Студопедия

КАТЕГОРИИ:

АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника


Средства синтаксической связи




 

Средства синтаксической связи рассматривались преимущественно в литературоведческой стилистике. Ученые исследовали, каким образом движение мысли, развитие основной идеи, а также способ видения мира и идеология, характерные для эпохи, для автора или для лица, с точки зрения которого ведется повествование, отражаются в структурно-синтаксических чертах текста. К таким структурно-синтаксическим чертам текста относят структуру предложений и их объем, степень их полноты и автономности, большее или меньшее использование подчинения и соотношение числа придаточных предложений и предложных оборотов, способы соединения предложений в абзацы и способы перехода от абзаца к абзацу1.

Для рационалистической классической прозы, например, характерны полные предложения с разветвленной системой сложного подчинения, с особо тщательным показом причинно-следственных связей и вообще связей между частями предложения, между предложениями в абзаце и между более крупными частями текста.

Для классицистов характерно стремление к логическому доказательству, которое они могут предпочитать убеждению через эмоциональное изображение предмета. Ход доказательства требует явно выраженных причинно-следственных связей, а также раскрытия ошибочности противоположных точек зрения или тех неверных мнений, которые могли бы возникнуть у читателя. Отсюда значительная роль причинно-следственных, противительных, уступительных и разделительных союзов и средств связи.

У романтиков стремление к эмоциональной экспрессивности и игре воображения приводит к обилию восклицательных и вопросительных предложений,паратаксической связи — простому соположению предложений внутри абзаца — и к обилию инверсии. Сложноподчиненные предложения с характерной для них рационалистичностью вытесняются присоединением, которое может быть поддержано параллельными конструкциями и анафорой. Эффект непосредственности иногда получается благодаря уподоблению синтаксиса разговорному. Большую роль играют вводные элементы.

Импрессионисты дают серию мимолетных впечатлений, каждое из которых может умещаться в отдельном предложении, нередко односоставном или эллиптическом, не связанном союзами с соседними предложениями. Но все эти предложения не автономны, и представление о предмете описания получается только от более широкого синтаксического целого.

В прозе XX в. В. Г. Адмони отмечает две противоположные тенденции, а именно: снятие четких разделов между синтаксическими единицами (синтаксическое слияние, примером которого является поток сознания) и, напротив, разбиение синтаксических единиц на пунктуационно обособленные части (присоединительные конструкции).

Конечно, все это относится лишь к тенденциям и ожидать последовательного отражения философской или эстетической концепции писателя в структуре его предложения было бы наивно, поскольку она зависит и от многих других факторов: жанра, темы, характера изображаемого и т.д. Но в самом общем виде эти связи учитывать необходимо.

Стилистические функции союзов, весьма важные и разнообразные, изучены еще недостаточно. Проблемы связности текста привлекают последнее время внимание очень многих ученых. Особенно примечательны работы М. Холлидея1. В этих работах исследуется выражение синтаксических связей с помощью местоимений, наречная связь, разные варианты повторов в этой же функции, замена неопределенного артикля определенным, связь при помощи единства времен и относительное употребление времен в одном повествовании, пропуск подразумеваемого слова и его замещение.

Т. И. Сильман различает два способа связи предложений, входящих в единое повествование: 1) связь при помощи явно выраженных грамматических и лексических средств и 2) связь смысловая, т.е. развертывание во времени, причинная связь и т.п. Этот тип связи исходит из единства содержания и выражается рядоположением и интонацией.

Сами средства связи разделяются этим автором на две большие группы в зависимости от их функции и независимо от их характера: «I) на те, которые осуществляют связь между предложениями или отрезками текста в целом (сюда входят союзы, местоименные наречия, частицы, указательные местоимения, служащие конденсации); 2) на те, которые осуществляют связь между самостоятельными предложениями через связь отдельных членов предложения (это главным образом местоимения личные и указательные, степени сравнения прилагательных и т.п.)»2. Повторяясь из одного предложения в другое, эти слова служат связью между предложениями. Тот же эффект достигается местоименным повтором. Последний отличается тем, что повторяется не слово, а указание на его референт. Личные, относительные и указательные местоимения связывают два предложения, замещая какой-либо член предложения или указывая на содержание всего придаточного предложения, какой-то его части или даже целого отрезка текста.

Повторное указание на объекты в тексте получило теперь название повторной номинации1.

В дальнейшем в этом параграфе мы сосредоточим внимание на средствах связи внутри предложений.

Способы выражения синтаксических отношений внутри предложений при помощи союзов, относительных местоимений или других средств в своем взаимодействии с характером разветвленности предложения могут одновременно с логическими выполнять и важные стилистические функции.

Вот что писал Д.Х. Лоренс о проблеме, которую мы теперь называем проблемой акселерации:

 

The girl who is going to fall in love knows all about it beforehand from books and the movies... she knows exactly how she feels when her lover or husband betrays her or when she betrays him; she knows precisely what it is to be a forsaken wife, an adoring mother, an erratic grandmother. All at the age of eighteen.

 

Глубоко разветвленный комплекс с придаточными предложениями, которые вводятся словами: who, how, when,, what, позволяет объединить всю сложность личной жизни женщины в одном предложении и затем суммировать проблему, противопоставляя сложному комплексу односоставное: All at the age of eighteen, и выразить при этом отрицательное отношение самого автора к описываемой ситуации.

Значимым может оказаться как употребление, так и отсутствие союзов. Дж. Осборн описывает провинциальный город: It is full of dirty blank spaces, high black walls, a gas holder, a tall chimney, a main road that shakes with dust and lorries (J.Osborne. Entertainer).

Отсутствие союзов в этом описании показывает, что перечисление не является исчерпывающим, ряд оказывается незамкнутым. Если в это же предложение ввести многосоюзие, ряд останется незамкнутым, но каждый присоединенный союзом элемент будет выделен, и все высказывание станет еще более экспрессивным и к тому же ритмичным: It is full of dirty blank spaces and high black walls, and a gas holder, and a tall chimney, and a main road that shakes with dust and lorries.

Если союз будет введен только перед последним однородным членом, перечисление окажется законченным и все высказывание станет более спокойным: It is full of dirty blank spaces, high black wails, a gas holder, a tall chimney and a main road that shakes with dust and lorries.

Можно было бы соединить эти же элементы попарно. Это привело бы к установлению какой-то общности между пустырями и черными стенами, с одной стороны, и газгольдером и фабричной трубой — с другой, подчеркнуло бы рельеф нарисованного автором индустриального пейзажа. Действительно, попарное соединение однородных членов используется для соединения близких по смыслу слов, противопоставления антонимов или слов, называющих очень далекие понятия. Это может создавать эффект очень широкого охвата понятий, а иногда неожиданности, т.е. обманутого ожидания.

Для того чтобы показать, какими сложными и многогранными могут быть функции союза, обратимся к очень трудному для декодирования стихотворению А. Маклиша You, Andrew Marvell. Это стихотворение начинается с союза and, и способность союза соотноситься с прошлым и настоящим одновременно создает здесь широкий философский, исторический и лирический фон. Заглавие говорит читателю о знаменитом поэте XVII века Эндрю Марвеле (1621—1678). Судя по тому, что обращение написано не в обычной форме посвящения (Она была бы То Andrew Marvell), поэт выбрал иронический разговорный тон. Чтобы понять, против чего Маклиш возражает, в чем он спорит с Марвелом, надо знать творчество Марвела, но попробуем сначала извлечь всю возможную информацию из самого стихотворения. Вот оно:

 

YOU, ANDREW MARVELL

 

And here face down beneath the sun

And here upon earth's noonward height

To feel the always coming on

The always rising of the night

 

To feel creep up the curving cast

The earthly chill of dusk and slow

Upon those under lands the vast

And ever-climbing shadows grow

 

And strange at Ecbatan the trees

Take leaf by leaf the evening strange

The flooding dark about their knees

The mountains of Persia change

 

And now at Kermanshah the gate

Dark empty and the withered grass

And through the twilight now the late

Few travellers in the westward pass

 

And Baghdad darken and the bridge

Across the silent river gone

And through Arabia the edge

Of evening widen and steal on

 

And deepen on Palmyra street

The wheel rut in the ruined stone

And Lebanon fade out and Crete

High through the clouds and overblown

 

And over Sicily the air

Still flashing with the landward gulls

And loom and slowly disappear

The sails above the shadowy hulls

 

And Spain go under and the shore

Of Africa the guilded sand

And evening vanish and no more

The low pale light across the land

 

Nor now the long light on the sea —

And here face downward in the sun

To feel how swift how secretly

The shadow of the night comes on...

 

Понять стихотворение с первого прочтения трудно, но музыкальность его, подчеркнутая ритмическим and, ощущается сразу. Понимание затруднено тем, что в произведении из девяти строф нет ни одного знака препинания, за исключением тире и многоточия в конце. Правда, ориентироваться помогает деление на строфы и все тот же союз and. Весь текст умещается в пределах одного предложения, у которого нет ни начала, ни конца. Это продолжение какой-то беседы, которая началась раньше и с которой нас связывает первое and. Движение, о котором говорит поэт, не обрывается, оно будет продолжаться и дальше, о чем говорит многоточие в конце. А девять строф — это кусок предложения — инфинитив to feel и связанная с ним серия однородных членов, синтаксическая конвергенция сложных дополнений в виде герундиальных, инфинитивных и причастных оборотов с аккузативом:

 

 

to feel the ... coming ... the ... rising of the night to feel creep up ... and ... grow and ... take ... change and ... dark empty ... and ... pass and ... darken and ... gone and ... widen and steal on and deepen ... and ... fade out and ... high ... overblown and ... flashing ... and loom and ... disappear ... and ... go under and... and ... vanish and no more ... and here ... to feel how ... the shadow of the night comes on.

 

Растянутый инфинитивный оборот с перечислением картин, которые видит поэт, создает захватывающую дух напряженность. Все перечисленные глаголы движения синтаксически связаны с существительными одной семантической группы: shadow, night, dusk, evening, dark и т.д.

Образ надвигающейся ночи слит с картинами далеких стран. Наше внимание привлекают звучные названия экзотических городов и стран: Экбатан (в Иране), Персия, Керманша (на западе Ирана), Багдад (в Ираке), Аравия, Пальмира (Сирия), Ливан, Крит, Сицилия, Испания. Мысленный взгляд читателя скользит по самым красивым местам земного шара с востока на запад, т.е. как бы вслед наступающей ночи. Но места эти не только ассоциируются с красотой южной ночи, они напоминают о древних культурах, сменявших друг друга. Движение, которое воспринимает читатель, — это грандиозное движение не только в пространстве, но и во времени сквозь тысячелетия.

Этой величественной красоты и не понимал Эндрю Марвел, с которым иронически спорит А. Маклиш. В известном стихотворении То His Coy Mistress Марвел призывает любимую спешить предаваться наслаждению, потому что за спиной своей он чувствует колесницу времени, несущую ночь и смерть.

 

Had we but world enough and time

This coyness, lady, were no crime...

But at my back I always hear

Time's winged chariot hurrying near.

 

У А. Маклиша наступление ночи не создает мрачного настроения благодаря солнечной рамке начала и конца, которая напоминает о том, что после ночи опять с востока придет день, что для человека, единого с тем миром, в котором он живет, эта смена дня и ночи прекрасна и бесконечна.

Союз and здесь ориентирует читателя в сложной синтаксической структуре, создает ритмичность, подчеркивает смену лаконичных и емких образов, и, наконец, союз помогает создать широкий философский, исторический и лирический фон и играет немалую роль в передаче глубокой философской концепции о связи времен и народов в споре с поэтом, жившим три века назад.

 


Поделиться:

Дата добавления: 2015-09-13; просмотров: 129; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав





lektsii.com - Лекции.Ком - 2014-2024 год. (0.007 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав
Главная страница Случайная страница Контакты