Глава 36. Через три часа я сидела в приемной полицейского участка с чашкой по-настоящему горького кофе и ждала

Через три часа я сидела в приемной полицейского участка с чашкой по-настоящему горького кофе и ждала, чтобы мне кто-нибудь дал поговорить с моими задержанными. У меня была табличка, и я имела право в экстренных случаях привлекать себе в помощники кого сочту нужным. Полицейские взяли Бобби Ли, Клодию и того первого водителя для допроса, и час назад их отпустили домой. Бобби Ли пытался настоять, что останется со мной, но его адвокат сказал, что отпустить домой после всего двух часов допроса — это просто подарок, и грех им не воспользоваться. Он воспользовался, когда я на этом настояла. Нам помогло, что в «импале» на полу нашли автомат МП-5, «Хеклер и Кох», не говоря уже о полудюжине стволов поменьше, четырех ножей и электрошоковой дубинки. Да и машина тоже оказалась чужая.

Темноволосый, что был так мрачен, оказался отставным военным — выяснилось по пальчикам. Как ни странно, за ним ничего криминального не числилась. Я бы любую сумму поставила, что он бандит. Но если он им и был, то настолько профессиональным, что его ни разу не поймали.

А блондин не существовал — в системе не было его пальчиков. Из-за немецкого акцента и моего настояния оба набора пальчиков послали в Интерпол — проверить, не ищут ли наших мальчиков за пределами страны. Но на это уйдет время.

Так что меня оставили остывать на очень неудобном стуле рядом со столом детектива, которого, кажется, никогда нет на месте. Табличка гласила «П. О'Брайен», но за эти три часа я пришла к убеждению, что личность эта мифическая. Детектива О'Брайена в природе не существует, просто людей сажают у его стола, чтобы ждали и не путались под ногами.

Я не была арестована и на самом деле даже ни во что не влипла. Я могла пойти домой в любой момент, но не могла говорить с задержанными без чьего-нибудь присутствия. Ну и ладно — я поговорила с ними в присутствии доброго полисмена. Никто из нас ничего не узнал, кроме того, что оба они требуют своих адвокатов. После зачтения прав никто из них ничего другого не сказал.

На них было достаточно, чтобы задержать на семьдесят два часа, но после этого мы оказывались в глубокой заднице, если на их пальчики не придет сообщение о розыске.

Я глотнула еще кофе, скривилась и поставила чашку на стол невидимого детектива. До сих пор я думала, что не бывает кофе, который я не смогла бы пить. И ошиблась. На вкус он был как старый спортивный носок и по консистенции примерно такой же. Я выпрямила спину и подумала, не уйти ли вообще. Моя табличка спасла меня и крысолюдов от каталажки и дала гарантию, что плохих парней не отпустят, но это вроде и все. Местная полиция не выражает особенного восторга, когда в ее расследование лезет какой-нибудь тип, у которого в названии должности есть слово «федеральный».

Передо мной остановилась женщина. Примерно пять футов шесть дюймов, одета в черную юбку длиннее, чем было бы стильно, но и удобные черные туфли тоже не были последним писком моды. Блузка темно-золотистая, с виду как шелковая, но на самом деле наверняка что-нибудь более поддающееся чистке. Волосы темно-каштановые, но так испещрены сединой, серебром и белизной, что это выглядело как нарочно. Ну, панк и панк.

Она протянула мне руку. Я встала, чтобы ее пожать, и пожатие было твердое и сильное. Я глянула на черный жакет на спинке стула детектива О'Брайен и поняла, с кем я говорю, раньше, чем она представилась.

— Извините, что пришлось так долго заставлять вас ждать. Очень выдался напряженный день. — Она жестом пригласила меня сесть.

— Понимаю. — Я села.

Она улыбалась, но теперь ее глаза не соответствовали улыбке, будто она мне не поверила.

— Я буду вести это дело, так что я хотела бы кое-что прояснить. — Она положила на стол принесенную папку, раскрыла и перелистнула, будто сверяясь с какими-то записями. — Вы не знаете, кто были эти двое, которые вас преследовали. Это так?

— Это так, я их не знаю.

Она посмотрела на меня в упор своими темно-серыми глазами.

— И тем не менее вы сочли случай настолько экстренным, что назначили своими помощниками... — она сверилась с записями, — десять гражданских лиц, чтобы задержать этих людей.

Я пожала плечами и посмотрела на нее приветливо:

— Я не люблю, когда меня преследуют незнакомые люди.

— Вы сказали сотрудникам полиции, прибывшим на место, что подозреваете этих людей в незаконном ношении оружия. И это было до того, как обыскали их машину и их самих. Откуда вы узнали, что у них оружие... — она запнулась... — маршал Блейк?

— Я думаю, животный инстинкт.

Теплые серые глаза вдруг стали холоднее зимнего неба.

— Кончайте вешать мне лапшу и расскажите, что вам известно.

Я сделала большие глаза:

— Все, что мне известно, я уже рассказала вашим коллегам, детектив О'Брайен.

Она посмотрела на меня с уничтожающим презрением, от которого мне полагалось тут же завянуть и все выложить. Беда только в том, что мне нечего было выкладывать. Я ни хрена не знача. И я попыталась ответить честно.

— Детектив О'Брайен, я вам клянусь, что я заметила этот хвост только сегодня на хайвее. Потом я увидела тех же двоих, когда была в другой машине. Пока я не увидела их второй раз, я хотела думать, что страдаю манией преследования. Но когда я убедилась, что они меня преследуют, я решила это прекратить, и я хотела узнать, зачем они вообще за мной следят. — Я пожала плечами. — И это чистая правда. Мне бы хотелось знать что-нибудь, чтобы скрыть от вас, но я здесь так же блуждаю в темноте, как и вы.

Она захлопнула папку и стукнула ею по столу, будто хотела утрясти в ней бумаги, но жест этот казался отработанным — или сердитым.

— Не надо мне делать большие карие глаза, миз Блейк. На меня это не действует.

Большие карие глаза? Это про меня?

— Вы меня обвиняете в попытках использовать на вас женские чары, детектив О'Брайен?

Она чуть не улыбнулась, но подавила это желание.

— Не совсем так. Но я видала таких женщин, как вы: такая миниатюрная, такая милая, и достаточно сделать такое невинное лицо, как мужчины наперегонки спешат вам поверить.

Я посмотрела на нее внимательно — не шутит ли она но нет, она была серьезной.

— Не знаю, что за топор у вас в руке, но найдите другой лоб, куда его всадить. Я говорю правду и только правду. С моей помощью на улице задержаны двое мужчин с оружием, заряженным бронебойными патронами — коп-киллерами. И я что-то не вижу, чтобы вы рассыпались в благодарностях.

Она посмотрела на меня совершенно холодным взглядом:

— Вы вольны уйти в любой момент, миз Блейк.

Я встала, улыбнулась ей сверху вниз, и я знала, что глаза у меня были такие же холодные и недружелюбные, как у нее.

— Огромное вам спасибо, миз О'Брайен. — Слово «миз» я отлично выделила голосом.

— Я детектив О'Брайен, — сказала она.

— Тогда я для вас маршал Блейк, детектив О'Брайен.

— Я свое право называться детективом заработала, Блейк. Мне его не поднесли на блюдечке за вспомогательные услуги. Может, у вас и есть табличка, но копом она вас не делает.

Ну и ну. Ревнует, бродяга. Я медленно вдохнула и выдохнула. Клюнуть на подначку и затеять ссору ни к чему не приведет. И я этого делать не стала. Очко в мою пользу.

— Пусть я не коп вашей масти, но я должным образом назначенный федеральный маршал.

— Вы можете вмешиваться в любое дело, где замешаны противоестественные создания. Так вот в этом деле их нет. — Она смотрела на меня со спокойным лицом, но признаки злости все-таки определялись. — Так что всего вам хорошего.

Я моргнула и посчитала про себя до десяти — медленно.

Широким шагом вошел другой детектив. У этого были коротко стриженные белокурые волосы, веснушки и улыбка до ушей. Будь он чуть более новеньким детективом, он бы поскрипывал на ходу.

— Джеймс говорит, что мы будто поймали международных шпионов, это правда?

По лицу О'Брайен пробежала гримаса страдания. Почти слышна была ее мысль: «Вот блин!»

Я улыбнулась вошедшему:

— Интерпол дал на них сведения?

Он с энтузиазмом закивал.

— Этот немец разыскивается по всему миру за шпионаж, по подозрению в терроризме...

О'Брайен не дала ему договорить.

— Выйдите, детектив Вебстер! Выйдите к трепанной матери!

Он несколько увял:

— Я что-то не то сказал? Я ведь думал, раз маршал их привела, то ей...

— Выйдите немедленно, и чтобы я вас не видела, — произнесла О'Брайен, и рычащие предупреждающие интонации в ее голосе сделали бы честь любому вервольфу.

Детектив Вебстер вышел, не сказав больше ни слова. Вид у него был встревоженный, и не зря. Я бы поручилась, что детектив О'Брайен зло будет помнить до гробовой доски и с каждого спросит без скидки.

Она глядела на меня, но злость в ее глазах относилась не только ко мне. Может быть, она накопилась за многие годы работы единственной женщиной среди мужиков, может, сама работа сделала ее желчной, а может, она с детства мрачная. Не знаю, и плевать мне, честно говоря.

— В наши дни поимка международного террориста может сделать человеку карьеру, — сказала я с разговорной интонацией, не глядя на нее.

От ненависти, мелькнувшей в ее глазах, мне захотелось съежиться.

— И вы это отлично знаете.

Я покачала головой:

— О'Брайен, я не делаю карьеру в полиции. И даже в ФБР не делаю. Я — ликвидатор вампиров, и я помогаю расследовать дела, где фигурируют монстры. Табличка у меня на груди — дело настолько новое и беспрецедентное, что до сих пор ведутся споры, будет ли нам придан ранг федеральных маршалов и можно ли нас вообще продвигать по служебной лестнице. Я — не угроза вашему росту. Заслуга их поимки нисколько не помогла бы моей карьере. Так что берите ее себе.

В ее глазах ненависть сменилась недоверием.

— А что вас тогда интересует в этом деле?

Я покачала головой:

— Еще не доперли, О'Брайен? То, что сказал Вебстер: международный шпионаж, промышленный шпионаж, подозрение в терроризме, и это еще только первые строки списка.

— Ну и что? — Ее руки лежали сцепленные на папке, будто защищая ее от меня, будто она опасалась, что я сейчас выхвачу эту папку и дам деру.

— Он следил за мной, О'Брайен. Зачем? Я никогда не выезжала из страны. За каким чертом и каким международным бандитам я понадобилась?

Она чуть наморщила брови.

— Вы действительно не знаете, зачем они вас преследовали?

— Нет. Вы бы хотели, чтобы за вами следил кто-нибудь вроде этого типа?

— Нет, — сказала она уже мягче, как-то неуверенно. — Не хотела бы. — Она смотрела на меня твердыми глазами, но уже не такими твердыми, как раньше. Извиняться она не стала, но протянула мне папку. — Если вы действительно не знаете, что им от вас надо, то вам следует знать, что за человека вы накопали для нас... маршал Блейк.

— Спасибо, детектив О'Брайен, — улыбнулась я.

Ответной улыбки не было, но она послала детектива Вебстера принести еще кофе нам обеим. И она велела ему приготовить свежий, а потом уже наливать нам. Детектив О'Брайен нравилась мне все больше и больше.