ИСТИННОЕ И ЛОЖНОЕ СТРАДАНИЕ

Вчера я разговаривала со своей подругой, которая недавно перенесла серьезную операцию и сейчас проходит восстановительный курс. Я спросила ее, какую тему она избрала бы для дхармической беседы. Она улыбнулась и сказала: «Терпение и Боль». Ей показалось интересным, что в первые послеоперационные дни боль — ясная, чистая и острая — не создавала никаких проблем. Затем, когда к ней стали возвращаться силы, когда заработал разум, начались страдания. Все ее мысли оказались заполненными тем, что с ней происходило.

Бесцельное сидение — лишь одна сторона практики. Другая ее сторона состоит в том, что мы хотим освободиться от страдания. Более того, мы хотим освободить от страданий остальных. Поэтому ключевым моментом практики является понимание того, что такое страдание. Если мы поймем, что такое страдание, мы научимся руководствоваться практикой не только во время сидения, но и на протяжении всей остальной жизни. Мы сможем понять повседневную жизнь и увидеть, что в ней нет проблем. Несколько недель назад кто-то показал мне интересную статью о страдании. В первой части этой статьи обсуждалось значение понятия «страдание» (suffering). Меня это сильно заинтересовало и показалось очень поучительным.

Автор статьи указывает, что слово «страдание» (suffering) имеет много значений. Вторая часть этого слова «fer» происходит от латинского ferre, означающего «нести». Первая же часть «sub» происходит от sub — «под». Таким образом, это слово означает то, что «находится под чем-либо», «несет что-либо», «подпирает нечто снизу».

С другой стороны, слова «огорчение» (affliction), «горе» (grief) и «депрессия» (depression) ассоциируются с весом, чем-то, что нагружает сверху. На самом деле, слово «grief» происходит от латинского gravare, что означает «давить вниз».

Итак, есть два вида страдания. Один из них мы переживаем как давление сверху, как будто источник страдания находится снаружи, словно существует нечто, заставляющее нас страдать. Другой тип страдания состоит в том, чтобы находиться под чем-то, выносить это, просто воспринимать. Эта разница в понимании страдания один из ключей к пониманию практики.

Когда-то я различала понятия «страдание» и «боль». Теперь же мне больше по душе использовать лишь слово «страдание», разделяя его на истинное и ложное. Эта разница в понимании очень важна. Основой нашей практики является первая из Четырех Благородных Истин: утверждения Будды, что «Жизнь есть страдание». Он не говорил, что мы страдаем от случая к случаю, вся жизнь — страдание. И мне хотелось бы заострить внимание на двух видах страдания.

Часто люди говорят: «Я согласен с тем, что жизнь — страдание, когда все идет плохо и кажется неприятным, однако ситуация меняется, когда мне хорошо и все получается». Но есть разные категории страдания. Когда, например, мы чего-то не добились, мы страдаем. Однако, получив желаемое, мы все равно страдаем, потому что знаем — все, что обрел, можно потерять. Безразлично, имеем мы что-то или нет, произошло с нами нечто или не произошло. Мы страдаем, потому что жизнь постоянно меняется. Мы знаем» что не в состоянии удержать приятные мгновения, а неприятности, исчезнув, могут появиться вновь.

Слово «страдание» не всегда подразумевает сильное драматическое переживание. Даже самый приятный день не может быть свободен от страдания. Например, вам могут подать великолепный завтрак, вы можете встретиться только с теми, кого хотите видеть, вы можете отправиться на работу, и все будет идти гладко. Таких прекрасных дней не так уж много, но даже тогда нас не оставляет мысль о том, что завтра будет все наоборот. Жизнь не дает никаких гарантий, мы знаем это и потому раздражены и беспокойны. Если серьезно изучить нашу ситуацию с обычной точки зрения, то жизнь, действительно, окажется страданием, в смысле бесконечных огорчений и разочарований.

Как заметила моя подруга, сама по себе физическая боль не является проблемой. То мгновение, когда она начала думать о боли, и стало началом страдания и несчастья. Все это заставляет меня вспомнить несколько строчек мастера Хуанг По: «Это сознание вовсе не является сознанием, мыслящим концептуально, оно полностью отделено от формы. Если вы освободитесь от концепций, вы достигнете всего. Если же вам не удастся освободиться от концепций, то вы не сможете достичь ничего, даже если будете стремиться к этому в течение многих эонов».

Суть проблемы заключена в игре сознания. Оно стремится концептуализировать все, что происходит. В самой концептуализации нет ничего плохого, но когда мы считаем свое мнение о чем-то абсолютной истиной и не можем разглядеть в нем мнения, мы страдаем. Это ложное страдание. «Чтобы нарушить порядок небес и земли, достаточно различия в одну десятую дюйма».

Здесь хотелось бы добавить, что все происходящее не имеет никакого значения. Со всеми происходили несправедливые, подлые, жестокие вещи. Обычно мы думаем: «Это ужасно!» Мы боремся, мы противостоим событиям. Как говорил Шекспир, мы стремимся «в смертной схватке с целым морем бед покончить с ними».

Конечно, было бы прекрасно действительно покончить с «пращами и стрелами яростной судьбы». День ото дня мы сталкиваемся с событиями, которые кажутся несправедливыми. Мы считаем, что лучший способ сдержать атаку — дать сдачи. Поэтому мы вступаем в схватку с собственным сознанием. Мы вооружаемся гневом, мнениями, уверенностью в собственной правоте, взгромождая на себя подобие пуленепробиваемого жилета. Мы думаем, что только так и можно прожить жизнь. Однако таким образом мы достигаем лишь еще большей разъединенности, усиления гнева, усугубления собственных несчастий и страданий окружающих людей. Но если подобный подход не работает, как же победить страдания? По этому поводу есть одна суфийская история.

Жил-был юноша, чей отец был величайшим учителем своего поколения, уважаемым и почитаемым человеком. Этот юноша вырос, постоянно слыша мудрые речи своего отца, и думал, что знает все, что необходимо знать. Однако отец сказал ему: «Нет, я не могу научить тебя тому, что ты должен знать. Я хочу, чтобы ты встретился с одним крестьянином, неграмотным человеком, обычным фермером. Пойди и найди его». Юноше это не слишком понравилось, он неохотно отправился в путешествие и бродил до тех пор, пока не пришел в деревню, где жил крестьянин. В это время крестьянин ехал верхом из своей деревни в соседнюю. Он заметил юношу, идущего навстречу.

Юноша приблизился и поклонился. Учитель посмотрел на него и сказал: «Недостаточно».

Тогда юноша поклонился ему в колени. «Недостаточно», — снова сказал крестьянин. Юноша поклонился в ноги коню, однако опять услышал: «Недостаточно». Юноша поклонился еще раз, теперь уже до земли, касаясь конских копыт. «Теперь ты можешь возвращаться. Ты уже всему научился», — сказал учитель. Вот и все.

Итак (вспомните определение слова «страдание»), когда мы научимся склоняться и выносить жизненные страдания, — не противостоять им, а принимать и воспринимать их, — мы сможем понять, что есть жизнь. Это ни в коем случае не подразумевает пассивности и бездействия. Наоборот, это активность при полном смирении. Само слово «смирение» не совсем точно, скорее можно сказать восприятие страдания. Дело не в том, чтобы защищаться и смиряться с чем-либо другим. Полная открытость и уязвимость является (как ни странно) единственным удовлетворяющим способом жизни.

Конечно, если вы похожи на меня, то станете избегать этого, как только сможете. Об этом легко говорить, но не так просто сделать. И все же, придерживаясь подобного образа жизни, мы обретаем мужество и становимся способными понять, кем являемся и какие барьеры отделяют нас от окружающих.

На протяжении жизни наша практика может выглядеть следующим образом. В любой конкретный момент у нас есть твердый взгляд на жизнь. Он включает одно и исключает другое. На протяжении долгого времени мы можем твердо придерживаться этого взгляда, однако добросовестная практика вскоре должна поколебать его. Как только мы начнем сомневаться в своей жизненной позиции, мы можем ощутить внутреннюю борьбу и беспокойство, потому что становится невозможно описать в привычных терминах новое видение. Такая борьба может занять много времени. Это часть практики. В конце концов, мы научимся принимать страдания, а не бороться с ними. В этот момент наши основные представления, видение жизни внезапно изменится. Мы придем к новому взгляду на жизнь, который некоторое время будет сопровождать нас, пока цикл не начнется вновь.

Вновь приходит беспокойство, и мы опять боремся. Каждый раз, когда мы так поступаем, когда встречаемся со страданием и позволяем ему существовать, видение жизни проясняется. Это похоже на карабкание в гору. Чем выше мы поднимаемся, тем больше видим. Это видение не минует ничего, что находится внизу, оно включает все и с каждым циклом подъема становится все шире. Чем больше мы видим, чем обширнее становится панорама, тем лучше мы понимаем, что должны делать, какие действия предпринимать.

Разговаривая со множеством людей, я всегда отмечаю, что почти никто не понимает, что такое страдание. Конечно, и у меня это получается не всегда. Иногда я, как и все, отчаянно пытаюсь избежать несчастий. Однако необычайно важно, особенно во время сесинов, иметь теоретические представления о страдании и знать, как с ним работать. Так мы можем лучше понять, чем является сесин и как его лучше использовать для правильной практики.

Во время сесина мы оперируем именно тем сознанием, которое порождает ложное страдание. Я заметила это прошлым вечером. Я слышала, как мое сознание жаловалось: «Что, еще один сесин? Я же уже проводила сесин на прошлой неделе!» Именно так работает сознание. Отметив эту бессмыслицу, мы спрашиваем себя: «Что в действительности нужно мне и окружающим?» После этого сознание снова успокаивается.

Сидя в дзадзэн, мы терпеливо отказываемся от мыслей и мнений о себе, о событиях, о людях. Мы постоянно обращены к единственно определенной реальности — настоящему моменту. Когда мы делаем это, наш фокус и самадхи постоянно углубляются. Самоотречение бодхисаттвы в дзадзэне состоит в отказе от фантазий и личных мечтаний и обращении к реальности настоящего. Во время сесина каждый момент практики дает что-то, что мы не можем получить другим путем. Он дает нам прямое знание о себе. Мы поворачиваемся лицом к настоящему моменту, лицом к страданию. Когда мы реально, окончательно и сознательно решимся на это, мы перестанем нуждаться в подсказках и точно узнаем, кто мы такие и кто нас окружает.

Многие могут сказать: «Это очень трудно». Однако не практиковать вообще намного-намного труднее. Отказываясь от практики, мы обманываем самих себя. Поэтому постарайтесь точно выяснить, что нужно сделать, чтобы прекратить страдания. Мы делаем это с помощью правильной, терпеливой, настойчивой практики. Этого никогда не достичь жалобами, желчностью и злобой. Однако не стоит их подавлять. Если они приходят, отметьте их, а затем немедленно займитесь дыханием, телом и сидением. Если все сделано правильно, то по окончании сесина не будет никого, кто останется не вознагражденным. Давайте сидеть.