Глава 11. Пауль, нервничая, постоянно поглядывал в зеркало заднего вида

Пауль, нервничая, постоянно поглядывал в зеркало заднего вида. Он проверял, не отстали ли Киндлер с Циллером, но его коллеги ехали прямо за ним. К ним присоединилась патрульная машина с двумя полицейскими. Никто не знал, что их ждет в старой гостинице, о которой рассказала им госпожа Цергузен, но после всего увиденного Пауль не хотел рисковать. Лучше подогнать тяжелую кавалерию, чем остаться без прикрытия. Довольно уже того, что Франциска, ни о чем не подозревая, пошла в этот зоомагазин и попала в ловушку.

Такого нельзя было ожидать, конечно, но Пауль все равно винил себя. Франциска не должна была ехать одна, он же ее напарник, он должен был оставаться рядом с ней, и тогда ничего бы не случилось. Она сейчас не боролась бы со смертью. Вся эта ситуация, необходимость совмещать семью и работу по-настоящему ужасна, и долго так продолжаться не может. Неужели он сейчас переживает то, что случилось со многими его коллегами? У них дело дошло до развода… Пауль не хотел этого. Не может же быть, чтобы работа пожирала все его время, разрушая любые отношения. Он найдет способ, какой-то другой способ успевать и дома, и на службе. Другой. Потому что из-за его теперешнего поведения Готтлоб может умереть.

Зазвонил мобильный. Младший член их команды, Сонке Рюге, поехал в больницу к Франциске по поручению Пауля.

– Никто мне ничего не говорит, – мрачно сообщил Сонке. – Но все бегают туда-сюда с хмурыми лицами. Извини, ничего больше сказать не могу.

– Оставайся там, ладно? И звони, как только появятся какие-то новости.

– Конечно.

Адамек повесил трубку. Отсутствие новостей вызывало тревогу. Франциска – сильная женщина, она будет сражаться, но в лавке она была на пороге смерти, в сущности, умерла, пусть и на мгновение. Пауль не знал, что ему думать. И это сводило его с ума.

Машина проехала мимо оранжевой таблички с надписью «Пеннигсаль». Пауль поддал газу, так как, согласно навигатору, тут нужно было свернуть направо. Выехав на узкую улицу, Адамек чуть не столкнулся с огромным трактором, перегородившим дорогу. Из-за тюков соломы он не мог разглядеть водителя.

Пауль посигналил, но, вместо того чтобы отъехать в сторону, водитель трактора остановился и спустился вниз. Вид у этого пожилого человека с большим пузом и толстыми руками был разгневанный.

– Вы в своем уме?! – заорал он на Пауля, опустившего боковое стекло.

– Полиция! – рявкнул в ответ Адамек. – Освободите дорогу, мы работаем!

Толстяк посмотрел на два других автомобиля, ехавших за Паулем.

– Я тоже работаю, но из-за этого не ношусь по улице, словно бешеная свиноматка.

– Если вы немедленно не дадите нам проехать, я вас арестую, – завопил Адамек, чувствуя, как кровь приливает к голове.

Но толстяк спокойно прислонился к машине.

– А потом сами отгоните мой «фендт»^[12] или как? – Он ткнул пальцем в тарахтящий на холостом ходу трактор, чем-то напоминавший огромного медлительного динозавра.

Пауль понимал, что не сумеет управиться с этой махиной.

– Вы сегодня уже третьи несетесь по этой улице как угорелые. Еще один такой гонщик – и я перегорожу трактором дорогу до утра. Можем поспорить на ваши городские задницы.

Выпалив все это, он повернулся и нарочито медленно пошел к своему фендту.

Пауль, качая головой, посмотрел ему вслед. Видимо, в этом сельские жители ничуть не отличались от городских. Никакого уважения к полиции. Теперь полицейские стали изгоями, хотя сами каждый день рисковали ради общества головой. Извращенный мир, в котором так легко сорваться. Адамек чувствовал, что близок к этому. И жарко ему не только из-за солнца.

Трактор проехал мимо, фермер помахал им рукой на прощание. Показав ему средний палец, Пауль вдавил педаль газа в пол.