СПИНОЗА 647

единичных вещей с субстанцией, мыслимой в атрибуте мышления. С. утверждал, что в принципе одушевлены все вещи, хотя и в различной степени. Однако осн. свой­ство бесконечного разума — «познавать всегда всё ясно и отчётливо» (Избр. произв., т. 1, М., 1957, с. 108) — относилось у С. лишь к человеку.

Натуралистически рассматривая человека как часть природы, С. утверждал, что тело и душа взаимно неза­висимы вследствие онтологич. независимости двух атри­бутов субстанции. Это воззрение сочетается у С. с ма-териалистич. тенденцией в объяснении мыслит. дея­тельности человека: зависимость мышления человека от его телесного состояния обнаруживается, согласно С., на стадии чувств. познания. Последнее составляет первый род знания, наз. также мнением (opinio). Чувств. познание, по мысли С., часто ведёт к заблуждению; яв­ляясь неадекватным отражением объекта, оно вместе с тем заключает в себе элемент истины.

Рационализм С. с наибольшей силой проявился в противопоставлении им понимания (intellectio) как единств. источника достоверных истин — чувств. поз­нанию. Понимание выступает у С. как второй род поз­нания, состоящий из рассудка (ratio) и разума (intel-lectus), но часто эти понятия сливаются в последнем слове.

Достижение адекватных истин, возможное только на этой стадии, обусловливается тем, что человеч. душа как модус атрибута мышления способна постичь всё, что вытекает из субстанции. Оно возможно также в си­лу основоположного тезиса рационалистич. панло­гизма, отождествляющего принципы мышления с прин­ципами бытия: «порядок и связь идей те же, что доря-док и связь вещей» (там же, с. 407).

Третий род познания составляет интуиция, являю­щаяся фундаментом достоверного знания. Генетически учение С. об интуиции связано с учениями мистич. пан­теизма о «внутреннем свете» (как источнике непо-средств. общения с богом) и с учением Декарта об ак­сиомах «ясного и отчётливого ума» как фундаменте все­го знания. При этом интуиция истолковывается С. как интеллектуальная; она даёт познание вещей с т. зр. вечности — как абсолютно необходимых модусов еди-яой субстанции.

В антропологии С. отвергал идею свободы воли: во­ля совпадает у С. с разумом. Распространяя на человеч. поведение законы механистич. детерминизма, С. дока­зывал необходимый характер всех без исключения дей­ствий человека. Вместе с тем он обосновывал диалектич. идею о совместимости необходимости и свободы, выра­жающуюся понятием свободной необходимости (libera necessitas). Поскольку свобода отождествляется у С. с познанием, стремление к самопознанию становится у С. сильнейшим из человеч. стремлений. С. выдвинул по­ложение об интеллектуальной любви к богу (amor Dei intelleotualis) и идею вечности человеч. души, связан­ную с пантеистич. представлением о смерти человека как возвращении в единую субстанцию.

Филос. систему С. завершает этика. В центре его концепции секуляризованной морали — понятие «сво­бодного человека», руководствующегося в своей дея­тельности только разумом. Принципы гедонизма и ути­литаризма соединяются у С. с положениями аскетич. созерцат. этики.

Подобно другим представителям теории естеств. пра­ва и обществ. договора, С. выводил закономерности об­щества из особенностей неизменной человеч. природы и считал возможным гармонич. сочетание частных эго-истич. интересов граждан с интересами всего общества.

Пантеистическая по своему облику философия С. за­ключала в себе глубоко атеистич. содержание. Преодо­ление С. концепции двойственной истины дало ему воз­можность заложить основы науч. критики Библии.