. Есть вещи, которые нельзя склеить, доверие, это не чашка, ты не склеишь его вновь. Оно разбивается раз и навсегда. СЛЫШИШЬ ТЫ? – Энди потер лицо, чтобы скрыть слезы, - ТЫ...ТЫ ВРАЛ МНЕ. Я верил тебе как самому себе, я давал свое слово за твои слова, ты...бля..ты...

- Что тут происходит? – спросили вошедший в дом Кесслер с Аланом.

- АААААААААА – внезапно надрывно закричал Энди, с грохотом падая на пол. Его трясло в конвульсиях, глаза закатились,

- ЧТО БЛЯ ПРОИСХОДИТ? – Кесслер бросился к нему, Мартин рухнул на пол рядом, закричав:

- ЛОЖКУ!

Алан помчался в кухню.

На губах Энди появилась пена.

Сил Мартина не хватило чтобы разжать его сведенные судорогой челюсти, и они принялись за дело вдвоем, засовывая ложку ему в рот, чтобы он не проглотил собственный язык.

С началом гастролей, в листке требований для организаторов от группы Депеш Мод для гастролей появились очень интересные вещи. Они потребовали. Отдельный лимузин для каждого. Строгое назначение интервью и пресс-конференция для каждого из них в разное время. Также они настоятельно требовали, чтобы их номера в гостинице не находились ни рядом, ни в непосредственной близости друг от друга, ни над и не под. Иногда получалось проще и попросту разместить их в разных гостиницах.

Алан угорал над Дэйвом, который затребовал себе отдельную гримерку со шторами и ванильными свечами, а так же зеркалом в полный рост, объяснив им, что он артист, он ведет их шоу, и ему надо настроиться на нужный лад.

Впрочем, это было неважно, ибо встречались они только на сцене. Антон Корбин снял их концерт. Время снова поделилось на времена суток концерт – не концерт. Миллер заминал слухи о наркотиках Дэйва, и откупился от заявления об изнасиловании.

Энди регулярно принимал лекарства, но значительного улучшения они не давали. Однажды он вынужденно нанес визит Мартину Ли Гору. Мартин Ли Гор был с утра пьян. Как минимум пьян. Он валялся на полу посередине номера с сигаретой в зубах, с которой лениво обсыпался пепел и тупо смотрел в потолок. Дверь в его номер была даже не заперта.

- Какого хера? – заорал Мартин, - Там же написано «Не беспокоить».

- Доброе утро, - сказал Энди.

- Утро добрым не бывает, - сказал Мартин, вытаскивая сигарету изо рта, - Мистер Флетчер, какими судьбами? Простите, я не знал, что вы придете, а то бы я тут прибрался.

Энди вошел в номер и огляделся. Пару ящиков бутылок и правда следовало бы отсюда убрать. Он расстегнул кожаное пальто и зачесал волосы ладонью назад, останавливаясь и закрывая дверь.

- Ты живешь как растение, - вместо ответа сказал он, - Тебе не стыдно?

- А пох, - сказал Мартин, язык его сильно заплетался - похуй мне все похуй. Кто ты такой вообще чтобы мне говорить что делать, а что нет?

- Мартин, - недовольно покачал головой Флетч, - Я твой бывший друг. Меня зовут Энди.

- Энди? – улыбнулся Мартин, - как твое здоровье, Энди?

- Ты в своем уме? – мрачно спросил Флетчер, оглядывая комнату, заставленную бутылками.

- Да, - сказал Мартин, - мне хорошо.

- З-заметно, - сквозь зубы проговорил Флетч, Мартин оперся на локти стараясь заставить себя опереться руками о стену, у него получилось это далеко не сразу. Энди отошел к окну, чтобы не видеть этого. Он со злостью пнул носком ботинка бутылку.

- За что тебя забрали в полицию?

Мартин захихикал.

- Не пов-веришь....никогда не поверишь.

- Ну что мы все обо мне и обо мне, - сказал Мартин, - расскажи лучше о себе. Как ребята? Я так давно никого не видел...сколько мы уже в этом чертовом турне? Год?

- Год. Миллер просил передать тебе его поздравления. Наконец-то мы оправдали вложенные в турне деньги. Ровно с этой даты мы начнем зарабатывать на этом деньги.

- Что? – Глаза Мартина даже прояснились от пронзившего его ужаса, - Только сейчас? СЕЙЧАС?...

- Да, - холодно сказал Энди, - он рассчитывает на то, что ты правильно отреагируешь на его предложение продолжить турне. Мой помощник ознакомит тебя с расписанием выступлений по Африке и Америке.

- Нет... – Мартин покачал головой, - Я больше не могу.

- Да сможешь, - сказал Энди, оборачиваясь, - исключи из своей диеты алкоголь наполовину, и тебе враз полегчает.

- Я без него еще скорее умру...

Энди невесело фыркнул.

- Это ад, Энди.

- Я всегда готов помочь тебе. Пусть ты не друг мне, пусть хороший знакомый, но часть моего сердца навечно будет принадлежать тебе.

- Спасибо... – Мартин внезапно расхохотался, заставив Эндрю вздрогнуть от неожиданности, - Спасибо, Энди, ты такой добрый.

Флетчер нахмурился сильнее.

- Нет-нет, это не сарказм, - Мартин с трудом взял себя в руки, плечи его все еще дрожали от смеха, - ты хороший. Ты добрый, Энди. Что ты делаешь тут с таким дерьмом как я?

- Март...

- С-слушай, я слышал, что они обо мне говорят...я слышал...да. Они говорят, это я во всем виноват, они говорят, от меня надо держаться подальше, они не разговаривают со мной. Они считают, что это я довел тебя до твоей болезни, они от меня шарахаются так как будто я смерть на двух ногах... Я виноват, я знаю, я знаю, я виноват... но я не знаю, как это было сделать иначе, я не знаю, я не поступил бы иначе. Я постоянно думаю об этом...

- Это не ты превратил нашу жизнь в ад. Это МЫ превратили свою жизнь в ад.

- Держись от меня подальше, Энди, - Мартин попытался встать, но это у него не получилось, - Держись от меня подальше. Я не хочу стать причиной твоей гибели. Я НЕ СМОГУ, - голос его сорвался.

Энди тяжело вздохнул и подошел к нему.

- Да, ладно, за все надо платить, Март, и за все надо дорого платить. Не могу сказать, что у меня нет к тебе никаких вопросов, однако мы платим за то, чего мы добились.

- А чего мы добились? – прохрипел Мартин, - Чего? Мы уже достигли своей вершины, и нам не добиться большего. Мы идем вниз. Они говорят, что альбом дерьмо, что мы идем вниз.

- Они всегда так говорят, но с каких пор тебя это стало волновать?

- Я бездарность. Я ничтожество, я ничего не могу. От меня люди шарахаются, слушай, я не нужен никому. Никому, я вообще ничто, зачем я существую на этом свете, зачем?

- Нельзя так говорить, Мартин, потому что не тебе решать, не тебе это решать, понимаешь?

- Понимаю.... – Мартин повысил голос, - Божественный Прикол при создании меня я понял давно...ааа....я во всем виноват. Если чо – бля Мартин Гор епть. Я козел отпушения....Хеее...я вам для этого и нужен. Хорошо, он встал на четвереньки и подполз к Энди, - Хорошо, Мартин согласен. Берите меня таким. Я во всем виноват. Я, Я, Я!

- Мартин, я здесь, чтобы тебе помочь.

- Уходи, Энди.

- Я пришел чтобы тебе помочь. Я протягиваю тебе руку.

- Зачем? Чтобы я утянул тебя за собой?

- Я нужен тебе.

- Мне никто не нужен.

- Блядь, этот разговор становится абсурдным, в тебе говорит алкоголь.

- Черта с два.

- Хорошо. Тогда я на правах бывшего друга....

- А пошел ты... – сказал Мартин, шлепаясь спиной об стену вновь.

- Что? – спросил Энди.

- Я не принимаю помощи от хороших знакомых, - сказал он, - Иди отсюда. Вали к черту, уходи. Ебать я хотел хороших знакомых.

- Мартин, ты совершаешь ошибку...

- Ошибку... – устало повторил Мартин, - один раз я уже встал на этот путь, но я не смог. Может быть это была не ошибка? Может быть это просто судьба? Уходи Энди. Можешь ненавидеть меня, можешь презирать, я смогу это пережить. Я пробовал, ты знаешь, у меня получилось....я думал...я не смогу, а я могу, я могу пережить презрение, я могу пережить ненависть...о, единственное, чего я не могу пережить это бывших друзей унижающих меня своей блядской жалостью. ИДИ! – закричал он.

Когда Мартин собрал Алана и Дэйва для совещания, они узнали от него о необходимости продолжить тур, потому что они не смогли собрать достаточно денег. Так же он сообщил им новость о том, что им придется нанять сессионного музыканта, потому что Эндрю Флетчер вынужден был прекратить турне по не зависящим от него причинам, и внезапному ухудшению здоровья.

- Брависсимо, - сказал Алан и зааплодировал.

Джонатан Кесслер и другие продюсеры тура странно покосились на него. Дэйв смотрел куда-то в окно и странно ухмылялся. На лице Мартина не отразилось ничего, он повел совещание дальше, а что делать, если он вроде бы остался здесь за старшего?

Дэйв прыгал в толпу прикалываясь примером великого и ужасного панковского бога Игги Попа, сломал себе ребро, но даже не чувствовал боли еще пару дней. Он был не здесь.

Мартин прислонился онемевшим лбом к окну гримерки, со скрипом придавив металлические жалюзи к стеклу, он с трудом открыл глаза.

- Бля, Африка, - когда глаза смогли сфокусироваться, удивленно сказал он.

- Похуй, - сказал Дэйв и набросил черную кожаную подушку от дивана себе на лицо, - Африка-Хуяфрика. Заир-Хуир, Юар-Хуяр. Каждый день одно и то же. Каждый хуев день.

С минуту на минуту должен был начаться концерт.

- Не, но это Африка..., - сказал Мартин, глядя на коричневатые тающие в песчаной дымке в последних отблесках заката горы.

- А-а-а-а-а-а... – простонал Дэйв, - заткнись. Меня тошнит от этого. Я хочу домой. Я больше не могу видеть эти рожи каждый день везде и повсюду. Меня от них тошнит. Меня тошнит от вас. Мартин меня от тебя тошнит.

Мартин выпрямился, посмотрел на Дейва. Глаза его ненатурально сияли, щедро орошенные каплями, чтобы скрыть полопавшиеся в них сосуды. Дэйв не шевельнулся и не убрал подушку с лица. Мартин задумчиво и смачно плюнул на пол.

- Епт,... – сказал он, - Да те просто нравится блевать, Дэйв...

Алан с ненавистью ударил журналом о стеклянный столик, заставив их обоих подскочить. Он готов был разбить его об их головы, это точно.

- Ребята, на выход, - сказал ассистент, резко распахнув дверь, спасая жизнь всех троих.

Они пошли по коридору на большом расстоянии между друг другом, не в состоянии даже волноваться перед будущим концертом. Выстоять, выдержать. Еще неделя. Неделя это три концерта.

Черный пацан подскочил к ним на долю секунды, незаметно. Март закинулся чем-то, не глядя, но оно вставило не по-детски. Стоять, - говорил он себе, наклоняясь над над гитарой и пытаясь разглядеть на ней разбегающиеся и извивающиеся причудливыми ручьями струны, - стоять, сука, стоять. Белый крестик на полу. Шаг вперед. Второй вправо. Третий вперед. Убедительная имитация, и хуй кто чего поймет. Край сцены ближе. Динамик. Подсказка со словами. Бля, не вижу ни хера. Орите громче. Приветствуйте своего бога.

В комнате твоей

Где время стоит

И идет по твоей воле

Дашь ли ты прийти утру

Или оставишь меня лежащим здесь

В твоей любимой тьме

Твой любимый сумрак

Твое любимое сознание

Твоего любимого раба

Хрипло кричал Дэйв тем, что осталось от связок сидя на пятках посреди сцены. Майка его была мокрой насквозь, длинные отросшие ниже плеч волосы приклеились к спине. Сквозь полупрозрачную сероватую кожу остро торчали кости, он отощал так, что сложно было себе представить что это и есть тот самый Дэйв.

В твоей комнате

Где исчезают души

Только ты существуешь тут

Посадишь ли ты меня в свое кресло

Или оставишь лежать здесь

Твою любимую невинность

Твой любимый драйв

Твою любимую улыбку

Твоего любимого раба

Дэйв кричал эти слова через боль и пот, Мартину казалось, словно это его душа, обретя внезапно материальный вид продирается сквозь мутный наркотический бред, раздирает руки в кровь, тщетно пытаясь вырваться из удушающего ее кокона, кричит кому-то, так будто этот вопль может заставить этого кого-то смилостивиться над ним. Тщетно. Тщетно. Тщетно. Блядь...куда задевались эти ебаные крестики? Пот течет по лбу по щекам, заливает глаза, но черт возьми, черт возьми, это не пот, а слезы. Это из-за них он не видит ничего. Петь надо. Надо петь. Вступаем, и пытаемся не кричать и не подвизгивать.

Я держусь за твои слова

Живу в твоем дыхании

Чувствую твоей кожей

Всегда ли я буду тут?

Море, людское море, если поднять голову, не видеть глаз. Орущее, воющее, волнующееся море. Так даже успокаивает, если себе представить. Так немного легче.

В твоей комнате

Твои горящие глаза

Заставляют пламя взвиться

Дашь ли ты погибнуть ему вскоре

Или я всегда буду здесь,

Твоей любимой страстью

Твоей любимой игрой

Твоим любимым зеркалом

Твоим любимым рабом

Дэйв схватился за грудь, отчаянная боль пронзила его разом, он упал с криком упал на пол. Они сразу поняли что дело плохо. На сцену выскочили работники сцены, скорая прибыла очень быстро.

Врачи констатировали инфаркт.