КРАЕУГОЛЬНЫЙ КАМЕНЬ В ФУНДАМЕНТ ШКОЛЫ БЫЛ ЗАЛОЖЕН. ХАДЖИ АЛИ ВЕЛЕЛ СОВЕРШИТЬ ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ, CHOGO RABAK.

Туаа подвел барана к краеугольному камню и схватил за рога. Он развернул голову животного в сторону Мекки, а Шер Такхи прочитал историю жертвоприношения Авраама. Праведник был готов принести в жертву Аллаху собственного сына, но в последнюю минуту на жертвеннике оказался баран. В Коране эта история изложена так же, как история Авраама и Исаака в Торе и Библии. «Я изучал ее в воскресной школе, — вспоминает Мортенсон, — и подумал тогда о том, как много общего у различных религий. Понял, что разные традиции имеют общие корни».

Жертвоприношение совершил опытный носильщик Хусейн, телосложением напоминавший борца сумо. Носильщикам на Балторо платят за каждые 25 килограммов веса. Хусейн славился тем, что мог поднять тройной «нормативный вес»: он всегда нес не меньше семидесяти килограммов. Силач достал из-за пояса огромный нож и поднес к горлу барана. Шер Такхи поднял руки ладонями вверх и испросил у Аллаха позволения забрать жизнь животного. Затем кивнул Хусейну.

Одним быстрым движением балти перерезал дыхательное горло барана и яремную вену. Горячая кровь окропила краеугольный камень. Когда сердце животного остановилось и кровь перестала хлестать из горла, Хусейн с трудом перепилил позвоночник барана, и Туаа поднял над собой его голову за рога. Мортенсон посмотрел в глаза животного. Их выражение было таким же, что и до того, как Хусейн взялся за нож. Пока мужчины свежевали тушу, женщины готовили рис.

«В тот день мы больше ничего не делали, — вспоминает Мортенсон. — Тогда, осенью, мы вообще мало что успели. Хаджи Али спешил освятить школу, а не строить ее. Мы просто устроили большой праздник. Для людей, которые едят мясо несколько раз в год, трапеза значила гораздо больше, чем школа».

В пире приняли участие все жители Корфе. Когда последняя кость была разбита и кусочки костного мозга высосаны, Мортенсон присоединился к группе мужчин, которые разводили на «школьной» площадке костер. Над местной К2 взошла луна, и вокруг костра начались танцы. Балти читали Мортенсону заученные с детства стихи из великого гималайского эпоса — Книги царя Гезара — и исполняли бесконечные народные песни. Они пели о жестокости воинов-патанов,[41]пришедших из Афганистана; о битвах между вождями балти и европейскими завоевателями, которые пришли с Запада во времена Александра Македонского, а потом вместе с гуркхами[42]— из Британской Индии. Женщины Корфе стояли у костра, их лица сияли, они хлопали в ладоши и пели вместе с мужчинами.

Мортенсон понял, что у этого народа есть история и богатые традиции. Пусть эта история не была записана, но от этого она не становилась менее реальной. Этих людей, собравшихся вокруг костра, не нужно было учить — им надо было помочь. А в школе они могли помочь себе сами.