ИМЯСЛАВИЕ

Разновидность "катакомбного" христианства XX в., к-рое жестоко преследовалось церк. и светскими властями. Возникло в 1912 г. в рус. Пантелеймоновом монастыре на Афоне под руководством иеросхимонаха Антония Булатовича (1870— 1919), духовного сына о. Иоанна Кронштадтского. В вероучительном плане И. вполне церковно: представители его развивали давнюю православную традицию обожествления Имени Божия Иисуса Христа, связывая с ним проявление в мире божественной энергии.

И. полагали, что человек как существо греховное должен славить не Бога, а Его имя. Опираясь на традиции исиха́стов [приверженцев мистико-аскетического течения в восточном монашестве, основными представителями которого были византийский богослов Григорий Палама (1296—1359), Николай Кавасила (ок. 1320 — ок. 1391 г.), Григорий Синаит (60-е годы XIII в. — 40-е годы XIV в.)], И. считали, что необходимым условием для достижения спасения является непрестанное произнесение молитвы Иисусовой ("Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго") — т. наз. "умное делание".

Противостояли имяславцам т. н. имяборцы, не признававшие ни божественности Имени, ни тесной связи с ним православных святынь. Среди имяборцев находились известные церк. деятели, члены святейшего Синода архиепископы Никон (Рождественский) и Антоний (Храповицкий).

Имяславцы обвинялись в уклонении от ортодоксии, в еретическом поклонении Имени как Богу. В поддержку имяслав-цев выступали священники и богословы епископ Феодор (Поздеевский), Павел Флоренский, М.Д. Муретов, С.Н. Булгаков, М.А. Новоселов, Вл.А. Кожевников, защищавшие И. как церк. учение. "...Учение имя-поклонников о Божественности Имен Божиих, - писал Флоренский, - есть не что иное, как частный случай общего Церковного учения о Божественности всякой энергии Божи-ей"

В теорет. дискуссии спор этот так и не был решен. Разгромленные с применением вооруженной силы, имяславцы были выселены с Афона и рассеяны по разным монастырям. Часть их оказалась на Кавказе, другие - в Воронежской и Тамбовской губ. Потом их в течение многих лет "опекали": сперва представители царской охранки, а позднее ЧК - ГПУ -НКВД. Разгромом и высылкой монахов скандальное дело это, однако, не закончилось. Поскольку в церк. споре вопрос об энергийном характере имени решен не был, то дискуссия перешла в иную, метафиз., филос. плоскость. Не случайно афонских имяславцев поддержали моек, религ. философы Флоренский, Булгаков и Эрн, для к-рых спор имяславцев с имяборцами на Афоне был, по существу, борьбой православных святынь и лжесвятынь. «Если вплотную сказать себе, что легкомысленное призывание Имени Божия, - писал Флоренский, - не имеет онтологической силы, если в самом деле до конца додумать утверждение тех, кто видит в таком призывании "слово, и только слово", то это бы значило вообще уничтожить возможность таинства, молитвы, всего культа и, под покровом благочестия, предаться самому необузданному позитивизму» (Богословские тр. М., 1977, сб. 17, с. 189). Неизбежным следствием этого стало бы. по его мнению, полное разрушение "всего церковного строя" (там же).

Теоретическому оправданию И. во многом посвятили себя Флоренский, Булгаков и их молодой ученик А.Ф. Лосев. Им удалось показать не только церк. характер И., но и его тесную связь с жизнью. Развивая идеи имяславцев, Флоренский, Булгаков и Лосев способствовали рождению в России новой отрасли фи-лос. знания, даже целого направления - философии имени.

Спустя дестятилетия, уже после кончины Лосева, были опубликованы его ранние тезисы об И., раскрывающие суть давнего спора:

1. Имя Божие – энергия сущности Божией.

2. Имя Божие, как энергия сущности Божией, неотделимо от самой сущности и потому есть сам Бог.

3. (О символической природе имен Божиих).Имя Божие есть сам Бог, но Бог сам – не имя; Бог (...) выше всякого имени и выше познания человеческого и ангельского; ...имена Божий суть живые символы являющегося Бога, т.е. суть сам Бог в своем явлении твари.

4. Имя Божие - не есть звук и требует боголепного поклонения.

5. В имени Божием - встреча человека и Бога; ...действенное имя Божие - двуприрод-но, поскольку участвует тут и энергия человека; произносимое имя - место встречи Божественных и человеческих энергий" (Контекст-90. М, 1990, с. 15-17).

ИМЯСЛАВИЕ, имеславие — направление в русском православном богословии и монашеской практике нач. 20 в. Поводом к его возникновению послужил серьезный богословский спор (“Афонская смута”), вызванный публикацией в 1907 книги схимонаха Илариона “На горах Кавказа. Беседа двух старцев подвижников о внутреннем единении с Господом чрез молитву Иисус Христову, или Духовная деятельность современных пустынников”, представляющей собой описание особого состояния верующего во время Иисусовой молитвы. Сущность полемики восходит к паламитским спорам 14 в. о природе Фаворского Света и православному учению об энергиях: речь шла о том, является ли Имя Божие Божественной сущностью или Божественной энергией, илине является ни тем и не другим, а есть чисто человеческое именование, и любое обожествление имени суть идолопоклонническая ересь. Выразителем первой точки зрения и апологетом имяславия стал иеросхимонах русского Пантелеймонова монастыря на Афоне Антоний (Булатович), утверждавший, что “всякое Имя Божие, как истина богооткровенная, — есть Сам Бог”. Противоположное мнение, или имяборчество, поддержанное архиепископами Антонием (Храповицким) и Никоном (Рождественским), а также профессором С. В. Троицким, впоследствии стало точкой зрения Св. Синода (Синодальное послание от 18 мая 1913). Официально имяславческое движение было объявлено ересью, однако полемика получила значительный резонанс в духовно-интеллектуальной жизни России: сторонниками имяславия были о. Иоанн Кронштадтский, архиепископ Феофан (Быстров), о. Павел Флоренский, М. А. Новоселов, Ф. Д. Самарин, С. Н. Булгаков, А. Ф. Лосев, В. Ф. Эрн и др. Богословский спор способствовал возникновению особого направления в русской философии — философии имени.

А. И. Резниченко

Владимир (Герман Вольдемар) Яковлевич Пропп (16 [28] апреля 1895, Санкт-Петербург — 22 августа 1970, Ленинград)[2] — выдающийся российский и советский учёный, филолог-фольклорист[1]. Владимир Пропп получил мировое признание[1], является основоположником сравнительно-типологического метода в фольклористике[1], одним из основоположников современной теории текста[1]. Современные структуралисты считают Владимира Яковлевича Проппа одним из своих предшественников [1].

Родился 16 (28) апреля 1895 года в Санкт-Петербурге в семье поволжских немцев. Отец — Яков Филиппович Пропп (1858—1919), зажиточный поволжский крестьянин, родившийся в селе Гуссенбах (ныне — село Линёво, Волгоградская область).

В 1914—1918 гг. изучал русскую и германскую филологию на филологическом факультете в Петроградском университете. Впоследствии преподавал немецкий язык в вузах Ленинграда. В годы Первой мировой войны добровольно работал в лазарете санитаром, а затем братом милосердия.

В послереволюционные годы, в период Гражданской войны и несколько позже (с 1917 по 1929 г.) семейство Пропп проживало в своём доме на хуторе Рrорр[1][3]. За это время Владимир Яковлевич был в отцовском имении несколько раз. В конце 1918 года навестил больного отца[1], в марте 1919 года приехал уже на похороны Якова Филипповича, после чего на некоторое время остался здесь и работал на поле[1], вместе со своими родственниками, потом устроился школьным учителем в деревню Голый Карамыш[1], находящуюся за 70 километров от хутора. Затем В. Я. Пропп вернулся в Петроград. Летом 1923 года он приезжал в бывшее имение с женой[1]. 20 декабря 1929 года в немецкой колонии Гуссенбах Медведицкого кантона происходило раскулачивание [1]. По акту, составленному ударной бригадой при Гуссенбахском сельском Совете, имущество Анны Фридриховны Пропп было передано в колхоз им. Сталина [1].

С 1932 года В.Я. Пропп преподавал и вёл научную работу в Ленинградском университете (ЛГУ). В 1937 года стал доцентом, с 1938 года — профессор ЛГУ, последовательно на кафедрах романо-германской филологии, фольклора и, вплоть до 1969 года, русской литературы; в 1963—1964 гг. занимал должность исполняющего обязанности заведующего кафедрой.

С 1949 года по 1952 год преподавал на кафедре этнографии и антропологии исторического факультета.

Скончался В. Я. Пропп в Ленинграде, в возрасте 75 лет, 22 августа 1970 года. Похоронен в том же городе, на Северном кладбище.

Научная деятельность

Cамая известная работа учёного — «Морфология сказки» (Ленинград, 1928). Пропп выделяет повторяющиеся постоянные элементы — функции действующего лица (всего 31), положив начало структурно-типологическому изучению нарратива. Работа Проппа оказала значительное влияние на развитие структуралистских исследований мифологических, фольклорных, литературных текстов.

В работе «Исторические корни волшебной сказки» (Ленинград, 1946) Пропп развивает гипотезу, разработанную Сентивом. Пропп видит в народных сказках напоминание о тотемических ритуалах инициации. Совершенно очевидно, что структура сказок имеет характер инициации. Но вся проблема в том, чтобы выяснить, описывает ли сказка систему обрядов, относящихся к какой-либо определённой стадии культуры, или же её сценарий инициации оказывается «воображаемым», в том смысле, что он не связан с каким-то историко-культурным контекстом, но выражает скорее внеисторическое архетипическое поведение психики. В качестве примера Пропп обращается к тотемическим инициациям; этот тип инициации был категорически недоступен для женщин, но основным персонажем славянских сказок оказывается как раз женщина: старая ведьма, Баба-Яга. Впрочем, Баба-Яга выступает в роли посвящающего старшего с точки зрения гипотезы о обрядовом происхождении сказки. А посвящающий, хотя всегда являлся мужчиной, имел символические признаки обоих полов, или даже только женские[4].

Иначе говоря, в сказках нет точного напоминания о какой-либо определенной стадии культуры: здесь смешиваются и сталкиваются друг с другом различные исторические циклы и культурные стили. Здесь сохранились только образцы поведения, которые могли существовать во многих культурных циклах и в разные исторические моменты.

Подтверждением предположения о происхождении сказок из устных преданий, рассказываемых при инициации, служит схожесть мотивов и функций персонажей в сказках самых разных народов. Кроме того, Пропп приводит этнографические данные, показывающие процесс разложения древней тотемической религии и превращения сакральных некогда устных преданий в сказки. Рассматривая этносы, ещё не расставшиеся с тотемизмом (и не имеющие сказок как таковых), находящие в процессе его разложения и современные сказки «культурных» народов, Пропп приходит к выводу о единстве происхождения волшебной сказки.

Другой работой В. Я. Проппа является монография «Русские аграрные праздники», где автор, на основании огромного фольклорного материала, указывает на аграрный (земледельческий) характер многих славянских праздников и верований, таких как Масленица, Семик, базисом для которой во многом послужила работа Дж. Фрэзера «Золотая ветвь»[5].

Действующие лица сказки:

1. Вредитель (антагонист)

2. Даритель (снабдитель)

3. Волшебный помощник

4. Царевна (искомый персонаж) и ее отец

5. Отправитель

6. Герой

7. Ложный герой

Составляющие волшебной сказки:

0. Начальная ситуация

1. Завязка

а. запрет

б. отлучка

в. нарушение запрета

г. выведывание вредителем информации о герое

д. обман

е. герой реагирует на предложение вредителя

ё. вредительство

ж. недостача

2. Кульминация

з. отправка героя из дома

и. первая функция дарителя

к. реакция героя

л. овладевание волшебным средством

м. перемещение к месту назначения

н. борьба с вредителем

о. победа над вредителем

п. клеймение, отметка героя

р. ликвидация беды или недостачи

3. Развязка

с. возвращение героя

т. преследование героя

у. спасение героя

ф. неузнанное прибытие

х. необоснованные притязания ложного героя

ц. трудная задача

ч. решение задачи

ш. узнавание героя

щ. обличение ложного героя

э. трансфигурация

ю. наказание ложного героя или вредителя

я. свадьба и воцарение