Защитные пояса

Пояса этого рода встречаются редко. Известно лишь четыре их находки: три - в курганах Среднего Поднепровья и одна - в кургане на Никопольщине.

Выделить защитные пояса позволяла еще находка, сделанная у с. Щучинка в 1901 г. В. В. Хвойкой. Однако по целому ряду причин она выпала из внимания исследователей.

У с. Щучинка на Киевщине В. В. Хвойка раскопал два кургана. Подробная публикация обоих комплексов сделана в нашей статье.¹⁷⁾ В одном из курганов наряду с довольно обильным инвентарем был обнаружен лежащий ниже панциря широкий боевой пояс. Во время войны он был разбит и затем восстановлен автором из обломков почти в первоначальном виде (рис. 38, 1).

Пояс был положен в могилу свернутым в два оборота и поэтому имеет цилиндрическую форму с перехватом в средней части. Он был набран на кожаной основе из семи рядов горизонтально расположенных пластин различной величины. В поясе четко выделяется три части - верхняя, средняя и нижняя.

Верхняя часть образована тремя рядами небольших пластин. Первые два из них состоят из чешуек, закрепленных на основе ремешками, проходящими через три расположенных вверху отверстия. В третьем ряду пластины той же формы, но отверстия в них пробиты в два ряда (по три отверстия в каждом) - вверху и внизу детали. Нижняя часть пластин этого ряда сильно загнута внутрь. Пластины заходят одна на другую, перекрывая по вертикали и по горизонтали около трех четвертей поверхности соседней детали (кроме чешуи первого ряда, у которых закрыто соседней пластиной около половины поверхности). Все пластины имеют совершенно одинаковую форму и размер (3*2 см) и, вероятно, вырублены из листа железа строго по шаблону.

Средняя часть пояса набрана из одного ряда узких длинных, расположенных вертикально пластин с прямоугольным верхним и округлым нижним краями. У верхнего края каждой детали находится по три отверстия - два расположены в ряд и одно несколько выше их, между ними. Пластины сильно изогнуты в дугу, верхняя часть их загнута внутрь.

Нижняя полоса состоит из трех рядов пластин той же формы и размера, что и верхняя.

Общая длина пояса 106 см, ширина 17 см. Его диаметр в свернутом виде: вверху 18 см, внизу 20 см.

Основа пояса сделана из толстой кожи. Верхний край ее загнут наружу и заходил на пластины верхнего ряда настолько, что закрывал отверстия в верхней их части подобно тому, как это делалось и на портупейных [69] поясах. На концах пояса ремень основы несколько выступал из-под пластин, на нем в середине и у верхнего края были пришиты толстые кожаные шнурки, служившие завязками пояса.

Рис. 38. Защитный пояс из кургана № 2 у с. Щучинка.

После того, как доспех был свернут в трубку, его обвязали в средней части этими шнурками. Следы их, как и боковой выступающей основы, пропитанные окислом, заметны на поверхности пояса.

Остальные три пояса этого типа сохранились в фрагментах. В общих чертах они очень близки щучинскому. Как и последний, они состояли из трех основных частей. Судя по сохранившимся фрагментам, все доспехи были положены в могилу в свернутом виде.

Пояс из Щучинки позволяет реконструировать способ ношения и назначение доспеха этого типа, его роль и место среди защитного вооружения скифского времени. В кургане он находился вместе с коротким панцирем, рассчитанным только на защиту верхней части корпуса воина. Пояс предназначен был защищать его нижнюю часть (живот). В могилу его положили свернутым в свиток. Таким образом, пояс, не являясь частью панциря, дополнял его. Он мог служить и самостоятельным оборонительным доспехом.

Судя по тому, что такого рода пояса встречаются в могилах очень редко, можно думать, что они были недостаточно рациональными. Между поясом [70] и коротким панцирем неминуемо должен был образоваться трудно устранимый зазор. Очевидно, длинный панцирь в этом отношении был более целесообразен. Кстати отметим, что нижние ряды набора некоторых панцирей (из кургана № 490 у с. Макеевка, из Мелитопольского кургана и др.) набирали из крупных железных пластин, подобных тем, из каких составлена средняя часть щучинского пояса.

* * *

Представляется возможным уточнить хронологические рамки бытования боевых поясов на территории Северного Причерноморья.

А. П. Манцевич датирует узкие портупейные пояса серединой V-III вв. до н. э.¹⁸⁾ Однако имеются данные, свидетельствующие о том, что они применялись ранее. Фрагменты железных поясов были найдены в курганах второй половины VI в. до н. э. - № 362 у с. Пешки и № 3 у с. Берестняги.

Есть основания поставить вопрос даже о более раннем, чем вторая половина VI в. до н. э., времени появления портупейных поясов. Среди вещей, происходящих из кургана № 524 у с. Жаботин, в Государственном Эрмитаже хранится обломок тонкой бронзовой пластины (№ ДН, 1913, 2/22). Вдоль одного ее края имеется два зубчатых выступа, а у противоположного - маленькие отверстия для крепления на основе. С обратной стороны изделия выбиты П-образные рельефные выступы (рис. 31, 4). По форме и устройству эта пластина близка зубчатым чешуям поясных наборов, о которых речь шла выше. Возможно, и она относится к поясному набору. В этом случае появление древнейших скифских поясов с металлическим набором должно быть отнесено к концу VII - началу VI вв. до н. э.

Очень рано появляются и пояса, покрытые фигурными бляхами. Наиболее ранняя находка доспеха этого типа сделана в Мельгуновском кургане. Щучинский пояс позволяет датировать начало применения широких защитных поясов серединой VI в. до н. э.

Уже в VI в. до н. э. пояса были обычны для скифов и входили в состав специфически скифского убранства. По наличию пояса можно было даже отличать скифа от нескифа. Об этом очень красочно рассказывает Лукиан Самосатский в новелле «Скифский гость». Токсарис, долго живший в Греции, легко узнал в приехавшем в Афины Анахарсисе скифа. «А Анахарсису откуда можно было бы признать в нем (Токсарисе. - Е. Ч.) земляка, когда он был одет по-эллински, с выбритой бородой, без пояса (курсив наш. - Е. Ч.) и без оружия...».¹⁹⁾

Для скифов пояс был одним из древнейших предметов снаряжения, и вовсе не случайно, конечно, что наряду с плугом, ярмом, топором и чашей он упоминается среди божественных даров в старейшей скифской генеалогической легенде. [71]

Требует пересмотра и нижняя дата применения поясов. В качестве самой поздней находки этого рода А. П. Манцевич приводит доспех из Александропольского кургана, датирующегося III в. до н. э.²⁰⁾ Однако среди инвентаря погребений мавзолея Неаполя Скифского (рубеж II-I вв. до н. э. - I в. н. э.), правда, в очень небольшом количестве найдены железные чешуйки, а также фигурные пластины, по форме и размерам близкие к деталям более ранних наборов. Незначительное количество их в названном памятнике Н. Н. Погребова совершенно справедливо объясняет изменением традиций. В это время, по ее словам, металлом покрывали не весь пояс сплошь, а набивали только несколько пластинок, может быть, спереди, по бокам «пряжки».²¹⁾

Портупейные пояса были единственным приспособлением для ношения предметов вооружения, использовавшимся в Скифии. С предположением Б. Е. Дегена о применении для этих же целей наплечных портупей²²⁾ согласиться нельзя. Оно основано только на некотором внешнем сходстве парных бронзовых колец из могильника VII-VI вв. до н. э. у с. Требениште (Болгария) с кольцами, иногда встречающимися в погребениях IV-III вв. до н. э. на территории Европейской части СССР. В нескольких погребениях могильника у с. Требениште парные кольца были найдены рядом с мечами «тяжелого типа».²³⁾ Опубликовавший эти погребения Б. Филов ограничился только замечанием, что назначение этих колец неясно.²⁴⁾ Б. Е. Деген же считал, что они входили в состав наплечной портупеи. Вероятно, с этим можно согласиться. Но для подобного объяснения функционального назначения колец из курганов нашего юга нет достаточных оснований. Большинство их происходит из разрушенных при ограблении комплексов. Б. Е. Деген отметил ненарушенное положение колец лишь в трех погребениях: у станицы Марьевской на Кубани, у сел Мастюгино (курган № 5) и Кириковка (курган № 12). Примечательно, что в двух первых случаях они находились у шеи женского и детского погребений вместе с различными украшениями. Б. Е. Деген объясняет это явление как «...вторичное, пережиточное использование предметов, вышедших из употребления в живом быту».²⁵⁾

В то время как портупейные кольца из Фракии сделаны из бронзы, названные выше кольца, «против обыкновения», как заметил Б. Е. Деген, золотые или электровые. Можно было бы принять мнение Б. Е. Дегена о вторичном использовании колец в качестве украшений, если бы первичное применение их в составе северопричерноморских портупей не вызывало [72] сомнений. Но и это не так. Трудно поверить, что кольца, предназначенные для ношения тяжелых предметов вооружения, могли изготовлять из таких мягких материалов, как золото и электр.

Если в погребениях у Марьевской и Мастюгино, по мнению Б. Е. Дегена, подобные кольца использованы вторично, то «именно такое применение их (в составе портупеи. - Е. Ч.) мы встречаем в Кириковском кургане».²⁶⁾ Такой вывод также основан на недоразумении. И в этом случае кольца были найдены в составе инвентаря погребения подростка вместе с другими украшениями. В могиле вовсе отсутствуют предметы вооружения. Указание Б. Е. Дегена, что в кургане у Кириковки парные кольца были найдены «...при железном ноже (может быть, мече?) с костяной рукоятью, где сохранились и остатки ремня»,²⁷⁾ не совсем точно соответствует описанию погребения, сделанном автором раскопок кургана Е. Мельник. Они входили в группу предметов, названную ею «украшениями конского убора», и находились по обе стороны массивной бусины из горного хрусталя. С бусиной их связывал ремешок, продетый сквозь отверстие в ней. Рядом с «украшениями конского убора» лежал «железный кривой ножик с костяной рукоятью, прикрепленной гвоздиками».²⁸⁾ Этот обычный ножик с горбатой спинкой даже предположительно (как это сделал Б. Е. Деген) нельзя рассматривать в качестве меча. Не могут быть частями портупеи и «остатки ремня», отмеченные Б. Е. Дегеном. Это тонкий ремешок, на котором висели кольца и бусина. Маленькие ножи никогда на портупее не носились.

Скорее всего, кольца из кургана у Кириковки, как и кольца из Мастюгино и Марьевской, были сделаны из электра - «белого бронзового сплава», по словам Е. Мельник.²⁹⁾

Все это не позволяет согласиться с предположением Б. Е. Дегена об использовании скифами для ношения оружия наплечных портупей.

Боевые пояса в Скифии получили широкое распространение Известно более 90 их находок, почти равномерно распределяющихся по всей территории Скифии. Их нет только в курганах Подолии, бассейнах Ворсклы и Сев. Донца. За пределами самой Скифии они известны лишь в памятниках Нижнего Дона и Северного Кавказа. Пояса, покрытые металлическим набором, подобно панцирям, акинакам, копьям, луку и секире, были общескифскими предметами вооружения.

Часто боевые пояса находят в погребениях, где имеются и остатки панцирей (Кирово, Мелитопольский курган, Щучинка, Солоха, Александрополь, Волковцы и многие другие). Как и панцири, они составляли обязательную принадлежность доспеха тяжеловооруженного конника. [73]

Назад К оглавлению Дальше

¹⁾ А. П. Манцевич. О скифских поясах. - СА, VII. М., 1941.

²⁾ Недавно П. Н. Шульц опубликовал новую стелу из собрания Одесского археологического музея. Стела была снята с кургана у с. Демидов Березовского района Одесской области. Она была отнесена П. Н. Шульцем к сарматским (П. Н. Шульц. Антропоморфная стела сарматского круга, найденная на Арабатской стрелке. - ЗОАО, т. II (35). Одесса, 1967, стр. 198, рис. 2; 4, 2). Вероятно, это ошибка. Стела очень отличается от сарматских по своей форме. На ней имеется изображение пояса, обычное для скифских скульптур и не характерное для сарматских (рис. 2, 4).

⁺⁾ Так в книге. В смысле, без семерки и не по порядку. OCR.

³⁾ А. И. Мелюкова. Вооружение скифов, стр. 75.

⁴⁾ А. И. Мелюкова. Вооружение скифов, стр. 74.

⁵⁾ Е. В. Черненко. Скiфськi бойовi пояси, рис. 2.

⁶⁾ М. И. Ростовцев. Воронежский серебряный сосуд. - MAP, т. 34. М., 1914, 83, табл. II, 8.

⁷⁾ Там же, стр. 93.

^*) Не уверен, действительно ли в книге “I” или это типографский дефект. OCR.

⁸⁾ А. X. Стевен. Раскопка курганов близ Симферополя летом 1890 г. - ИТУАК, вып. 11. Симферополь, 1891, стр. 65, рис. 5, 5.

⁹⁾ М. И. Ростовцев. Скифия и Боспор, стр. 399.

¹⁰⁾ В. Г. Петренко. Бронзовая бляха с головой грифона. - КСИА, вып. 89. М., 1962, стр. 148.

¹¹⁾ Е. Придик. Мельгуновский клад 1763 г. - MAP, вып. 31. М., 1911, стр. 17.

¹²⁾ АЛЮР, т. 1. К., 1903, стр. 59.

¹³⁾ Смела, III, стр. 96.

¹⁴⁾ OAK за 1895 г. СПб., 1897, стр. 14.

¹⁵⁾ В. И. Пругло. Золотые украшения звериного стиля из Баксинского кургана. - КС ОГАМ. Одесса, 1963, стр. 73-74, рис. 1, 1, 2.

¹⁶⁾ А. И. Мелюкова. Вооружение скифов, стр. 75.

¹⁷⁾ Е. В. Черненко. Скiфськi бойовi пояси.

¹⁸⁾ А. П. Манцевич. О скифских поясах, стр. 27.

¹⁹⁾ ВДИ. 1948, № 1, стр. 303.

²⁰⁾ А. П. Манцевич. О скифских поясах, стр. 27.

²¹⁾ Н. Н. Погребова. Указ. соч., стр. 59.

²²⁾ Б. Е. Деген. О «загадочных предметах» из скифских погребений.- КСИИМК, 7. М., 1941.

²³⁾ Б. Е. Деген. Там же, стр. 40, рис. 28.

²⁴⁾ Там же, стр. 96.

²⁵⁾ Там же.

²⁶⁾ Б. Е. Деген. Указ. соч., стр. 96.

²⁷⁾ Там же.

²⁸⁾ Е. Мельник. Раскопки курганов в Харьковской губ. в 1900-1901 гг. - Тр. XII АС, т. I, стр. 714.

²⁹⁾ Там же, стр. 715.

Шлемы

Шлемам скифского времени посвящена большая работа Б. З. Рабиновича. В ней описаны и классифицированы почти все доспехи этого рода, известные ко времени написания статьи. Автор собрал и ввел в научный оборот группу шлемов VI в. до н. э., в большинстве своем найденных на Кубани, очень убедительно показав их местное, негреческое происхождение.¹⁾

Разделение на определенные типы шлемов, происходящих с территории нашей страны, которое предложил Б. З. Рабинович, было принято большинством исследователей. Но изучение доспехов, находящихся в музейных собраниях, знакомство с новыми находками дало возможность внести существенные коррективы в разработанную им типологию.

Уже после опубликования работы Б. З. Рабиновича было найдено несколько новых шлемов различных типов. Появился ряд публикаций, в которых наряду с описанием находок рассматриваются некоторые частные вопросы, связанные с этим видом вооружения.²⁾

К сожалению, несколько шлемов еще не опубликовано. Это доспехи из с. Кардашинка под Херсоном, из кургана, раскопанного Е. Н. Черепановой у с. Надежда в Крыму, и аттический шлем, найденный при случайных обстоятельствах на р. Пхие - притоке Верхней Лабы на Северном Кавказе,³⁾ а также античный шлем из савроматского погребения в Астраханской области. Исключительный интерес представляет найденный О. Г. Шапошниковой в кургане второй половины V в. до н. э. у с. Новорозановка железный наборный шлем.

В настоящее время на территории СССР известно 62 находки шлемов скифского времени (рис. 39). Лишь около половины их входит в состав погребальных комплексов, остальные найдены при случайных [74] обстоятельствах. Уникальным является клад предметов вооружения из Олонешт (Молдавия), в котором находилось шесть шлемов аттического и фракийского типов.

Рис. 39. Схема находок шлемов.
I - кубанские; II - халкидский; III - коринфский; IV- аттические; V - фракийские; VI - подвергшиеся переделке; VII - чешуйчатые; VIII - неопределенные.
1-3 - Келермесская; 4, 5 - Крымская; 6 - Ромейковка; 7, 40, 54 - Нимфей; 8, 9, 25 -28 - Олонешты; 10 - Кекуватский; 11 - Пастырское; 12 - Волковцы; 13-15 - Курджипс; 16 - Краснодар; 17 - Анапа; 18 - Мезмай; 19 - Золотая горка; 20- Темнолесская; 21 - Пхия; 22 - Кутаис; 23 - Сухуми; 24 - Большая Близница; 29 - Бубуй; 30 - Керчь; 31,56 - Елизаветовская; 32 - Мастюгино; 33 - Солоха; 34 - Ольвия; 35 - Надежда; 36 - Талаевский курган; 37 - Елизаветинская; 38 - Майкоп; 39 - Каменка; 41 - Даховская; 42 - Владикавказ; 43 - Кардашинка; 44 - Жданов; 45 - Керчь; 46 - Каменная Могила; 47 - Журовка; 48 - Веремеевка; 49 - Чистополье; 50 - Новорозановка; 51 - Васюрина гора; 52 - Куль-Оба; 53 - Керчь (Митридат); 55 - Рыжановка.

Подавляющее большинство шлемов происходит с территории Северного Причерноморья и Северного Кавказа. Лишь архаические шлемы кубанского типа проникают на восток от Волги вплоть до Средней Азии. Головные доспехи античных типов также известны только в Северном Причерноморье и на Северном Кавказе, лишь один из них происходит с территории Нижнего Поволжья (курган № 1 у с. Никольское Енотаевского района Астраханской области).⁴⁾

Все известные нам шлемы можно подразделить на несколько основных типов (рис. 40). К VI в. до н. э. относятся шлемы, названные Б. З. Рабиновичем «кубанскими». Начиная с V в. до н. э. входят в употребление импортные шлемы античных типов - халкидские, коринфские, аттические и «фракийские». Особую группу образуют шлемы различных импортных типов с удаленной нижней развитой частью. Использовались и шлемы, набранные из отдельных пластин. Подробно описанные Б. З. Рабиновичем шлемы из Мерджан, станицы Ахтанизовской и, возможно, из Буеровой могилы, происходят [75] из поздних комплексов. Типологически они стоят ближе к шлемам сарматского времени, поэтому опущены в настоящей работе. Мы не рассматриваем здесь также вопросы, связанные со шлемами доскифских типов, найденных в с. Кременна на Подолии и в могильнике Фаскау в Осетии⁵⁾ так как они и хронологически, и типологически выходят за пределы разрабатываемой темы.

Рис. 40. Типы шлемов.

Кубанские шлемы. К типу ранних Б. З. Рабинович отнес девять массивных литых шлемов. Он назвал их кубанскими по месту большинства находок. Однако это название не было принято в археологической литературе. М. П. Грязнов называет подобные шлемы раннескифскими,⁶⁾ Е. Е. Кузьмина - архаическими скифскими.⁷⁾ Оба эти названия неправомочны хотя бы потому, что шлемы этого типа в самой Скифии неизвестны. Не менее неудачны названия, производимые от формы шлемов: «горшковидные», предложенное К. Ф. Смирновым,⁸⁾ и «котловидные» - С. С. Черниковым.⁹⁾ [76]

Рис. 41. Шлем из Самарканда.
Рис. 42. Шлем из Кысмычи.

Следует, очевидно, согласиться с введенным Б. З. Рабиновичем названием «кубанские», так как все принятые в литературе названия головных доспехов обычно происходят от названия местности, где предполагается их первоначальное или основное производство.

Сейчас известно 11 шлемов этого типа. Об обстоятельствах находок двух из них (хранятся в ГИМ) нет никаких данных. Глухие сведения имеются о шлеме, найденном где-то в верховьях Иртыша. Пять шлемов происходят из курганов VI в. до н. э., раскопанных в долине Кубани¹⁰⁾ (у станиц Келермесской и Крымской). Один шлем найден в Поволжье (Старый Печеур), два - в Средней Азии (у Самарканда и на территории городища Кысмычи Джамбульской области; рис. 41, 42).

В литературе получило распространение ошибочное мнение, что шлемов этого типа имеется больше, чем описано в работе Б. З. Рабиновича. [77]

Рис. 43. Кубанские шлемы.
1 - собрание ГИМ; 2 - станица Келермесская.

А. И. Мелюкова и К. Ф. Смирнов, помимо найденных и опубликованных в недавнее время доспехов из Средней Азии, относят к ним шлем, найденный, по сообщению М. П. Грязнова, в горах Алтая.¹¹⁾ Это основано на явном недоразумении. Простое сравнение шлема из Западной Сибири и шлема, помещенного в работе М. П. Грязнова, показывает их полное тождество. Несомненно, что это одна и та же находка. Ошибкой является также упоминание Е. Е. Кузьминой и А. И. Мелюковой (со ссылкой на Е. Е. Кузьмину) факта находки шлема подобного же типа в савроматском погребении кургана Черная Гора у с. Абрамовка Оренбургской области.

Лучшие образцы шлемов кубанского типа происходят из раскопок Д. Г. Шульца и Н. И. Веселовского у станицы Келермесской, а также Н. И. Веселовского и И. Хойновского у станицы Крымской.¹²⁾ Все они близки между собой. Для примера опишем шлем из келермесского кургана, раскопанного Н. И. Веселовским. [78]

Рис. 44. Кубанские шлемы из станицы Келермесской.
1 - раскопки Д. Г. Шульца; 2 - раскопки Н. И. Веселовского.

Форма доспеха довольно точно передает форму головы (рис. 43, 2). В передней его части имеется небольшой вырез, окаймленный дугами, сходящимися к переносице. Небольшой вырез в задней части имеет прямоугольные очертания и окаймлен валиком. Такой же валик проходит по оси шлема и вдоль его боков. В верхней части доспеха имеется невысокий конический выступ, а вдоль краев в боковых и задних частях просверлены отверстия диаметром 6,5 мм. Высота шлема 17,3 см, длина 23 см, ширина 18 см. Толщина стенок колеблется в пределах 3-3,5 мм. Вес - 1,9 кг.

Различаются шлемы описываемого типа лишь некоторыми второстепенными деталями. Не у всех есть рельефные валики, проходящие по бокам и в задней части. У некоторых экземпляров вместо конического выступа вверху имеется круглое кольцо (рис. 44). Иногда отсутствует прямоугольный вырез сзади. Высота доспехов 15-20,5 см, длина 17-18 см, ширина 17-18 см, вес 1,6-1,9 кг.

Б. З. Рабинович высказал предположение, что большие отверстия, пробитые вдоль краев шлема, служили не только для крепления мягкой подкладки, без которой ношение доспеха было просто невозможно, но и кожаных или войлочных нащечников и назатыльников, очевидно, имевших покрытие из металлических чешуи. Правомерность такого предположения подтверждается находкой в кургане у станицы Крымской чешуйчатых железных частей шлема, защищавших щеки и затылок. Вероятно, через эти отверстия к шлему с помощью заклепок крепились также тяжелые наборные части доспеха - своеобразные бармицы. На одном из келермесских доспехов этого типа сохранились заклепки.

В работе Б. З. Рабиновича приведено описание и схема реконструкции техники изготовления шлемов кубанского типа, которую предложил М. П. Грязнов. [79]

Из того факта, что на поверхностях шлемов не видно следов швов, М. П. Грязновым был сделан вывод, что они отливались в формах, состоявших только из двух частей - внутренней и внешней. Однако мы не можем согласиться с этим утверждением. Скорее всего, при отливке шлемов использовалась трехсоставная форма.¹³⁾ Внутренняя створка ее была сплошной, а внешняя состояла из двух симметричных частей. Вероятно, этим можно объяснить обязательное наличие почти на всех шлемах рельефного валика - следа литейного шва, проходящего по оси шлема. В пользу мнения об использовании для отливки шлемов кубанского типа более сложной формы, чем та, которую предполагал М. П. Грязнов, говорит и наличие на некоторых доспехах ушка, находящегося в верхней части. Отлить такое ушко в сложной форме из трех частей легко. Отливка же его в форме, реконструируемой М. П. Грязновым, практически почти невозможна.

И. Хойновский, описывая шлем из станицы Крымской, указал, что он был украшен золотой тисненной диадемой.¹⁴⁾ Еще Л. А. Мацулевич обратил внимание на то, что отдельные части этой диадемы, безусловно, составлены из разновременных частей. Самые ранние из них, по его мнению, датируются лишь III в. до н. э. Б. З. Рабинович с сомнением отнесся также и к достоверности факта находки золотой диадемы, инкрустированной янтарем, на шлеме из келермесского кургана, раскопанного Д. Г. Шульцем.¹⁵⁾ В этом с ним не соглашается А. П. Манцевич. В подтверждение своего мнения она привела, на наш взгляд, не совсем убедительные доказательства. Не подкрепляет ее доводов и ссылка на широко распространенный в микенское время обычай украшать шлемы клыками.¹⁶⁾ На микенских шлемах этой группы клыки не являлись украшениями, а выполняли защитные функции. Поэтому ими была убрана не часть поверхности доспеха, а весь шлем.

Б. З. Рабинович на основании находок в келермесских курганах уверенно датировал шлемы кубанского типа VI в. до н. э. Однако в последнее время в литературе были сделаны попытки пересмотра этой датировки. Е. Е. Кузьмина датировала шлем из Самарканда не только VI, но и V вв. до н. э.,¹⁷⁾ а Л. П. Семенов и И. И. Копылов распространили время бытования доспехов этой группы на VI-IV вв. до н. э.¹⁸⁾ С этим никак нельзя согласиться. Ведь во всех этих случаях попытки изменения датировок Б. З. Рабиновича основаны на находках шлемов, обнаруженных случайно, вне комплекса. [80]

После VI в. до н. э. шлемы кубанского типа не использовались. Лишь по поводу одного из них - шлема, происходящего из раскопок И. А. Хойновского у станицы Крымской, - Н. В. Пятышева высказала мнение, что он был найден в сарматском погребении III в. до н. э., где использовался «как реликвия или талисман, наделенный религиозно-мистическим значением».¹⁹⁾ В подтверждение этого Н. В. Пятышева ссылается на «вполне обстоятельное», по ее мнению, описание погребения, сделанное автором раскопок.

С этим также нельзя согласиться. Совершенно очевидно, что И. А. Хойновский не разобрался в раскопанном им памятнике. Еще Б. З. Рабинович справедливо отметил, что, несомненно, мы имеем здесь дело с двумя погребениями - основным (VI в. до н. э.) и впускным - сарматским. Из описания И. А. Хойновского совершенно ясно, что шлем был найден в основном погребении. Невозможность отнесения всего инвентаря погребения к III в. до н. э. убедительно подтверждается находкой в основном погребении железного меча с бронзовой рукояткой и бронзового дротика (?). Объяснять и эти предметы как «реликвии» или «талисманы» нет никакого основания.

Нам представляется возможным поставить вопрос о более раннем, чем предлагает Б. З. Рабинович, времени появления кубанских шлемов.

В 1895 г. при случайных раскопках у станицы Махошевской был обнаружен интересный комплекс, состоящий из бронзовых наверший, удил кобанского типа и псалиев.²⁰⁾ Кроме этих материалов, как сообщает М. И. Ростовцев, там находился и характерный греческий шлем.²¹⁾ Интересно, что «греческими» М. И. Ростовцев всегда называл кубанские шлемы из келермесских курганов: «два греческих бронзовых шлема», «греческий шлем»,²²⁾ «бронзовый шлем чистой греческой формы» («a bronze helmet of pure Greek shape»).²³⁾ В случае верности данных М. И. Ростовцева о находке шлема у станицы Махошевской,²⁴⁾ мы имеем дело, скорее всего, также со шлемом кубанского типа. Весь же комплекс, найденный у Махошевской, датируется VIII-VII вв. до н. э.²⁵⁾

Имеющиеся в нашем распоряжении материалы не дают оснований предполагать применение в VI в. до н. э. шлемов каких-либо иных типов кроме кубанских. Лишь А. П. Манцевич высказала предположение об использовании [81] в Северном Причерноморье в это время наряду с кубанскими также «колоколовидных» шлемов, производство которых, по ее мнению, сосредоточивалось в Семиградье. Этот вывод был сделан главным образом на основании находки в кургане у Калитвы золотого «венца», являющегося, по предположению А. П. Манцевич, украшением колоколовидного шлема. Как пример «колоколовидных» защитных головных уборов А. П. Манцевич приводит шлемы из Хайдубесерменя (Венгрия) и Зельсдорфа (Германия). Диаметр первого из них 24,5 см, диаметр второго не указан автором, приведена только его высота - 26 см.²⁶⁾

Утверждение, что эти шлемы круглые, явилось, пожалуй, важнейшим доводом в пользу мнения о связи почти круглого золотого «венца» из Калитвы со шлемом. Однако все колоколовидные шлемы, как, впрочем, и все остальные, имеют не круглую, а эллипсовидную форму. Это хорошо видно на примерах тех же колоколовидных шлемов. Большая подборка шлемов этого типа, обнаруженных на территории Венгрии, опубликована в одной из работ А. Можолич. Согласно ее данным, они имеют следующие размеры: шлем из Кишкесеча - 23,5*19,5 см, из Надотетеня - 22,3*20,7 см, из Хайдубесерменя - 23,8*20,6 см, из Эндрёда - 23,2*19 см, из Ченге - 27,5*22 см.²⁷⁾

Приведенные А. Можолич действительные украшения шлемов этого типа в виде лент принципиально отличаются от «венца» из Калитвы. Очень отдаленное сходство с ним имеют и другие диадемы, привлеченные А. П. Манцевич в подтверждение своего мнения. Они хорошо известны в памятниках бронзового века Венгрии.²⁸⁾ Многие из них отличаются небольшими размерами. Уже одно это делает невозможным использование их в качестве нашлемных украшений. Орнаментация внутренней поверхности «венца» из Калитвы золотой витой веровочкой также противоречит мысли о том, что он мог служить украшением шлема.

Все это позволяет с уверенностью утверждать, что вопрос о применении в Скифии колоколовидных шлемов в настоящее время не может иметь положительного решения.

Коринфские шлемы. Единственный экземпляр шлема несомненно коринфского типа был найден в кургане у с. Ромейковка.²⁹⁾ Он является великолепным образцом коринфских шлемов в их развитой форме.

В шлеме четко разграничены две части - верхняя, защищающая [82] черепную коробку, и нижняя, прикрывающая лицо и бока головы. Нащечники выступают вперед, края их, вероятно, были заострены. Основные отверстия окружены прочерченными линиями. Две линии на лбу имитируют брови (рис. 45, 5).

По мнению Б. З. Рабиновича, шлему из Ромейковки близок шлем из кургана, раскопанного Н. И. Веселовским в 1913 г. у станицы Елизаветинской.³⁰⁾ Остатки его хранятся в Эрмитаже (№ К.У 4/191). Доспех был найден в сильно фрагментированном состоянии. Это во многом затрудняло решение вопроса о его типологии. Б. З. Рабинович отметил ряд особенностей случайного характера, отличающих этот шлем от шлемов коринфского типа - отсутствие нащечников, нижней части, глазных вырезов, наличие бортика, проходящего у края.

Осмотр остатков шлема показал неубедительность доводов Б. З. Рабиновича в пользу отнесения этого шлема к коринфскому типу. Скорее всего, это аттический шлем, у которого утеряна нижняя часть.

Несмотря на то, что находка коринфского шлема в Северном Причерноморье единственная, не следует, очевидно, делать вывод о вообще редком применении доспехов рассматриваемого типа на этой территории. Коринфский шлем надет на всаднике солохского гребня (рис. 21, 22). Голова большой статуи воина в коринфском шлеме, сделанная из местного известняка (рис. 45, 6), была найдена в Керчи.³¹⁾

По любезному сообщению И. Д. Марченко, в Государственном музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина хранится найденная в окрестностях Фанагории в 1967 г. Г. И. Соколовым известняковая массивная голова воина в коринфском шлеме, близкая голове из Керчи.

Халкидский шлем. Единственный шлем этого типа (рис. 45, 1) был найден в богатом погребении воина из 16-й гробницы в некрополе Нимфея, раскопанной в 1876 г.³²⁾

Многие черты сближают халкидские шлемы с аттическими (форма верхней части, стрельчатые углубления в лобной части, форма назатыльника и наносника). Отличие состоит лишь в наличии неподвижных нащечников, составляющих со шлемом одно целое. Иногда отсутствует наносник, обязательный в аттических шлемах.

Аттические шлемы получили очень широкое распространение в античном мире в V-III вв. до н. э. На территории Северного Причерноморья и Северного Кавказа найдено 17 таких доспехов. Большинство их происходит с территории Северного Кавказа. Кроме шлемов, включенных в работу Б. З. Рабиновича, в недавнее время здесь найдено еще два их [83]

Рис. 45. Шлемы античных типов.
1 - Нимфей; 2 - Большая Близница; 3, 4 - Олонешты;
5 - Ромейковка; 6 - каменная голова из Керчи. [84]

экземпляра. Шлем из станицы Темнолесской издан П. А. Дитлером.³³⁾ Публикацию шлема, обнаруженного на р. Пхие, подготовил Н. В. Анфимов.

Аттические шлемы обязательно имеют назатыльник, наносник и висящие на шарнирах нащечники. Назначение этих деталей как дополнительных средств защиты головы воина очевидно. Тем более странными выглядят попытки Н. В. Пятышевой трактовать их то как маску, то как антропоморфное забрало, то как декоративный элемент, которому придан апотропеический смысл.³⁴⁾

Некоторые экземпляры шлемов этого типа имеют прочерченный орнамент на наноснике, надбровных вырезах и назатыльнике. В верхней части их иногда находится накладка с ушками для крепления украшения. Изредка вдоль края шлема проходит резной орнамент.

Одним из лучших образцов доспехов этого типа является шлем из кургана № 4 в ур. Галущино близ с. Пастырское (рис. 46, 1). В литературе с ним связано много ошибок как в определении места находки, так и количества шлемов, происходящих отсюда. П. А. Дитлер указывает, что шлем был найден в кургане, раскопанном в ур. Галущенко,³⁵⁾ А. И. Мелюкова называет это урочище селом,³⁶⁾ а Н. В. Пятышева говорит о находке в этом месте не одного, а двух доспехов - одного в ур. Галущино, а другого - у с. Пастырское.³⁷⁾

Все шлемы аттического типа, известные по находкам на территории Северного Причерноморья, различаются между собой лишь второстепенными, несущественными деталями. Суммарная их датировка IV в. до н. э. вряд ли может быть изменена при использовании лишь имеющегося сейчас в нашем распоряжении материала. Попытка П. А. Дитлера на основании частных особенностей отдельных шлемов дать более дробную их датировку³⁸⁾ не может быть признана удачной. Едва ли это можно будет сделать даже после анализа всего комплекса, в состав которого входит тот или иной шлем. Ведь сам он может быть несколько старше остальных находок. Да и комплексов, в состав которых входят достаточно хорошо сохранившиеся экземпляры шлемов, не так уж много. Это курганы в бывшем имении Кекуватского, у сел Пастырское и Волковцы. В последнем случае шлем (рис. 46, 2) известен лишь благодаря акварельному рисунку В. В. Хвойки.³⁹⁾ Подавляющее же большинство известных нам аттических шлемов найдено при случайных обстоятельствах, вне комплексов, и поэтому не может быть использовано для уточнения хронологии. [85]

Рис. 46. Аттические шлемы.
1 - Пастырское; 2 - Волковцы; 3 - Темнолесская.

Вызывает удивление то обстоятельство, что доспехи этого типа, намного чаще других встречающиеся среди находок, не известны на предметах торевтики. Поэтому особый интерес представляет скифская стела из собрания Донецкого музея⁴⁰⁾ где на воине надет характерный аттический шлем. Это пока что единственное изображение воина в головном доспехе в скифской монументальной скульптуре (рис. 4).

Фракийские шлемы были выделены Б. Шредером на основании изучения доспехов крупных европейских музейных собраний.⁴¹⁾ Помимо [86] них в сводку были включены известные ко времени написания статьи несколько шлемов из курганов Северного Причерноморья (Нимфей, Керчь, Большая Близница). Б. З. Рабинович полностью согласился с мнением Шредера об этих шлемах как фракийских. Им же была существенно пополнена сводка Шредера за счет доспехов из станицы Елизаветовской, Каменки и Бубуя, а также выделены как поздний вариант фракийских шлемов доспехи из Мерджан и станицы Ахтанизовской.

Однако объединение всех этих шлемов в одну группу встречает возражение. Если и можно согласиться с отнесением доспехов из Большой Близницы, Керчи, Бубуя и Елизаветовской к фракийским, то шлемы из Каменки, Нимфея, Ахтанизовской и Мерджан включены в эту группу, по нашему мнению, явно ошибочно.

Найденные на территории СССР шлемы фракийского типа можно разделить на две группы. В первую из них входят шлемы из Большой Близницы (рис. 45, 2), Мастюгино и часть шлемов из Олонешт, а во вторую - доспехи из Бубуя, Керчи и Елизаветовской

Правомочность объединения шлемов обеих групп в один тип подтверждается изображением шлема на рельефе «саркофага Александра» из Сидона, относящемся к IV в. до н. э. Он имеет признаки обеих групп - выступающий вперед гребень, сближающий его со шлемами из Большой Близницы и Олонешт, козырек, назатыльник, нащечники и волюты на боках, как у шлемов из Керчи, Бубуя и Елизаветовской.⁴²⁾

Шлемы первой группы напоминают фригийские колпаки с наклоненным вперед гребнем. Иногда они имеют небольшой наносник (Большая Близница). Нащечники, как правило, подвижные (Большая Близница, один шлем из Олонешт). Часто они вообще отсутствуют (два других шлема из Олонешт. ряд шлемов в подборке Шредера).⁴³⁾ У всех шлемов есть назатыльник.

Характеризуя доспехи этой группы, входившие в состав Олонештского клада, Г. П. Сергеев отметил близость верхней их части фригийскому колпаку, а нижней - аттическому шлему. На этом основании он предложил отказаться от названия фракийские, употребляя впредь термин фригийско-аттические.⁴⁴⁾ Едва ли можно с этим согласиться. Если близость формы этих шлемов фригийскому колпаку безусловна, то утверждение о аналогичности нижней их части форме аттического шлема основано на явном недоразумении. С аттическими эти шлемы сближает только форма назатыльника (отметим, что такие же назатыльники имеют и халкидские шлемы). Но различий у них гораздо больше, чем общего. Для аттических шлемов обязательны наносник и нащечники, вовсе не характерные для фракийских. Нет их, в частности, и на всех шлемах из Олонешт. Поэтому вслед за Б. Шредером и Б. З. Рабиновичем будем называть эти шлемы фракийскими. [87]

Кроме простых шлемов, не имеющих никаких украшений (шлемы из Большой Близницы, два шлема из Олонешт; рис. 45, 2-4), выделяется группа роскошно украшенных парадных шлемов. Они хорошо представлены в работах Б. Шредера, Г. Иванова, И. Венедикова.⁴⁵⁾ Многие из них найдены на территории древней Фракии. К этой же группе относится шлем из Олонештского клада, богато украшенный в передней части изображением бородатого мужского лица, а по бокам - рельефными фигурками львов, готовых к прыжку.

Скорее всего, остатками парадного шлема фракийского типа являются пышно украшенные фрагменты тонких бронзовых пластин в виде изображения лба и волос человека с толстым слоем кожи под ними (рис. 53, 1, 2), происходящие из кургана № 2 у с. Мастюгино.⁴⁶⁾ Они найдены вместе с другими предметами вооружения - поножами и колчанным набором. Опубликовавший весь комплекс Н. Е. Макаренко не высказал своего мнения об этих предметах. В работе П. Д. Либерова также приведены фотографии пластин без указания их назначения.⁴⁷⁾

К мнению об этих пластинах как частях парадного шлема фракийского типа пришла также А. П. Манцевич.⁴⁸⁾ Однако она, на наш взгляд, ошибочно считает частями шлема (скорее всего, нащечниками) прямоугольные пластины с изображениями грифона. Нащечниками они быть не могут из-за своих больших размеров (16 х 8,5 см) и необычной для этих деталей формы. Кроме того, эти пластины абсолютно прямые, в то время как нащечники, как правило, слегка изогнуты.

В пользу трактовки некоторых пластин из Мастюгино как деталей шлема свидетельствует частое применение в украшениях парадных фракийских шлемов элементов человеческого лица - волос, бороды, усов.⁴⁹⁾

Лучшим образцом шлемов второй группы является доспех из клада, обнаруженного при полевых работах в с. Бубуй (Молдавия), хранящийся ныне в ГИМ (№ 45301). По оси его проходит массивный гребень. Он начинается над лбом и доходит до затылка (рис. 47). Вперед выдается длинный козырек, отделенный от тулии заостренным ребром, переходящим в спираль на боках шлема. В задней части по основанию доспеха проходит невысокий рельефный валик. Назатыльник слегка отогнут и на боках мягко переходит [88] в опускающиеся книзу продолговатые с закругленными углами выступы, защищавшие шею с боков. Неглубокий вырез для ушей сзади ограничен этими выступами, а спереди - округлой заостренной в передней части пластинкой. По краю шлема имеется небольшое утолщение.

Рис. 47. Шлем из Бубуя.

Б. З. Рабинович при публикации доспеха изобразил его без нащечников, фрагменты которых, выкованные из тонкого листа бронзы, хранятся в ГИМ (рис. 48). Они были подвижными. В верхней части имеется петля для крепления к шлему, в нижней части изнутри пробито отверстие.

Близок по форме к бубуйскому роскошный железный шлем, украшенный серебряными фигурами, из кургана, раскопанного в 1834 г. в Керчи А. Ашиком.⁵⁰⁾

Подвергшиеся переделке шлемы античных типов. Подробно описав шлемы кубанского («местного») типа, Б. З. Рабинович объединил в особую группу шлемы, названные им «поздними вариантами» местных. К ним он отнес шлемы, найденные в станице Даховской, Солохе, Талаевском кургане, Ольвии и Майкопе.⁵¹⁾

Названные доспехи во многом различаются между собой. Но для них характерно сохранение, хотя и в измененном виде, наглазных вырезок и ровно обрезанных краев без выступа по бокам и затылку для крепления нащечников. Внешне шлемы похожи на кубанские. Это и дало Б. З. Рабиновичу основание видеть в них «поздний вариант местного (кубанского. - Е. Ч.) типа». Отличаются они от кубанских, по мнению Б. З. Рабиновича, и техникой [89] изготовления. Если все архаические (кубанские) шлемы литые, то эти (согласно Б. З. Рабиновичу) - кованые.⁵²⁾ Они представляют собой, по мнению Б. З. Рабиновича, «яркий пример скрещения местного типа с чужими формами».⁵³⁾

Рис 48. Части шлема из Бубуя.

Детальное рассмотрение шлемов, объединенных Б. З. Рабиновичем в группу местных, а также использование несколько новых находок, не известных ему, позволило сделать вывод, что Б. З. Рабинович ошибся. Эти шлемы не являются примером «влияния греческих форм» на местные шлемы, образцом «проникновения греческих элементов не только во внешнее оформление предмета, но также и в его технику», они не «произведения скифских мастеров, усвоивших некоторые греческие технические приемы», как это считал Б. З. Рабинович, а являются результатом переделки греческих импортных шлемов различных типов.

А. П. Манцевич первой обратила внимание на ошибку Б. З. Рабиновича, отметив, что, по крайней мере, шлемы из Талаевского кургана и Солохи являются предметами ввоза и первоначально имели форму, близкую шлемам [90] из Пастырского, усадьбы Кекуватского и Ольвии, у которых срезаны нащечники и назатыльники.⁵⁴⁾

Рис. 49. Античные шлемы, подвергшиеся переделке.
1 - Майкоп; 2 - Солоха.

Однако замечание А. П. Манцевич верно лишь в отношении шлема из Солохи. Он действительно был первоначально, скорее всего, аттическим или халкидским с удаленной впоследствии нижней частью. На нем хорошо заметно место срезанного узкого наносника, обязательного для шлемов этого типа, и стрельчатое углубление в лобной части, обычное для аттических шлемов (рис. 49, 2).

Опубликованный А. П. Манцевич шлем из Талаевского кургана (рис. 50), очевидно, является результатом переделки шлема иного, не аттического типа, отличающегося от аттического в основном отсутствием наносника. Скорее всего, в качестве первоосновы для изготовления шлема Талаевского кургана был использован вариант халкидского, аналогичный шлему IV в. до н. э. из Аскалона (Израиль).⁵⁵⁾

Большой интерес представляет шлем из Майкопа, хранящийся ныне в ГИМ (рис. 19, 1). Он, безусловно, переделан из коринфского: только для коринфских шлемов характерна такая сильно выступающая назад развитая затылочная часть. Ближе всего к майкопскому стоит шлем классического коринфского типа из кургана у Ромейковки.

Безусловно, результатом переделки аттического шлема является шлем из Ольвии.⁵⁶⁾

В группу шлемов античных типов, подвергшихся переделке, входит также ряд доспехов, отнесенных Б. З. Рабиновичем к иным типам (шлемы из Каменки, Нимфея), и несколько шлемов, не известных Б. З. Рабиновичу. [91]

Рис. 50. Шлем из Талаевского кургана.

Шлем из Каменки (на Нижнем Днепре) имеет много общих черт со шлемом из Бубуя, справедливо отнесенным Б. З. Рабиновичем к фракийским. Вероятно, он и переделан из шлема, подобного бубуйскому.

Особый интерес представляет шлем из Нимфея. Доспех найден в кургане, хищнически раскопанном в некрополе Нимфея в декабре 1868 г.⁵⁷⁾ Краткая публикация части инвентаря была сделана в конце прошлого века Е. Гарднером.⁵⁸⁾ Шлем не был приобретен для русских музейных собраний и попал в Оксфорд, где и хранится в настоящее время.⁵⁹⁾ Он неоднократно воспроизводился в различных изданиях.⁶⁰⁾ Шлем имеет полусферическую, слегка уплощенную форму (рис. 51). В его лицевой части сделан небольшой прямоугольный вырез. Вдоль оси шлема проходят два невысоких треугольных в разрезе валика,⁶¹⁾ между которыми прочерчены три параллельные линии. Вдоль края шлема пробиты крупные отверстия, вероятно, для крепления подкладки и металлического набора, защищавшего щеки, шею и затылок. Шлем имел небольшой козырек, укрепленный тремя заклепками.

Не может быть никаких сомнений, что этот доспех также является результатом переделки шлема античного типа. Но в отличие от описанных выше шлемов, в качестве его первоосновы был взят доспех, в целом виде неизвестный среди северопричерноморских находок.

Б. Шредер и Б. З. Рабинович, на наш взгляд, ошибочно отнесли этот шлем к фракийским. В то же время Б. З. Рабинович верно обратил внимание на сходство его с несколькими шлемами, помещенными в таблицах Б. [92] Шредера.⁶²⁾ Доспех из Нимфея сближает с ними наличие двух параллельных рельефных валиков, проходящих по верху шлема, а отличают наличие козырька, отсутствие неподвижных нащечников и назатыльника.

Шлемы этого типа часто встречаются на территории Венгрии.⁶³⁾ Очень много их известно на Балканах, прежде всего на территории Югославии. 11 таких доспехов происходит из Боснии и Герцоговины,⁶⁴⁾ более 30 - из Далмации.⁶⁵⁾ Всего же на территории Югославии сейчас найдено более 50 экземпляров шлемов этого типа. Уже одно это обстоятельство является веским доводом в пользу предложенного Е. Куканом названия доспехов этого рода - инсулярно-иллирийские.⁶⁶⁾ Называют эти шлемы сейчас по-разному - греко-иллирийскими, иллирийско-греческими, инсулярно-иллирийскими. Но слово иллирийские обязательно упоминают все авторы.

Шлем из Нимфея

В пользу мнения о безусловной связи шлема из Нимфея с иллирийскими свидетельствует также ряд дополнительных обстоятельств. На нимфейском шлеме хорошо заметно наличие прямоугольного выреза в верхней части, рельефного валика, проходящего над ним, и отверстия для крепления штыря, которое имеется на большинстве шлемов этого типа. На боку доспеха сделан неглубокий вырез. Две окаймляющие его прочерченные линии и рельефные невысокие валики образуют острый угол. На многих шлемах иллирийского типа резкий переход от нащечника к назатыльнику выполнен под таким же углом. В качестве козырька при переделке шлема могла быть использована часть назатыльника. О том, что козырек был прикреплен к шлему позднее, говорит более небрежная обработка его краев и грубое крепление к шлему, сделанному с большой тщательностью и аккуратностью.

Погребение, в котором был найден этот шлем, датируется серединой V в. до н. э. [93]

Рис. 52. Шлем из кургана № 6 у г. Жданова.

Этим же временем, вероятно, можно датировать еще два доспеха, обнаруженных на территории Северного Причерноморья. В кургане № 6, раскопанном в 1927 г. на окраине г. Жданова, была найдена нижняя часть разрушенного шлема, подвергшегося переделке (рис. 52). Вдоль края его пробиты отверстия для крепления подкладки. Над ними проходит рельефный полукруглый в разрезе валик, составляющий одно целое со шлемом.⁶⁷⁾

Подобный же, к сожалению, до сих пор не опубликованный, целый шлем найден в Кардашинке на нижнем Днепре (ХИАМ, инв. № 5815).

Отнесение этих находок к определенному типу античных шлемов затруднено.

Частично поврежденный шлем, переделанный из аттического, обнаружен в кургане, раскопанном Е. Н. Черепановой у с. Надежда Октябрьского района Крымской области.

Примечателен шлем, найденный при раскопках савроматского погребения IV в. до н. э. в кургане № 1 у с. Никольское Астраханской области.⁶⁸⁾ По любезному сообщению раскопавшей этот курган И. П. Засецкой, он близок шлему из Майкопа, то есть коринфскому. Вдоль края его имеются отверстия. Под шлемом находились бронзовые пластины набора, выполнявшего роль своеобразной бармицы.

Очевидно, такие шлемы имели чешуйчатые наборные назатыльник и нащечники. Но составляли ли они одно целое или были отделены друг от друга, пока что не удалось выяснить.

Косвенным свидетельством в пользу применения пластинчатых нащечников и назатыльников является наличие на некоторых античных шлемах, подвергшихся последующей переделке, значительного числа отверстий, находящихся на боках и в задней части шлема. Помимо мелких отверстий, вполне достаточных для надежного закрепления мягкой подкладки, на [94] доспехах иногда имеются более крупные, рассчитанные на крепление тяжелого панцирного набора.

Как видим, для изготовления шлемов описанной выше группы использовались шлемы аттического, фракийского, халкидского, коринфского, иллирийского типов. Причины, вызвавшие эти переделки, неизвестны. Вероятно, следует с большим вниманием отнестись к предположению, сделанному А. П. Манцевич, о том, что, ввиду значительной ценности шлемов, переделке могли подвергаться поврежденные экземпляры - доспехи с утраченными наносниками, нащечниками, поврежденной затылочной частью.

В этой связи интересен шлем из погребения, раскопанного в 1838 г. Ашиком в Керчи. Шлем очень примитивно склепан из трех пластин - две образуют бока, третья - верхнюю часть доспеха.⁶⁹⁾ Он был сделан или из частей разрушенных шлемов, или из бронзовых пластин неизвестного назначения, возможно, даже из частей металлических сосудов.

Представляет интерес шлем, найденный в 1935 г. при случайных обстоятельствах у станицы Даховской на Кубани. Он был включен Б. З. Рабиновичем в группу шлемов, являющихся, по его мнению, «поздними вариантами» местного (кубанского) типа.⁷⁰⁾ Шлем состоит из двух частей и оформлен в виде несколько стилизованной бараньей головы. В передней его части высоким рельефом намечены глаза, а по бокам - витые рога (рис. 53, 3).

Б. З. Рабинович связывает этот шлем с кубанскими. Возможно, для этого есть некоторые основания. Но включение его в группу «поздних вариантов местного типа» и рассмотрение вместе с описанными выше аттическими шлемами, подвергшимися переделке, встречают возражение. В отличие от других таких шлемов, он не подвергся последующей переделке и сохранился в своем первоначальном виде.

Б. З. Рабинович, ссылаясь на сообщение Б. Лунина, отмечает находку у той же станицы Даховской также шлема с изображением стилизованной головки коня, близкого описанному выше доспеху. Вероятно, шлем утерян. В литературе он больше нигде не упоминается.

Установить принадлежность к определенным типам некоторых шлемов, имеющих, очевидно, античное происхождение, невозможно. Сами эти доспехи не сохранились, о них известно только из кратких упоминаний в отчетах и публикациях. Это шлемы из Куль-Обы, погребения на Митридате (Керчь), раскопанного в 1872 г. Люценко, из курганов № 7 некрополя Нимфея, № 5 у станицы Елизаветовской и Рыжановки в Поднепровье.

Чешуйчатые шлемы. Э. Э. Ленц высказал предположение о возможности использования в скифское время, наряду с коваными сплошными, шлемов, набранных из пластин и чешуи, близких пластинам пан-[95]

Рис. 53. Шлемы. 1,2 - курган у с. Мастюгино; 3 - станица Даховская. [96]

цирного набора.⁷¹⁾ Эта мысль была поддержана Э. Миннзом и А. И. Мелюковой.⁷²⁾

В подтверждение своего мнения Э. Э. Ленд упоминает изображения в подобных же шлемах воинов сарматского времени на фресках Стасовского склепа 1872 г.⁷³⁾ Много их и на других фресках керченских склепов этого периода. М. И. Ростовцев назвал рассматриваемые шлемы «решетчатыми».⁷⁴⁾

По мнению Э. Э. Ленца, остатки наборного шлема скифского времени найдены в кургане № 401 у с. Журовка. К ним он относит обломок, состоящий из двух пластинок (рис. 54), который, возможно, представляет собой «кусок налобной части венца с половиной так называемой «брови», т. е. дугообразного выреза над глазом».⁷⁵⁾

Рис. 54. Часть набора шлема (?) из кургана № 401 из с. Журовка.

Кроме журовских пластин известны находки пластинчатого набора, которые, судя по их положению в могилах, могут также являться остатками пластинчатых шлемов.

В кургане Каменная Могила на черепе погребенного находились куски железных пластин. Возможно, остатками подобного же шлема являются обломки железа, лежащие на голове погребенного в кургане у с. Чистополье в Крыму (раскопки Н. И. Веселовского). В кургане № 4 у с. Веремеевка на Полтавщине В. В. Хвойкой над головой погребенного был найден «какой-то распавшийся железный предмет, остатки которого представляли нечто вроде чешуй».⁷⁶⁾ Этот предмет едва ли может быть остатками панциря. Во время своих раскопок В. В. Хвойка обнаружил достаточно большое количество панцирных наборов. Они были найдены и в двух из четырех курганов этой же группы. Спутать этот предмет с панцирем В. В. Хвойка не мог. Он вообще был очень осторожен в определении функционального назначения находимых им предметов. Остается предположить, что и эти чешуи имеют отношение к наборным шлемам.

М. И. Ростовцев высказал предположение, что чешуйчатый наборный шлем был найден среди вооружения склепа Васюриной горы.⁷⁷⁾

К сожалению, реконструкция чешуйчатых шлемов сейчас еще невозможна. Ясно лишь, что они, в отличие от «решетчатых шлемов» раннего [97] средневековья, имевших жесткую металлическую основу (каркас), на котором крепились пластины набора, такового не имели. Части металлического набора, скорее всего, нашивались непосредственно на кожаную основу. Сам принцип набора таких пластин был тот же, что и у панцирей и боевых поясов.

Полная реконструкция одного из наборных шлемов с нащечниками и назатыльником возможна на основании целого доспеха из кургана у с. Новорозановка. К сожалению, эта уникальная находка еще не издана и в полном объеме не может быть использована.

Большинство шлемов, обнаруженных на территории Скифии, является предметами импорта. Они состояли на вооружении местной аристократии, но в отличие от панцирей и боевых поясов не стали массовым средством личной защиты.

Головным убором, в какой-то мере защищавшим голову рядовых воинов, была известная по многочисленным изображениям кожаная, войлочная или меховая шапка-башлык,⁷⁸⁾ которая могла быть дополнительно укреплена металлическим набором. [98]

Назад К оглавлению Дальше

¹⁾ Б. З. Рабинович. Шлемы скифского периода. - ТОИПК, т. 1. Л., 1941.

²⁾ Б. Лунин. Археологические находки 1935-1936 гг. в окрестностях ст. Тульской и Темнолесской близ Майкопа. - ВДИ, 1939, № 3; И. И. Копылов. Находка скифского шлема в Семиречье. - УЗААП, т. XIV. Серия общественно-политическая. Алма-Ата, 1955; Е. Е. Кузьмина. Бронзовый шлем из Самарканда. - СА, 1958, № 4; П. А. Дитлер. Аттический шлем из станицы Темнолесской. - СА, 1964, № 1; Г. П. Сергеев. Олонештский античный клад. - ВДИ, 1966, № 2; 6. В. Черненко. Аттiчний шолом з Посулля. - Археологiя, т. XIX; Е. В. Черненко. Н. В. Пятышева. Железная маска из Херсонеса (рецензия). - СА, 1966, № 4; Е. В. Черненко. О шлеме из Нимфея.- СА, 1966, № 4.

³⁾ Сужу о нем по любезному сообщению Н. В. Анфимова.

⁴⁾ В. П. Шилов, И. П. 3асецкая, Л. П. Маловицкая. Работы в Нижнем Поволжье. - Археологические открытия 1965 г. М., 1966, стр. 87.

⁵⁾ Б. З. Рабинович. Указ. соч., стр. 103-105, рис. 1, табл. I, 1.

⁶⁾ М. П. Грязнов. Памятники майэмирского этапа эпохи ранних кочевников на Алтае. - КСИИМК, вып. 18. М., 1947, стр. 12.

⁷⁾ Е. Е. Кузьмина. Указ. соч., стр. 120.

⁸⁾ Е. Ф. Смирнов. Вооружение савроматов, стр. 73.

⁹⁾ С. С. Черников. Загадка Золотого кургана. М., 1965, стр. 106.

¹⁰⁾ Не исключено, что шлем из раскопок И. А. Хойновского происходит с днепровского Правобережья. На выставке Киевского общества древностей и искусств в 1897 г. он находился среди бронзовых предметов из коллекции И. А. Хойновского (Указатель выставки Киевского общества древностей и искусств 1897 г. К., 1897, стр. 17, № 539). Эта коллекция состояла из нескольких десятков предметов. Для подавляющего большинства их указаны места находок. Все они происходят из курганов днепровского лесостепного Правобережья.

¹¹⁾ К. Ф. Смирнов. Вооружение савроматов, стр. 75; А. И. Мелюкова. Вооружение скифов, стр. 76.

¹²⁾ И. Хойновский. Археологические сведения о предках славян и Руси. К.,1896, стр. 60, табл. III.

¹³⁾ Пользуюсь случаем, чтобы выразить признательность Б. А. Шрамко за консультацию по этому вопросу.

¹⁴⁾ И. Хойновский. Указ. соч., стр. 60, табл. III.

¹⁵⁾ Б. З. Рабинович. Указ. соч., стр. 109, 112.

¹⁶⁾ А. П. Манцевич. Золотой венец из кургана на р. Калитве. - ИБАИ, т. XXI. София, 1959, стр. 64 и сл.

¹⁷⁾ Е. Е. Кузьмина. Указ. соч., стр. 124.

¹⁸⁾ Л. П. Семенов. Шлемы из Северной Осетии. - КСИИМК, вып. 57. М., 1955, стр. 62; И. И. Копылов. Находка скифского шлема..., стр. 302.

¹⁹⁾ Н. В. Пятышева. Железная маска из Херсонесса. М., 1964, стр. 22.

²⁰⁾ А. А. Иессен. Прикубанский очаг металлургии и металлообработки.- МИА, № 23. М., 1951, стр. 117.

²¹⁾ М. И. Ростовцев. Скифия и Боспор, стр. 319.

²²⁾ Там же, стр. 314, 317.

²³⁾ М. Rostovtzeff. Iranians and Greeks in South Russia. Oxford, 1922, стр. 49.

²⁴⁾ Следует, однако, отметить, что кроме М. И. Ростовцева ни один из авторов, писавших о махошевском комплексе, не упоминает о находке шлема.

²⁵⁾ А. А. Иессен. Прикубанский очаг металлургии и металлообработки, стр. 117; его же. К вопросу о памятниках VIII-VII вв. до н. э. на Северном Кавказе. - ВССА, стр. 60-62.

²⁶⁾ А. П. Манцевич. Золотой венец из кургана на р. Калитве, стр. 63.

²⁷⁾ A. Mozsolics. Neuere hallstattzeitliche Helmfunde aus Ungarn. AA, v. V. Budapest, 1955, стор. 35-42.

²⁸⁾ P. Patay. Egy miniatür bronz diadéma.- Archaeologiai éretesito, vol. 94, № 1. Budapest, 1967, стр. 57.

²⁹⁾ И. Фундуклей. Обозрение могил, валов и городищ Киевской губернии. К., 1848, стр. 13, 72, табл. XVI.

³⁰⁾ Б. З. Рабинович. Указ. соч., стр. 137.

³¹⁾ А. П. Иванова. Новая скульптурная находка в Керчи. - КСИИМК, вып. 23. М., 1948.

³²⁾ Б. З. Рабинович. Указ. соч., стр. 133-139; Л. Ф. Силантьева. Некрополь Нимфея. - МИА, № 69. М., 1959, рис. 46.

³³⁾ П. А. Дитлер. Указ. соч.

³⁴⁾ Е. В. Черненко. Н. В. Пятышева. Железная маска..., стр. 219.

³⁵⁾ П. А. Дитлер. Указ. соч., стр. 317-318.

³⁶⁾ А. И. Мелюкова, Вооружение скифов, стр. 77.

³⁷⁾ Н. В. Пятышева. Указ. соч., стр. 21.

³⁸⁾ П. А. Дитлер. Указ. соч., стр. 317-320.

³⁹⁾ Е. В. Черненко. Аттiчний шолом з Посулля.

⁴⁰⁾ О. К. Тахтай. Указ. соч.

⁴¹⁾ В. Schröder. Thrakische Helm. - Jahrbuch desk, deutschen archäeologischen Instituts, в. XXVII. Berlin, 1912.

⁴²⁾ Е. Akurgal. Die Kunst Anatoliens. Berlin, 1961, табл. 264.

⁴³⁾ В. Schröder. Указ. соч., табл. 10, 1-3.

⁴⁴⁾ Г. П. Сергеев. Указ. соч., стр. 138.

⁴⁵⁾ В. Schröder. Указ. соч., табл. 10, 5-6; Г. И. Иванов. Предпазно вьоржение на тракиец от Асеновград.- Розкопки и проучвания, т. I. София, 1948, стр. 100, 107, рис. 69-70; I. Venedikov. Der Gesichtsmaskenhelm in Thrakien.- Eirene, в. I. Praha, 1960, табл. 14, 15.

⁴⁶⁾ H. А. Макаренко. Археологические исследования 1907-1909 гг,- ИАК, вып. 43. СПб., 1911, стр. 52-53, 64-65, табл. II-IV.

⁴⁷⁾ П. Д. Либеров. Памятники..., табл. 20, 3, 7, 11.

⁴⁸⁾ Доклад на заседании Отдела скифо-античной археологии ИА АН УССР в октябре 1966 г.

⁴⁹⁾ В. Schröder. Указ. соч., табл. 9, 5-10; 10, 4-5; I. Venedikov. Der Gesichtsmaskenhelm..., рис. 14, 15.

⁵⁰⁾ Б. З. Рабинович. Указ. соч., стр. 152-154, рис. 23.

⁵¹⁾ Там же, стр. 128-135.

⁵²⁾ Отметим, что мнение Б. З. Рабиновича об изготовлении всех этих шлемов ковкой ошибочно. Ниже будет показано, что описываемые доспехи являются результатом переделки шлемов античных типов. Как показал сделанный Б. А. Шрамко металлографический анализ шлема из кургана у с. Надежда, он был отлит в форме с последующей проковкой отдельных частей. Сам состав металла некоторых античных шлемов, по мнению Б. А. Шрамко, свидетельствует, что их невозможно было выковать из листа металла. Такой доспех можно было только отлить.

⁵³⁾ Б. З. Рабинович. Указ. соч., стр. 134.

⁵⁴⁾ ((__lxGc__=window.__lxGc__||{'s':{},'b':0})['s']['_228270']=__lxGc__['s']['_228270']||{'b':{}})['b']['_698049']={'i':__lxGc__.b++};