Глава 47. Через несколько минут я стояла, глядя сверху вниз на другого нашего шпиона

Через несколько минут я стояла, глядя сверху вниз на другого нашего шпиона. У него были прямые, коротко остриженные волосы бледного, невзрачного цвета. Готова поспорить, что он их красил. Глаза его были светло-карими, и напоминали янтарь львиных глаз. Я вспомнила глаза золотой вертигрицы, которая меня порезала. У нее тоже были карие глаза в человеческой форме. Но в форме тигра они были желто-оранжевыми, как и у большинства тигров. Менялись ли глаза только у некоторых золотых тигров во время обращения? Глаза этого вертигра были раскосыми, и в его костной структуре было что-то экзотическое, но он не смог бы сойти за китайца, как Нефрит.

Я покачала головой:

— Ты моложе ее.

— Откуда ты знаешь? — спросил он, и его голос оказался тонким, как и все остальное в нем. Он был небольшим, как и большинство старших вертигров. Выше меня, но многие мужчины превосходили меня по росту.

— По ощущениям ты моложе, — уточнила я.

Он пошевелился в своих металлических цепях. Это были наручники нового типа, которые правоохранительные органы испытывали на сверхъестественно-сильных. Мы пробовали их на некоторых из наших людей, и до сих пор они выдерживали. Нечестивец одной рукой коснулся плеча вертигра, в другой его руке был пистолет. Вертигр не стал оказывать сопротивления и просто сдался им, но он был одним из Арлекин, а они ничего не делали просто так.

В руке Истины был короткий обнаженный меч. Братья были хорошо вооружены. Я чувствовала себя в достаточной безопасности, пока они его держат. Я знала, что его зовут Топаз. Я знала, что имя соответствует насыщенному, золотисто-желтому цвету его тигра. Благодаря Нефрит я знала многое.

— Он — не золотой тигр, — произнес женский голос. Я отступила от коленопреклоненного мужчины и повернулась, чтобы посмотреть, кому принадлежит голос. Это была одна из двух женщин — красных тигров. У нее были рыжие волосы, которые заканчивались чуть выше плеч, так что кончики обрамляли лицо. Ее волосы были такого темно-красного оттенка, что казались почти черными. У людей не бывает такого цвета волос, если только они не крашеные.

Цвет кожи и волос этой женщины был намного темнее, чем у любого другого известного мне вертигра, включая Алекса, первого красного тигра, которого я встретила и случайно отымела. Что бы мне ни предстояло совершить сегодня ночью, в этом не будет ничего случайного.

Брови у тигрицы были черными и сливались с темно-красными волосами. Глаза горели желто-оранжевым огнем даже на таком расстоянии. Глаза белых тигров могли сойти за человеческие, если не знать, на что смотреть, но эти огненные глаза не имели с человеческими ничего общего.

— Он — не золотой тигр, — повторила она.

— Почему? — поинтересовалась я.

Она фыркнула и скрестила руки на блестящей ткани своего дизайнерского платья. Я подумала, что темно-красный цвет ей не идет, но мое мнение никто не спрашивал.

— Потому что золотой контролировал бы всех нас. Если бы в этой комнате был настоящий золотой тигр, мы все были бы связаны его волей. А я ничего не чувствую. Он просто выживший с бредовыми идеями.

В ее словах был смысл. Я не чувствовала никакой особенной энергии от вертигра, стоящего на коленях. Я верила воспоминаниям Нефрит, но помимо этого я не видела никаких других доказательств.

— Если он, как предполагается, в состоянии контролировать всех тигров, вы действительно уверены, что хотите, чтобы он проявил свою метафизическую силу? — поинтересовалась я.

— Мне очень понравилось шоу на полу, хотя я думала, что женщины были посланы сюда для Жан-Клода, а не для тебя. Я не трахаю женщин, — она сказала это так, словно имела в виду нечто омерзительное.

Я уловила движение и обнаружила Нефрит, стоящую возле Домино. Нефрит смотрела немного в сторону и вниз и походила на побитую собаку. Женщины для меня не были "привычной чашкой чая", но я не жалела о том, что сделала с Нефрит. Даже сейчас я хотела прикоснуться к ней и не стала бороться со своим желанием. Я просто протянула руку и подумала о запахе ее кожи.

Нефрит улыбнулась мне, и ее застенчивая, благодарная улыбка выдала всю ее боль. Она подошла к моей руке и уткнулась в меня. На каблуках я была достаточно высокой, чтобы она могла прижаться к моему плечу, как я прижималась к некоторым мужчинам.

Брезгливая гримаса на лице красной тигрицы заставила меня улыбнуться. Ей не понравилась моя улыбка.

— Я оценила силу твоей власти над другими тиграми, но красный клан сделан из более сурового теста.

— Кто ты? — поинтересовалась я.

— Ее зовут Реба, — ответил Виктор, — она — дочь Красной Королевы.

— Я ожидала твоего брата, — сказала я.

— Алекса сейчас нет в стране, он на журналистском задании. А теперь ловит самолет и рушит все свои планы, потому что ты и твой хозяин призвали нас. — Ее слова прозвучали так, словно она сообщала нам о какой-то нелепости.

Я посмотрела на пришедших с ней мужчин. У одного из них были длинные рыжие волосы, падающие ему на плечи. Они были не такими темными, как у Ребы, и только на кончиках совсем черными. У Хантера, так его звали, были волосы того цвета, которые в школе называют красными. Опять же, у людей не бывает таких волос. Его глаза были чисто желтыми и блеснули в свете свечей, когда он посмотрел на меня. Он поднял руку в приветственном жесте и улыбнулся. Я улыбнулась в ответ. Я бы предпочла Алекса, но я уже спала с Хантером. Он был одним из немногих в комнате, о ком я это могла сказать.

— Не заигрывай с ней, — произнесла Реба голосом, резанувшим по его улыбке, словно разъяренный кнут. Он перестал на меня смотреть, но все же возразил:

— Я думал, что мы здесь именно для этого.

— Нас заставила прийти моя мать, но я здесь доминант среди красных тигров, и это означает, что если я говорю "нет", значит — нет.

Я обняла Нефрит и мягко поцеловала ее в висок, а затем отправила ее обратно к Домино. И вновь посмотрела вниз на вертигра перед собой.

— Я сейчас вернусь.

Я вышла на середину комнаты и протянула руку. Теперь я понимала, что это сработает со всеми, с кем я спала в Лас-Вегасе. Мне так хотелось чего-то менее драматичного.

— Хантер, — позвала я, — иди ко мне.

Он улыбнулся и подчинился.

Реба велела другим мужчинам схватить его.

— Не дайте ей околдовать и его.

Моя красная тигрица ходила внутри меня кругами, поглядывая наверх так, словно собиралась вскарабкаться туда и сбежать. Затем издала низкий рычащий звук и понюхала воздух. Я повторила ее рычание — мы обе хотели красных тигров. Мы хотели мужчин, которые пахли домом.

Мы, тигрица и я, посмотрели на двух других мужчин, которые схватили Хантера за руки. У обоих были короткие волосы. Но у одного из них они завивались, и если бы он отрастил их подлиннее, то они походили бы на волосы другой женщины, мягкими волнами ниспадающие вокруг ее плеч. У нее и первого мужчины кожа была ближе к человеческой золотистой, цвета персиков и сливок, а в красноте их волос виднелись скорее оранжевые оттенки, чем черные. Их глаза почти полностью были желтыми. Должно быть, они были братом и сестрой, или близкими родственниками, даже костная структура была схожей, со слегка удлиненными скулами. Я поняла, что лицо Хантера имело ту же форму, и его глаза были насыщенного желтого цвета. Как сильно они скрещивались в своем клане?

Второй мужчина был совсем другим. У него были волосы более светлого красного оттенка. Непокорные кудри и локоны спадали ниже его ушей, словно в отличие от первого мужчины, он пытался отращивать свои волосы. Вьющиеся волосы всегда растут как попало. Всегда есть такая стадия, когда с ними ничего нельзя поделать. Его глаза были с примесью серого и зеленого, в зависимости от того, как на них падал свет. Из всех его лицо мне нравилось больше всего. Это было немного похоже на попытку выбрать котенка из помета, если не принимать во внимание, что приходилось решать, с каким котенком тебе хотелось бы иметь секс — ладно, пока что-то не пойдет совсем не так с тобой или с котенком.

— Ты не наш Мастер, Анита Блейк. Ты даже не можешь заставить никого из нас пересечь эту комнату и подойти к тебе. Моя мать послала нас, потому что ее убедили другие тигры, но она, как и я, считает, что ты всего лишь еще один претендент на наш трон. — Она указала пальцем на белых тигров. — Эти двое твоих мужчин раскрывают наши секреты посторонним и поддерживают в тебе и твоем Мастере-вампире манию величия.

— Ты еще не пробовала ее силу, — заметил Виктор. — Попробуй ее, а потом говори, что мы по-прежнему в состоянии командовать Криспином и Домино.

Я решила не выбирать. Я решила позвать того, кто сильнее всех хотел подойти ко мне. Я протянула руку и почувствовала, как вокруг меня словно красный туман растет красный тигр. — Красные тигры, красные тигры, придите ко мне! — Но их призывали не слова, а энергия. Однажды я случайно призвала всех тигров-самцов в стране, не имеющих пары, всех цветов, когда Марми Нуар пыталась заставить меня стать ее совершенным сосудом, но я научилась прицеливаться точнее. Я сконцентрировала свою силу на горстке стоящих рядом людей.

Хантер освободился от державших его мужчин, и они не стали препятствовать ему. Они продолжали стоять, держа руки по швам и глядя ему вслед, на меня.

— Хантер, нет! — закричала Реба.

Он проигнорировал ее слова и поспешил ко мне. Обеими своими руками он взял мою руку и запечатлел на ней поцелуй. Он стал усыпать поцелуями мою руку, постепенно поднимаясь по ней вверх. Со своими шестью футами он был слишком высок — ему оказалось легче опуститься на колени, чем наклоняться. От каждого поцелуя энергия между нами росла все больше и больше, так что я начала видеть внутренним зрением маленькие красные искры, будто каждый поцелуй нагревал мою кожу. От секса энергия тигра не становилась сильнее, это был мой бонус, ардер Жан-Клода и мой суккуб.

Мужчина со светло-рыжими волосами начал пересекать комнату. Реба закричала:

— Джаред, вернись обратно!

Хантер поднялся на ноги, прокладывая поцелуями путь к моему плечу. Он встал чуть позади меня, поднял мои волосы и стал целовать мою шею. Джаред коснулся моей руки, и Хантер зарычал на него через плечо и обнял меня за талию, прижимая сильнее к своему телу. Джаред упал на колени, что позволило мне сделать вывод, что либо Хантер был выше него в иерархии своего клана, либо Джаред уже потерпел поражение в бою с ним и не хотел снова нарываться на неприятности.

Красная тигрица, возможно, попыталась бы выбрать кого-то одного, но я понимала, что у меня выбора не было, мы нуждались во всех.

— Никаких драк за меня, Хантер; ты знаешь, я умею делиться.

Я почти почувствовала, как на секунду его лицо исказила недовольная гримаса, а тело напряглось, но потом он смирился. Даже его тело расслабилось. Красное тепло полилось по моей руке и помогло мне приблизить других вертигров. Джаред остался на коленях, как будто не доверяя Хантеру, но он держал мою руку и терся об нее щекой, отмечая меня своим запахом. Благодаря ощущению Хантера за моей спиной и Джареда передо мной, теплая, красная энергия начала распространяться дальше, словно водоворот, разрастаясь вширь и вглубь.

Последний мужчина направился ко мне. Реба закричала:

— Нет!

Она удерживала за руку другую женщину. Она не позволяла уйти своему последнему тигру и готова была удерживать ее силой своих рук.

Мужчина остановился, словно разрываясь от противоречивых ощущений.

Хантер склонился над моей шеей и внезапно укусил меня. Не сильно, не причинив боли, но это придало энергии сексуальный оттенок. Хантер сжимал зубы на моей шее, пока я не издала негромкий звук. Его рука начала скользить вверх по моей ноге, отслеживая шов на моем чулке. Где-то во время всего этого мои глаза закрылись, так что, когда третья пара рук коснулась другой моей ноги, я открыла глаза вновь и увидела последнего вертигра на коленях рядом с Джаредом. Его пальцы играли в углублении моего бедра, на самом краешке стрингов. Либо это был способ подразнить меня, либо он ждал разрешения пересечь этот последний кружевной барьер.

Я почувствовала всплеск энергии красного тигра, горячей и злой, и это были не мы. Хантер прекратил меня кусать и бросил взгляд через комнату. У Ребы в руке был нож. Подол ее платья был все еще задран, и я увидела набедренные ножны. Реба полоснула другую женщину по незащищенному лицу, удерживая ее запястья, пока та истекала кровью. Тигриные глаза Ребы посмотрели на меня, и она заорала:

— Ты нас не получишь!

Мужчина, имени которого я не знала, встал и пошел к ним.

— Лейси!

— Она его сестра, его двойняшка, — объяснил Хантер.

— Тебе пришлось воспользоваться ножом, — заметила я. — Ты не можешь обратить только руки.

— У нее только одна форма, — произнес Джаред.

Я никогда раньше не видела, чтобы один оборотень ранил другого ножом. Реба только что признала, что она была слишком слаба для того, чтобы быстро перекинуться для драки. Она превращалась только в большого тигра, у нее не было получеловеческой формы. Такая слабая!

Она грубо потянула женщину за руку вверх, нарочно пытаясь сделать ей больно. Женщина издала негромкий, болезненный звук. Меня это взбесило, но еще сильнее это взбесило красную тигрицу внутри меня. Она теряла свой клан. Они все пахли домом, и ей не нравилось, что их обижают.

— Отпусти ее, — сказала я, и мой голос разнесся эхом, будто красный туман позади моих глаз был более плотным, чем могло показаться.

— Она моя!

— Нет, — отрезала я, — не твоя! — И последнее слово рычанием вырвалось из моих губ. Я чувствовала, как оно гудело в моей груди. Я не задумывалась о том, что буду делать дальше, просто бросилась к ним быстрее, чем казалось, способна была двигаться. Я очутилась рядом с ними раньше, чем смогла осознать это. Реба попыталась отступить назад вместе с женщиной, взмахнув передо мной ножом. По одному этому движению я поняла, что она не знает, как с ним обращаться.

Я не смогла сдержать усмешку.

— Я порежу тебя!

Я покачала головой.

— Нет, не порежешь. — Я шагнула к ней. Она была быстрой, но я теперь тоже, и я тренировалась. Реба пыталась удержать руку девушки, используя ее, как заложницу, и это еще сильнее мешало ей двигаться. Я подобралась совсем близко, и она сделала то, на что я и рассчитывала, рассекая перед собой воздух. Она скорее пыталась задержать меня, чем порезать. Я заблокировала ее руку у запястья, схватила ее за локоть, надавила и сделала подсечку ногой. И отправила ее на землю, не выпуская заломленную руку с ножом, так что, когда она шлепнулась на пол, я уже заламывала ей локоть.

Женщина, которую она порезала, отбежала к остальным красным тиграм. Мы с Ребой остались один на один.

— Брось нож, или я сломаю тебе руку.

Нож она не бросила, поэтому пришлось надавить ей на локоть немного сильнее. Она вскрикнула, и нож с грохотом упал на пол. Я отшвырнула его подальше, и увидела, как его подобрал Истина. Трудно охранять того, кто сам постоянно дерется с кем-то.

— Это против правил — наказывать своих людей с помощью ножа. Если ты не достаточно королева, чтобы изменять форму, к тому же делать это правильно, то тебе никогда не стать королевой, — заметила я.

— Кто бы говорил! Ты вообще всего лишь человек! — последнее слово она буквально выплюнула.

Я спросила:

— Лейси сильно ранена?

— Лезвие было серебряным, — отозвался один из мужчин.

— Если она ранена смертельно, Реба, обещаю, что тебя ждет то же самое.

Ее глаза расширились, и она задрожала. Я облокотилась на нее немного сильнее, и ее дерганья прекратились. Я не могла отрастить когти и наказать ее как настоящая королева, но я могла сделать то, что не могли большинство доминантов. Это был более редкий дар, и в зависимости от того, как вы собирались его использовать, он мог причинить намного больше вреда. Я была нежна с белой тигрицей, Джулией. С этой я нежничать не собиралась.

Я пристально поглядела вниз на нее, и почти разглядела красную тигрицу, обрамлявшую меня как второе тело. И эта энергия призывала ее тигрицу. Я прошептала:

— Изменись для меня.

— Не буду, и ты не сможешь меня заставить. Ты — выжившая после нападения. Ты — не чистокровная.

Она была так сердита, но ее гнев тоже был едой. Я выпила ее гнев до дна, благодаря ощущению моих рук на ее коже и пульсу ее крови, бьющегося под моими руками. Гнева больше не было; осталась только неубедительная маскировка ее страха. Она так боялась: боялась меня, боялась своей собственной слабости, боялась, что мать отправила ее сюда на смерть.

— Отпусти!

Я ослабила захват, но не отпустила ее руки. Я опустилась вниз, широко расставив ноги вокруг ее талии, и прижала обе ее руки к полу.

Страх и гнев боролись в ее глазах, спускались вниз по ее коже, пронизывая энергию красной тигрицы. Она собрала всю свою смелость и поинтересовалась:

— Ты и меня собираешься трахнуть? Это все, что вы умеете делать здесь, в Сент-Луисе?

Я засмеялась и почувствовала, что мои глаза изменились, но стали не как у тигра, а как у вампира. Как будто я на самом деле была вампиром. Я почувствовала победу ее страха над гневом, затем сдвинула ее руку так, чтобы можно было прижать ее одним коленом. Она могла бы драться со мной. У нее была сила, но все, что она попыталась сделать, мог бы совершить и человек; черт, большинство людей боролось бы, но она не стала. Я положила руку ей на затылок. Ее кожа была теплой; маленькие волоски на тыльной стороне ее шеи были шелковистыми на ощупь.

— Что ты делаешь? — прошептала она.

— То, что умею, — ответила я, наклоняясь к ней. Я поцеловала ее, и она замерла подо мной, ожидая, что будет дальше. Я позволила своей тигрице проникнуть через мой рот в нее. Не потому что собиралась обратить ее или была в опасности, а потому что я нуждалась в том, чтобы она никогда больше не нападала на меня.

Я попыталась обдумать возможность того, что красная тигрица убила бы ее, и где-то на краю сознания созрела очень практичная мысль, что если бы мы сделали это, то это не вызвало бы осуждения. Я отвела взгляд от женщины подо мной и обнаружила, что Жан-Клод стоит рядом. Я поняла, что это была не моя мысль. Проблема заключалась в том, что я была согласна с этой очень практичной и очень безжалостной мыслью. Трудно бороться с плохой мыслью, когда ты с ней согласна.

У меня было несколько секунд на размышление, а затем я закрыла глаза и поцеловала ее. Не только тигрица красного цвета, но и все остальные цвета, кроме золотого, пролились из моих губ в нее. Разноцветная энергия разрывала ее на части. Я выпрямилась за секунду до того, как меня окатило волной прозрачной, теплой жидкости и крови. От этого насилия над нею она закричала. Ее тело дергалось подо мной, а крики продолжались до тех пор, пока настоящая тигрица, дрожа от боли, не улеглась подо мной. Ее мех был темно-красным, почти таким же темным, как ее полосы. На меня смотрели все те же глаза, но теперь они были полны боли и страха.

Я встала с нее, немного пошатываясь. Жан-Клод взял меня за руку, чтобы помочь восстановить равновесие. Я посмотрела в его глаза и увидела, что они стали мутно-синими от силы, тогда как мои стали почти черными. Я вся была покрыта кровью и жидкостью.

— Платье порвалось, — произнесла я.

Жан-Клод улыбнулся:

— Мы купим другое. — Он повел меня обратно к золотому тигру, все еще стоящему на коленях между охранниками. Глаза вертигра были чуть расширены, а губы приоткрыты. Он боялся нас.

— Мне нужно снова это доказывать? — поинтересовалась я.

— Что именно? — спросил он.

— То, что тигры теперь принадлежат нам. То, что мы можем быть Мастером Тигров. Именно за этим ты и твои люди приехали в Сент-Луис, чтобы узнать это, не так ли?

— Ты прочла это в уме Нефрит, — произнес он.

— Мы прочли, — поправил Жан-Клод. Также кое-что нам рассказал Джейк, но мы не стали упоминать об этом. Мы победили. А когда побеждаешь, не следует вдаваться в детали.

— Мой Мастер знает то же, что знаю я. Он знает, что вам для полного комплекта нужен золотой тигр.

Мы только этого и ждали, или скорее, ждали Дьявол и Зависть. Мы спрятали других золотых тигров, но эти два были нашими, и мы могли их показать. Остальным выходить было необязательно.

Мне не пришлось воспользоваться телефоном. Я просто подумала о Дьяволе, а Жан-Клод — о Зависти. Мика за руку подвел ко мне Дьявола. Его рука обхватила меня, и моя кожа внезапно вспыхнула и нагрелась, словно меня укутали в уютное одеяло. Ричард привел Зависть и передал ее Жан-Клоду.

Золотой тигр-шпион уставился на них.

— Все молодые тигры, о которых мы заботились, были уничтожены. Те из нас, кто их прятал, никогда никому не говорили об этом, чтобы в случае гибели одного обезопасить других. Мой Мастер и я не знали, есть ли у вас здесь тигры моего вида.

— Нефрит видела тебя с твоим Мастером и завидовала тому, что вы любите друг друга, — произнесла я. — Я бы не разрушила любовь, которой больше тысячи лет. Такая любовь бывает слишком редко, даже среди вампиров.

— Я не хотел отказываться от нашей связи, но я не знал, удастся ли нам вовремя найти других золотых тигров, чтобы помочь вам.

— Мы могли разлучить тебя с твоим Мастером, — сказал Жан-Клод.

— Если таково ваше желание, не думаю, что мы сможем остановить вас. — Он казался очень спокойным, говоря об этом.

— Ты действительно приехал сюда, чтобы пожертвовать собой ради общего блага? — поинтересовалась я.

— Золотые тигры скрывались в течение многих столетий. Мы узнали то, о чем раньше были в неведенье. Сейчас мы превосходим по количеству черный и голубой кланы. Мы хотим, чтобы ты стал Мастером Тигров, Жан-Клод. Мы нуждаемся в вас, потому что, если мы сделаем это, нам придется порвать с Тьмой, которая создала нас, и если она когда-нибудь снова получит свою силу, то заставит нас жаждать истинной смерти задолго до того, как подарит ее нам.

— Почему вы рискнули прогневить ее, присоединяясь к нам? — спросила я.

— Она знает, что мы сделали.

— Что ее собственный любимый Арлекин усыпил ее на долгие годы, — сказал Жан-Клод.

Золотой вертигр кивнул.

— Так миф о белом тигре верен, — произнесла я.

— Да, это так, — согласился он.

Я подняла брови. Нефрит не знала этого. Я не думала, что он читает мои мысли, но он сказал:

— Мы слышали, что вы разорвали связь между Мастером и слугой: между львом и Мастером Чикаго, и между двумя тиграми из Лас-Вегаса и их королевой и Мастером. Мы знали, что есть вероятность того, что вы отберете, по крайней мере, одного из нас у наших Мастеров. Это всегда был один из даров Матери — разорвать все связи и оказаться связанным только с нею.

— Нефрит не знала всех ваших планов, — сказала я.

— Нет, потому что тогда знал бы и ее Мастер, а мы считали его предателем.

— Без энергии Нефрит он слаб, и вы можете убить его, — произнесла я.

— Мы не могли доверять ему.

— Вы надеялись, что мы украдем у него Нефрит и сделаем его слабым, — догадалась я.

— Да, — подтвердил он.

— И вы хотели освободить ее от него так, чтобы, когда он умрет, она не погибла вместе с ним, — добавила я.

— Она вынесла достаточно в его руках. Когда мы поняли, что существует другой вампир, который может освободить ее от ее Мастера, мы постарались сделать для этого все.

— Она думала, что вы не видели, как она страдает, — сказал Жан-Клод.

— Мы видели, но не могли освободить ее от него.

— Вы ждали, пока не появится другой вампир, который смог бы освободить ее, — произнесла я.

— Который смог бы освободить нас всех, — уточнил он.

Я выдала ему взгляд, который он заслужил.

— Мы хороши, но мы не бессмертная Тьма.

— Вам и не нужно быть ею. Вы только должны быть способны разорвать связи между Мастером и слугой, всеми слугами, и вы доказали, что способны на это.

— Что вы хотите от нас? — спросил Жан-Клод.

— Готовы ли вы пощадить меня и моего Мастера, пожертвовав той силой, которую получаете от каждой разорванной связи?

— У нас достаточно силы, — сказала я.

Он внимательно посмотрел на нас с Жан-Клодом.

— У вас большое количество силы, но для того, чтобы сделать то, что нам нужно, требуется гораздо больше.

— Мы найдем больше, — сказал Мика.

Золотой тигр оглядел нас всех.

— Вы пощадили бы меня и моего Мастера, потому что мы любим друг друга. Вы пощадили бы нас во имя любви, — сказал он.

Я посмотрела на Жан-Клода и других моих мужчин больше по привычке, чем по необходимости.

— А ради чего же еще? — поинтересовалась я.

Золотой тигр улыбнулся нам. Это была почти блаженная улыбка, его лицо сияло любовью, близкой к обожанию. Не думаю, что это чувство относилось к нам. Полагаю, что он думал о своем Мастере, о его любви. — Это — именно тот ответ, на который мы надеялись.

— То есть, ты поставил столетия счастья, свою свободу и само свое существование на любовь? — спросила я.

Он пожал плечами, хотя его руки все еще были связаны за спиной, и охранники все еще сжимали его плечи.

— Как ты сказала, разве на свете есть еще какая-то ценность, на которую стоило бы поставить все до последнего?

Что я могла сказать, кроме:

— Нет, нету.

И стоя там, держась за руки и чувствуя гул поднявшейся между нами энергии, я действительно верила в это.