РАЗБОРНЫЕ ИГРОВЫЕ ПЛОЩАДКИ

Помимо одноразового использования, существуют и дру­гие явления, оказывающие тот же психологический эффект. Например, в настоящее время мы наблюдаем массовое произ­водство предметов, призванных служить нескольким крат­косрочным целям вместо одной-единственной. Они уж никак не одноразовые. Обычно они слишком крупные и дорогостоящие, чтобы просто выбросить. Но они сконстру­ированы таким образом, что при необходимости могут быть демонтированы, а для очередного использования собраны вновь.

Так, местный отдел образования Лос-Анджелеса решил, что 25% классных комнат этого города станут в будущем временными сооружениями, которые, если нужно, могут быть преобразованы в другие помещения. В любом боль­шом образовательном центре Соединенных Штатов сегод­ня отчасти используются временные классные комнаты⁶. Эта тенденция будет расширяться. В самом деле временные классные комнаты для индустрии школьного строительства то же, что бумажная одежда для швейной промышленнос­ти, — предвкушение будущего.

Предназначение временных классных комнат — помочь школьной системе справиться с быстро меняющейся плотно­стью населения. Такие временные классы, подобно одноразо­вой одежде, подразумевают более короткую продолжительность отношений человека с вещью, чем в прошлом. Таким обра­зом, временная классная комната отчасти учит даже в отсут­ствие учителя. Как и в случае с куклой Барби, ребенку дается понятие о непостоянстве его окружения. Пока он привыкает к новому помещению, узнает, каково в нем в жаркий день, как разносятся в нем звуки, какие здесь запахи, какова факту­ра материалов, из которых оно построено, — все то, что при-Дает любой комнате только ей присущее своеобразие, он усваивает, что данная классная комната может быть изъята из его окружения и станет служить другим детям в другом месте.

Передвижные классные комнаты не чисто американское явление. В Англии архитектор Седрик Прайс спроектиро-

вал то, что он назвал «thinkbelt» — полностью передвижной университет, предназначенный обслуживать 20 000 студен­тов в Северном Стаффордшире. «Нужно делать упор, — ут­верждал он, — на полностью разборные здания, а не на стационарные». Необходимо «как можно шире использовать мобильные и разнообразные материальные средства» — к при­меру, комнаты для занятий можно оборудовать внутри же­лезнодорожных вагонов, а те где угодно могут быть установлены на запасном пути вдоль четырехмильной тер­ритории университета⁷.

«Геодезические купола» вмещали выставки, надутые воздухом пластиковые пузыри использовались как команд­ные пункты или строительные управления, великое множе­ство разборных временных сооружений сходило с чертежных досок инженеров и архитекторов. В Нью-Йорке департа­мент парков решил построить 12 «разборных спортивных площадок» — маленькие, временные площадки для игр со­здавались на незанятых участках земли, пока решался воп­рос их использования, а потом могли быть демонтированы и перевезены куда-нибудь в другое место. Было время, ког­да спортивная площадка была постоянной принадлежностью городского района, и дети, а возможно даже и дети этих детей, могли ею пользоваться. Супериндустриальные стро­ительные площадки отказываются оставаться на одном ме­сте. Они временны по замыслу.

МОДУЛЬНЫЙ «ДВОРЕЦ РАЗВЛЕЧЕНИЙ»

Сокращение продолжительности общения человека с вещью, вызванное введением в употребление одноразовых предметов и временных сооружений, еще более усилилось с распространением модульного принципа конструкции. Модульность можно рассматривать как попытку придания структуре в целом большего постоянства за счет меньшей долговечности субструктур. Так, университетский проект

Седрика Прайса предполагал: квартиры студентов и препо­давателей представляют собой модули из штампованной стали, которые могут с помощью подъемного крана встав­ляться в остов здания. Этот остов был единственной срав­нительно постоянной частью сооружения. Квартирные модули могли перемещаться по мере необходимости, а тео­ретически даже сняты совсем и заменены.

Здесь необходимо подчеркнуть, что, с точки зрения про­должительности отношений, существует разница между од­норазовостью и разборностью, хотя и достаточно тонкая. Когда модули монтируются по-новому, в результате появ­ляется новая конфигурация, новая вещь. По сути, получа­ется, что одна материальная структура как бы отбрасывается, а возникает новая, даже если некоторые или все ее компо­ненты остались прежними.

Даже многие считающиеся «постоянными» здания стро­ятся сегодня по блочному методу, причем внутренние сте­ны и перегородки можно переместить по желанию жильца и образовать новые огороженные структуры. Изменяющая­ся внутренняя планировка действительно может служить символом быстро меняющегося общества. Сегодня как толь­ко посетитель заходит в большую контору, он непременно наталкивается на бригаду рабочих, деловито передвигаю­щих мебель и с помощью передвижных перегородок преоб­разующих внутреннее пространство. В Швеции модульный принцип конструкции недавно одержал новый триумф: в выстроенном в Упсале жилом доме все стены и стенные шкафы могли перемещаться. Жильцу нужна была лишь от­вертка, чтобы полностью перепланировать все и создать поистине новую квартиру⁸.

Тем не менее иногда модульность непосредственно связана с одноразовостью. Примером может служить про­стая, повсеместно распространенная шариковая авторуч­ка. Первому орудию для письма чернилами — гусиному перу — было суждено существовать долго. Обычно им пользовались долго, время от времени оно приобретало новую форму (т. е. восстанавливалось), что продлевало его жизнь. Авторучка стала великим техническим дости-

жением, потому что в ней была применена модульность. Новое орудие письма заключало в себе собственную чер­нильницу, что значительно повышало степень его полез­ности. Изобретение шариковой ручки знаменовало собой новый успех. Ко всем преимуществам предшественницы добавилось важное качество: шариковая авторучка была настолько дешевой, что, когда переставала писать, ее можно было выбросить. Появилось первое орудие пись­ма одноразового пользования.

И все же мы до сих пор не отделались от психологическо­го состояния, которое порождает нехватка. Еще и сегодня многим людям кажется грехом выбрасывать уже исписанную ручку. Промышленность соответственно отреагировала на эту психологическую реальность, была создана шариковая ручка, построенная по модульному принципу — наружный корпус, который можно было оставлять для употребления, и внутрен­ний пишущий элемент, который можно было выбросить и заменить новым. Если стержень использован, вещи в целом гарантирована продолжительная жизнь за счет субструктуры.

Здесь речь идет скорее о частях, чем о целом. Пусть даже человек использует сменные элементы, создавая но­вое целое, а израсходованные выбрасывает, на протяжении жизни он все быстрей меняет вещи, все равно спад средней продолжительности отношения «человек — вещь» очеви­ден. Возникает новая изменчивость, мобильность и недол­говечность.

Одним из наиболее крайних примеров архитектуры, предназначенной воплощать эти принципы, явился проект, предложенный английским театральным режиссером Джо­ан Литлвуд и разработанный с помощью инженера Фрэнка Ньюбай, консультанта по системам Гордона Паска и архитектора-модулиста Седрика Прайса.

Мисс Литлвуд мечтала о театре, где максимально была бы воплощена идея изменчивости, где могло бы происхо­дить что угодно, обычный спектакль или политический съезд, танцевальное представление или соревнование по борьбе — предпочтительно в одно и то же время. Она хоте­ла, по выражению критика Рейнера Бэнхема, «зоны абсо-

лютной возможности». Результатом стал фантастический проект «Дворца развлечений», известного также как «Пер­вый в мире гигантский пространственный модуль». По за­мыслу это был как бы строительный набор в натуральную величину, комплект модульных частей, которые могли скреп­ляться вместе самыми разнообразными способами. Стави­лись более или менее «постоянные» вертикальные башни различных служб — таких, как туалеты и оборудование элек­тронного контроля, — а подъемные краны размещали мо­дули на нужных местах и соединяли их, создавая любую желаемую временную конфигурацию. Когда заканчивался вечер развлечений, появлялись подъемные краны, демон­тировали зрительный зал, выставочные холлы и рестораны и убирали конструкции.

Рейнер Бэнхем так отзывался об этом: «Дворец развле­чений» — часть рассчитанного на десять лет потребления городского оборудования... Изо дня в день эта гигантская неофутуристическая машина будет двигать и перетасовы­вать свои передвижные части — стены и пол, лестницы и галереи, управляемые эскалаторы, кресла и крышу, теат­ральные подмостки и киноэкраны, системы освещения и звука, — иногда выгораживается лишь небольшая часть, но любопытствующая публика прогуливается по галереям и лестницам, нажимает кнопки, чтобы все происходило само собой.

Таким образом, когда это случится (а возможно, это произойдет очень скоро), неопределенность обретет новую силу: тут нет постоянного монументального внутреннего пространства или торжественного силуэта, которым сужде­но сохраниться для потомства... Единственными постоянно видимыми частями «Дворца развлечений» станут башни «жизнеобеспечения», где будут крепиться меняющиеся ар­хитектурные части».

Сторонники такой идеи, получившей название «встав­ленной» («plug-in») или «скрепленной» («clip-on») конст­рукции, задумывали целые города, создаваемые в стиле «недолговечной архитектуры». Отталкиваясь от принципов, заложенных в проекте «Дворца развлечений», они предла-

гали строительство различных типов модулей, предназна­чавшихся для разных целей. Стержень «здания» мог слу­жить по меньшей мере 25 лет, тогда как навешиваемым модулям помещений отводился срок только три года. Позволив себе полет фантазии, они строили планы под­вижных небоскребов, опиравшихся не на стационарные фундаменты, а на гигантские наземные механизмы или воздушную подушку. Такое «строение» было бы свобод­но от закрепленного местоположения, снабжалось ядер­ной энергией и изменяло свою внутреннюю форму еще быстрей, чем сегодня Нью-Йорк.

Станут ли эти планы реальностью или нет, важно то, что общество движется в данном направлении. Распространение одноразовой культуры, создание все более временных соору­жений, развитие модульного принципа конструкции про­исходит быстро, и все это создает один психологический эффект: недолговечность связи человека с вещами, кото­рые его окружают.