Глава 35. Еще раз о пользе страха, или Как заставить себя начать жизнь сначала

Когда ко мне приходят раздавленные обстоятельствами жизни женщины и начинают рассказывать, как у них все плохо, я их не слушаю.

— Муж совсем спился, на меня с топором кидается…

Не слушаю.

— Ребенок последнюю пару обуви износил, теперь ходить совершенно не в чем…

Затыкаю уши.

— Работу третий месяц найти не могу, дома — ни копейки…

Отворачиваюсь.

— Из квартиры выгоняют, а у меня грудные дети…

Все равно не реагирую.

Потому что знаю — мелкими советами здесь не помочь. Что дело не в этой конкретной проблеме, дело в человеке.

Который или будет что-то делать, или нет.

Я выслушиваю монолог и предлагаю всем одинаковый рецепт. Универсальный рецепт. На все случаи жизни.

— Хочу дать вам один добрый совет. Который поможет вашему ребенку. Гарантированно поможет.

Придите домой, откройте дверь в кладовку, возьмите ящик с инструментами и найдите там молоток. Самый большой молоток. Самый увесистый.

— Зачем… молоток?

— Затем, что с этим молотком вы пройдете в детскую, подойдете к кроватке и ударите вашего спящего ребенка по голове. Только изо всех сил ударите. Так, чтобы сразу наповал.

— Что вы такое говорите?!!

— А что вы такое делаете? Вы — мать! Со своим ребенком!

Вы делаете то же самое. Совершенно то же самое! Вы не даете ему жить. Нормально жить! Достойно жить! Не можете досыта накормить, одеть, защитить от идиота-отчима…

Зачем ему мучиться?

Завтра мучиться.

Послезавтра.

Каждый день.

Всю оставшуюся жизнь…

Я гораздо милосердней вас, я предлагаю избавить его от страданий.

Или предлагаю избавить от такой жизни…

И женщины сразу все понимают.

Сразу!

И все!

Потому что, когда речь идет о жизни ребенка, ее ребенка, любая мать горы свернет, реки вспять повернет…

— Я все поняла. Я все сделаю!

И может быть, действительно поняла!

Поняла, что убивает свою дочку или своего сына! Не молотком. Но еще верней, чем если бы молотком. И подлее, чем если бы молотком. Потому что за молоток к уголовной ответственности привлекут, а так… Так можно лишить жизни безнаказанно.

Через неделю, через две недели или через три недели эти женщины приходили ко мне снова. Те же самые женщины. Но совершенно другие женщины. Неузнаваемо другие.

— Я нашла работу. Не самую хорошую, но скоро найду лучшую. Уверена, что найду. Мне обещали в трех местах…

— Я договорилась со школой. Пришлось дать взятку и пришлось устроить грандиозный скандал, но он будет учиться в этой школе…

— Сожителя больше нет. Я выгнала его с помощью милиции… Жаль, конечно. Я его любила. Я плакала. Но дочь мне дороже.

И все, и никаких проблем! Которые были неразрешимы, пока не дошло до молотка и спящего ребенка!

А если тех женщин жалеть, если вникать в их запутанные проблемы, то… то придется говорить о них, только о них, исключительно о них, и забыть об их детях.

Которые во сто крат важнее!

Которые единственные могут заставить мать выбраться из той житейской трясины, в которую она угодила. И тем спасти ее. Чтобы она спасла их.

А иначе нельзя. Иначе мы не понимаем.

Так — понимаем! Иначе — нет!

Вот вы, я гляжу, вы никак не можете разобраться с вашими житейскими проблемами?

Год не можете?

Всю жизнь не можете?

А если вам за то, что не можете, — десять лет с конфискацией? По статье «неумышленное лишение себя счастья» с отягчающими… Вы ведь не один, у вас, кажется, семья? Значит, с отягчающими. Да, по новому кодексу. Вплоть до высшей меры.

Что? Разобрались? В два дня разобрались. А говорили…

Ну хорошо, не будем о тюрьме. Будем о прянике.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте.

— Что у вас?

— Да все у меня. Все как-то не так. И это не так, и то не эдак… Я уж и так и сяк, а оно хоть бы как! Лучше бы совсем никак, чем так!

Ясно, случай запущенный.

— А вы не пробовали с этим как-то бороться?

— Я?! Я только и делаю, что борюсь! И так борюсь. И не так борюсь!..

— А если, допустим, через две недели в Токио?

— Что? А какое это имеет отношение?..

— Прямое. Скажите, вы были в Токио?

— Нет.

— Но хотите?

— Конечно, хочу. Если дешево.

— Очень дешево. Бесплатно. По приглашению их стороны. Полный пансион. Отель — пять звезд. Бассейн. Сауна. Из развлечений — казино, караоке, харакири. В подарок цифровая видеокамера и пакет фирмы «Сони». Согласны?

— Я?! Конечно! Когда?!

— Я же говорю — через две недели. Но до того надо уладить все ваши дела. Успеете?

— Кто — я? Да запросто. В один день!..

Значит, может в один день.

И все мы можем, если через две недели Токио. Или Рио-де-Жанейро.

И получается, дело не в Токио? И не в Рио-де-Жанейро? Дело — в нас. В нас самих.

В нашей инертности.

В комплексах.

В возрастной, появляющейся после тридцати, лености.

В наплевательском к самому себе отношении.

В…

Вот что, кончайте вы эту вашу тягомотину! Встряхнитесь. Вспомните о себе молодом, о молотке, о Токио, о чем угодно, что заставит вас шевелиться.

• Вспомните о себе! И…

— И начните все сначала.

С самого начала. С самого, самого начала.

• Потому что в тридцать, сорок и даже пятьдесят с двадцатилетним хвостиком ничего еще не потеряно. Все еще только начинается!..