Что нам Парменид? Что мы Пармениду?

Но в таком случае, если мы примем все данные рассуждения как оправданные и в достаточной мере обоснованные, перед нами очертится некоторая сверхзадача, стоящая в конце (или в начале, если уж следовать логике развития древнегреческой мысли) каждого мыслительного акта: если мы хотим мыслить в ракурсе отношения мысли к бытию, то это означает, что мы должны мыслить “на пределе”. Когда говорят о том, что философское мышление носит обобщенный характер, что оно все охватывает, таким суждениям часто недостает четкости и конкретности: что имеется в виду, когда говорят о предельной широте обобщения, что это вообще значит, рассматривать вещь обобщенно? Идя руслом парменидовских суждений, мы можем конкретизировать такие высказывания: предельная широта обобщения предполагает доведение рассуждения до последней черты, за которой мысль уже теряет предметное содержание - до черты или границы бытия и небытия. Что есть то последнее, что делает данную вещь именно такой, на каком пределе мы ее еще имеем, а, сделав всего лишь движение дальше, проскакиваем ее и оказываемся уже вне данной вещи? Или: каковы предельные основания бытия данной вещи в данном качестве? - Вот вопросы, которые мы должны всегда иметь в поле своего интеллектуального видения, если хотим философствовать, да и вообще просто мыслить, а не мнить, представлять, воображать, оперировать словами и терминами.

Мыслить на пределе - это, к тому же, значит мыслить искренне, ответственно. Вот мы часто, говоря о долженствовании, повторяем: “мы должны”, “мы обязаны” пр. Но кому мы и что должны, перед кем обязаны? В данном случае я не говорю о служебных обязанностях или об отвественности на уровне криминального кодекса; речь идет о некоторых исходных основаниях человечности. Если мы ничего не знаем о бытийственной интенции мысли, нам трудно будет убедительно сформулировать, куда и на что направлено наше человеческое долженствование.Получается, что по большому счету мы несем ответственность именно перед бытием или за бытие; ну, вот, скажем, привирая или фальсифицируя некоторое положение дел, я запускаю на орбиту человеческих свершений и длений некоторую бытийственную единицу, она фигурирует как реальность, она “раздвигает” уже налично сущее, занимает некоторое “место” (а “место”, “топос” - это одно из очень важных понятий древнегреческой философии) и, таким образом, определенным образом (используем здесь термин физики) искривляет общее поле бытия. Напомню хрестоматийный пример - рассказ Л.Толстого о пастушке, который, забавляясь, пугал жителей села криками о появлении волков, а когда волки действительно появились, на его крики уже никто не среагировал. Мышление на пределе предполагет принципиально иное отношение к интеллектуальным актам: мы должны пытаться удержаться на грани “есть - нет”, а это очень сложно, для этого требуются и волевые усилия, и даже мужество. Две впечатляющие технокатастрофы ХХ века - гибель “Титаника” и взрыв “Челенджера” - были спровоцированы и обусловлены в значительной степени неискренним мышлением.

Искреннее мышление предполагает, что мы не только стремимся выйти на последнюю грань мысли, но и постоянно на ней как бы балансируем, ибо, по хрестоматийному суждению Г.Гегеля, мы знаем какую-то границу лишь тогда, когда постоянно переходим за нее то в одну, то в другую сторону. Кроме того, неустойчивы, текучи как сущее, так и наше интеллектуальное состояние. Отсюда и следует жизненная задача: удержаться на должном уровне мысли можно, лишь постоянным восхождением, то есть постоянным оттачиванием мысли, ее развитием, уточнением, ее подвижками на новые границы и акты. Трудно это или легко? - Настолько трудно, что среди людей встречается исключительно редко. Вот Парменид и думал, что открытое им может быть устойчиво хранимым и адекватно осуществимым лишь Божеством, поэтому те требования к мысли, которые выражены в его поэме, звучат в форме императивных указаний. Известно, что Зенон Элейский, ученик Парменида, запустил в интеллектуальную историю человечества серию “апорий” - неразрешимых головоломок, которые по сегодняшний день будоражат не только адептов мыслительного совершенствования, но и серьезных ученых. Так вот, Парменид, наверное, запустил в эту же историю нечто еще более недоступное и трудное для осуществления: удержаться на уровне интенций искренней мысли, мысли, говорящей один на один с бытием как таковым.

Конечно, сосредоточив рассмотрение идей Парменида на одной, но, как я считаю, осевой линии его философии, я оставил в стороне некоторые другие, важные, и, на мой взгляд, связанные с рассмотренными его идеи, например, его суждения о смеси во всяком сущем Ночи и Света, об Эроте и пр. Но на это, на эти ухищренные погружения в высказывания человека, жившего более, чем за 2500 лет до наших дней, наш современник скорее склонен сказать: что нам Парменид и что мы Пармениду? А так и хочется сказать: Остановись, прохожий! Здесь лежит нечто, зерно чего мы должны были бы взять с собой в свое жизненное путешествие и в свое борение за человеческое самоосуществление!

[1] См.: Мамардашвили М.К.Стрела познания. Набросок естественноисторической гносеологии.- М.:1996.- С.63.

[2] Фэн Ю-лань. Краткая история китайской философии.- Спб.,1998.- С.57.

[3] Хайдеггер М. Введение в метафизику.- Спб., 1997.- С.87.

[4] Фрагменты ранних греческих философов. Ч.1.- М.:1989.- С.288.

[5] Гегель Г. Лекции по истории философии. Кн.1.- М., 1932.- С.223.

[6] Ницше Ф. Философия в трагическую эпоху.- М., 1994.- С.218.

[7] Мамардашвили М.К. Стрела познания. Набросок естественноисторической гносеологии.- М.,1996.- С.181.

[8] Фрагменты ранних греческих философов. Ч.1.- М.,1989.- С.109.

[9] Фрагменты ранних греческих философов. Ч.1.- М.,1989.- С.114.

[10] Гегель Г. Лекции по истории философии. Кн.1.- М., 1932.- С.223.

[11] Фрагменты ранних греческих философов. Ч.1.- М., 1989.- С.127.

[12] Интересно отметить, что в источниках иметтся прямое указание на наличие этих понятий у Фалеса; так Ямвлих писал, что, видимо, по причине обучения в Египте, Фалес “определил число как “совокупность единиц”.- Фрагменты ранних греческих философов. Ч.1.- М., 1989.- С.113.

[13] Фрагменты ранних греческих философов. Ч.1.- М., 1989.- С.127.

[14] Фрагменты ранних греческих философов. Ч.1.- М., 1989.- С.127-128.

[15] Фрагменты ранних греческих философов. Ч.1.- М., 1989.- С.122.

[16] Там же.- С.120.

[17] Там же.- С.121.

[18] Фрагменты ранних греческих философов. Ч.1.- М., 1989.- С.130.

[19] Там же.- С.131.

[20] Фрагменты ранних греческих философов. Ч.1.- М., 1989.- С.149.

[21] Гегель Г. Лекции по истории философии. Кн.1.- М., 1932.- С.210.

[22] Кант И. Критика чистого разума.- М., 1994.- С.16.

[23] Мамардашвили М. Лекции по античной философии.- М., 1998.- С.21-22.

[24] Фрагменты ранних греческих философов. Ч.1.- М., 1989.- С.164.

[25] Фрагменты ранних греческих философов. Ч.1.- М.,1989.- С.286.

[26] Там же.

[27] Там же. - С.295.

[28] Фрагменты ранних греческих философов. Ч.1.- М., 1989.- С.295.

[29] Там же.- С.288.

[30] Там же.- С.287.

[31] Там же.- С.296.

[32] Там же.- С.290.

[33] Там же.- С.287.

[34] Фрагменты ранних греческих философов. Ч.1.- М., 1989.- С.296.

[35] См.: Горнштейн Т.Н. Философия Николая Гартмана (Критический анализ основных проблем онтологии).- Л., 1969.- С.14.

[36] Фрагменты ранних греческих философов. Ч.1.- М., 1998.- С.292.