Глава 9. Печать Каина.

Каин, где твой брат, Авель? – спросил Бог.

Я не сторож брату своему, - ответил Каин.

Мартин спал на кушетке в студии прямо в одежде. Положив под голову черную шелковую подушку от дивана, поджав ноги и обхватив себя руками. Энди расхаживал по студии с камерой, снимая сюжет для официального сайта, о записи нового альбома Депеш Мод, который должен был выйти в 2005 году.

- Тихо, Мартин спит, - сказал Флетч входящему в студию Дэйву, выключил камеру и положил ее на стол.

Дэйв умилился зрелищу, он сел на кушетку к Мартину, несмотря на протестующие комментарии Флетча, закинул ногу на ногу и оперся локтем о бок Мартина.

- Спит как зайчик, - глумливо ухмыльнулся он.

- Чо? – хриплым спросонья басом переспросил зайчик.

- Послушай, мы тут общались с Кесслером, пока ты спал, тот уже обсудил все с Миллером, в общем, они настоятельно рекомендуют, а мы с Флетчем не видим причин отказаться, поехать следующей осенью в турне.

- О, нет, - сказал Мартин, зарываясь головой в подушку. Флетч подвинул кресло и сел рядом, сцепив руки на животе.

- Почему?

- Дэйв, я знаю, ты просто хочешь меня убить, - констатировал факт Мартин.

Дэйв довольно серьезно задумался над словами Мартина, некоторое время он просто сидел, и задумчиво покачивал ногой.

- Ну,...Март, - наконец сказал он, - ну, я....я...не могу сказать, что я никогда об этом не думал, но нет. Нет. Пожалуй, все-таки нет. Иначе бы я бы уже все-таки нашел возможность, согласись, я прав?

- Прав, - согласился Мартин и шмыгнул носом, - Слушай, я старый, больной, что я там делать буду?

- Хорошо, - радостно ответил Дэйв, - поедут только молодые и здоровые. Я и Флетч.

Они расхохотались все втроем.

- Мартин, - пробасил Флетч, - да ладно тебе, в самом деле, как говорится, не в первый раз замужем.

Они снова рассмеялись.

- Ладно - сказал Мартин, - ладно, договорились. Едем. Ящик водки в день и я вся ваша.

- Ж-жопа, - сказал Дэйв, и шлепнул его рукой по боку.

- Март, тебе пора с этим делом завязывать, - согласно закивал Флетч.

- Я не могу не пить, - сказал Мартин, - у меня нервы.

- Зато когда ты пьешь, у всех вокруг нервы, - сказал Дэйв, - Потому во имя тех ничтожных остатков любви к человечеству, которые в тебе еще живы, это стоило бы как-то регулировать. О, я придумал. Давай так, Окей, можешь напиваться в стельку, в шпалу, в сиську, до полного изумления и до поросячьего визга, приходить на бровях или под мухой. Но не чаще одного раза в неделю.

- Трех! – возмущенно сказал Мартин.

- Два дня и баста, - ответил Дэйв.

- Это несправедливо, - возмутился Мартин.

- Справедливо, - сказал Флетч.

- Изверги, - сказал Мартин, - ироды, палачи, сатрапы.

- А чего ты в студии-то спишь, Март? – между прочим, сосредоточенно глядя на носок своего красного кроссовка, спросил Дэйв.

Мартин вздохнул и оперся на локоть.

- Дома окопался капитан Бойсверт, - хмыкнул он, заставив Дэйва довольно расхохотаться тому факту, что Мартин первый раз назвал ее на его манер, - А я уже привык тут, мне уютно.

- Мартин, - сказал Дэйв, лицо его стало серьезным, даже слишком, - у меня в отеле очень широкая кровать.

- Дэйв, ты настоящий друг, - Мартин широко улыбнулся и похлопал его по руке.

- Да, - сказал Дэйв, - настоящий друг ничего не жалеет для своих друзей. Он готов поделиться последним. Он готов снять последнюю рубашку, он готов отдать последний кусок хлеба, он готов разделить с другом все. Не то, что какую-то жалкую кровать. Мартин, что я такого говорю, что у тебя уже слезы на глазах от смеха?

Мартин покачал головой.

- Это не стоит твоего беспокойства, Дэвид, - сказал он, - я думаю, что, скорее всего, перееду уже на следующей неделе. Мой агент присмотрел мне неплохой домик три мили вниз по дороге. Это вполне удобно, потому что так я смогу чаще видеть своих детей. Позволь мне встать?

- Да? – спросил Дэйв, вставая и задумчиво поглаживая себя по животу, - Это хорошо. Это хорошо, Март, потому что знаешь, Март я уже затрахался жить в гостинице, да. Ненавижу гостиницы, понимаешь, ну, сколько я могу жить в гостинице? Да, Флетч?

Флетч молча кивнул.

Мартин замер.

Флетч прожил следующий год в монастыре. Он никому толком ничего не объяснил, сказал, что так надо. Мартин стоял, уткнувшись лбом в окно, и смотрел на косые линии зимнего дождя, надо же, совсем не было видно, что близится весна. Что бы он не говорил, но этот день он запомнил навсегда. Хотя день был ничем не примечательный, обычный серый день. Он поехал в студию на метро. В студии сидели мрачный Кесслер и Миллер, представитель Алана Уайлдера официально сообщил об его уходе из группы.

- В общем, мы ожидали этого, - мрачно сказал Джо.

- Мы могли ожидать этого, - добавил Миллер, - однако в глубине души все-таки верили что... – Даниэль передумал продолжать и просто махнул рукой.

Мартин кивнул, потому что у него свело челюсти.

- Однако я искренне надеюсь, что это безусловно важное и неприятное для нас решение мистера Уайлдера не окажет тотального влияния на существование и функционирование проекта Депеш Мод.

- Существование чего? – переспросил Мартин, приоткрыв от удивления рот.

- Несмотря на то что мы собрались здесь в несколько ограниченном составе, - сказал Кесслер и потер ус, - думаю, что мы можем предварительно обсудить планы о подключении дополнительного ряда специалистов. Я разговаривал с Тимом, он в принципе готов с нами сотрудничать, Мартин, ты знаешь Тима.

Мартин кивнул.

- Сотрудничать? – хрипло переспросил он, - зачем?

- Временно, может быть, пока вы не найдете музыканта на место мистера Уайлдера, для записи нового альбома?

- Я не думаю, что мы будем кого-либо искать, - сказал Мартин, - какого альбома?

- Вашего нового альбома.

Мартин оглянулся по сторонам, будто в поисках кого-то.

- Даниэль, а давно ты со мной «на вы»?

Даниэль делано расхохотался.

- Я надеюсь, мы вскоре выйдем на связь с Дэвидом, и я думаю, что Эндрю несмотря на свои проблемы со здоровьем, также достаточно разумен, для того чтобы...

Мартин смотрел на него, но он его не слышал. Он видел, как шевелятся губы Даниэля, кажется, его собственному лицу удалось сохранить выражение заинтересованного внимания, потому что Даниэль увлеченно доказывал ему что-то, и вполне удовлетворялся его застывшей физиономией в качестве ответа. Но Мартин его не слышал, в ушах его грохотал гром, потом пропал и он, все пространство вокруг просто обложило ватой, ему показалось, будто бы он смотрит на это все со стороны, словно по телевизору, так далеко и неправдоподобно все это было. Он чувствовал, как сознание постепенно ускользает от него, отключая раз за разом еще одно чувство. Кесслер сунул ему в руку полный стакан бурбона, и это обыденное ощущение холодного тяжелого стекла в руке внезапно остановило его падение в небытие.

- С...пасибо, - проговорил он, осушая стакан до дна одним глотком.

Вскоре Мартин попал в госпиталь по поводу пристрастия к снотворному, от которого он никак не мог освободиться, где, в общем, довольно четко прояснились и некоторые другие злоупотребления. Его лечащий врач при поддержке Сюзанны дал ему свободный выбор, либо лечь в наркологическую клинику добровольно, либо он заявит в полицию. Сюзанна сказала, что она на его месте выбрала бы клинику, Мартин сказал, что ему плевать, к тому же он был уверен, что она специально попросила врача на него надавить. И мужественно нюхал цветочки в саду элитной клиники несколько месяцев под чужой фамилией. Он ни с кем даже не подружился там. На людей у него выработалась стойкая аллергия, единственным исключением был старый алкаш, чей-то дед, который лечился там уже пятнадцатый раз. У деда был прикормленный охранник, который носил им водку. Дед давно пребывал в маразме, практически во всех вопросах помимо вопроса того, как достать выпить, в принципе дед искренне верил, что склеит ласты если только оторвется от бутылки больше чем на день, его родня считала иначе, и в этом-то и находилась основная проблема. Чаще они просто сидели и молчали под развесистым дубом на скамейке в саду, иногда Мартин рассказывал ему о себе, дед ни хрена не понимал, но так было только лучше. И в любом случае это было лучше, чем сидеть посреди комнаты в рамках групповой терапии и рассказывать как он дошел до жизни такой.

- Я Пэм, - сказала нервная прыщавая девица, вставая и теребя себя за цветастое платье - я употребляю наркотики с тринадцати лет. Мой отчим жестоко обращался со мной, - она нервно шмыгнула носом, мать пила горькую. Я хотела сбежать из дома, я сбежала. Мы стали жить с моим приятелем, но у нас совершенно не было денег. Мне пришлось зарабатывать на жизнь проституцией...

- Я Роберт, - пробасил здоровый детина слева, - меня на наркоту подсадили друзья.

- Джулия, - встала женщина сидящая прямо рядом с ним, - раз мы тут все начали говорить откровенно, я тоже расскажу. Мартин раскрыв рот слушал душераздирающую историю о несчастной любви, и так увлекся, что едва не пропустил свою очередь.

Группа нетерпеливо смотрела на него, и он почувствовал как у него немеют ладони. Он встал, задумчиво глядя вдаль.

- Я Мартин...я... – Он потер нос и подумал, а что ему, в сущности, говорить? Единственное дело моей жизни развалилось, я потерял всех и я потерял все. По всей видимости, во всем виноват я сам. Но только это бесполезная видимость, потому что ничего исправить уже нельзя. Я потерял человека, который был мне ближе чем кто-либо в этой жизни. Я потерял лучшего друга. Я потерял смысл своей жизни. Насколько подробно рассказать вам, что я истекаю кровью, когда он рядом, потому что он причиняет мне боль, но я корчусь в агонии, когда его нет? Я хочу вырваться из этого всего. Я не могу дышать, я просто не могу дышать, это сильнее физической боли, мне нужно место, чтобы уйти, и мне насрать, будут это наркота, алкоголь, бляди, или песни народов Севера. – Я не знаю, что сказать, - спустя долгие минуты молчания проговорил он и развел руками., - в принципе, у меня наверное....все в порядке...я....наверное...должно быть....просто употреблял кокаин....не ...не надо было, да?

Группа довольно злобно покосилась на него.

Чтобы окончательно не спятить Мартин попытался завалить симпатичную молодую психологиню, только что после колледжа. Ее круглая аппетитная выдающаяся даже не смотря на бесформенную униформу клиники попа ранила его нежные чувства ниже пояса штанов с каждым днем все сильнее. Он в принципе и на приемы к ней ходил исключительно ради свидания с ее попой. Психология как наука вызывала в нем глубокий скептицизм. Он уже видел психолога ранее. Всерьез обеспокоенные психическим и эмоциональным кризисом группы Миллер и Кесслер наняли им специалиста и послал его вместе с ними в турне Песен Веры и Преданности. Они игнорировали этого ушлепка все вчетвером, даже не здоровались с ним. Долгое время психолог вынужден был решать личные проблемы рабочих сцены, пока однажды они о нем не вспомнили. Совершенно случайно, после сильно большой дозы и прямо перед концертом Дэйв долго орал на психолога, чтобы он, сука сгонял ему за пивом, перепутав его с собственным ассистентом. Психолог стал ему объяснять, что в его обязанности входит не хождение за пивом а решение их психологических проблем, говорил он это так долго и нудно, что всех взбесил. Мартин тоже был немного не в себе, он тут же попытался его изнасиловать, нагнув на тумбу в коридоре, мотивировав свое поведение тем, что у него психологические проблемы, и ему необходимо их решить. Алан хохотал до слез, глядя на их возню, а доведенный до ручки Флетч взвизгнул и надел Алану на голову барабан.

Психолог уволился тем же вечером со словами:

- Вы все больные, вам лечиться надо.

Но претворить в жизнь свой план ему не удалось. Плюсом этого стало то, что он покинул это заведение. Наряду с рядом других причин это послужило определенным толчком для того, чтобы Мартин и Сюзанна спустя несколько лет совместной жизни все-таки узаконили свои отношения. К тому же, ребенок все-таки подрастал. Сюзанна была так мила в белых кружевах, что Мартин на секунду подумал, что может быть не все так плохо. В конце концов, у него теперь есть семья. Он теперь отец и муж. Парадоксальным образом оказалось, что гражданские клише, выдаваемые обществом, которые он естественно презирал, удивительным образом действуют противострессовым фактором прежде всего лишая его голову мучительных размышлений о смысле своего существования. Он схватился за эти клише с невероятной страстью, которую от него не ожидала даже Сюзанна. И он вряд ли теперь согласился бы предать эту последнюю соломинку надежды которая держала его по эту сторону разума.

Дэйв приезжал в Лондон дважды. Он очень хотел поговорить с Мартином наедине, не в студии, не у него дома, это было очень важно. Он простоял на улице, наверное, часа три. Однако Мартин так и не пришел. Дэйв уже стал беспокоиться, он позвонил ему домой, трубку взяла Сюзанна. Он не стал с ней разговаривать, просто нажал отбой. Голос у нее был спокойный и умиротворенный, а стало быть, ничего не случилось. Ничего не случилось, для нее абсолютно ничего. Он просто не пришел, он, вероятно посчитал это выше своего достоинства, разговаривать с ним. Дэйв шел по улице, опять, стирая со щек снег с дождем, и не чувствуя под ним своих собственных слез.

В самолете он с интересом читал журнал с последним интервью Мартина.

- Мы не разговаривали с нашим солистом уже несколько недель... – он расхохотался, пугая соседей, - ой...ой ...ой...я не могу, он размахивал руками и требовал стюардессу чтобы та принесла ему виски.

Так вот кто мы теперь значит вам, мистер Мартин Ли Гор. Мы вам ...солист... Дэйв фыркнул, подавившись виски, ах ты сукин ты сын. Так мы коллеги... мы просто коллеги да? Ой, как трогательно, щас описаюсь, право слово.

- Будьте добры, у вас не найдется ручки? – место рядом с ним пустовало, потому он спросил ручку у толстого бюргера в соседнем ряду кресел, тот пробурчал что-то, но ручку дал.

Дэйв увлеченно высунув язык пририсовал Мартину довольно стильные полукруглые рога, отодвинул журнал подальше, чтобы полюбоваться своим творчеством. Хихикнул еще и пририсовал недалеко от его руки, которой он на фото подпер голову, кончик хвоста со стрелочкой на конце.

- Спасибо, вы очень добры, - сказал он возвращая ручку бюргеру, - хотите знать, зачем она мне была нужна? – хмыкнул он, не обращая внимания на испуганный взгляд бюргера, развернул журнал, - Видите этого человека, - он хихикнул, - это не человек, это дьявол во плоти. Да, точно, увидите где, так и знайте, - вот он – сатана. Знаете, это... жену берегите и детей, да, тоже, повторите по слогам, Это Са-та-на.

Бюргер попытался нажать на кнопку вызова стюардессы. Дэйв замахал руками протестующее:

- Не надо, не бойтесь, я не хотел вас потревожить, - и снова выпрямился в своем кресле. Он провел пальцами по лицу Мартина на глянцевой поверхности страницы. Он смотрел на него с фото, грустно, беззащитный и ранимый словно ангел, его хотелось приласкать и поцеловать, взять под крылышко и обнять.

- Иди ко мне малыш, поцелуй папочку, - он откинулся на кресле назад и громко чмокнул фотографию в журнале, и вскоре провалился в сон, так и не снимая журнала с головы.

Уже не видя, как бюргер трясется рядом и вытирает пол с покрасневшего лба, да и не было ему уже до него никакого дела.

В номере Лос-анджелесской гостиницы, канал погоды работал четвертые сутки, Дэйв смотрел в телевизор с отвалившейся нижней челюстью, у него на лице насколько это в принципе возможно, был прописан живейший интерес, по крайней мере в его голове творились вещи и вовсе невообразимые.

Он долго обсуждал просмотренное с Баггзом Банни, мягкой игрушкой из Диснеевского магазина, еще у него был Тин Мен и лев. Но с Тин Меном он общался реже, тот был, по его мнению, довольно стервозен по натуре, а льва он побаивался, он думал что тот все-таки имеет тайное намерение его сцапать.

Дни тянулись. Похожие один на другой. А может это были не дни а недели, а может месяца. Дэйв потерял счет дням и часам, это все стало так неважно. Все потеряло свой смысл. Кроме звонка поставщика и химии. Он с интересом экспериментировал с пропорциями кокаина и героина, однозначно спидбол превосходил все ожидания, добиваясь все более интересных результатов, которые он все также обсуждал с игрушечными друзьями.

Но однажды ему это надоело.

- Слушай животное, - сказал Дэйв однажды Кролику, - ты поговори со мной. Со мной никто не разговаривает. Что ты мне говоришь? Я уже так давно сижу у телефона, как тогда ушел с улицы, так и сижу у телефона как девица на выданье. Он не знает моего номера телефона?...Ты, скотина ватная, ты ври да не завирайся. Я звонил ему завтра... вчера...ой...сегодня...ой позавчера, черт, я запутался. Слушай, он не взял трубку, чо? Чо говоришь? Его не было дома? Да хуууй....был он, я тебе клянусь, был. Он всегда знает, когда я буду звонить. Он ДОЛЖЕН быть дома, когда я звоню. Если его нет дома когда я звоню, это потому что он не хочет со мной говорить.

Дэйв встал с пола, покрутился вокруг кресла на котором сидел игрушечный кролик, заглянул под тумбочки, и комод с зеркалом.

- Т-с-с-с – приложил он палец к губам, подмигивая мягкой игрушке, - вдруг кто подслушивает? У них повсюду жучки, да, знаешь, повсюду....

Дэйв сел в кресло и поманил игрушку пальцем.

- Он не придет. Я ему не нужен. Я буду подыхать, он не поднимет жопу. Я сдохну он не придет даже попрощаться. Я ему не нужен. СЛЫШИШЬ ЗВЕРЬ?!?! А?!

- Спорим, - Дэйв вскочил, когда кто-то тихо постучался, он распахнул дверь и увидел невысокую девушку

- Ты кто? – спросил он девушку, стоявшую в соседней комнате. Она была темноволосой, ярко накрашенной, и вся одетая в черное. Наверное фанатка. Откуда он взялась в его номере?

- Я Мэри, - сказала она.

- Что ты делаешь в моем номере? – возмущенно взвизгнул Дэйв.

- Дэйв ты же сам меня пригласил, - заикаясь и краснее проговорила она.

- Врешь! – обличительным жестом ткнул в нее пальцем Дэйв, - Все врут!

Он захлопнул дверь прямо перед носом девушки.

- Баггз, я никому не нужен, - Жена послала меня нахер....НАААХХХЕЕРРР, сын меня презирает, ....они смеются.... ты такой смешной,,...хаха, папа уйди, Меня ребенок посылает, я ему не папа, об меня все вытирают ноги. Чего ты ржешь, кукла тряпочная? Дэвид смешной? Дэвид такой смешной? Она мне сказала,...т-с-с-с...только ты не говори никому, не надо....она говорит, да у тебя мудозвон уже не стоит ни хера... да это у меня на тебя уже не стоит, стерва. Стееервааа....

Дэйв прошлепал босыми ногами в ванную и открыл кран. Он встал на колени рядом с ванной и долго заворожено наблюдал за текущей водой.

- Баггз жизнь дерьмо. А я говорю дерьмо. Большая куча вонючего навоза, ага. И не говори мне что я сам эту кучу наделал...хаха...я только хотел любить и быть любимым, я хотел работы, я хотел друзей, в жопу это все в жопу...все что у меня есть это вот эта ложка...ложечка моя....свечка и игла....а. Не произноси его имени больше, не мне, не здесь, мне больно его слышать. Не произноси его имени в моем доме. Черт, - расхохотался Дэйв, - я гоню, у меня и дома-то нет.

Он вернулся к Баггзу и сел на корточки напротив него.

- Про меня все забыли. Был Дэйв и нет Дэйва, ха-ха...знаешь, я тут подумал, я уже для него умер. Да, пойду передам привет Джиму Моррисону, он будет польщен, - Дэйв опять расхохотался, - не бойся кролик, он не придет. Меня для него больше нет. Он про меня забыл. Все про меня забыли, меня больше нет. МЕНЯ БОЛЬШЕ НЕТ.

Он как был в майке и штанах забрался в теплую воду, старательно сопя, - Я вам покажу.

- Баггз, как погода в Лондоне? А?

Дэйв меланхолично провел лезвием по руке вверх и вниз, просто чувствуя соприкосновение металла, оно успокаивало его, он надавил сильнее, чувствуя, как проступает кровь. Он вывернул руку и потряс ею, видя как капли темно красной крови капают на белоснежные плитки ванной.

- Кап, кап... – он расхохотался, - кап. Нет, так не пойдет.

Он резанул руку сильнее.

- Кап..кап...кап...Мартин, ау, ау, ты вообще помнишь как меня зовут? МАРТИИИ МАРРРТ..., БАГГЗ Я ТЯ ПОБЕДИЛ, СЛЫШЬ, ЕМУ ПОХЕР, ОН НЕ ПРИДЕТ ДАЖЕ КОГДА Я БУДУ ПОДЫХАТЬ! Дэйв слабый? Ты думаешь, Дэйв слабый, твоя никчемная марионетка... А Дэйв тебя победил. Дэйв уйдет так, что ты будешь всю жизнь об этом жалеть. Март....черт, Март, почему ты не здесь? Почему ты не со мной, Март? ММААААААААААРТ – крикнул он, так, словно он мог его услышать. – МААААРТ! Я все равно буду орать твое имя...я все равно буду тебя звать. МАРТИН МАРТИН МАРТ.

Он с воодушевлением резанул по запястью еще и еще, раскромсав кожу запястья во внезапно нахлынувшем остром приступе ненависти к себе, не удовлетворяясь достигнутым эффектом. Кровь полила сильнее, он резанул еще, чувствуя что у него отнимаются пальцы. И вот именно тут, где-то примерно в перед тем самым моментом чтобы потерять сознание и рухнуть посреди комнаты в луже собственной крови, до Дэйва собственно дошло что именно он сейчас сделал. Он заорал истошно. Выбросился из ванны, измазывая кровью все что только было возможно. Все что смогла сделать несчастная Мэри, плакавшая в соседней комнате это вызвать ему скорую.

Когда стены бара начинали плавно покачиваться – приходило забытье. На стене работал телевизор, два завсегдатая бились за дистанционное управление, отбирая его у бармена, чтобы переключить канал. Футбол только что закончился, и толком ничего и не было.

Громко играла какая-то странная музыка. Мартин смотрел на экран телевизора сидя за барной стойкой. Кто-то переключил на новости, Мартин увидел лицо Дэйва, лысый мужик отобрал у своего собутыльника пульт и переключил, сказав что-то матерное про этих козлов, Мартин, спотыкаясь бросился к лысому и ни слова не говоря отобрал пульт. Новости сообщали о том что бывшая звезда сцены Дэйв Гахан госпитализирован при попытке самоубийства. Лысый обматерил его и отобрал пульт обратно, если бы он не видел насколько Мартин был пьян, он бы точно начистил бы ему рыло.

Мартина затрясло, когда он отошел, у него подкосились ноги, он упал на колени, по щекам его катились слезы. Вряд ли он понимал что он делает, но посетители бара были удивлены увидев, как он бьется головой об пол.

Господи,.. – шептал он про себя, молясь так как умел, так как мог, - прости меня, умоляю, прости меня, за все я так больше не могу, забери у меня жизнь, потому что мне она просто ни к чему. Господи если ты только есть, хватит, хватит шутить со мной, я слишком слаб для этого, у него хватило сил это прекратить, но я не могу. Я не могу лишить себя жизни, но и жить так я тоже больше не могу. Прости меня,..

Его вытащили из бара, двое крепких мужиков, кинув на улицу. Он пытался сопротивляться.

- Проспись, алкаш, - бросив ему напоследок.

Он отрубился где-то под забором у помойки, не в силах ни встать ни позвать на помощь.

Удивился ли он, что проснулся в освещенной солнцем своей спальне? В одежде и в ботинках, но на собственной кровати. Удивился ли он тому что в кресле рядом восседал короткостриженный Флетч с его маленькой Вивой на руках?

- Ути-пути, - сказал Флетч Виве.

- Флетч? - сказал Мартин и протер глаза.

- Флетч, - сказал Флетч.

- Он....- голос сорвался на хрип, потом вообще пропал.

Флетч задумчиво покачал головой.

- Откачали, - насмешливо сказал он, - он испугался. Не хотел.

- Еб...

- Иди приводи себя в порядок, жертва алкогольной интоксикации, - через полчаса минут прибудет такси в аэропорт.

- А...я не могу...- простонал Мартин, - я так быстро не могу.

- С-с-с-соберись, тряпка.

- Я не поеду, Флетч, я не поеду.

- Поедешь, - мрачно сказал Флетч, - или я тебя убью. Да, Вива?

Вива схватила Флетча за палец и звонко расхохоталась.

- Убивай, - сказал Мартин меланхолично.

- Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте, - процитировал Флетч Шекспира и сам же засмеялся своей шутке.

- А что я ему скажу, Флетч? – Мартин сел на кровати, отчаянно сжимая голову руками, потому что ее схватил болезненный спазм.

- Не важно, он все равно ни хера не соображает.

Мартин шмыгнул носом, он закрыл лицо руками.

- Психи, господи прости, я же говорил, вам без меня не выжить. Пойдем, детка, я отведу тебя к няне, у нее тебе есть сюрприз...пойдем, посмотрим, что это?

В самолете Мартин напился опять, и потому счастливо проспал все десять часов полета, доверчиво уткнувшись носом Энди в плечо.

Это вообще было невероятно, что он был жив. Он был похож на скелет, висящий на трубочках капельницы. Но все-таки это был Дэйв. Слезы застилали глаза сплошной пеленой. У Дэйва едва хватило сил чтобы открыть глаза. Он судорожно схватил воздух в легкие.

- Жи-вой, - прошептал Мартин...он упал на колени рядом с больничной койкой.

- Март, - ты... пришел, - слабо улыбнулся Дэйв, - ты все-таки пришел, Март.

- Слушай, ты в следующий раз, если захочешь его увидеть...лучше звони, а? – Флетч присел на стул рядом и забросил ногу на ногу.

- Я звонил... – возмутился Дэйв так, что медсестра испуганно бросилась держать капельницу.

- Дэйв...

- Я ЗВОНИЛ!!!

Медсестра подала знак Мартину, тот погладил его по руке.

- Нам пора - сказал он.

- Нет... – глаза Дэйва заблестели, - не уходи.

Мартин наклонился к нему низко-низко и поцеловал его в лоб.

-Я не уйду, Дэйв. Я не уйду.

Медсестра настойчиво попросила их не беспокоить более больного. Они ушли.

Дэйв поправился. И они по настоянию Даниэля вновь собрались в студии.

В сущности, для них с этого момента должен был наступить рай, однако вопреки всем законам жанра наступил ад. Внезапно, они поняли, что им есть чего терять. Однако смерть не сдавалась так легко. Приобретенные привычки к настоятельному самоуничтожению за долгие годы, вросшие внутрь и поселившиеся там буйными зарослями не собирались так легко сдаваться. Как говаривал Александр Македонский, победивший величайшую Персидскую Империю в неравном бою, войти в Вавилон было значительно проще, чем из него выйти. Они писали одну песню месяцами. Дэйв терял голос. Он утверждал, что доктора прописали ему новое лекарство от горла. Он то и дело отлучался принять лекарство. Однако от него его голос пропадал все сильнее.

У него опять начались странные перепады настроения, по всей видимости, лечение в клинике ему не сильно помогло. Когда Мартин спросил его о том не сидит ли он на наркотиках, он несколько дней подряд отнекивался, потом дал Мартину в рожу, и сказал что он его достал своими идиотскими вопросами. Конечно, он потом извинялся на разные лады, уходил и страдал.

Слова песен он не мог запомнить в принципе. Он забывал какой сегодня день и месяц. Он помнил, как проснулся однажды в холле на диване у кого-то из своих друзей, и их ребенок спросил его, дядя, а как тебя зовут? А он просто не смог вспомнить. Не смог вспомнить, как его зовут. Просто не смог.

Они метались по разным студиям, не в силах понять и вспомнить кто из них есть кто. Работа помогала иногда отвлечься, Энди принимал свои лекарства, и втихаря принялся пить, хоть ему это было и нельзя вместе с Мартином. Однако вскоре Мартин должен был уехать, потому что Сюзанна родила ему вторую дочь, Эву. Энди тоже направился в Лондон, посетить своего врача.

Отпуск их несколько затянулся. Дэйв вновь попал в больницу, в состоянии клинической смерти от передозировки наркотиков. Однако, по всей видимости у Бога на самом деле странное чувство юмора, Дэйв выжил и на этот раз. Кроме того, на него было заведено уголовное дело за хранение наркотиков. И тогда же в его жизни появился ангел. Дженнифер.