Ариэль и Навутходоназор.

От рассвета до заката

Я буду вспоминать тебя.

Неважно где ты, с кем ты, как ты,

Есть образ твой и мысль моя.

Закинув невод в гущу моря,

Не найдется той русалки,

От которой нет покоя,

Они, увы, все скользки, жалки.

Прийти к тебе бы под воду, в царство,

И затонуть у вас навечно,

Не возвращаясь к нимфам страстным,

Я жил бы там любую вечность.

Отнюдь не дядька Черномор,

Своею стражей держит мои силы.

Не знаю, страх ли, злой укор,

Я не хочу один погибнуть.

Морские дали- твои царства,

Я не умею плавать так, как ты.

Могу отрезать крылья, вступить в братство

Тягучей, древней глубины.

Я ветер разума и пыль сей головы.

Я рожден с другим знаком зодиака.

Другой стихии: воздуха, а не воды,

А мне плевать на молнии Зевса-маньяка.

Хочешь ли быть богом?

Я свергну в пучину Посейдона,

Власть, хранимая древним родом,

Пойдет к тебе по новым канонам.

Но знаешь, я не хочу такой жизни,

Мне не нужен к черту этот дворец.

Не надо знать дядьке о нашей ризе,

Иначе обоим будет конец.

Ты будешь блистать под покровами вод,

Я буду парить над солнцем высоким,

Ты смотри каждый день на голубой небосвод,

Видь мое отраженье, на глади далекой.

P.S.

Давай убежим, моя дорогая,

Если честно, куда я толком не знаю,

Я оставлю покровы старого леса,

Мне не нужны без тебя лиры и тексты.

Разбавь эту скуку своим ароматом,

Незнаменит ничто, не тмин, кориандр,

Зачем варить первородный бульон?

Давай уж десерт, хотя нет, ты слаще чем он.

Никакая приправа не придаст столько вкуса,

Сколько жажда тебя, хоть дольки, блюдо – искусство.

Гарниры лишь дополненье в этом богатстве,

Надо? Будет, ты, вряд ли усомнишься в словах.

Не надо готовить, хоть я повар отменный

Все давно уж готово. Дело в словах.

Концентрации выверены, градиент - совершенный.

Мне нужна лишь щепотка, на твоих устах.

Я помню…

Уходят годы былые,

Туда откуда нету возврата.

Остаются камнями злые

Воспоминания и одна утрата.

Когда-то быв совсем молодым,

Мы вечно стремились найти совершенство,

Гуляя по улицам ледяным,

Нам нравился холод. Это было блаженство.

Одинокая участь так льстила игривостью,

Что золото наше мы отдавали,

Но чаще и чаще мозг давил сыростью,

Наверное, тогда, себя проиграли.

Где нынче искать утраченный рай?

Рядом лишь пес лохматый и нервный.

Его скудный, высокий, обрывистый лай

Пытает слух, словно я жертва.

А помнят ли те, кто терял твою сущность?

Конечно же, помнят, нас всех не забыть.

Моменты отложены в грузную тучность

Мыслей угрюмых и роковых.

И как же не вспомнить тебя, дорогая.

Ты так искришься образом ночи,

Не знаю, сколько снов не спал я страдая

Стараясь добраться к тебе. Ну а впрочем...

Что говорить? Ты сама захотела,

Каждый день предлагала новый исход,

И, однажды, не вытерпел, мне надоела,

Я сорвался и кинулся в брод.

Там были сотни и тысячи палок,

Готовых сдержать мой надрывистый рев,

Но каждый камыш был, увы, жалок.

Потерялся, а собраться не смог.

Да, был способ спасенья,

Но он не надежен был, да и я не хотел.

Я чувствовал жажду презрения

Ко всему что имею, и чего не сумел.

В этот день, обращаясь с молитвою к Богу,

Я не жду помощи, увольте, о нет.

Я только пытаюсь излиться к народу

Тому, кто молод. Кому нужен совет.

…

Тебя родили когда-то,

Когда-то родился и я.

Зачем? Тебе это понятно,

Ты знаешь, что значит семья.

Душа моя пыталась понять,

Твои поступки мимику и жесты,

Интересно так, когда ты заливать

Начинаешь свои глубокие песни.

Рассказываешь о себе:

О том, как ты жила,

О том, как ты спала,

О чем, зачем мечтала.

Там часто вижу я себя,

Как отражение конца,

Как моей судьбы дрянной начало.

Но, знаешь, когда ты меня любишь,

Ты портишь наши чувства,

Как никто ты сердцем чуешь

Что незачем кричать в безумстве,

Однако, мы рубимся за правоту,

Нет, не можем уступить друг другу,

Я так хочу уйти, надеюсь я уйду,

А мысли мечутся по кругу.

И вспоминая каждый день,

Хоть раз, но ты мне улыбалась.

Только это делать будет мне не лень,

Когда склонит меня дурная старость.

Постой, родная, я прошу не уходи,

Чем больше ты воюешь,

Тем более к тебе тянусь.

Взгляни, как много радости там, позади,

О будущем, из гнева судишь,

Но я клянусь, что я прорвусь.

Ты будешь так гордится мною,

Как ни гордилося ничто,

Никто. А в этой суматохе спорит

За нас затупленное чело,

Но глаза, глаза блестят любовью,

Тебя ко мне, меня к тебе,

Мы вместе скованы одной судьбою,

И кровью, что плещется под телом.

Я повторял бы каждый раз,

Что я люблю, и ждал б ответа,

Но моя гордость, жаль, в тот час

Кипит, пылает не слушая совета.

Но как бы то ни было, Уже тишина,

Ты помирилась, вот-вот, во время писанья.

Меня не изменишь, но ты как - всегда

Слепо веришь Иисуса касание.