НОЧНОЙ НАЛЕТ

Надеюсь, уж этому-то вы не поверите? — вскричал Риччио, когда они обнаружили каракули Виктора на стене пустого клозета. — Надо немедленно снова его изловить!

— Да? А как? — поинтересовался Моска, разглядывая вскрытый замок туалетной двери. Потом заметил радио, аккуратно поставленное на одеяле, служившем их узнику постелью. Приемник был собран. Полностью. Ни одной детали рядом не осталось. Моска подошел и принялся крутить ручки, пока остальные все еще разглядывали послание Виктора.

— Нам ничего другого не остается, кроме как поверить тому, что тут написано, — сказала Оса. — Или тебе, Риччио, охота сейчас же отправиться на поиски нового жилища?

— А кража, а уговор с графом — про это все прикажешь забыть? Только потому, что дядя сыщик так сказал?

— Вовсе нет. Но про кражу он так и так узнает, только когда дело будет уже сделано. А мы тогда уже денежки получим и по-быстрому смоемся. Куда-нибудь.

— Куда-нибудь, — повторил Риччио, задумчиво глядя на каракули Виктора. Потом решительно повернулся и молча направился к дверям кинозала.

Оса хотела последовать за ним, но Проспер задержал ее.

— Погоди-ка, — сказал он. — Вы все еще хотите выкрасть крыло? Вы что, все еще не поняли? Сципио в жизни ничего не крал и никуда не лазил!

— А кто говорит про Сципио? — Оса скрестила руки. — Мы без Сципио все это дело провернем. Теперь-то уж и подавно. На что нам прикажешь жить, если Король воров не будет больше приносить добычу, а этому, надо понимать, теперь конец, верно? Графу, думаю, совершенно все равно, кто ему это крыло раздобудет. А когда мы пять миллионов получим, нам уже никто не будет нужен: ни взрослые, ни Король воров, никто. Быть может… — Оса еще раз внимательно изучила послание Виктора, — быть может, нам уже завтрашней ночью все это проделать надо. Чем раньше, тем лучше. Ты-то что решил? Может, все-таки пойдешь с нами?

— А что будет с Бо? — Проспер посмотрел на нее и покачал головой. — Нет. Если вам так приспичило башкой рисковать, дело ваше. Желаю удачи. Но я в этом не участвую. Через два дня моя тетушка приезжает в Венецию. К этому времени мы с Бо должны убраться из города. Попробуем на какой-нибудь корабль прошмыгнуть. Или на самолет… На что угодно, лишь бы подальше отсюда. Другим-то удается… Совсем недавно, несколько дней назад, в газетах как раз про такое писали.

— Да, и я ругаю себя, что вам это прочла. Неужели ты не понимаешь? — Голос Осы зазвенел от гнева, но в глазах у нее стояли слезы. — Это же куда опасней, чем в чужой дом залезть! К тому же мы ведь все теперь вместе, ты, и Бо, и Риччио, и Моска, и я. Мы же теперь как одна семья, особенно после…

— Эй, люди, подите-ка сюда! — закричал Моска из мужского туалета. — Похоже, этот сыщик и вправду починил нам радио. Даже кассетник и тот работает.

Но Оса и Проспер ему не ответили.

— Обдумай все еще раз, — сказала Оса, и в голосе ее было столько мольбы, что Просперу стало больно. — Пожалуйста! — Тут она отвернулась и вслед за Риччио выбежала в зал.

Ужина сегодня не было. Никому не хотелось есть. Только Бо в компании своих котят, которые, радостно урча, подбирали все, что он ронял на стол и на пол, слопал две тарелки кукурузных хлопьев с молоком. Моска к ужину вообще не появился. Прихватив удочку и приемник, он отправился на берег канала, к своей лодке, которая лежала на берегу и все еще срочно нуждалась в покраске. Риччио так глубоко зарылся в свой спальный мешок, что даже ершистой макушки не было видно, а Проспер тщетно пытался прогнать из головы все мучительные мысли, отдирая лепешки голубиного помета с сидений кресел и с пола. Графская голубка придирчиво наблюдала за этой его деятельностью. Склонив головку набок, она сидела в своей корзинке и не спускала с него зорких глаз. Оса, устроившись на матрасе, читала один из детективов, позаимствованных с полки Виктора, пока не заметила, что уже в третий раз читает одну и ту же страницу, после чего захлопнула книгу и, ни слова не говоря, принялась помогать Просперу. Когда Бо устал, она прочла ему на ночь очередную сказку и в итоге сама заснула с ним на руках. Риччио сладко посапывал среди своего плюшевого зверинца, когда Проспер залез под одеяло, и только Моска все еще упоенно рыбачил. Какое-то время Проспер лежал, не засыпая, он раздумывал о честном слове и вранье, об отцах и тетях, о дружбе, о доме и о бездомных слепцах на улице. Он повернулся на бок и долго смотрел на Осу и Бо, которые спали, тесно прильнув друг к дружке, на Риччио, который свернулся клубочком в своем спальном мешке и только что не мурлыкал, и Просперу было так хорошо здесь, так уютно — даже несмотря на все злоключения этого треклятого дня. Но едва он повернулся к своим товарищам спиной, как на него навалилась темнота и с такой силой стала душить его своими черными когтями, что он почувствовал себя совсем потерянным и от страха и тоски с головой зарылся под подушку.

Когда он наконец заснул, ему приснилось, будто они с Бо опять в поезде, которым они до Венеции добирались. Они искали место, но всякий раз, когда они открывали дверь купе, на диване в глубине сидела Эстер. Они с Бо мчались по бесконечным вагонным коридорам, открывали все новые и новые двери, но за каждой их поджидала Эстер и сразу же норовила схватить Бо. Проспер слышал, как колотится сердце, слышал и сдавленный крик Бо, но не мог разобрать, что кричит братишка. Казалось, он удаляется все дальше, хотя Проспер по-прежнему чувствовал его ручонку в своей. А потом вдруг путь им преградил Виктор. И когда Проспер повернул обратно и в отчаянии распахнул ближайшую дверь, за ней ничего не оказалось, только мрак, студеная, черная, зловещая, бездонная темень, и не успел он отпрянуть, как тут же полетел вниз. И Бо с ним уже не было.

Мокрый от пота, он с криком проснулся. Вокруг была тьма. Тьма и холод. Но конечно, не такая стужа, как во сне. Проспер нащупал фонарик, который всегда лежал у него под подушкой, и включил его. На матрасе Осы было пусто. Ни ее, ни Бо не было. Проспер испуганно вскочил, подбежал к матрасу Риччио и раскрыл его спальный мешок. Никого — только плюшевые зверушки. А на одеяле Моски только его приемник.

Они ушли. Все. И Бо с собой взяли.

Проспер мгновенно понял, где они. Тем не менее, спотыкаясь в темноте, он все-таки добрел до шкафа, где Моска держал все, что они приготовили для ограбления: канат, чертежи, сосиски для собак, черный гуталин, чтобы вымазать себе лица, — ничего этого в шкафу не оказалось.

«Да как же они Бо взяли! — в отчаянии думал Проспер, лихорадочно одеваясь. — Как могла Оса такое допустить?! »

Высокая луна безмолвно сияла над городом, когда Проспер, спотыкаясь спросонок, вышел из кинотеатра. Пустынные в ночи, простирались перед ним переулки, а над каналами серо-белыми клочьями стелился туман.

Проспер побежал. Его дробные шаги отдавались по мостовой таким гулом, что он сам испугался. Надо догнать ребят, прежде чем они через стену полезут, прежде чем в дом заберутся. В голове у него роились жуткие картины: полицейские тащат брыкающегося Бо, выводят Осу и Моску, хватают за короткую щетину Ежика…

На мосту Академии от ночной сырости было скользко, и на самой середине, над черной гладью воды, нога у Проспера поехала, и он брякнулся, сильно расшибив коленку. Морщась от боли, он с трудом встал, но все-таки побежал дальше, вперед и вперед, по пустынным площадям, мимо церквей и колоколен, черными шпилями упирающихся в бездонное ночное небо. В иные, совсем уж страшные минуты ему казалось, будто он вовсе выпал из времени. Сейчас, без людей, город казался совсем древним, просто вечным. Когда он добежал до «Кулачного моста», он уже совсем задыхался.

Отчаянно пыхтя, забрался он по ступенькам и, опершись на перила, смотрел сейчас на выбитые в камне отпечатки человеческих ног. Риччио рассказывал ему, что прежде на этом мосту каждый год проходили кулачные бои между бойцами восточной и западной части города. Бои были кровавые и заканчивались, как правило, в воде. А отпечатками было помечено, где бойцам полагалось в начале боя стоять.

Хватая ртом воздух, на ватных ногах Проспер тем не менее побежал дальше. Еще только один переулок, и вот он уже, пошатываясь, вывалился на площадь Кампо Санта-Маргарита. Дом Иды Спавенто находился с правой стороны, почти в конце площади. Света ни в одном из окон не было. Проспер добежал до парадного и прислушался. Тихо. Никого. Так тут и не должно быть никого! Они же собирались через садовую ограду лезть! Проспер попытался выровнять дыхание. Если бы еще вход в переулок, откуда в сад попадать, не выглядел так жутко! С каменной надвратной арки на Проспера пялились какие-то рожи, а когда месяц вдруг выплыл из облаков и облил все своим серебристым сиянием, ему показалось, будто физиономии оживают и корчат гримасы. Тут уж Проспер просто зажмурился и пошел вперед вслепую, придерживаясь холодной, влажной стены рукой.

Несколько шагов в эту зловещую черную тьму — и уже снова вокруг посветлело. Садовая ограда Каза Спавенто серой лентой тянулась против тесно поставленных домов на противоположной стороне переулка, и на этой стене сидела верхом чья-то темная фигура. Завидев ее, Проспер испытал одновременно гнев и облегчение.

— Где Бо? — выпалил он, пошатываясь и держась за бока, в которых отчаянно резало от долгого бега. — Зачем вы его взяли? Сейчас же пришлите его ко мне.

— Успокойся! — прошипела сверху Оса. — Никто его не брал! Он сам потихоньку за нами увязался. А когда мы хотели отправить его назад, сказал, что разбудит своим криком всю Кампо Санта-Маргарита, если мы не поможем ему перелезть через стену. Что нам оставалось делать? Ты же знаешь, какой он бывает упрямый.

— Он уже там? — Проспер чуть не задохнулся от страха.

— Лови! — Оса бросила ему канат. Не долго думая, Проспер ухватился за конец и, ловко перехватывая канат руками, забрался к ней. Когда он наконец оказался рядом, Оса, ни слова не говоря, подтянула канат наверх, перебросила его на другую сторону и помогла ему спуститься в сад. Стена была высокая и шершавая, так что Проспер успел ободрать себе коленки, да и руки тоже. Когда он достиг подножия стены, во рту у него пересохло от страха. Оса сбросила канат вниз и спрыгнула к нему.

Сухая палая листва шуршала у них под башмаками, когда мимо по-зимнему голых клумб и пустых цветочных вазонов они, крадучись, подходили к дому. Моска и Риччио уже возились с дверью в кухню. Смуглого Моску в темноте и так было почти не видно, а Риччио вымазал себе лицо ваксой, как и Оса. Завидев Проспера, Бо испуганно юркнул за спину Моски.

— Надо было оставить тебя у Эстер, — зашипел на него Проспер. — Черт возьми, Бо, что все это значит?

Бо закусил губу, вот-вот готовый расплакаться.

— Я хотел вместе со всеми, — пробубнил он.

— Мы оба сейчас же уходим отсюда, — тихо сказал Проспер. — Пошли. — И он попытался вытянуть Бо из-за спины Моски, но малыш ловко вывернулся у него из-под рук.

— Нет, я останусь! — крикнул он, да так громко, что Моска в ужасе зажал ему рот рукой.

Риччио и Оса, замерев, смотрели на окна верхних этажей, однако там по-прежнему было темно.

— Оставь его, Проспер, пожалуйста! — взмолилась Оса. — Вот увидишь, все обойдется.

Моска медленно убрал руку со рта малыша.

— Только попробуй еще раз вякнуть! — тихо предупредил он. — Я думал, я тут помру от страха.

— А собаки там? — спросил Проспер. Оса покачала головой.

— Во всяком случае, пока что мы их не слышали, — прошептала она.

Риччио со вздохом снова встал на колени перед дверью. Моска светил ему фонариком.

— Черт, замок проржавел весь, вот язычок и не отодвигается, — пропыхтел Риччио.

— Ах вот почему им щеколда не нужна, — догадался Моска.

Оса приблизилась к Просперу, который, прислонясь спиной к стене чужого дома, в тоске смотрел на луну.

— Тебе не обязательно с нами идти, — прошептала она. — Я сама за Бо послежу.

— Если пойдет Бо, то и я пойду, — ответил Проспер.

В немой мольбе закатив глаза к небу, Риччио налег на дверь — и та подалась. Вместе с Моской они первыми проскользнули внутрь, за ними устремился Бо, потом Оса. Только Проспер пару секунд помедлил, но потом последовал за ними.

Тишина и шорохи незнакомого дома обступили их со всех сторон. Где-то тикали часы, тихо урчал холодильник. Замирая от страха, стыда и любопытства, они двинулись вперед.

— Дверь закройте, — шепотом скомандовал Моска.

Лучом своего фонарика Оса обшарила стены. Ничего особенного на кухне у Иды Спавенто не было, кухня как кухня. Кастрюли, сковородки, склянки с пряностями, кофеварка-эспрессо, большой стол, несколько стульев.

— Кого-нибудь оставим тут на стреме стоять? — тихо спросил Риччио.

— Да зачем? — Оса отворила дверь в прихожую и прислушалась. — Если полиция нагрянет, вряд ли они через садовую ограду сюда полезут. Иди ты первым, — шепнула она Моске.

Моска кивнул и проскользнул в дверь. Она, как и было обозначено на чертеже, выводила в узкую прихожую, а уже через несколько метров они набрели и на лестницу, что вела наверх. Вдоль лестницы были развешаны маски, при свете карманного фонарика смотреть на них было жутковато. Одна была похожа на ту, что всегда носил Сципио.

Лестница обрывалась прямо перед дверью. Моска слегка ее приоткрыл, прислушался, а потом знаком позвал за собой остальных. Они очутились в прихожей второго этажа, которая была чуть просторней, чем на первом, и освещалась приглушенным сиянием двух потолочных светильников. Где-то ровным гулом гудело отопление, в остальном же было тихо. Когда они проходили мимо лестницы, что вела на третий этаж, Моска предостерегающе приложил палец к губам. Все с тревогой глянули на эти узкие, убегающие вверх ступеньки.

— Может, вообще никого нет дома, — прошептал Моска. Дом со всеми этими темными, пустыми комнатами казался вымершим. За первыми двумя дверями находились ванная и крохотная кладовка, Моска знал это по чертежу, который они получили от графа. — Сейчас будет поинтересней, — прошептал он, когда они остановились перед третьей дверью. — Здесь гостиная должна быть. А что, если синьора Спавенто крыло прямо над диваном повесила? — И он собрался было уже нажать дверную ручку, как вдруг дверь отворилась изнутри.

Моска чуть не повалился на товарищей, столь испуганно отпрянул он назад. Однако в двери стояла вовсе не Ида Спавенто, а… Сципио.

Тот самый Сципио, которого они так хорошо знали: все та же маска, те же сапоги на высоченных каблуках, длиннополый черный сюртук и темные кожаные перчатки.

На лице Риччио все еще было написано изумление, зато взгляд Моски мгновенно посуровел.

— Ты-то что здесь делаешь? — зашипел он на Сципио.

— Нет, это вы что здесь делаете? — зашипел тот в ответ. — Это мой заказ!

— Да заткнись ты! — И Моска толкнул его в грудь, да так сильно, что Сципио попятился. — Враль поганый! Хорошо же ты нас подурачил! Король воров! Для тебя это, наверно, игра в приключения, но нам-то деньги нужны, ясно? А значит, это мы украдем для графа крыло. Ну, говори, оно здесь?

Сципио только пожал плечами. Моска бесцеремонно убрал его с дороги и, шагнув в комнату, скрылся в темноте.

— Как ты вообще сюда пробрался? — тем временем наседал на Короля воров Риччио.

— Не так уж это трудно, иначе бы и вас здесь не было, — съязвил в ответ Сципио. — И повторяю еще раз: крыло графу отнесу я. Только я. Вы получите свою долю, как и обычно, но сейчас проваливайте.

— Это ты проваливай, — рыкнул Моска, снова возникая из темноты. — А то мы папеньке твоему расскажем, как его чистюля-сыночек по ночам по чужим домам шастает. — Голос его зазвучал столь грозно, что Оса поспешила встать между спорщиками.

— Прекратите немедленно! — шикнула она. — Или вы забыли, где находитесь?

— А ты, король липовый, вообще ничего не сможешь графу передать, — с ненавистью прошептал Риччио. — Ты даже весточку послать ему не сможешь, голубка-то у нас.

Сципио даже губы закусил от досады. О почтовом голубе он, видимо, не подумал.

— Пошли, — шепотом скомандовал Моска, не удостаивая Сципио даже взглядом. — Дальше надо искать. Мы с Проспером берем на себя левую дверь, Риччио и Оса правую.

— И не вздумай путаться у нас под ногами, Король воров! — добавил Риччио.

Сципио не ответил. Просто стоял и смотрел им в спины. Моска, Риччио и Оса уже скрылись за дверями, когда Проспер на пороге еще раз оглянулся. Сципио все еще стоял на месте в полной неподвижности.

— Иди домой, Сцип, — тихо сказал Проспер. — Они все обижены на тебя. И довольно сильно.

— Очень сильно, — добавил Бо, глядя на Сципио с тревогой и сочувствием.

— А вы? — спросил Сципио. И, видя, что Проспер медлит с ответом, резко повернулся и побежал к лестнице, что вела наверх.

— Вы только посмотрите, — прошептал Моска, когда Проспер подтолкнул Бо в открытую дверь. — На чертеже-то было написано «Лаборатория», и я все спрашивал себя, что бы это могло значить. А это фотолаборатория. Со всеми прибамбасами. — Он в восхищении обшаривал лучом фонарика все помещение.

— Сцип наверх пошел, — сообщил Проспер.

— Что? — не поверив, переспросил Моска и тут же испуганно обернулся, услышав, как кто-то входит в дверь, — но это были только Риччио и Оса.

— В столовой крыла тоже нет, — прошептала Оса. — Как тут у вас?

— Сципио наверх пошел, — прошипел Моска. — Надо идти за ним.

— Наверх? — Риччио провел рукой по своим взъерошенным волосам. Как раз этого они больше всего и боялись: что придется подниматься наверх, где ничего не подозревающая хозяйка дома мирно спит в своей постели.

— Крыло должно быть там, — убежденно прошептал Моска. — И если не поторопимся, Король воров завладеет им раньше нас!

Они стояли в темной лаборатории и нерешительно переглядывались.

— Моска прав, — проговорила наконец Оса. — Хоть бы только та лестница не скрипела, как эта.

И тут внезапно вспыхнул свет. Красный свет.

Ребята в ужасе обернулись. В двери кто-то стоял, женщина в теплом зимнем пальто, с охотничьим ружьем в руке.

— Вы уж извините, — сказала Ида Спавенто, направляя ружье на Риччио, поскольку он стоял ближе всех. — Разве я вас приглашала?

— Пожалуйста! Пожалуйста! Только не стреляйте! — залепетал Риччио, поднимая руки вверх.

Бо тут же юркнул за спины Проспера и Осы.

— О-о, вообще-то я не собираюсь стрелять, — сказала Ида Спавенто. — Но, надеюсь, вы не станете обижаться на меня за то, что, заслышав в доме чей-то шепот, я на всякий случай вооружилась. Раз в кои-то веки решила вечером выйти — и что же я застаю по возвращении? Шайку малолетних воришек, что расхаживают по моему дому с фонариками. Скажите спасибо, что я сразу полицию не вызвала.

— Пожалуйста, не надо звонить в полицию! — взмолилась Оса. — Пожалуйста, не надо!

— Ну, может, и не позвоню. Вид у вас не слишком-то опасный. — Ида Спавенто опустила ружье, достала из кармана пальто пачку сигарет и сунула одну себе в рот. — Что, фотоаппараты мои приглянулись? Так на улице их красть куда легче…

— Да нет… Мы не хотели брать ничего ценного, синьора, — запинаясь, пробормотала Оса. — Правда нет.

— Ах нет? Тогда что же?

— Крыло, — с трудом вымолвил Риччио. — Оно же всего лишь деревянное. — Он все еще стоял с поднятыми руками: ствол ружья хотя и смотрел теперь вниз, но был направлен как раз на его ноги.

— Крыло? — Ида Спавенто прислонила ружье к стенке за дверью.

Со вздохом облегчения Риччио опустил руки, а Бо осторожно выбрался из-за спины Проспера.

Завидев его, Ида Спавенто недоуменно нахмурилась.

— Смотри-ка, да тут еще один, — проговорила она. — Сколько же тебе лет? Пять? Или шесть?

— Пять, — пробубнил Бо, глядя на нее исподлобья.

— Пять! Матерь Божья! У вас и вправду очень уж молодежная воровская шайка. — Она прислонилась к двери, пристально разглядывая их всех по очереди. — Так что же мне с вами делать? Вламываетесь в дом, хотите меня ограбить… А что вы знаете об этом крыле? И кто вам рассказал, что оно у меня есть?

— Так, значит, крыло все-таки у вас? — Риччио смотрел на нее во все глаза.

Ида Спавенто не ответила.

— Зачем оно вам? — повторила она, стряхивая пепел с сигареты.

— Нам заказали его украсть, — промямлил Моска. Ида Спавенто посмотрела на него недоверчиво:

— Заказали? Кто же?

— Этого мы вам не выдадим, — произнес голос у нее за спиной.

Вздрогнув от неожиданности, Ида Спавенто обернулась. Но прежде чем она успела понять, что к чему, Сципио схватил ее ружье и направил ствол на хозяйку дома.

— Сципио, что ты делаешь! — в ужасе крикнула Оса. — Поставь сейчас же ружье на место!

— Крыло у меня! — объявил Сципио, даже не подумав опустить ружье. — Наверху в спальне висело. А теперь пошли, сматываемся.

— Сципио? А это еще кто такой? — Затоптав сигарету, Ида Спавенто скрестила руки на груди. — Что-то многовато у меня сегодня ночью незваных гостей. Интересная маска у тебя, мой хороший, у меня примерно такая же есть, правда, для грабежа я ей не пользуюсь. А теперь не дури и поставь ружье.

Сципио отступил на шаг.

— Вокруг этого крыла столько всяких удивительных историй, — продолжала Ида Спавенто. — Ваш заказчик вам их не рассказывал?

Сципио, казалось, вообще ее не слышит.

— Если вы сейчас же не пойдете, я один уйду! — крикнул он остальным. — С крылом! И деньги с вами делить не буду. — Ружье так и ходило ходуном в его руках. — Ну, идете вы, наконец?!

В этот миг Ида Спавенто решительно шагнула к нему, схватилась за ствол и одним рывком выдернула ружье у него из рук.

— Ну, довольно! — сказала она резко. — Эта штука все равно не стреляет. А теперь верни-ка мне крыло.

Оказалось, Сципио завернул крыло в одеяло и, когда заслышал внизу голоса, припрятал его в ванной рядом со спальней синьоры Спавенто.

— Мы бы его взяли! — процедил он сквозь зубы, кладя сверток к ногам хозяйки. — Если бы эти идиоты не стояли, как истуканы. — И он презрительно глянул на остальных ребят, кучкой сгрудившихся у входа в лабораторию. Только Риччио сокрушенно опустил голову. Остальные смотрели на Сципио враждебно.

— Заткнись лучше, понял! Ты, видать, совсем рехнулся, — гаркнул на него Моска. — Ружьем тут размахался…

— Я бы не стал стрелять! — заорал в ответ Сципио. — Я же хотел только, чтобы мы деньги получили. Да я бы вам же все отдал! Ты же сам сказал, вам деньги нужны.

— Деньги? Ах, ну да, конечно. — Ида Спавенто присела на корточки и развернула одеяло. — Сколько же, позвольте спросить, ваш заказчик обещал вам заплатить за мое крыло?

— Много, очень много, — ответила Оса.

Она нерешительно подошла к хозяйке дома. Вот оно, крыло, лежит. Прямо у нее под ногами. Белая краска поблекла и потрескалась, точно так же, как и на крыле с фотографии, которую дал им граф. Однако золотых блесток на этом крыле было гораздо больше.

— Скажите мне его имя. — Ида Спавенто снова завернула крыло в одеяло и встала, прижимая сверток к груди. Теперь от крыла был виден только кончик. — Вы называете мне имя вашего заказчика, а я вам расскажу, почему он готов выложить кучу денег за какую-то деревяшку.

— Да не знаем мы его имени, — выдавил Риччио.

— Он графом себя называет. — Моска сам не понял, почему эти слова так легко сорвались у него с губ. За это Сципио наградил его взглядом, полным презрения и ненависти. — Ты-то что пялишься, Король воров? — вскинулся Моска. — Почему ей об этом не сказать?

— Король воров? — Ида Спавенто вскинула брови. — О! Очевидно, я должна чувствовать себя польщенной, что ты сегодня почтил мой дом своим нежданным визитом? — Она смотрела на Сципио с неприкрытой издевкой. — Ну ладно, первым делом мне надо срочно выпить кофе. Полагаю, никто не беспокоится, что вас так поздно нет дома? — Она бросила на детей вопросительный взгляд.

Никто ей не ответил. Только Оса покачала головой.

— Нет, — проговорила она тихо.

— Вот и отлично, тогда составьте мне компанию, — сказала Ида Спавенто. — И если захотите, я расскажу вам одну историю. О потерянном крыле и о карусели. И тебе тоже, — бросила она, проходя мимо Сципио. — Хотя, может, у Короля воров на сегодня еще какие-то планы?

Сципио пришел на кухню Иды Спавенто вместе с остальными. Но держался особняком, и все еще стоял, прислонясь к двери, когда все уже расселись за большим столом. Посреди стола, на пестрой скатерти, лежало крыло. Ида Спавенто вынула его из одеяла и так положила, а уж потом принялась варить кофе.