Успехи в труде как основа чувства собственной значимости

В профессиональной ориентации одним из важных факторов самоопределения является «престижность выбираемой профессии» 19]. Все больше появляется теорий элитарности (социальной стра­тификации), где акцент делается на отношение к профессиональ­ной деятельности — например, теория Дональда Дж. Треймана, ^гДе положение человека определяет престиж его профессии, или ^Теория У.Ллойда Уорнера, где принадлежность к тем или иным Классам зависит от знатности и его рода занятий.

В последнее время психологи все больше говорят о новой ин-^ТегРативной науке акмеологии (от древнегреч. «акме» — верши-

на), связанной с высшими достижениями профессионального и жизненного развития. При этом, как отмечает Е. А. Климов, до­стижение вершины профессионального развития не есть статич­ная ступень — «дошел», «уселся» на нее, «достиг». Это «реально­сти функциональные», это не «окаменелости», а процессы; все время должна происходить деятельность по поддержанию, кор­рекции, оптимизации достигнутого состояния [10, с. 6, 25].

Сразу же возникает проблема выделения критериев наивысщ
профессиональных достижений (критериев «акме»). В этой свя
А. А. Бодалев отмечает: «Признание или непризнание выдающих-:
ся достижений человека большинством людей, будь они даже спе­
циалистами в той области, в которой проявил себя этот человек,
еще не означает, что он достиг или не достиг вершины в своем!
развитии... Показателем достигнутого уровня акме является все-|
таки практика: насколько свершенное человеком действительней
работает или будет работать на социальный и технический про-|
гресс... на преумножение ценностей жизни и культуры... на более)
глубокое постижение законов развития природы, общества и че-<.
ловека» [3, с. 119]. '

В психологическом плане интересно как раз то, насколько человек осознает, ощущает, переживает и чувствует свою соци альную значимость (значимость своего труда для окружающих ют даже для культуры в целом). Идея «чувства сопричастности челоч века с обществом» лежит в основе преодоления чувства собствен ной неполноценности (например, в индивидуальной психоло™

А. Адлера).

Как уже не раз отмечалось, элитарность неоднозначна и п тиворечива. Чтобы лучше понять принципиальную разницу мез подлинной элитарностью, связанной с высшими проявления человеческого духа, и мнимой элитарностью, больше ориентир ванной эгоистически, полезно рассмотреть взгляды А. Адлера проблеме развития у людей чувства собственной значимости.

«Индивидуальная психология» А. Адлера указывает на то, личность является неделимым целым. «Жизненный стиль» — единство личности, обеспечивающее такую целостность. Личн< состоит из антагонистичных частей, но при этом личность ( А. Адлеру) — это часть общества. Главное, в чем нуждается люб¹ человек, — это потребность чувствовать себя принятым, на# свое место среди людей: «...Каждый человек стремится стать з чительным; но люди ошибаются, если они не понимают, что значительность может быть достигнута лишь благодаря их вкл в жизнь других» [7, с. 12—13].

Введенное А. Адлером в научный оборот понятие «чувства причастности с обществом», «чувства для общества» включает себя и сознание, и эмоции, и отношение к обществу, его блап получию. Это чувство зарождается еще в детстве и требует пос¹

янной заботы со стороны психологов и воспитателей, иначе це­лостной личности не получится.

«Мировоззрение и цели формируются у ребенка намного лег­че, чем у взрослого, поэтому детство — идеальное время для раз­вития социальной заинтересованности. ...Цель адлерианской пси­хотерапии состоит в том, чтобы помочь ребенку углубить чувство социальной заинтересованности» [там же, с. 16]. Адлерианцы пы­таются понять «личную логику» каждого человека и определить его индивидуальное восприятие и интерпретацию мира и себя в этом мире. Интерпретация воспринимаемых событий называется «апперцепцией», которая происходит на разных уровнях, в том числе и в межличностных отношениях [там же, с. 26].

Данные рассуждения интересны в контексте рассмотрения проблемы так называемой ранней (детской) профконсультации. Е. Дрейкурс-Фергюссон пишет: «...Индивид в детстве создает, со­ставляет план, задает направление своей жизни — как к ней при­способиться, вырасти и решать жизненные проблемы... Ребенок уже в раннем детстве имеет простые планы и собственные цели... В дальнейшем оценки ребенком непосредственных обстоятельств начинают интегрироваться во "взгляд на жизнь". Вначале это "чер­новой вариант", но путем проб и ошибок он оформляется в связ­ную концептуальную схему.

Таким образом, в возрасте 5—6 лет ребенок уже имеет жизнен­ный стиль, который является способом его отношения к миру, поскольку содержит основную «^-концепцию», жизненные зада­чи, мировоззрение и модели поведения в ситуациях. Жизненный стиль остается относительно постоянным в течение всей жизни. Если учителя, психологи-консультанты и родители понимают логику развития ребенка и помогают ему обрести разнообразный позитивный жизненный опыт, тогда ребенок и после шести лет будет способен изменять и совершенствовать свой жизненный стиль. Но когда ребенок не имеет подобного опыта и разнообразных аль­тернатив во время учебы в младших классах, он скорее всего ус­воит жесткую систему взглядов и соответствующе мировоззрение» [там же, с. 27—29].

Жизненный стиль как ядро личности обеспечивает единство, индивидуальность, связность и устойчивость психического функ­ционирования. Отдаленная жизненная цель, «^-концепция» и мировоззрение личности намечают план, по которому выстраи-^вается «здание» его жизни [там же, с. 29].

К сожалению, у немалой части людей еще с детства начинает Формироваться иное (по сравнению с тем, что отмечает Адлер) Представление о «выдающихся достижениях» в труде и соответ­ственно иное представление о собственной значимости. Напри-^^еР, восхищение у многих обывателей, а соответственно и у вос-^Питываемых ими детей, вызывают люди, сумевшие построить «ка-

рьеру» даже в том случае, если ничего полезного для окружающих: (и для общества в целом) они не сделали. Нередко такое восхище­ние вызывают даже предприимчивые негодяи или удачливые пре­ступники, которые на уровне обыденного сознания также часто воспринимаются как «люди успеха».

Само понимание «успеха» (тесно связанное с представлением об элитарном) неоднозначно. Неоднозначность проявляется не толь­ко в этическом плане (что имеет общественную ценность, а что нет), но и в самом процессе профессионального самоопределе­ния. Например, на ранних этапах развития субъекта труда мно-> гое определяется тем, насколько воспитатели и родители суме-' ют сформировать у ребенка позитивное отношение к честному и творческому труду. Для абитуриента успех нередко связан с по­ступлением в престижное (в его понимании) учебное заведение. Для студента на первый план выходит «успешная учеба», но так-> же и учебно-профессиональные контакты с наиболее авторитет­ными и опять же «престижными» преподавателями. При этом и абитуриент, и студент уже начинают понимать, что кроме реаль­ных успехов, связанных с усвоением и демонстрацией своих зна-^ ний, существует еще и «успех», связанный с выстраиванием пре-^ стижных и «выгодных» для дальнейшей карьеры межличностных» отношений.

Условно построение таких взаимоотношений можно назват вхождением в «социально-профессиональную тусовку», котор" не только предоставляет своим «признанным» членам особые во можности для будущей профессионализации, но и является важ ным условием для развития чувства собственной значимости (да элитарного самоощущения). Все это позволяет лучше понять дей ствительную психологическую сущность так называемого «элит ного образования». Как известно, формально элитное образова ние предназначено для тех, кто сумел проявить выдающиеся сп собности (хотя выявить эти выдающиеся способности с помощь современных тестов очень непросто). Но фактически в привилегий рованные школы попадают не только ради получения более каче| ственных знаний (хотя можно обозначить и проблему действй* тельно лучших преподавателей) и не только потому, что за уча** щимися там лучше присмотр. Главным образом, в элитную шко™ стремятся потому, что там в основном учатся дети преуспевав щих родителей (представителей элиты), и сами дети начина! устанавливать неформальные отношения между собой, что, не сомнение, пригодится и при построении в будущем более успеШ ной (элитарно-ориентированной) карьеры.

Еще в большей степени понимание необходимости приобще­ния к социально-профессиональной «тусовке» приходит на этап профессиональной адаптации и в ходе дальнейшего развития п° фессионала. «Специалист в тусовке» имеет особые пс

по сравнению с обычным специалистом. Правда, принадлежность к таким «тусовкам» часто препятствует подлинной творческой самореализации, поскольку работник вынужден постоянно огля­дываться на ценности своей профессиональной группы и учиты­вать так называемое общественное мнение.

В целом у каждого работника есть возможность выбрать крите­рии самоуважения и профессионального самоощущения: либо это ориентация на ценность самого труда, либо это ориентация на мнение своих коллег по работе, т. е. социально-профессиональ­ной «тусовки». Либо работник может и хочет самостоятельно оп­ределять, что достойно и что не достойно его усилий, проявляя и в этом свое творчество, либо он идет на поводу у общественного мнения. Проблема такого выбора сильно обостряется в условиях рыночной экономики, когда, по словам Э.Фромма, фактически обесценивается ценность самого труда и на первый план выходит ценность продажи себя на «рынке личностей». В результате такая личность теряет свою целостность и становится «отчужденной» (от своего труда) «рыночной личностью» [27].

Элитарность в искусстве и науке

Искусство и наука уже сами по себе считаются престижными (и в чем-то даже элитными) сферами, поэтому и профессиональ­ная деятельность в этих сферах повышает статус человека в обще­стве, а также его чувство собственной значимости в своих глазах. Существует немало причин, объясняющих престижность работы в искусстве и науке, но главная — это возможность проявления своей самостоятельности, своего творчества, возможность быть на переднем плане в различных направлениях прогресса, а зна­чит, быть среди лучших.

Правда, появление большого числа ученых и работников ис­кусства несколько снижает престижность их труда. Кроме того, все чаще творчество в этих сферах приобретает коллективный ха­рактер, что ведет к возрастанию роли профессиональных «тусо­вок», которые часто и определяют уровень «элитности» каждого конкретного работника уже не столько по его реальному труду, сколько по тому, «вписывается» (или «не вписывается») он в та­кую «тусовку».

Особый интерес представляют так называемые научные «шко­лы» или «мастерские» какого-то театрального мастера или худож­ника. Несомненна их позитивная роль в науке и искусстве, но ^возникает вопрос, всегда ли ученики великого мастера действи-^Тельно получают возможность для полноценного развития и са-^м°выражения?

Дело даже не в том, что сам мастер может оказаться достаточ-^н° авторитарным (а гении очень часто имеют несносный харак-

тер), проблема в том, что за право работать рядом с престижны^ мастером обычно идет непростая борьба-конкуренция (примерно так же, как в некоторых семьях дети соревнуются за то, чтобы считаться «самыми любимыми» у своих родителей). Таким обра­зом, мы опять имеем дело с особой властью социально-профес-1 сиональной «тусовки», т. е. группы приближенных к авторитетно-! му человеку людей, которые от его имени часто определяют кри-1 терии оценки деятельности тех или иных специалистов, а также общее отношение к ним.

Проблема сильной зависимости от близких людей своеобраз-1 но проявляется и в семьях выдающихся деятелей науки и искусст­ва, где существуют определенные традиции и даже творческие династии. Конечно, дети выдающихся людей вправе сами выби­рать свое профессиональное будущее или выстраивать свое от-> ношение к творчеству родителей. Но существует еще проблема уважения к другим людям (читателям, зрителям, поклонникам),! которые очень придирчиво относятся к позиции детей в отно­шении их обожаемых родителей. Быть может, такого рода огра-? ничения в самопроявлении отпрысков знаменитых родителей отчасти объясняют то, что сами эти отпрыски особых творчес­ких успехов не демонстрируют, даже когда их «пристраивают» в престижные и выгодные места работы (а может, потому и не демонстрируют?). Но как трудно спорить с авторитетным родш телем, зная, что на его стороне множество других достоит"*

людей...

В современной России все более популярны идеи, согласив
которым, качество творческого труда в науке и искусстве опре^
деляется тем, насколько результаты такого труда можно прода
вать. А это, в свою очередь, зависит от того, насколько удачн
была проведена реклама, или от того, насколько хорошо уче
ный или деятель искусства может себя преподносить публике!
покупателям. *

Перед художником или писателем, заявляющим, что он ет по «вдохновению», встает проблема выбора. Если ориен ваться на свое вдохновение, то можно остаться нищим, но ее ориентироваться на вкусы публики, то как быть с вдохновение!* Иногда получается, что деятель искусства все больше начина» «вдохновляться» не столько высшими соображениями, сколь* стремлением подзаработать. Естественно, и великим мастерам пр! ходится совмещать ориентацию на высшие идеалы своего творчв ства с ориентацией на заработок. Чувство элитарности таких маст« ров обычно не сильно страдает, ведь они как бы подстраховывай! себя тем, что, с одной стороны, творчески реализуют свой талш и стремятся соответствовать высшим представлениям об элите, другой стороны, стараются зарабатывать своим талантом, Р^еалИ более упрощенный (обывательский) вариант элитарности. Х

нередко к концу жизни великие мастера все-таки сожалеют о том, что не в полной мере реализовали свое призвание.

Нередко можно услышать заявления, что ученый или поэт по сути своей должен творить не ради денег и признания, что для него высшие интересы общества (и даже всего человечества!) стоят выше материального вознаграждения (если не считать обеспече­ния необходимым прожиточным минимумом). Но многочислен­ные примеры (поэт В. Маяковский и др.) показывают, как стра­дают даже те творцы, которые имели сильный характер, если при жизни их отвергают, не понимают и даже осуждают за то, что они «осмелились» увидеть мир иным, чем это было принято.

Избирательность тщеславия и признания творца

Как писал Г. Селье, «ученые тщеславны, им нравится призна­ние, они не безразличны к известности, которую приносит слава, но очень разборчивы в отношении того, чьего признания им хоте­лось бы добиться и за что им хотелось бы стать знаменитыми» [24, с. 29—30]. «Однако эта жажда признания не должна превращаться в главную цель жизни», «ни один подлинный ученый не примет же­ланного признания ценой превращения в мелкого политикана, вся энергия которого до такой степени поглощена "нажиманием на рычаги", что для науки уже не остается сил» [там же, с. 169].

Таким образом, стремление к успеху, к тому, чтобы стать луч­ше, чтобы добиться выдающегося результата и благодаря этому приблизиться к ощущению собственной значимости в обществе и в своем деле, характерное уже не для обывателя, а для творческо­го человека (например, для настоящего ученого), отличается тем, что оно достаточно избирательно. Это не элитарность любыми пу­тями, а элитарность, признание в среде уважаемых, посвящен­ных, значимых для ученого людей.

Но в творческой деятельности нередко случается так, что даже близкие коллеги и соратники могут не оценить по достоинству то или иное достижение. Наука и искусство принадлежат к тем сфе-Рам, где иногда приходится трудиться без надежды на быстрое Признание, и тогда получается, что настоящий ученый и худож­ник внутренне всегда должен быть готов и к непризнанию. Кто-то из великих сказал, что настоящий философ начинается с того Момента, когда он начинает писать в стол. По этому поводу дру-^г°й известный философ М. Мамардашвили сказал, что «это не ^Так просто: для работы "в стол" нужны мужество и терпение, °собая моральная закалка», а также «особая экстерриториальность ^с°бственного положения — завоеванная и выстраданная», что даже ^с°здает ситуацию, когда у истинного мыслителя может и не быть Учеников, которые должны были бы разделить со своим учителем Непонимание и изгнанничество [11, с. 177].