Норман Д.

LEARNING AND MEMORY

Donald A. Norman

University of California at San Diego

W. H. Freeman and Company San Francisco

Д. НОРМАН

Память и научение

Перевод с английского канд. биол. наук Н. Ю. Алексеенко

под редакцией чл.-корр. АН СССР П. В. Симонова

МОСКВА «МИР» 1985

ББК 88

Н83 УДКг612 + 57?гЗ —

Предисловие редактора перевода

Норман Д.

Память и научение: Пер. с англ. —М.: Мир, 1985.—160 с, ил.

Автор - американский психолог — уже известен советским читателям по книге Линдсей П.. Норман Д. Переработка информации у человека М.: Мир, 1974. В настоящей монографии кратко и доступно но на высоком профессиональном уровне изложены основы функционирования систем памяти в процессах переработки и преобразования информации у человека при выработке тех или иных навыков в

^УМеИДл'я нейрофизиологов, психологов, врачей, а также для читателей, интересующихся функциями мозга.

Н 2007020000-П6 , _ц ,

041(01)—85

Редакция литературы по биологии

Я предвижу известное недоумение, которое эта книга вызовет у части ее читателей. Научение и память — эти термины на обложке научной книги вызывают привычные ассоциации с описанием мозговых механизмов (в той мере, в какой они нам известны) выработки условных рефлексов, формирования новых навыков, фиксации мозгом вновь полученной информации. Ни о чем подобном даже не упоминается в книге Доналда Нормана. Скорее она производит впечатление набора забавных примеров из популярного очерка занимательной психологии, написанного для школьников-старшеклассников. И тогда возникает законный вопрос: стоило ли ее издавать на русском языке?

Я убежден, что стоило, и вот почему. В аннотаций к книге сказано, что книгу можно рассматривать в качестве «введения в современные концепции когнитивной психологии» — направления, сравнительно недавно возникшего в западной психологической науке. Это направление некоторые наиболее активные его сторонники с энтузиазмом объявили «когнитивной революцией», что вполне соответствует духу нашего времени, привычного ко всевозможным «революциям» в науке (научно-технической, «зеленой» и т. п.) — действительным и мнимым.

Появление когнитивной психологии имеет свои вполне объективные причины: она порождена насущными нуждами ряда областей человеческой практики, к числу которых можно отнести развитие вычислительной техники, робототехники, проблему искусственного .интеллекта, задачи инженерной психологии. Конструктору «думающих и помнящих» машин подчас не важно знать физиологические Механизмы работы мозга — все равно он не будет воспроизводить £то строение из технических деталей. Зато ему чрезвычайно важно рнание правил, следуя которым живой мозг воспринимает, обрабатывает, ^фиксирует и использует вновь полученную информацию. 'В равной мере инженерный психолог, разрабатывающий рекомендации для конструирования пультов управления атомной электростанцией или оборудования кабины для пилотов реактивного лайнера, должен знать возможности человеческой психики, чтобы обеспечить оптимальное соответствие этих возможностей предстоящей деятельности оператора.

Сведения о таких правилах, выявленных в эксперименте, и поставляет когнитивная психология. Поясним сказанное примером, выявление законов наследственности позволило людям создавать

6 Предисловие редактора перевода

новые сорта сельскохозяйственных культур и новые породы домашних животных задолго до того, как были открыты механизмы кодирования генетической информации, двойная спираль ДНК и хромосомные основы наследственных болезней.

А вот с «когнитивной революцией» дело обстоит сложнее. Ее приверженцы любят говорить о беспомощности бихевиоризма, к которому они легко причисляют и физиологию высшей нервной деятельности. Действительно, стремясь приблизиться к пониманию механизмов работы мозга, психофизиолог (и тем более нейрофизиолог) вынужден брать для анализа максимально простые модели научения" и памяти, которые, как правило, трудно сопоставимы со сложнейшими проявлениями высшей нервной (психической) деятельности человека в сфере его педагогической, производственной и т. п. практики. Но решение практических задач не может быть отложено на завтра. Вот почему описание твердо установленных, экспериментально доказанных закономерностей научения и памяти должно не противопоставляться изучению механизмов работы человеческого мозга, а дополнять это изучение. Приступая к анализу какого-либо явления, — говорил И. П. Павлов, — «прежде всего важно понять психологически, а потом уже переводить на физиологический язык» '.

Впрочем, прогресс науки каждый раз измеряется сокращением разрыва между познанием закономерностей и пониманием механизмов. Выводить полезные породы животных можно было, и не зная о существовании ДНК, но только великие открытия молекулярной биологии 20-го века привели к рождению генной инженерии, обещающей коренным образом изменить власть человека над живой природой. И не случайно мысль наиболее дальновидных творцов робототехники, так же как и наиболее дальновидных психологов, все чаще обращается не только к закономерностям, но и к механизмам реального живого мозга, сколь бы ни была сложна задача его изучения, сколь бы ни была велика гора непознанного по сравнению с крупицами уже добытых знаний (Павлов). Именно там, на путях раскрытия механизмов, зреют грядущие революции в человековедении.

Важным достоинством небольшой книги Д. Нормана служит ее доступность самым широким кругам читателей, а рекомендации дополнительной литературы, помещенные в конце, помогут всем интересующимся более обстоятельно познакомиться с современным состоянием вопросов, затронутых в ходе изложения.

Я не сомневаюсь, что каждый, кто знаком с оригиналом книги, отдаст должное эрудиции кандидата биологических наук Н. Ю. Алек-сеенко, взявшей на себя нелегкий труд перевода. Популярное изложение сложных специальных вопросов «на стыке» разных областей знания — весьма непростая задача и для ученого, пишущего на родном языке. Перевод книг такого рода требует особых усилий и особого искусства.

П. В. Симонов

¹ Павлов И. П. Павловские клинические среды, т. I. M.—Л., 1954, с. 275.

Эта книга для Синтии и Майкла

Предисловие

Когда-то в полузабытом прошлом меня посетил Эдмунд Иммергат— как мне сказали, химик. Я удивился: что могло ему от меня понадобиться? Книга, объяснил он, простая, небольшая книжка о научении и памяти для «неприобщенного» читателя, книжка, которая могла бы приобщить также и студентов, изучающих познавательные вопросы, научение и искусственный интеллект. В ней надо бы было рассмотреть память, переработку информации, семантические сети, схемы — и все это в форме, доступной для читателей с самыми различными интересами и подготовкой.

Я не ожидал, что писать эту «простую» книгу придется так долго. В то время мы были заняты очень интенсивными исследованиями, и вопросы, о которых я собирался писать, заслонялись более общими проблемами, лучшей оценкой активности человека, все растущим осознанием пробелов в наших представлениях. Наши находки были чрезвычайно интересными, они вели к новым осмыслениям и более широкому пониманию структур психической деятельности. Но как рассказывать о быстро развивающемся исследовании, и притом рассказать на уровне, подходящем для предполагаемого читателя?

В конце концов мне все-таки пришлось отложить все остальное и взяться за книгу. Результатом явился диктуемый личными интересами выбор некбторых областей психологического исследования, которые могли бы подвести к более широким проблемам. Я постарался дать читателю возможность проникнуть в устремления психологов, а также познакомить его с некоторыми из их стандартных методов и повседневных забот. Кроме того, поскольку психология не сводится к лабораторным экспе-

I
8 - Предисловие

риментам, я показываю связь между психологическими концепциями и нашим обычным жизненным опытом.

Многое опущено. Я не рассматриваю.внимание, один из главных предметов моих исследований. Я не затрагиваю также природы управляющих структур у человека и новых, очень интересных данных о возможном существовании механизмов, основанных на полуавтоматических активных перерабатывающих структурах — «демонах». Мои работы последнего времени касаются природы человеческих действий, того, как мы совершаем сложные двигательные акты, какого рода ошибки мы допускаем в обыденной жизни и какие психические структуры могли бы лежать в их основе. Ничего этого в книжке тоже нет.

Однако в последней главе кое-что все-таки сказано о направлении моей теперешней работы. Фактически эта глава побудила меня изменить мои исследовательские усилия. Я начинаю все больше думать о невнимании к потребностям пользователя при конструировании технологических устройств. Это невнимание приводит к серьезным последствиям. Одно из них состоит в отчуждении современной технологии от человека, другое — во все растущей возможности ошибок при использовании технических устройств, будь то бытовые приборы, часы с цифровым отсчетом или же электростанции и самолеты.

Перед нами выбор — использовать технологию для улучшения нашей жизни или же позволить ей привести нас к деградации. Если мы выберем улучшение, то нужны будут конструкторы, которые учитывали бы человеческие потребности, функции и способности. Если же мы не изберем этот путь, тогда не машина станет нашим слугой, а мы — ее рабами.

Многие помогали мне при написании этой книги. Я признателен Эду Иммергату, который подсказал мне саму идею и постоянно поддерживал и ободрял меня. Благодаря придирчивому, но конструктивному руководству весьма внимательного редактора Пэта Лоубера рукопись прошла два этапа серьезной переделки, после того как я «закончил» ее в первый раз. Джули Ластиг была моим личным редакционным консультантом, неутомимо перечитывала мой материал, исправляла и видоиз-

Предисловие 9

меняла его, превращая мою неудобочитаемую машинопись в чистую рукопись. А моя семья терпеливо сносила мои трудные рабочие привычки.

Большая доля описываемой мною работы отражает мои контакты с коллегами и студентами Калифорнийского университета в Сан-Диего. Я за многое им благодарен. Постоянными участниками моей работы были Дэйв Ру-мелхарт и Дон Гентнер. Росс Ботт, Айлин Конуэй, Грег Хэрр, Серж Ларошель, Мэтью Льюис, Боб Нечес, Эл Стивене, Пегги Стоуэлл и Майкл Д. Уильяме внесли свой вклад в идеи и исследования, о которых идет речь в книге. Хотя все остальные члены исследовательской группы прямо и не участвовали в моей работе, они во многом значительно способствовали общему духу и философии, которые направляли меня.

Описываемую здесь работу финансировали главным образом Personal and Training Research Program of the Office of Naval Research и Cybernetics Technology Office of the Advanced⁴ Research Projects Agency: Маршалл Фарр, Джо Янг и Генри Холф умело осуществляли руководство первой из этих программ, а Гарри О'Нейлл — второй. Развитие науки невозможно без чуткой и гибкой финансовой поддержки. Я признателен за то, что у нас была такая поддержка.

Март 1982 г. Доналд Э. Норман