Вариации на тему: XI. Повесть о приемной дочери 8 страница

— Да, на этой девушке я и женился! Это моя верная Дора! — Лазарус поднял руку, сжал ее грудь и прикоснулся к соску. Она вздрогнула, а потом расслабилась. — Я знал, что ты так ответишь, но все же решил спросить. Дорогая моя, годы не властны над тобой. Ты всегда такая разная. Там, где другие женщины насыщают, ты возбуждаешь голод.

Дора улыбнулась.

— Я не Клеопатра, Вудро.

— Это ты так полагаешь, девушка. Но мне виднее. Длинноногая Лил, я встречал тысячи и тысячи женщин — гораздо больше, чем ты, — и скажу, что по сравнению с тобой Клеопатра просто домохозяйка.

— Болтун, — прошептала она. — Не сомневаюсь только в одном: ты еще не встречал женщины, которая сумела бы тебе отказать.

— Это верно, но лишь потому, что я никогда не рисковал, опасаясь отказа, и дожидался, когда мне предложат. Всегда.

— Значит, дожидаешься приглашения? Хорошо, я приглашаю. А потом начну готовить обед.

— Не торопись. Лил. Сначала я брошу тебя на постель и задеру юбку. А потом проверю, нет ли с другого конца седых волос. А ежели найду, могу выщипать, чтобы ты не трудилась.

— Животное. Негодяй. Развратный старый козел. — Она восхищенно улыбнулась. — Полагаю, мы больше не будем выщипывать седые волосы?

— Мы говорили о волосах на твоей голове, прабабушка. Но с другого конца ты молода, как прежде, поэтому мы очень тщательно повыдергаем все сединки из этих дивных каштановых кудрей.

— Милый старый козел. Давай, если сумеешь найти. Но здесь я слежу за сединой еще внимательнее, чем за сединой на голове. Дай-ка я разденусь.

— Подожди-ка. Вот это длинноногая Лил, самая горячая девка во всей Счастливой долине, всегда у нее спешка! Раздевайся, если хочешь, а я пойду найду Нортона и прикажу ему оседлать Женишка. Пусть напросится на ужин к сестрам Марджи и Лайл. А потом я вернусь, чтобы выщипать незадачливые седины. Боюсь, что с ужином мы опоздаем.

— Если тебя это не волнует, то и меня тоже, любимый.

— Вот это моя Лил! Дорогая, в долине не найдется мужчины старше четырнадцати лет, который не хотел бы сграбастать тебя и попытаться подыскать другую долину, при малейшем намеке с твоей стороны. Твои собственные сыновья и зятья — не исключение.

— Да ну тебя! Опять болтаешь.

— А хочешь пари? Пожалуй, не будем все-таки тратить время на выщипывание седых волос с обоих концов. Пойду распоряжусь, чтобы наш младший сын исчез на всю ночь, а когда вернусь, на тебе должны быть только рубины и улыбка. Поскольку ужина не будет, мы закусим чем-нибудь холодным, возьмем одеяло, залезем на крышу и будем наслаждаться… зрелищем заката.

— Да, сэр. О, дорогой, я люблю тебя! Долго и часто?

— Выбор я предоставляю длинноногой Лил.

(Опущено около 39 000 слов.)

Лазарус осторожно приоткрыл дверь, заглянул в спальню и вопросительно посмотрел на свою дочь Эльф, удивительно красивую женщину средних лет с огненными рыжими кудрями, слегка тронутыми сединой.

— Входи, папа, — сказала она, — мама не спит.

И, взяв поднос с ужином, собралась уйти, Лазарус взглянул на него, прикинул, что исчезло после того, как поднос на его глазах унесли из кухни, — и результат, приблизительно равный нулю, его не обрадовал. Ничего не говоря, он подошел к постели и улыбнулся жене. Дора улыбнулась в ответ. Он склонился над женой и поцеловал ее, потом сел туда, где только что сидела Эльф.

— Ну как ты, моя дорогая?

— Хорошо, Вудро. Джинни… нет, Эльф принесла мне вкусный ужин. Мне очень понравилось. Только перед тем, как она стала меня кормить, я попросила надеть мне на шею рубины… Ты это заметил?

— Конечно же, красавица моя. Когда это длинноногая Лил ужинала не в рубинах?

Дора молча закрыла глаза, Лазарус выглядел спокойным. Он следил за ее дыханием и считал сердцебиения, глядя на жилку на шее.

— Ты слышишь их, Лазарус? — Глаза ее вновь открылись.

— Что, Адора?

— Своих диких гусей. По-моему, они пролетают над домом.

— Ах да, конечно.

— Что-то они рановато в этом году.

Дора устало закрыла глаза. Он ждал.

— Любимый! Спой мне песню Бака.

— Конечно, Дора-Адора. — Лазарус откашлялся и запел:

Стоит школа у ломбарда, у ломбарда.

Там Дора учит детей.

Возле школы есть стойло, есть стойло.

Там живет приятель Доры Бак.

Дора вновь закрыла глаза, поэтому остальные куплеты Лазарус напевал негромко. Но когда допел, она улыбнулась.

— Спасибо тебе, дорогой. Это было прекрасно, это всегда было прекрасно. Я чуть-чуть устала… Если я посплю, ты никуда не уйдешь?

— Я всегда буду здесь, дорогая. Поспи.

Дора снова улыбнулась и уснула. Дыхание ее становилось все тише.

И пресеклось.

Лазарус долго не мог решиться позвать Джинни и Эльф.