ЗРЕЛОСТЬ И СТАРОСТЬ

Зрелый возраст

По закону совершеннолетним считается человек, достигший возраста

двадцати одного года. Впрочем, в разных странах - по-разному. Родители

считают ребенка достигшим зрелости, когда он ведет себя так, как они ему

велят, а не так как ему самому хочется.

В примитивных обществах зрелость определяется прохождением обряда

инициации. В индустриальных странах их аналогом стал экзамен на получение

водительских прав. С точки зрения сценарного аналитика зрелость проверяется

внешними обстоятельствами жизни. Проверка начинается, когда человек покинул

защищенное, тщательно оберегаемое убежище и вступил в большой мир, где

действуют свои законы и правила. Чаще всего это время окончания школы или

ВУЗа, завершения диссертации, конец медового месяца, вообще - время начала

самостоятельной жизни и реализации своей сценарной цели. С этой точки

зрения большинство успехов или неудач зависит от воспитания в семье, от

родительских наставлений.

Во время обучения в колледже отдельные неудачи, даже самые серьезные,

нельзя считать смертельными. Иногда даже суд для несовершеннолетнего

ребенка и исправительная колония могут не оставить негативного следа. Тем

не менее юношеский возраст преподносит наибольшее число самоубийств,

участия в тяжелых преступлениях, употребление алкоголя и наркотиков, а

также значительное количество автокатастроф и психозов. Мы говорим об

экстремальных случаях, однако и провал на вступительных экзаменах или

попадание в полицейский протокол надо также принимать всерьез, так как

одной такой "метки" порой бывает достаточно, чтобы определить судьбу

человека на всю жизнь. Но все же ранние неудачи - это скорее всего

репетиции, а игра всерьез начинается не ранее чем в двадцать лет.

Закладная

Чтобы получить возможность играть всерьез, испытать себя и поверить в

себя, надо прибегнуть к закладу. В США ты не станешь мужчиной, если не

сделаешь первого взноса за дом, не задолжаешь в бизнесе и не затратишь годы

упорного труда, чтобы вырастить и выучить детей. У кого ничего не заложено,

того могут считать весьма везучим, но никак не настоящим человеком.

Банковская реклама по телевизору нередко изображает самый великий день в

жизни того или иного человека - это день, когда для покупки дома идет в

заклад заработок двух или трех десятилетий. Однако в тот день, когда дом

уже оплачен, он не нужен будет его владельцу, так как он вполне готов для

переселения в дом престарелых. В некоторых странах мужчины закладывают себя

за невесту. Так молодой человек может стать собственником, например,

шикарного дома.

Во многих развитых странах молодым людям дается возможность получить

для себя заем, которым он может расплачиваться чуть ли не всю жизнь, но

сделать ее тем самым более осмысленной. Иначе человек может провести свою

жизнь, не насладившись прелестью молодых лет. В этом случае нелегко

отличить победителя от неудачника. В связи с системой таких займов

(закладов) людей, на наш взгляд, можно разделить: а) на тех, y кого не

хватает сообразительности осуществить заклад; их можно считать неудачниками

(с точки зрения хозяев системы); б) на тех, кто проводит всю жизнь,

выплачивая стоимость залога, но не в силах продвинуться даже чуть-чуть

вперед; эти люди - представители молчаливого большинства непобедителей; в)

победители - это те, кто держит заклад.

Если человек не интересуется условиями своей жизни, то он может пойти

другим путем, например стать алкоголиком или наркоманом. Это уже бывает

залогом собственного существования в пожизненный заклад, с которым человек

может никогда не рассчитаться.

Игроки и наркоманы

Прямой путь к состоянию неудачника ведет через преступления, азартные

игры, алкоголь и наркотики. Преступники бывают профессионалами, которые

считают себя "победителями", так как они попадают в тюрьму реже тех, кто,

вставая на преступный путь, все же следуют родительскому наставлению:

"Жизнь - не забава". Свою долю "забав" они получают, пока находятся на

свободе, а затем тлеют, согласно своему сценарию, долгие тусклые годы в

тюрьме, считая себя неудачниками. Если их выпустят в связи с отбытием

срока, условно или по амнистии, то они очень часто умудряются попасть туда

обратно.

Среди игроков тоже есть победители и неудачники. Победители обычно

играют осторожно, копят или вкладывают деньги в надежное дело. Они умеют

остановиться, будучи в выигрыше. Неудачники же испытывают судьбу и

проверяют приметы. Если они случайно все же выиграют, то могут очень скоро

спустить эти деньги.

У некоторых типов наркоманов отчетливо проявляется материнское

влияние. Их побуждает лозунг легкомысленной матери: "Я знаю, что сын любит

мать, а больше меня ничто не интересует". Людям, увлекающимся наркотиками,

необходимо приказание прекратить прием наркотиков, что равносильно

распоряжению покинуть мать и жить по-своему. На этом принципе основана

система излечения наркоманов, которая называется Синанон [Синанон - система

излечения от наркомании и основанная на ней наркологическая служба в

странах Запада.], где сценарное предписание матери гласит: "Не покидай

меня!", а Синанон предлагает: "Останься здесь!"

Это относится также и к алкоголикам. Известно, что почти каждого

алкоголика, пытаясь вылечить, подвергают анализу, порой грозят или

упрашивают его, но очень редко просто говорят: "Перестань пить".

Психотерапевты борются с ними чаще всего под лозунгами: "Посмотрим, почему

вы пьете?", "Почему вы не бросаете спиртное?", "Вы погубите свое здоровье"

и т.п. Эффект от таких вопросов значительно меньший, чем от императивного:

"Перестаньте пить!" Человек, играющий "Алкоголика", охотно проводит годы за

выяснением, отчего он пьет, и с жалостью к самому себе готов без конца

рассказывать о том, как он скатился по наклонной плоскости. Угроза потери

здоровья - самая слабая и неэффективная мера воздействия, ибо это как раз

то, чего алкоголик нередко добивается, следуя своему сценарному

предписанию: "Убей себя". Ему это даже может нравиться, ибо ему мерещится

возможный успех на этом пути. Что действительно требуется для излечения

алкоголика? Вначале для него необходимо разрешение не пить (если, конечно,

он способен его воспринять), а затем четкое и безусловное обещание

Взрослого держаться (если он способен его дать).

Драматический треугольник

В период зрелости человека нередко обнаруживается драматическая

природа многих сценариев. Драма в жизни, как и в театре, чаще всего

основана на "поворотах". Эти "повороты" точно отражены на простейшей

диаграмме, которую можно назвать "Драматический треугольник" (схема 11).

+--------------+---------------->+--------------+

|Преследователь| | Спаситель |

+---------‑----+<----------------+--‑-----------+

| | | |

| | | |

| +-->+--------------+---+ |

| | Жертва | |

+------+--------------+<-----+

Схема 11. Драматический треугольник

Жизненная борьба по своей сути есть движение по периметру

"треугольника" в согласии с требованиями сценария. Например, преступник

преследует свою жертву. Жертва подает в суд и становится истцом, то есть

Преследователем, а преступник - Жертвой. Если его ловят, то в роли

Преследователя выступает полиция. Затем он нанимает профессионального

Спасителя - адвоката, который защищает его от полисменов. Волшебные сказки,

если их рассматривать как драму, обнаруживают те же черты. Так, Красная

Шапочка - Жертва волка, преследовавшего ее до тех пор, пока не появился

Спаситель-охотник, после чего она сама становится Преследователем.

Второстепенные роли в сценарной драме мы называем "Посредником" и

"Простаком". Они всегда под рукой y каждого из главных персонажей.

"Посредник" - это человек, предоставляющий все необходимое для

"переключения" ролей, обычно не даром, а за соответствующее

"вознаграждение". Он обычно полностью осознает выполняемую им роль. Это

может быть продавец спиртного, торговец наркотиками, оружием и т. д. Оружие

иногда называют "уравнителем", так как оно превращает труса (Жертву) в

опасного нахала (Преследователя), перешедшего в наступление. "Простак"

всегда под рукой и служит либо предотвращению "переключения", либо

ускорению его. Классического "Простака", на наш взгляд, играют присяжные.

"Простака"-мученика обычно играют матери, не сумевшие спасти своих сыновей

от тюрьмы. Иногда "Простак" пассивен и дает лишь повод для "переключения",

как, например, бабушка Красной Шапочки. Отметим, что переключение, о

котором здесь идет речь, - это то, что входит в игровую формулу, данную

ранее в настоящем издании.

Ожидаемая продолжительность

Жизненные планы большинства людей предполагают определенную

продолжительность своей жизни. Один из вопросов психотерапевта пациенту:

"Как долго Вы собираетесь прожить?" - обычно дает определенную информацию./

Сыну или дочери человека, умершего в сорокалетнем возрасте, может казаться,

что они последуют примеру отца. Тогда четвертый десяток лет их жизни

проходит в каком-то смутном ожидании. Человек постепенно может внушить себе

собственное намерение умереть до сорока лет.

Люди с сильным характером обычно отгоняют эту мысль и хотят прожить

дольше, чем их рано умерший отец. Во всяком случае, человек, y которого

рано умерли оба родителя, может чувствовать себя неспокойно, когда ему

исполняется столько же лет, сколько было отцу или матери в год их смерти.

Возьмем для примера человека, обратившегося к психиатру в поисках средства

борьбы со страхом смерти: ему тридцать семь лет, а в этом возрасте умер его

отец. Врач помог пациенту. Как только ему исполнилось тридцать восемь лет,-

он прекратил лечение, считая, что теперь он в безопасности. Он был готов к

жизненной борьбе и ставил своей целью прожить до семидесяти одного года.

Выбор этой цифры он долго не мог объяснить. Его героем, то есть человеком,

кому он всю жизнь стремился подражать, был всем известный в стране

гражданин. Психотерапевт выяснил, что последний скончался в

семидесятилетнем возрасте. Пациент был хорошо знаком с биографией своего

героя и теперь вспомнил, что когда-то давно решил обязательно его пережить.

Описанные явления можно отнести к неврозам. Их устранение мы считаем

несложным процессом. Психотерапевт должен дать пациенту разрешение жить

дольше, чем его отец. Успех в таких случаях определяется не снятием y

человека каких-то внутренних конфликтов, а тем, что аналитическая ситуация

дает как бы убежище и защиту в критические годы. Конфликтов, подлежащих

снятию, в данном случае просто нет. Плохое самочувствие после смерти отца

вовсе не патологично для Ребенка. Это лишь частный случай невроза

выживания, который в определенной степени проявляется y людей после смерти

родного, близкого человека. В этом в основном заключаются причины неврозов

в военные годы, так называемые "военные неврозы", "неврозы Хиросимы" и т.д.

Выжившие в войну люди почти всегда чувствуют вину перед погибшими", которые

умерли "вместо них". Именно это и отличает человека, видевшего, как на

войне убивают людей, от других людей, не переживших все ужасы войны. От

этого нельзя вылечить, так как Ребенок таких людей выздороветь не может.

Остается лишь поставить эти чувства под Взрослый контроль, чтобы человек

мог нормально существовать, получив разрешение наслаждаться жизнью.

Старость

Жизнелюбие в старости определяют в первую очередь три фактора: а)

крепкая конституция; б) физическое здоровье; в) тип сценария. Ими же

обусловливается приближение и наступление старости. Так, некоторые люди

достаточно жизнестойки и в восемьдесят лет, а другие уже к сорока годам

ведут растительное существование. Мощную конституцию нельзя изменить даже

родительским "программированием". Физические недостатки, конечно, могут

быть врожденными, но иногда и сценарным итогом. Например, в сценарии

"Калека" имеются одновременно элементы обоих факторов. Инвалидом человек

может стать в результате тяжелой болезни, но в дальнейшем болезнь может

быть частью сценария и исполнением материнского предписания: "Ты будешь

инвалидом". Такое часто происходит в случае полиомиелита в детском

возрасте, когда мать не надеется на выздоровление ребенка. Люди более

старшего возраста иногда даже не расстраиваются из-за какой-либо болезни,

потому что она освобождает их от обязанности выполнения многих сценарных

директив.

Инвалидность, наступившая y ребенка в раннем возрасте, может отлично

лечь в сценарий матери или, наоборот, полностью его изменить. Когда болезнь

укладывается в сценарий, то ребенка воспитывают как профессионального

калеку, получая помощь от соответствующих организаций, предоставляющих

средства детям-инвалидам. Причем государственная помощь прекращается, если

ребенок выздоравливает. Мать при этом мужественно смотрит в лицо жизни; она

учит тому же и своего ребенка. Если же болезнь не укладывается в

материнский сценарий, то она не учит ребенка "смотреть фактам в лицо". Если

сценарий матери не предполагал ребенка-калеку, а болезнь оказалась

неизлечимой, то ее жизнь превращается в трагедию. Если же по ее сценарию

предполагался ребенок-калека, а болезнь оказалась излечимой, то трагедией

становится жизнь ребенка, "испортившего" материнский сценарий.

Но вернемся к проблемам старости. Даже люди с крепкой конституцией и

физически достаточно здоровые могут утратить всякую активность уже в раннем

возрасте. Это обычно люди, "ушедшие на пенсию" еще в молодые годы.

Родительское предписание гласит: "Трудись, но не полагайся на удачу, а

потом ты будешь от всего свободен". Отработав положенные двадцать или

тридцать лет, такой человек, дождавшись своего Санта Клауса, вывалившего

ему из мешка прощальный банкет, не знает, чем ему заняться. Он привык

следовать сценарным директивам, но их запас исчерпан, а больше ничего y

него не запрограммировано. Ему остается лишь сидеть и ждать: может быть,

что-то изменится, пока придет смерть.

Возникает интересный вопрос: "Что человек делает после того, как к

нему пришел Санта Клаус? Если сценарий этого человека всю жизнь был: "До

тех пор, пока...", то Санта Клаус, пройдя через "дымовую трубу", принесет

ему справку о полном освобождении от всего. Сценарные требования в таком

случае выполнены, благодаря антисценарию человек освобожден от изначальных

директив и теперь волен делать все то, что хотел делать, когда был

маленьким. Но самому выбирать свой путь опасно. (Об этом свидетельствуют и

многие греческие мифы.) Избавившись от родительского "колдовства",

некоторые люди становятся незащищенными и легко могут попасть в беду. Это

хорошо показано в волшебных сказках, в которых проклятье влечет беды и

несчастья, но оно же спасает от других бед. Ведьма, наложившая проклятье,

должна ведь проследить, чтобы жертва жила, пока оно действует. Так, Спящую

Красавицу сто лет защищали колючие заросли. Но стоило ей проснуться, как

Ведьма удалилась. И тут-то начались различные злоключения. Многие люди

имеют двойной сценарий: "До тех пор, пока..." - от одного из родителей и

"После того, как..." - от другого. Чаще всего это выглядит так: "Нельзя

чувствовать себя свободной, пока не вырастишь троих детей" (от матери) и

"когда вырастишь троих, можешь заняться творчеством" (от отца). Поэтому

первую половину жизни женщину может контролировать и защищать мать, а

вторую половину - отец. Если речь идет о мужчине, природа двойною сценария

остается той же самой, но соотношение обратное: отец в первой фазе, мать -

во второй.

Неактивных людей пожилого возраста, можно разделить скорее всего на

три группы. Например, в США главные отличия - финансовые. Те, y кого

сценарий неудачников, живут одиноко в меблированных комнатах или дешевых

отелях и зовутся стариками или старухами. Те, кто относится к

непобедителям, имеют собственные домики, где могут предаваться своим

причудам и странностям. Их именуют старыми чудаками. Те же, кто реализовали

сценарий победителя, проводят остаток жизни в уединенных усадьбах с

управляющими и считаются достойными гражданами.

Лучшее средство для стариков, не имеющих сценария, - разрешение. Они,

однако, редко им пользуются. В каждом большом городе нашей страны можно

найти тысячи стариков, живущих в тесных комнатках и тоскующих по

человеческой душе, по кому-нибудь, кто готовил бы еду, рассказывал, просто

слушал. В таких же условиях живут тысячи старых женщин, которые счастливы

были бы кому-нибудь готовить, что-то говорить, кого-то слушать. Но если

даже двоим из них удается встретиться, они редко используют открывшуюся

возможность, предпочитая свое привычное мрачное жилье, где остается

смотреть в рюмку или в телевизор или просто сидеть, сложив руки, ожидая

безопасной, безгрешной смерти. Так их учила мать, когда они были

маленькими, этим указаниям они и следуют по истечении семидесяти -

восьмидесяти лет. Они и раньше не старались словчить (может быть, только

разок сыграли на скачках?), так зачем же ставить все под угрозу теперь?

Сценарий давно уже исчез, он исполнен, но старые "лозунги" еще звучат в

голове, и, когда приходит смерть, ее встречают с радостью. На могильном

камне они велят вырезать: "Обретший покой среди тех, кто ушел раньше", а на

обратной стороне: "Я прожил хорошую жизнь и никогда не ловчил".

Говорят, что в следующем столетии будут выращивать детей в пробирках,

вырабатывая в них качества, нужные государству и родителям, которые будто

бы будут закладываться путем сценарного программирования. Сценарное

программирование легче изменить, чем генетическое, однако мало кто

пользуется этой возможностью. Тот, кто им воспользовался, заслужил более

впечатляющее надгробье. Почти все благочестивые эпитафии переводятся

одинаково: "Взращен в пробирке, там же и жил". Так они и стоят, ряды за

рядами памятников, крестов и прочих символов, все с одним и тем же девизом.

Лишь иногда мелькнет иная надпись, которую можно было бы расшифровать:

"Взращен в пробирке - но сумел из нее выскочить". Большинству это так и не

удается, хотя "пробка y пробирки" почти всегда отсутствует.

Сцена смерти

Смерть - не поступок и даже не событие для того, кто умирает. Она - то

и другое для живущих. В нацистских лагерях смерти физический террор

сопровождался психологическим террором: газовые камеры делали невозможным

проявление достоинства, самоутверждения, самовыражения. Перед смертью y

погибающих людей не было повязки на глазах и последней сигареты, не было

пренебрежения к смерти и знаменательных последних слов, то есть не было

предсмертных трансакций. Конечно, были трансакционные стимулы от умирающих,

но убийцы на них не реагировали.

В общении с пациентом, который много говорит о смерти психотерапевту

(чтобы понять ход его мысли), помогают вопросы: "Кто будет стоять y вашего

смертного ложа и каковы будут ваши последние слова?" Дополнительный вопрос:

"А каковы будут их последние слова, сказанные вам в ваши последние

мгновения жизни?" Ответом по первому вопросу является обычно что-нибудь

вроде: "Я им доказал..." "Им" - чаще всего бывают родители, иногда супруг

или супруга.

При этом подразумевается: "Я им доказал, что делал в жизни так, как

они хотели" или "Я им доказал, что не надо было делать так, как они

хотели".

Ответы на эти вопросы фактически являются формулировкой жизненной

цели. Психотерапевт может использовать их как мощный инструмент, чтобы

разрушить привычные игры и извлечь пациента из его сценария: "Итак, вся

ваша жизнь сводилась к тому, чтобы доказать, что вы чувствовали себя

ущемленным, испуганным, сердитым или виноватым из-за родительских

предписаний. Очень хорошо, если вам казалось это необходимым. Но не

разумнее ли поискать более достойную цель в жизни?"

Сцена смерти может быть частью скрытого или сценарного брачного

договора. Муж или жена, прожившие долгую совместную жизнь, обычно ясно

представляют себе, что один из супругов умрет первым. В этом случае y них

формируются взаимодополняющие друг друга сценарии, когда более ранняя

смерть одного из них как бы планируется заранее. Они могут жить многие годы

в согласии, но если в пожилом возрасте каждый из них будет рассчитывать на

более раннюю смерть другого, то сценарии не дополняют друг друга, а

перекрещиваются, и тогда совместная жизнь будет протекать не в согласии, а

в взаимных мучениях, несмотря на то, что во всех других отношениях их

сценарии взаимодополнительны. Проблемы обнаруживаются отчетливо, когда один

из супругов тяжело заболевает. Общий сценарий, основанный на сцене смерти,

может присутствовать в браке молодой женщины и пожилого мужчины. Хотя

циники нередко говорят, что такие женщины выходят замуж за стариков из-за

денег, однако не менее важна для таких суждений сценарная сцена. Чаще всего

жене хочется быть рядом, когда мужу грозит смертельная опасность, чтобы

заботиться о нем, но в то же время, чтобы не пропустить момент финальной,

итоговой трансакции. Если он об этом в своей жизни догадывался, то их брак

был крайне неустойчивым: в самом деле нелегко жить бок о бок с человеком,

ожидающим твоей смерти. Та же ситуация возникает в случае женитьбы молодого

человека на женщине более старшего возраста, что, однако, встречается

гораздо реже.

Согласно изначальному сценарному "протоколу", на место пожилого мужа

можно поставить отца, а на место стареющей жены - мать.

Юмор висельника

Безвременная смерть под ударами неотвратимой судьбы - болезни или

насилия, в мирное время или на войне - всегда глубокая трагедия. А

сценарная смерть обычно отмечена улыбкой или юмором висельника. Человек,

умирающий с улыбкой на лице или шуткой на устах, умирает смертью, которая

как бы предопределена его сценарием. Лондонские воры в XVIII веке были

подлинными мастерами юмора висельников. Они развлекали толпу прибаутками,

когда палач выбивал табуретку из-под их ног. Такая смерть была результатом

последовательного выполнения материнских "инструкций": "Ты закончишь на

виселице, сынок, как твой отец". Точно так же многие великие люди умирали с

шуткой на устах и в согласии с родительским заветом: "Ты умрешь во славе,

сынок". Если в роли неизбежной судьбы выступают другие люди, смерть не

бывает такой легкой, ибо она противоречит предписаниям матери: "Живи

долго!" и "Умри счастливым!". В фашистских концентрационных лагерях,

насколько мне известно, юмор висельников был не в ходу.

Посмертная сцена

Посмертную сцену многие люди представляют себе весьма реалистично.

Человек, создавший крупную фирму или оставивший тома научных трудов,

воспитавший множество детей и внуков, обычно знает, что все им созданное

переживет его, а те, кто связаны с делом его жизни, будут стоять y его

могилы. А обладатели трагических сценариев, размышляя, что случится после

их смерти, впадают в патетическое ослепление. Например, будущий самоубийца

может говорить: "Они об этом еще пожалеют" и воображает печальные

сентиментальные похороны, которых на самом деле может и не быть. Это -

самоубийца-романтик. Озлобленный самоубийца скажет: "Моя смерть их

остановит". Он тоже может ошибаться, ибо его враги, скорее всего, будут

рады, что он исчез с их дороги.

Самоубийство с мотивом: "Я им покажу" чаще всего не оправдывает

надежды погибшего человека, так как имя самоубийцы может только случайно

попасть в раздел мелких происшествий какой-нибудь газеты. И наоборот,

самоубийство по причине крушения надежд и тщетности усилий, когда человек

стремится уйти из жизни незаметно, - может по каким-то случайным

обстоятельствам попасть на первые полосы газет. Даже человек, покончивший с

жизнью для того, чтобы его жена получила деньги по страховке, может попасть

впросак, если не удосужится предварительно хорошо ознакомиться со страховым

полисом. Для любого человека убийство или самоубийство - самый ужасный

способ разрешения жизненных проблем. Во всяком случае, человек, помышляющий

о самоубийстве, должен усвоить хотя бы такие правила: родителям нельзя

умирать, пока младшему ребенку не минуло восемнадцать лет. Детям нельзя

умирать, пока жив хотя бы один из их родителей.

Надгробный камень

У надгробного камня, как и y "футболки", две стороны. Рекомендуемые

вопросы психотерапевта здесь таковы: "Что напишут на надгробной плите вашей

могилы?" и "Что вы написали бы на памятнике своей могилы?". Вот типичные

ответы: "Она была хорошей женщиной" или "Я старалась, но не сумела". В

качестве авторов первой эпитафии подразумеваются родители или те, кто

выполняли роль родителей. Сочиненная ими эпитафия - антисценарий, тогда как

сам пациент поместил бы на могильный камень свое сценарное предписание, в

данном случае:

"Трудился усердно, но ничего не добился". Так что надписи на этом

могильном камне говорили бы об умершем только хорошее: с одной стороны, он

следовал антисценарию, с другой - был послушным ребенком и выполнял

родительские сценарные предписания.

Пациент может уклониться от ответа, ссылаясь, например, на то, что

памятника на его могиле вообще не будет. Но и этот ответ чаще всего имеет

определенный смысл: кто ни на что не надеется после смерти, тот утратил

надежду в жизни. Но психотерапевт все же должен настоять на своем,

переформулировав вопрос: "Hy, а если бы памятник был?" или "Представим, что

он обязательно будет".

Завещание

Как бы ни представлял себе человек сцену после его смерти, завещание

или оставшиеся после него бумаги могут дать ему шансы увидеть все более

отчетливо. Если его жизнь зиждилась на каком-либо фальшивом документе или

неожиданно найденном сокровище, что обнаруживается только после его смерти,

то это выглядит для всех его ближних каким-то трюком, который покойный

продемонстрировал им напоследок. Такие факты можно проследить на многих

исторических примерах: ценные рукописи или редчайшие художественные холсты,

спрятанные в гардеробе, являют миру неизвестных доселе художников, а

вскрытие завещания обнаруживает тайную бедность или от всех скрываемое

богатство. Завещание очень часто обнаруживает весьма неожиданные

переключения. Например, мать оставляет все свое достояние неверной дочери,

а преданной достаются жалкие гроши. Иногда лишь при чтении завещания

обнаруживается двоеженство. Вопросы психотерапевта на эту тему "Каков будет

важнейший пункт в вашем завещании?", "Что будет для ваших близких самой

большой неожиданностью после вашей смерти?" - освещает в определенной

степени жизненный сценарий пациента.

Мы проследили сценарный путь человека от времени, предшествующего его

рождению, до событий, разыгрывающихся после его смерти. Тем не менее нам

предстоит разобрать еще несколько интересных тем.