Механизмы становления социальной идентичности.

1. Истоки исследования социальной идентичности

Появление термина "идентичность" связывают с именами Э. Эриксона и Э. Фромма. Непосредственно предшествуют введению в психологию этого понятия работы 3. Фрейд, который использовал термин идентификация. Понятие - идентификация (отождествление), было предложено 3. Фрейдом в работе "Массовая психология и анализ человеческого Я" и означало самое раннее проявление эмоциональной связи с другим лицом. В социально-психологической литературе этот термин имеет более широкое значение, чем в психоаналитической и обозначает имитацию, подражательное поведение, эмоциональное слияние с объектом.

В восьми современных психологических работах разделяются понятия идентичность и идентификация. Например, когда говорят "идентичность", акцент делают на некотором состоянии, как на относительно конечном результате самоотождествления. Идентификация - процесс, специфика психологических и социальных механизмов, ведущих к этому состоянию.

Изучение идентичности восходит к работам профессора Гарвардского университета У. Джемса, который в конце прошлого века (1890г, "Принципы психологии") разработал концепцию осмысления личностью своей самотождественности, своих границ и места в мире. Джемс показал, что человек думает о себе в двух плоскостях, а именно, в личном (I), где создается личностная самотождественность, и в остальном (Ме), где формируется многообразие социальных Я индивида. Эти две плоскости - стороны одного целостного образования (self).Джемс сформулировал вопрос, который определил дальнейшее направление исследований идентичности: "Может ли человек утром, вставая с постели, сказать, что он тот же самый, кто ложился вечером спать?"

Данная концепция создавалась в конкретных социальных условиях, в частности, в демократическом обществе, где человек имеет возможность и должен делать самостоятельный выбор целей. Он может сам определять направление своей деятельности, содержание целей, связанных с различными компонентами Я, а также оценивать успешность результатов деятельности, эффективность цепей.

Мы интерпретируем знаменитый постулат Джемса: самоуважение индивида определяется отношением наших действительных способностей, реально достигнутого успеха и притязаний, проявляющихся в желании занять определенное положение в обществе и кем-то стать через сочетание двух параметров: идентификации и самоуважении.

Идентификация определяет не только цели человека, но и уровень его самоуважения и самооценку. Например, если человек решает отнести себя к категории хороших педагогов, а его реальные успехи в преподавании оставляют желать лучшего, для сохранения самоуважения он может продумать, в чем причина неудачи, снизить притязания, например, решить, что он может позволить себе быть не очень хорошим учителем. Или вообще сказать себе, что преподавание - это не его деятельность и найти какую-то другую работу. И в том, и в другом случае самооценка может не упасть. Возможность сказать себе, что я меняю профессию, по сути означает смену профессиональной группы и смену идентичности. Поэтому в этом смысле можно сделать вывод, что в концепции Джемса социальная идентичность является одним из личностных оснований, которые помогают человеку сохранить самоуважение и целостность его Я.

В эту же группу можно отнести работы Э. Фромма, который, работая в русле неофрейдизма, вплотную подошел к проблематике социальной идентичности.

Э. Фромм, начал писать о проблеме идентичности после эмиграции из нацистской Германии в Америку в 1933 году. Реакцией на это событие стали несколько его публикаций, в которых он описывает влияние тоталитарных систем (фашизм, сталинизм) на личность человека. Первое обращение к проблематике идентичности было сделано в работе "Бегство от свободы", где он по сути вводит понятие идентичности, а также описывает мотивы возникновения той или иной идентичности.

Идентичность появляется в ходе развития и означает чувство принадлежности к какой-то целостной структуре, осознание человеком того, что он является частью этой структуры и занимает в ней определенное бесспорное положение. Идентичность помогает человеку реализовать основную потребность и найти свою социальную нишу, что позволит ему избежать наихудшего страдания - полного одиночества и сомнений.

Фромм показал сложную взаимосвязь идентичности с конкретными историческими условиями, а также связь между чувством свободы и чувством одиночества, определенный баланс между которыми устанавливается в процессе идентификации.

В середине XX века появились и другие работы, которые по-своему повлияли на развитие проблемы идентичности в психологии. Например, феноменалистический, перцептивный или гуманистический подход (Дж. Брунер, К. Роджерс и др.), который также как и теория социальной идентичности, базируется на нескольких психологических основаниях, в частности, когнитивном и личностном и рассматривает поведение индивида как результат восприятия ситуации. Восприятие выступает в роли центрального понятия.

Главная идея сторонников этого направления заключается в том, что человек не может повлиять на реальные события (можно лишь избежать или включиться в ситуацию, но не изменить то, что уже свершилось или совершается с нами). Для человека более доступно изменение восприятия этих событий и переосмысление происходящего.

На наш взгляд, феноменалистический принцип субъективности восприятия, связанного с организацией сознания и поведения личности и понимание образа Я как перцептивной установки, через которую преломляется восприятие окружающей действительности и самого себя, близко расположено к тому, что подразумевается под идентичностью.

Близость данного подхода к теориям идентичности проявляется и в понимании личностного Я, которое представляет собой внутренний механизм, в котором заключаются преломленные в ходе восприятия отражения реальности. Он формируется под влиянием оценочных и аффективных установок и поэтому может быть хорошим или плохим. Качество оценок задается воздействием культуры, других людей и самого человека.

В отечественной социальной психологии предвестником исследований социальной идентичности были работы Л. И. Уманского и его последователей, посвященные проблеме поэтапного формирования малой группы через развитие ее важнейших социально-психологических параметров. В этой концепции, представления о собственном групповом членстве являются одним из оснований принятия групповых норм и правил.

Маргинальная личность (от лат. margo - край) - личность, у которой не сформирована прочная, однозначная, согласованная система социальных идентичностей и ценностных ориентаций, в силу чего, как предполагается, М. л. испытывает когнитивные и эмоциональные проблемы, затруднения, внутренний разлад. Понятие М. л. введено Р. Парком; позднее разрабатывалось Е. Стонквистом, который рассматривал «культурную» и «расовую» маргинальность. А. В. Сухарев предложил понятие этнической маргинальности (рассогласование в системе отношений человека к элементам культуры, природной среды, «природы» человека, имеющим этническое значение), прилагаемое не только к отдельным личностям, но и к социальным группам. Распространенной т. зр., изображающей М. л. исключительно как ущербную и нуждающуюся в помощи психотерапевта (или психиатра), можно противопоставить большое количество фактов из биографий выдающихся людей, показывающих, что маргинальность служит мощным стимулом развития личности и м. б. сознательным принципом творческой личности. Ср. Модальная личность. (Б. М.)

Психологические механизмы моды

Одна из первых попыток определения не моды вообще, а самого внутреннего механизма развития моды встречается уже у немецкого философа И. Канта в достаточно известном сочинении «О вкусе, отвечающем моде». В этой работе великий мыслитель писан: «Закон этого подражания (стремления) — казаться не менее значительным, чем другие, и именно это, причем не принимается во внимание какая-либо польза, называется модой». Подчеркнем, что это просто подражание без всякой пользы. Кант полагал, что в моде нет никакой внутренней цели, и относил ее к «рубрике тщеславия». Хотя несколько дальше он писал еще о том, что в той же степени мода относится и к «рубрике глупости», так как «при этом имеется некоторое принуждение — поступать в рабской зависимости исключительно от примера, который дают нам в обществе многие». И достаточно внятно завершал ход своих мыслей: «Всякая мода уже по самому своему понятию представляет собой непостоянный образ жизни»1.

Двойной механизм моды

В основе моды лежит не постоянный, не единый, а переменчивый и множественный механизм. Этот механизм, состоящий из нескольких компонентов, обеспечивает особую динамику моды, быстро делает нечто модным, одновременно превращая что-то предшествующее в явно немодное. Так выглядит ситуация в реальной жизни. Однако, с аналитической точки зрения, психологически все происходит почти совершенно наоборот. Вначале появляется нечто, делающее в глазах людей немодным все предыдущее. И только уже затем это новое нечто становится модным, окончательно вытесняя теперь уже явно немодное. Появлению психологической категории «модности» по времени предшествует категория «немодности».

Если принять такую последовательность, то дальше все становится достаточно понятным. В основе массовой моды, безусловно, лежит психологический механизм подражания. Однако это — только второй компонент сложного механизма. Это та самая «модность», которая является фактором распространения чего-то нового. За ней стоит подражание чему-то уже существующему и признанному «модным» в результате действия первого компонента сложного механизма.

1 Цит. по: Орлова Л. Азбука моды. М.: Просвещение, 1988. С. 9.

260 Часть 3. Массовые социально-психологические явления

Первой же частью является создание чего-то нового, его демонстрация и активная пропаганда. За созданием, демонстрацией и пропагандой чего-то нового стоит попытка выделения себя личностью или группой ради обособления от себе подобных через обретение какой-то действительно новой, уникальной черты. Первоначальный компонент механизма массовой моды на самом деле является антимассовым.

Действительно, если посмотреть на моду в одежде, то вначале появляются уникальные экспонаты («высокая мода», «от кутюр»), которые завоевывают признание среди элиты. Элита всегда склонна к восприятию нового, поэтому его признание основано на опровержении старого. Парадокс заключается в том, что элита никогда не хочет быть «модной» в массовом смысле. Она во всем хочет оставаться уникальной. Поэтому она все время подхватывает что-то «элитное», но затем, демонстрируя и пропагандируя, сама способствует его превращению в массовое. Затем действие этого двухступенчатого механизма воспроизводится заново: ставшее массовым отвергается ради чего-то нового, модного, также быстро становящегося массовым.

Одним из первых уловил такую диалектическую природу механизма моды Н. В. Рейнгардт. Исследуя моду не с эстетической, а с экономической и социальной точек зрения, он не мог хотя бы вскользь не коснуться и социально-психологических аспектов. Рейнгардт полагал, что мода обычно рождается под влиянием двух основных факторов. С одной стороны, это свойственный человеку «дух нововведения» (стремления к обновлению). С другой же стороны, это также вполне естественная человеческая наклонность к подражанию.

Попытка выделения из массы ведет к появлению нового. Однако согласимся, что не всякое новое быстро становится массовым и, тем самым, затем само уничтожает свою новизну. За легкостью массовизации нового стоит человеческая психология, которая должна быть готова к массовизации. Массовым же, как известно, становится далеко не все новое.

Факторы модности

Для того чтобы стать массовым, т. е. включить действие второго компонента психологического механизма моды — механизма массового подражания, новое должно соответствовать ряду условий. Из уже сказанного следует, что велика роль такого условия, как престижность чего-то нового. Действительно, стремление приобщиться к некой престижной общности — один из важных механизмов человеческого поведения. Однако престиж — очень трудно определимый и явно далеко не единственный механизм. Престижем люди наделяют тех, кто, по их оценкам, принадлежит к референтной для них группе. Значит, одна из основ массовой моды — это подражание тем, кого люди считают представителями референтной для себя группы. Примеров такого рода в истории множество. Из последнего времени приведем хотя бы только два примера новой мужской моды на головные уборы: на кепки-«лужковки» (введенные мэром Москвы Ю. Лужковым) и фуражки-«жириновки» (введенные не менее популярным лидером Либерально-демократической партии России В. Жириновским).

Другая основа — определенная утилитарность того, чему начинают подражать, и что становится предметом массовой моды. Возьмем хотя бы пресловутые джинсы. За ними едва ли стоял какой-то особый престиж. Джинсы стали модными во всем мире прежде всего по причине своей очевидной удобности и практичности.

Глава 3.2. Психология моды 261

Нельзя исключать и эстетическую основу, безусловно, привлекающую значительные общности. Речь идет не об элитной моде в искусстве, — скорее, это массовая мода на то, что представляется красивым в быту, в повседневной жизни. Сам факт развития и совершенствования, например, промышленного дизайна подтверждает это.

Еще одна основа — целенаправленное действие механизмов заражения, используемых рекламой и массовой коммуникацией в целом. Здесь уже не имеет особого значения ни престиж, ни практичность: реклама придумает и то и другое, и сама «включит» механизмы массового подражания.