КЛУБ ДЛЯ ПРОДЕЛАВШИХ ТРИ МИЛЛИОНА МИЛЬ

В 1914 г., по утверждению Бакминстера Фуллера, ти­пичный американец в среднем преодолевал в совокупности 1640 миль в год, из которых около 1300 миль занимали пе­шие переходы туда и обратно. Это означает, что только около 340 миль в год он преодолевал на лошади или механическом транспортном средстве¹. Взяв эти 1640 миль за основу, можно прикинуть, что средний американец того времени проде­лывал в целом за свою жизнь путь в 88 560 миль*. В наше время средний американец преодолевает на автомобиле ежегодно 10 000 миль, а живет он дольше, чем его отец или дед. «В свои шестьдесят девять лет, — писал Фуллер несколь­ко лет назад, — я являюсь одним из группы в несколько мил­лионов человек, каждый из которых на протяжении своей жизни преодолел 3 000 000 миль или больше» — расстояние в 30 раз большее, чем преодолевал американец 1914 г.

Общие цифры поражают. Например, в 1967 г. 108 000 000 американцев совершили 360 000 000 экскурсий с ночевками более чем за 100 миль от дома. Все эти поездки составили 312 000 000 000 пассажиро-миль.

Даже без учета парка больших реактивных самолетов, грузовиков, автомобилей, поездов, метро и т. п. наш со­циальный вклад в мобильность поистине удивителен. Общая протяженность дорог и улиц с покрытием, допол­няющих американский пейзаж, возрастает невероятны­ми темпами — более 200 миль в день, так по крайней мере происходит ежедневно на протяжении последних 20 лет. Это составляет 75 000 миль новых дорог и улиц в год, т. е. достаточно, чтобы трижды опоясать земной шар. В то время как население Соединенных Штатов увеличи­лось за этот период на 38,5%, протяженность дорог и улиц возросла на 100%. Если взять другой пример, то цифры еще более впечатляющие: пассажироперевозки в преде-

* Это рассчитывалось, исходя из продолжительности жизни 54 года. В 1920 г. средняя продолжительность жизни белых муж­чин в Соединенных Штатах составляла 54,1 года.

лах Соединенных Штатов возросли по объему в шесть раз больше, чем население в последние 25 лет.

Это потрясающее увеличение движения через простран­ство происходило более или менее одновременно во всех тех­нически развитых странах. Всякий, кто видел напряженное движение в час пик по некогда спокойной Страндвег в Сток­гольме, остался под большим впечатлением. В Роттердаме и Амстердаме улицы, проложенные всего лишь пять лет назад, уже не справляются с транспортными потоками: число авто­мобилей увеличилось быстрее, чем предполагалось.

Помимо возросшего передвижения человека между до­мом и разными другими ближними местами, чрезвычайно увеличилось количество деловых поездок и путешествий во время отпуска с ночевками вдали от дома. Почти 1 500 000 немцев этим летом проведут свой отпуск в Испании, а еще сотни тысяч заполнят пляжи Голландии и Италии. Шведы ежегодно принимают более 1 200 000 туристов из нескандинавских стран. Более миллиона иностранцев посещают Соединенные Штаты, тогда как 4 000 000 аме­риканцев каждый год отправляются за границу. Автор одной из статей в «Фигаро» справедливо говорил о «ги­гантском человеческом обмене».

Такое оживленное перемещение людей — одна из ха­рактерных черт супериндустриального общества. Если срав­нивать, то доиндустриальные страны кажутся застывшими, замороженными, их население прочно привязано к одному месту. Специалист по перевозкам Уилфрид Оуэн рассуждал о «расхождении между неподвижными и мобильными на­циями». Он указывал, что для достижения той же пропор­ции соотношения протяженности дорог к общей площади, которая существует сегодня в Европейском Экономичес­ком Сообществе, Латинская Америка, Африка и Азия дол­жны наложить покрытие на 40 000 000 миль дорог². Такой контраст дает глубокие экономические последствия, но су­ществуют также еле уловимые, оставляемые без внимания культурные и психологические последствия. Переселенцы, путешественники и странники совсем иные люди, чем те, кто живет на одном месте.