Глава 7. Плечи горели огнем, вопили о боли, умоляли о пощаде, но Макс Унгемах не сдавался

Жарко! Жарко!

Плечи горели огнем, вопили о боли, умоляли о пощаде, но Макс Унгемах не сдавался. Упрямо глядя вперед, он игнорировал боль и только крепче сжимал зубы, вспоминая наставления Колле. «Если ты думаешь, что больше не можешь, то у тебя в запасе еще половина твоих сил».

Дальше. Удар за ударом. Если хочешь простоять на ринге двенадцать раундов, нужно суметь в два раза дольше пропрыгать на скакалке.

Пот ручьями стекал по его телу, заливал глаза, затуманивая взгляд.

Щелк-щелк-щелк.

Мерные удары скакалки по полу – стальная нить, обернутая пластиком, пролетает у него под ногами. Макс ускорил темп. Он чувствовал, что долго ему не продержаться. Даже если ему удается уговорить себя, с биохимией ничего не поделаешь. В мышцах выделяется молочная кислота, и эту боль никто долго не выдержит.

Еще немного, быстрее, еще немного!

Скакалка свистела в воздухе, но Макс ее уже не видел, слышал только ее удары о пол.

Щелк-щелк-щелк.

Унгемах заставил себя подпрыгнуть еще пару раз, выматываясь до предела. Большинству людей такое не под силу.

Но теперь и он уже не мог сдерживаться. Отпустив скакалку, Макс, морщась, остановился и упал на колени. Плечи чудовищно болели, словно ему оторвали руки и отбросили их в сторону. Пот стекал по лицу, капая на пыльный пол.

Тяжело дыша, Макс уперся ладонями в колени, ожидая, пока утихнет боль. Постепенно дыхание успокаивалось, пульс приходил в норму. Унгемах чувствовал себя прекрасно! Прошло два дня с тех пор, как состоялся поединок в Лигурии, и на самом деле Максу стоило отдохнуть, сделав перерыв между тренировками, но он не хотел этого. Позволяя себе отвлекаться, Унгемах получил бы время на раздумья, а это ему было не нужно. То, что случилось во время боя с исполином де Мартэном, прошло, и не было смысла ломать над этим голову. В конце концов, никто не может контролировать свои мысли постоянно. И если у кого и было право предаваться воспоминаниям, так у него. Большинство людей вообще никогда бы не справились с такой травмой.

С трудом поднявшись, Макс снял полотенце со стула и отер лицо. Попивая яблочный сок, он обвел взглядом зал.

Утром тут было спокойно. Сегодня тренировались только Кевин и Тарек: они потеряли работу, а значит, у них появилось время на спорт. Что ж, по крайней мере, они тратили свои свободные часы здесь, а не слонялись по улицам. Оба парня были стройными, высокими и мускулистыми, да и с дисциплиной у них все в порядке. Впрочем, Колле не стал бы принимать к себе каких-то подозрительных типов, для которых главное – поставить удар для уличной драки. С другой стороны, честолюбие и мускулы не помогут боксеру, если тот лишен таланта. Макс не верил в успех Кевина. Этому парню не хватало жесткости. У него было доброе лицо, в глазах всегда светилось дружелюбие, и Унгемах никогда не слышал, чтобы Кевин с кем-то ссорился. В нем не было инстинкта убийцы! А этот инстинкт необходим, если собираешься раз за разом наносить противнику удары по лицу.

Тарек прервал свои упражнения в «бое с тенью».

– Сколько, Макс?

– Три тысячи два.

– Черт, мне тебя никогда не догнать!

– Не отчаивайся, – подбодрил его Унгемах.

Они с Тареком соревновались в том, кто сумеет добиться большего количества прыжков со скакалкой. Тарек еще не дошел и до двух тысяч.

– Через год ты меня побьешь.

– Ох, долго еще ждать!

– Ну ясное дело! Сейчас ты меня перепрыгаешь, только если я буду скакать на одной ноге.

Ухмыльнувшись, Тарек красноречивым жестом вздернул правую руку с оттопыренным средним пальцем и вернулся к «бою с тенью».

Сзади послышался характерный шорох – этот звук раздавался в зале, когда Колле открывал дверь в свой кабинет и алюминиевые жалюзи царапали по стеклу.

Макс повернулся. Колле стоял в дверном проеме, как всегда, одетый в старую армейскую форму, свою любимую. Вид у той был потрепанный. Тут, в зале, Макс редко видел его в другой одежде. Колле долго был солдатом, потом работал тренером в спортивной компании, открыв при этом собственный клуб боксеров. Для Колле клуб был скорее увлечением, не приносящим дохода. Но все изменилось в тот момент, когда сюда впервые вошел Макс.

Унгемах хорошо помнил те времена. Характер у него был сложный, он часто прогуливал школу, постоянно дрался с кем-то, но нерастраченной ярости всегда оставалось много, и Макс носил ее в своей душе, не зная, как от нее избавиться. Он пришел в клуб боксеров, надеясь, что тут сможет сорвать злость. Но в этом он ошибся. На Колле нахальный малец не произвел ни малейшего впечатления.

– Хочешь стать крутым? – спросил его тогда тренер.

И прежде чем Макс понял, что происходит, Колле влепил ему пощечину. Ладонь звонко ударила его по левой щеке. Все присутствующие замерли. Макс не знал, что ему делать.

– Ты же крутой, а?

Взметнулась вторая рука, но Макс успел перехватить запястье Колле.

– Да! – Он выдержал сверлящий взгляд Конрада Ледера.

Больше пощечин Макс не получал. Он тренировался каждый день, и Колле никогда его не жалел. Но, несмотря на изматывающие тренировки, Макс получил в этом клубе помощь, в которой так нуждался. Благодаря Колле он сумел окончить среднюю школу, пошел призывником в армию и, кроме первых трех месяцев основной военной подготовки, провел все время в подразделении Колле. Тот вышел в отставку, когда истек срок службы Макса, и они вместе начали завоевывать ринг. Благодаря тренеру Макс получил все эти титулы и в любительском, и в профессиональном боксе. Он стал чемпионом Европы и готов был участвовать в чемпионате мира. Но Макс был обязан Колле не только этим…

– Макс, зайди-ка сюда! – позвал его тренер.

Набросив на плечи полотенце, Унгемах захватил бутылку с водой и направился в кабинет Колле в дальнем правом углу большого зала. Кроме раздевалок, душа и туалета кабинет Ледера был здесь единственным отгороженным помещением. Весь зал прекрасно просматривался, и Колле, поворачиваясь в своем кресле, мог увидеть каждого из своих подопечных.

В этом-то кресле за письменным столом (армейское наследие!) Ледер и восседал, когда Макс вошел в его святилище. Тихонько жужжал компьютер, на огромном жидкокристаллическом мониторе мерцала статья из какой-то интернет-газеты. Колле всегда внимательно следил за спортивными публикациями, выходившими после важных для него поединков.

– Закрой дверь и присаживайся, – скомандовал он.

Закрывая дверь, Макс задумался о том, какая муха укусила его тренера. В голосе Колле не слышалось недовольства, но что-то явно его беспокоило. Он еще обдумывал тот бой в Лигурии? Унгемах уже не раз говорил ему, что все в порядке. Немного отвлекся на ринге, вот и все.

Конечно, он не рассказал Колле правду – эту часть своей жизни он всегда прятал в самой глубине души.

Опустившись на зеленый стул, жалобно скрипнувший под его весом, Макс посмотрел на экран.

– Некоторые говорят, что ты мошенничал, оттягивая момент победы, – заметил тренер. – Другие утверждают, что расцвет твоего мастерства уже позади.

– Ну и пусть говорят, – Макс пожал плечами.

Колле смерил его испытующим взглядом.

– У тебя какие-то неприятности, о которых мне следует знать? – выпалил он.

Унгемах спокойно ответил на взгляд тренера. Колле задавал вопросы только тогда, когда действительно хотел узнать ответ, и никогда не говорил ничего лишнего. Так почему он завел этот разговор? Макс не припоминал, чтобы давал тренеру поводы для беспокойства, но почему-то под этим пронзительным взглядом ему стало неуютно. Он чувствовал себя так, словно вдруг оказался двоечником на ковре перед строгим учителем. Двоечником, которого всегда найдется за что наказать.

– Нет у меня никаких неприятностей. А почему ты спрашиваешь?

– Все очень просто. Пару минут назад, когда ты упражнялся со скакалкой, мне звонили из полиции. Хотели поговорить с тобой.

– Из полиции? – опешил Макс.

– Из полиции! – повторил Колле.

– И что им было нужно?

– Очевидно, речь не идет о штрафе за парковку в неположенном месте. Звонила комиссар уголовного розыска. Эта дама просила тебя перезвонить! – Тренер протянул ему желтый листок с номером телефона.

Наклонившись, Макс уставился на бумажку, читая номер.

– Ты его что, выучить пытаешься?

Макс удивленно поднял голову.

– Не понимаю, что все это значит.

– Ну, это легко выяснить… – Колле мотнул головой в сторону телефона. – Я пообещал той дамочке, что ты перезвонишь через пару минут.

Взяв трубку, Унгемах набрал номер. Он понятия не имел, что происходит, но под ложечкой неприятно засосало.

– Мне выйти? – осведомился Колле, не шелохнувшись в своем кресле.

Макс покачал головой. Тренер все равно не собирался выходить.

Комиссар дала Конраду прямой номер, так что Макс тут же дозвонился до нее. Девушка представилась как комиссар Готтлоб полиции Ганновера.

– О чем идет речь? – спросил Макс.

– Мне нужно задать вам пару вопросов. Это не телефонный разговор. Мы могли бы где-нибудь встретиться? Это займет у вас не больше получаса. Я с удовольствием угощу вас кофе.

Готтлоб говорила очень вежливо, словно ей непременно нужно было уговорить Макса встретиться с ней. Унгемах задумался. Несомненно, он поговорит с этой женщиной. Она неспроста позвонила ему и не стала бы ехать из Ганновера в Гамбург, если бы это было неважно. Вопрос только в том, где им встретиться. Клуб отпадает, дома тоже нельзя. Одного въедливого репортера будет достаточно, чтобы возвести на него поклеп, с которым придется разбираться много месяцев. Профессионального боксера допрашивает комиссар полиции! Отличный заголовок для скандальной статьи, в особенности, если этот боксер только что выиграл чемпионат Европы.

– Знаете заправку «Брунауталь» на седьмом автобане?

– Да, найду. А вам не далеко будет ехать?

– Ничего, все в порядке. Давайте встретимся часиков в десять. Как мне вас узнать?

– Вы довольно знамениты, господин Унгемах. Я сама вас узнаю.

– А вам не трудно хотя бы намекнуть, что все это значит?

– Пожалуйста, не волнуйтесь! – голос девушки звучал совершенно беззаботно. – У меня к вам пара вопросов касательно одного давнишнего преступления. Я имею в виду пропажу вашей сестры.