Глава 8. Прибытие Великого посольства

Успокоив страну, Абдаллах стал уговаривать Алмыша организовать новое посольство к арабскому султану. Кан некоторое время отказывался, не скрывая обиды на султанат за неотправку предыдущих посольств, но внезапно его разбил паралич. Вновь все зашаталось, и бии стали съезжаться для разговоров о будущем царе. Так как сам сеид Шейх Хасан, а также Бырак и Марджан ясно высказались за поднятие Микаиля ибн Джафара и даже открыто назвали его балтаваром, то положение этого принца стало предпочтительнее. Однако Алмыш, испуганный болезнью, которую Абдаллах объявил карой Всевышнего за нежелание кана послать послов к султану, согласился-таки на поездку тебира в Багдад и тут же почувствовал себя лучше. Бии, обязанные кану и тебиру, тут же вновь сгрудились возле юрты Алмыша, и все опять успокоилось. Газан, сильно испуганный возможностью потерять трон, на этот раз согласился написать для тебира письма Саманидам с просьбой о пропуске Абдаллаха в Багдад через Хорасан. С письмами кана и Хасана тебир и отбыл к султану... На этот раз бек Насыр... добился того, что султан согласился послать к Алмышу Великое посольство с письмом, содержащим текст молитвы о ниспослании Всевышним благополучия Булгарской державе и победы булгарскому войску в священной войне с врагами. Исход дела решил, как рассказывал Абдаллах, показ султану Насыром доказательств борьбы Булгара с неверными - доспехов Худа и сабли хакана Алана, которые тебир провез на себе. На халифа это произвело такое впечатление, какое не могли бы произвести никакие драгоценные подарки...

В 922 году Абдаллах вернулся в Булгар с Великим посольством халифа. Главным послом его был Рази, а секретарем - Ахмед, потомок...

С ними прибыло множество мулл, мастеров и купцов, пожелавших на месте изучить возможности для своей деятельности.
56
57

А проводником посольского каравана был Балус Бухарай. Кан встретил посольство очень торжественно и особенно был рад зеленому знамени ислама, присланному халифом. Его тут же прикрепили к древку с полумесяцем на верхнем конце, и с той поры поднимали в случае, выступления кана на священную войну с неверными... Все участники посольства получили щедрые награДы. Многие из них остались в Булгаре и положили начало известным булгарским родам. Среди них были Джакын, Барыс, Балус и Ахмед, приближенные Алмышем. Ахмеда кан назначил сеидом Булгара под именем менлы Бакира, что вызвало сильное возмущение прежнего сеида - почтенного Шейха Хасана. Мулла пытался найти опору в лице Хасана, своего ученика, но принц уже тайно договорился с новым сеидом о взаимной поддержке. Обиженный Шейх Хасан перешёл в лагерь сторонников эмира Микаиля ибн Джафара, еще до прибытия посольства, в 921 году, возмущенных законом Алмыша о снятии немусульманскими биями шапок перед каном и решившихся на очередную попытку поднятия на трон более терпимого Микаиля. Тогда как раз буртасское и куманское войско Хазарии восстало, свергло Арслана и поставило на место бека его сына Моджара. Моджар, матерью которого была моджарка, давно уже стремился к всевластию в Хазарии и прямо заявлял своим единомышленникам: “Что-то отец засиделся на троне. Я уже старик, а он все не желает уступать мне правление”...

Выбрав момент, когда Арслан послал верного ему Угыра Лачыни с карачаевцами, кашэками и сакланами против Салахби, Моджар поднял мятеж и овладел Итилем. Угыр отобрал Башту у Салахби, и тот бежал в Джир, но Арслан потерял власть и бежал в Самандар, где заявил местным булгарам-бурджанам: “Помогите мне - ведь я из рода Уруса, в котором никогда не было... иудеев и который всегда защищал мусульман!” Самандарцы решили спасти бека, и когда к городу подошли хазарские куманы, оказали упорное сопротивление. Куманы все же взяли город и убили Арслана, после чего Моджар выселил джурашских бурджан в пустынную Местность Кумык. По этой местности их с той поры и стали называть кумыками...

Угыр, став господином Башту, первым делом женился на попавшейся в плен Ульджай. Узнав о свержении своего господина и благодетеля Арслана, он сильно осерчал и объявил себя независимым урусским беком. Когда Моджар прислал к нему чиновников, он заявил им: “Отныне я, подобно ак~булгарам, буду выплачивать хазарским бекам дань только за охрану нашей границы, и не более того”. А в Болгар Угыр прислал своих послов с такими речами к Алмыщу: “Я слышал, брат, что ты мучаешь приверженцев нашей старой булгарской веры, к которым отношусь и я. Поберегись же, ибо я уже стал самостоятельным урусским беком ив состоянии помочь своим единоверцам!” [...] А надо сказать, что после разгрома хазар у Сульчи Бырак вместе с Марджаном овладел городом Кан-Мурдасом, и наши стали собирать дань со всей области между Джиром и рекой Ака. А в этой области было очень много пчел, и ее поэтому называли Кортджак. Сбор дани осуществлял потомок болгарского бека Мара купец Саин. Анчийские субаши, получившие в Булгаре право платить государству лишь строго определенный и умеренный налог за свое занятие корабельным делом, сделали Саину несколько судов, и он плавал на них в Кортджак из Болгара.
58

А глава булгарских анчийцев мастер Караджар, который за уход в Булгар вместе с Алмышем получил от кана почетное прозвище Караджура и явился основателем булгарского дома Караджуров, всегда плавал вместе с Саином за лесом и другими нужными ему товарами. Только однажды, весной 922 года, Караджура не отправился вместе с Саином, и того коварно убили восставшие тогда мурдасы. Дочь Саина Гюльасма отправилась вместе с Караджаром и жестоко наказала убийц. Кан велел в память о Саине именовать реку Ака Саин-Иделыо, а Кортджак передать во владение Гюльасме. Поэтому реку, текущую посреди этой области, стали называть Гюль-Асма. Мурдасов из племени убийц переселили на речку Нэрлэ, которую из презрения к ним стали называть Сасы-Иделью. Эта речка впадает в Гюль-Асму, и на ней сын Караджара Балык устроил свое становище, которое сейчас является городом Балыном. А Балын женился на Гюльасме и стал совладельцем ее земель. Они сообща стали заниматься судостроением, заготовкой и продажей леса, меда, воска, мехов и составили один дом Караджуров. Их сыном был Саин, названный так в честь деда, а его сыном - Кулбак, названный так в память о кулбакском происхождении Караджуры. Сын Кулбака Балта основал в 1003 году для своих дел стан Балта. Тогда же он плавал вместе с тебиром Шахидуллой к беку Джира Барысу с предложением о беспошлинной торговле булгарских купцов на Руси в обмен на часть джирской дани. Барыс горячо поддержал Шахидуллу и сам отправился с ним в Башту выпрашивать разрешение на это у отца Булымера. Булымер охотно подписал грамоту о таковом разрешении, ибо тяготился унизительной для него “джирщиной”...

А старший сын Балты купил аул Арча в земле арчан и прозвал себя Арчамышем. После этого и аул стали также называть Арчамышем...

А в 964 году мурдасы предложили сыну Угыра Барысу помочь им овладеть Каном, за что обещали платить дань Башту. Барыс сначала взял у наших Джир, а затем проплыл к Кану и овладел им. Талиб Мумин, желая вовлечь Барыса в хазарскую войну, уступил ему западную часть Кортджака до Балына, но Восточный Кортджак от Лока до Саин-Идели остался за Булгаром до 1164 года...

Дабы дом Караджуров не остался внакладе, Талиб передал ему взамен Балына часть земель по Кара-Идели и Нукрат-су. Сын Арчамыша Джураш по прозвищу Урджум основал поэтому аул Урджум на Нукрат-су... А сын Джураша Асладж, пожертвовавший немало средств на строительство Учеля и сам участвовавший в этом деле, погиб в нем во время набега галиджийцев в 1111 году в возрасте 41 года... Его сын Мар-Кавэс вез Абу Хамида Гарнати в 1135 году на своем корабле, когда мулла ехал через Кан и Кисан в Хорысдан...
59

Его сын Тэтэш по прозвищу Балык... Его сын Нуретдин... Его сын Тахам... А дочь Тэтэша... была женой мастера Дайра...

Помню, что у Тахама был сын Торай, с которым он приплывал ко мне в Сарай с лесом и невольниками для строительства столицы Кыпчакской Орды. Однажды я рассказал ему по его просьбе о прошлом мангулов, и он очень удивился тому, что мангулы называют кыпчаков и тюркмен “татарами”. “Как же так? - спросил он. - Ведь в свое время татары убили отца великого хана, за что и были поголовно истреблены, потом татарами называли всякий нанятый мангулами сброд из немангулов, а теперь Бату велит называть верных ему тюрков этим ругательным для мангулов словом?”

Я ответил ему, что слово “татарин” после уничтожения татар стало означать у мангулов “смертник”, “погибший” и что Чингиз-хан при завоевании Чина вполне естественно повелел называть этим словом обреченных на гибель в бою наемников из немангулов. Но при дележе империи великого хана между его потомками возникли недоразумения, и Бату, обиженный за передачу ему наибеднейших земель, велел назло другим ханам называть своих подданных ненавистным мангулам словом “татары”. Что же касается тюрков, то для них слово “татар” означает лишь “мангул” или “наемник йангулов” и поэтому...

На это мне Тахам с величайшим раздражением сказал, что у тех и этих ишаков все шиворот-навыворот, а его маленький сын засмеялся и стал повторять: “Шиворот-навыворот” (“ат баш сыер аяк”). И этот его смех, и эти слова постоянно звучали у меня в ушах, когда я писал свою историю. И когда я вспоминал о том величии, которое когда-то имела Булгарская Держава, то обливался слезами и утешал себя лишь тем, что все свершившееся произошло по воле Всевышнего и что Творец обошелся еще довольно милостиво со своим булгарским народом. И я особенно это чувствовал при изучении событий того времени, когда это величие только зарождалось и возникло только благодаря вмешательству Всевышнего. Скажем, когда послание Угыра Лачыни дошло до биев, то они немедленно съехались в Буляре и заявили: “Раз Алмыш заставляет нас снимать шапки при встрече с ним, то больше не будем ездить в его удел и изберем себе нового кана - Микаиля. А если старый кан попытается согнуть нас силой - прямо обратимся за помощью к Угыру”. Бии призвали к себе Микаиля и пообещали ему трон в обмен на сохранение их вольностей, но эмир струсил и не приехал, за что получил прозвище Ялкау... Алмыш тут же объявил о ликвидации старых бийств Бершуд, Эсегель, Марджан и повелел их биям - Быраку, Аскалу и Марджану прибыть к нему за новыми назначениями. При этом он назначил сына Джулута бия Татру улугбеком новой провинции (губернии) Тамта, расположенной между рекой Чишма и Уралтау. А посреди этой области протекает река Тамтазай, давшая название губернии (иль, вилает)... Бии же отказались подчиниться и стали ожидать набега на Булгар нанятых беком Моджаром башкортов, чтобы с их помощью поднять на булгарский трон нового своего ставленника - Марджана. В разгар “Войны биев” в страну въехало Великое посольство. Предупрежденный каном Балус сумел провести посольский караван мимо укреплений и разъездов мятежников и встретиться с высланным навстречу отрядом Татры. Когда посольство добралось до Болгара, то Алмыш обнял Абдаллаха и, рыдая, сообщил ему о своем отчаянном положении. Тебир тут же предложил ему объявить о признании области Марджана “губернией Марджан” и оставить ее за эмиром. Кан немедленно это сделал, и Марджан прибыл к нему с выражением верности. Он сообщил, что бек Моджар поставил хаканом Юсуфа, а Алана заключил в зиндан. Недовольный этим буртасский бий... решил присоединиться со своей областью к владениям Марджана. Кан разрешил это, и владения эмира расширились от Джегулы (Жигулей) до Саратау. В Жигулях был построен прекрасный город Банджа, который стал вместо Арбуги центром губернии, а всю провинцию стали называть либо Mapджан, либо Беллак, либо Марджан-Беллак...

Приезд Марджана в Болгар поколебал ряды мятежников. Тогда же в Болгар из Джира приплыл Салахби для участия в задуманном каном походе на Итиль. Это укрепило позиции Алмыша, но и он, и тебир не решались прибегнуть к оружию в борьбе с повстанцами. И тут в дело вмешался Ахмед, уже в качестве булгарского сеида. “Ты медлишь, хотя сейчас сильнее бунтовщиков, и они могут опередить тебя”, - сказал он Джафару. - “Но наши законы запрещают братоубийственные войны”, - заметил Алмыш. - “Когда речь идет о борьбе за веру, это не принимается в расчет”, - возразил сеид и добился написания фирмана об объявлении священной войны неверным мятежникам. Абдаллах же уговорил Микаиля и Марджана отвезти фирман в Буляр, где повстанцы уже насыпали вал и укрепились. Появление у Буляра обоих принцев совершенно смутило Аскала, и он выехал будто бы для сбора новых сил в свою Сульчу. На самом деле он решил явиться к кану с повинной, что вскоре и сделал. Обрадованный этим Алмыш по совету Абдаллаха объявил об отмене закона о шапках и прощении сдавшихся без боя мятежников, что вызвало брожение в булярском лагере. Видя шаткость своего положения, Бырак выехал из Буляра и сдался канским сардарам - Джулуту и его сыну Татре. Опасаясь, что Бырак посчитает унизительным для себя сдаваться одному Татре и предпочтет сопротивляться, Джулут сам прибыл к Буляру.
60
61

Расчет оказался верным: когда бий увидел его и услышал от него клятвенное обещание пощадить повстанцев, то выехал из-за вала. “Война биев” закончилась...

Алмыш, готовившийся к войне с хазарами, простил мятежников за необходимостью их войск. Но тут случилось то, что расстроило все дело.