ДРЕВНЕРУССКАЯ МИФОЛОГИЯ И НАРОДОПРАВСТВО.

В VI веке византийский историк Прокопий написал: "Эти народы, славяне и анты, не имеют единодержавия, но с древнейших времен живут в народоправстве; счастливые и несчастные случаи созывают их на общее собрание".

Разумеется, всегда находились то тираны, то вполне легитимные диктаторы, пытавшиеся захватить себе вместе с киевским престолом всю власть над Землей Русской. Однако явный отказ от народоправства произошел при одном из самых жестоких и властолюбивых князей Владимире Святославиче, занявшем трон через кровь родных братьев. Захватив Киев в 980 году, он решил закрепить единоличную власть Князя Русского путем обожествления ее по должности. Первая попытка - религиозная реформа в том же 980 году - не удалась, более того, заимствование персидских божеств и подражание варяжским культам привело к сумятице, закончившейся совершением несвойственного русичам человеческого жертвоприношения, вызвавшего народное недовольство. Тогда Владимир обратился к другой, более респектабельной, господствовавшей в Византии пантеистической мифологии, согласно которой "царская власть спустилась с Небес" на царя - "помазанника Божия", постиудейского Мессию - Спасителя всего человечества. Царская власть не просто превозносилась до Небес, но и произрастала прямо с Неба, а вольные русичи, согласно этой мифологии, автоматически превращались в ее холопов.

Но русичи, постепенно привыкшие к новой религии и церковным канонам из Восточного Рима, еще долго сохраняли здравомыслие и рациональность в восприятии политической власти и в основном отвергали византийское государственное право. Более того, впоследсвии Русь приняла законы Монгольской империи куда легче, чем византийские. Пантеистическая мифология и магическое самодержавие утвердились на Руси в общественном сознании лишь после векового жесточайшего подавления в Золотой Орде "вечевиков", т.е. граждан, имевших право голоса на вече. Причем подавление демократии осуществлялось русскими же князьями - наместниками великого хана, утверждавшими свое собственное элитное единоначалие. А северные русичи - новгородцы лишились республиканского народоправства лишь после кровавых походов христианизированного хана Иоанна III и царя-помазанника Иоанна Грозного, убивших русских людей едва ли не больше, чем все монгольские ханы. (Впрочем, несмотря на кровавую диктатуру, остатки народоправства сохранялись еще несколько веков в форме земских соборов.)

Ввиду подчиненности митрополита Киевского патриарху Константинопольскому, а того - "помазаннику Божию", восточно-римскому императору - Русская Земля де-юре отказалась от своего национального суверенитета и утеряла государственную независимость. Однако главным ударом, сокрушившим национальную государственность Руси, был все же не вопрос формальных отношений с далекой азиатской Византией, а реформа в собственной политической мифологии. Князь Владимир стал насаждать грекофильский политический пантеизм - обожение образа главы русского государства по иноземным прототипам.

Харизматический, легендарный богатырь, сын реальной русской женщины, питавшийся силами русской Матери-Сырой Земли, символ народной самости, спаситель народа от реальных несчастий и врагов, пересуществился в пришельца из зазеркалья, с новогреческого Олимпа, причем не по харизме, а по должности, с ярлыком от восточно-римского сеньора. Отчимом русских был провозглашен греческий господин, дедушкой - иудейский фарисей, национально-духовным эталоном не национальный Ирий, а "небесный Иерусалим", политическим эталоном - "второй Рим".

Киевская Русь как суверенная цивилизация была нейтрализована идеологическим путем, после чего находившемуся далеко от нее греческому сеньору было уже безразлично внутреннее устройство усмиренных северных "варваров" - лишь бы не пошли опять в поход на Царьград. Однако свободолюбивые русичи вопреки византийскому раболепию продолжали избирать, призывать или прогонять князя, так и не ставшего де-факто вассалом константинопольского сеньора; они по-прежнему могли признать князем любого харизматика, занявшего эту должность по праву сильного и мудрого. Но при этом в религиозном сознании эта вполне земная должность сама стала постепенно обрастать магическими чертами богочеловека. Великий князь провозглашался уже здесь, в этой грешной жизни, "причастником царства Божия" (см. "Слово о законе и благодати" митрополита Иллариона). В результате произошло эклектическое слияние элементов иудейско-византийского пантеистического мессианства с русским политическим прагматизмом, и строй исконного русского народоправства стал постепенно вытесняться тиранией, что и выразилось в междоусобицах, в борьбе князей за должность "причастника".

Впрочем, еще дальше пошла "Повесть временных лет" в ее позднейшей редакции: Нестор и вовсе отрицает историческое бытие русского народа, заявляя, что русских вообще нет, а есть только славяне, которые все должны (под угрозой анафемы) беспрекословно подчиняться учителю Мефодию, поставленному Папой Римским.

Таким образом, принятие русичами новой религии с идолопоклонческим культом царя и непринятие единосущно связанной с ней системы государственного восточно-римского права стали главной причиной наступления эпохи кровавой борьбы за доступную каждому должность человекобога - эпохи смут и междоусобиц, конец которым положил лишь самолично пришедший новый сеньор из Монголии, установивший строгий порядок выдачи ярлыков на вассальное человекобожеское княжение и на церковное служение митрополитам всея Руси.