Студопедия

КАТЕГОРИИ:

АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника


Стабилизация структуры




 

В соответствии со своим законом маятник де­лает все для увеличения энергии возникшего конфликта. Битвы, в которых маятники черпа­ют энергию, ведутся непрестанно. Но все эти конфликты возникают, как правило, между дву­мя или несколькими противоборствующими структурами. Примеров тому множество — войны, революции, конкуренция и прочие виды про­тивоборства.

Однако наряду с агрессией по отношению к противникам отличительной особенностью лю­бого маятника является стремление сохранить и упрочить структуру, благодаря которой он, соб­ственно, существует.

Энергоинформационная сущность образует­ся и развивается одновременно с появлением упорядоченной структуры, создаваемой предста­вителями живой природы. Существование ма­ятника всецело зависит от того, насколько обра­зовавшаяся структура стабильна. Поэтому он будет делать все для стабилизации своей структуры. Это есть второй закон маятника. В качестве иллюстрации рассмотрим про­стейший пример — стаю мальков. Стая ведет себя как единый организм. Если вспугнуть ее с одного края, все рыбки синхронно поворачива­ются и уплывают в сторону. Откуда берется синхронность?

Если предположить, что каждая рыбка реаги­рует на движение соседа, тогда возмущение должно передаваться по цепочке. Однако, с какой бы скоростью ни передавался сигнал, время задерж­ки все же должно быть. Но в том-то и дело, что задержка отсутствует. Стая может достигать довольно больших размеров, но это дела не ме­няет — наблюдается прежняя синхронность.

Аналогично ведут себя птицы. Если вам ког­да-нибудь приходилось видеть крупную стаю, состоящую из небольших и быстрых птичек, вы должны были заметить, что их метания из сто­роны в сторону отличаются удивительной сла­женностью.

Может быть, здесь задействован другой ме­ханизм, например, телепатический контакт? Но и это маловероятно. Если в водоеме, где нет никаких стай, вспугнуть одну рыбку, то другая, находящаяся всего в метре от нее, будет вести себя спокойно. Получается, никакой телепати­ческой связи тоже нет. Сигнал передается только в стае, которая является, по сути, простейшей структурой. А может, этот сигнал и не переда­ется вовсе?

Возьмем, например, структуру более высоко­го уровня — муравейник. Наука не может дать вразумительный ответ, каким образом колония управляется. Ведь что удивительно, в муравей­нике есть четкое распределение обязанностей, но нет иерархии. Почему же все насекомые дей­ствуют слаженно, как в организации с центра­лизованным управлением?

Муравьи общаются между собой посредст­вом выделения пахучих веществ — феромонов Тропинки из запаха позволяют находить дорогу к дому и корму. Но каким образом информация передается одновременно всем членам колонии? Ни о каких высших формах обмена информа­цией между муравьями не может быть и речи. Иначе зачем тогда им использовать такой при­митивный набор данных, как запахи?

Итак, что же объединяет отдельных членов в организованную колонию? Маятник. Одно­временно с образованием и развитием струк­туры формируется энергоинформационная сущ­ность, которая берет на себя функции управле­ния и стабилизации этой структуры. Между маятником и элементами структуры имеются прямые и обратные связи. Маятник существует за счет энергии своих приверженцев и синхро­низирует их деятельность, объединяя в органи­зованное сообщество.

Со стороны может казаться, что структура каким-то образом самоорганизуется, однако это не так. О самоорганизации может идти речь только в неживой природе, где в качестве уп­равляющего элемента выступают законы физи­ки. Например, молекулы жидкости в процессе кристаллизации выстраиваются в решетку, строе­ние которой определяется формой молекул и силами взаимодействия.

Для объединения живых организмов в струк­туру требуется наличие внешнего организую­щего фактора. Вот этим фактором и выступает маятник. Как он это делает, пока неизвестно. По всей видимости, между этой сущностью и живым организмом существует определенный энергоинформационный обмен.

Маятник, как управляющая надстройка, име­ется у любой структуры, объединяющей живые организмы. Однако нельзя сказать, что он уп­равляет ею разумно, поскольку не обладает осознанным намерением. Сознание энергоин­формационной сущности подобно алгоритму. Маятник не осуществляет задуманное, подобно разумному существу, — он руководит структу­рой примерно так же, как программа управляет работой автоматического устройства.

То, насколько «автоматически» действуют эле­менты структуры, зависит от степени их осознан­ности. Чем примитивней живой организм, тем меньше он имеет представления о своих моти­вах и действиях. Если существо живет обособ­ленно, его действия определяются внутренней программой — набором инстинктов. Но когда существа объединяются в группы, тут уже под­ключается внешняя программа — маятник, кото­рый начинает управлять поведением сообщества.

Агрессивность мира, в котором все друг друга едят, развилась как следствие первого закона маятника. Агрессия, будучи порождением маят­ников, вовсе не является обязательным свойст­вом живой природы, и это находит подтвержде­ние в отдельных уголках планеты. Например, в Новой Зеландии практически нет хищников.

Очень многим обитателям планеты прихо­дится объединяться в группы, чтобы выжить в небезопасной среде. Маятники вынуждают живых существ становиться элементами структу­ры по принципу: «Ну что, цыпленок, жить хо­чешь? Тогда делай, как я».

Люди тоже склонны собираться в группы по интересам. Объясняется это тем, что в та­ких группах легче общаться. Может показаться странным тот факт, что очень многие испыты­вают значительные трудности в общении. Не­смотря на видимую непринужденность межлич­ностных отношений, они по целому ряду причин, внешних и внутренних, весьма натянуты. Для того чтобы установить более тесный контакт, люди инстинктивно стремятся найти что-нибудь общее, что могло бы их, так или иначе, объеди­нить. Вот здесь и проявляется стабилизирующая функция маятников. Когда собеседники качают­ся на одном и том же маятнике, они «настрое­ны на одну волну» и без труда находят общий язык. Вот почему отношения приобретают лег­кость, когда можно вместе покурить, выпить, по­сидеть за праздничным столом, пойти в поход, поиграть и так далее.

Но, пожалуй, наиболее впечатляющей иллю­страцией второго закона маятника является за­рождение цивилизации. Вы никогда не задумы­вались над тем, почему появились города? Отчего люди сотни тысяч лет жили в деревнях и стой­бищах, а потом вдруг стали строить большие ци­вилизованные поселения? Что послужило их ос­новой: ремесла, торговля или, может, война?

Самые древние города — ровесники пира­мид. Один из таких — Карал — был открыт совсем недавно в Перу. Этот затерянный город простоял незамеченным почти пять тысяч лет. Его опознали, когда выяснилось, что холмы, воз­вышавшиеся посреди пустыни, когда-то были пи­рамидами, одна из которых по своим размерам не уступала Египетским. Археологи были удив­лены тем фактом, что в результате раскопок не удалось найти ни гончарных изделий, ни оружия. Люди пользовались примитивными орудиями, изготовленными из камня, костей и дерева.

Было установлено, что горожане занимались выращиванием хлопка, плели рыболовные сети и меняли их на рыбу у жителей побережья. Однако тем же самым с успехом могли промы­шлять обитатели деревни. Защитных сооруже­ний вокруг Карала не было, значит, военная предыстория тоже отпадает. Что же явилось при­чиной образования города?

Люди с древнейших времен жили в дерев­нях, занимались примитивными ремеслами, вели как торговлю, так и междоусобные войны. И для всего этого им не требовалось сооружать ка­менные города и возводить пирамиды. По-види­мому, организующим фактором послужили ма­ятники, точнее, их стабилизирующая функция.

Нельзя в точности объяснить, как это проис­ходит. Истина всегда где-то рядом. Скорей все­го, в определенный момент спонтанно образу­ется такая структура маятников, в которой за­ложена способность к дальнейшему развитию. Ведь город — это, по сути, сложная иерархия маятников производства, потребления, обмена. И если по своему строению эта самооргани­зующаяся система с самого начала оказывается устойчивой, то она разрастается и укрепляется. Эволюция структуры может вырасти в форми­рование сложной цивилизации. И данный про­цесс будет продолжаться до тех пор, пока какой-нибудь дефект в архитектуре не обрушит ги­гантское строение. Конечно, до этого нам еще далеко. Хотя, как сказать...

Но вернемся к нашей жизни. Человек в срав­нении с остальными представителями живой природы является «более проснувшимся». Но разве всегда он отдает отчет в своих действи­ях? Разум человека может создавать сложные устройства и механизмы, строить города, иссле­довать окружающий мир. И тем не менее в смысле осознанности человек не слишком да­леко ушел от животного мира.

Все человеческое общество организовано в сложную структуру, состоящую из отдельных образований: от семьи до больших корпораций и государств. Как и в природе, если человек живет обособленно, он в основном сам отвеча­ет за свои действия. Просветления, как извест­но, достигали те, кто удалялся от общества. Но когда человек становится элементом структуры, он по большей части спит наяву, что, впрочем, не мешает его разуму заниматься высокотехноло­гичным производством.

Современный завод намного сложнее мура­вейника. Однако, по сути, и то и другое — струк­туры, управляемые маятниками. И все достижения научно-технического прогресса, если рассма­тривать их в комплексе, являются продуктами структуры, а не отдельных личностей. Телеви­зор может изобрести один человек, телевидение же является порождением целой системы, уп­равляемой маятником.

Когда человек становится элементом струк­туры, ему приходится следовать правилу маят­ника. Вследствие этого возникает неизбежное противоречие между личными интересами и условиями, которые навязывает структура. Хуже всего, когда человек не осознает этот факт и послушно трудится в поте лица на систему, не успевая головы поднять, чтобы оглядеться и отдать себе отчет в своих действиях.

Вы можете возразить: «Что за ерунда! Поче­му это я не отдаю себе отчета? Напротив, я от­лично осознаю, что, зачем и почему делаю». Как бы ни так.

В качестве яркого примера можно взять лет­ние детские лагеря. Неустоявшаяся психика под­ростков, относительно свободных от занятий, слу­жит благодатной почвой для произрастания ма­ятников. Маятники в силу своей агрессивной сущности создают среду, в которой процветает дух соперничества. В этой среде, если ты не такой, как все, то есть не соответствуешь пара­метрам образовавшейся структуры, тебя могут выставить на посмешище, «изгнать из стаи», а то и просто избить.

Находясь в подобных условиях, подросток засыпает мертвым сном наяву. Он живет как во сне, не отдавая себе отчета в своих действи­ях, будь то в толпе или в противостоянии по отношению к ней. В качестве снотворного слу­жит тягостное ощущение от отношений сопер­ничества и сильные сомнения в собственной полноценности и соответствии «стандартам». Это чувство угнетенности и настороженности не отступает ни на минуту, даже если внешне подросток ведет себя бодро и спокойно.

Точно такую же угнетенность, граничащую с безысходностью, человек испытывает в бессоз­нательном сновидении, когда находится целиком во власти происходящего. Жизнь в агрессивной среде «случается», подобно сновидению. Бурный поток обстоятельств «несет» человека, и вся его осознанность сводится к тому, чтобы удержаться на плаву, испуганно озираясь.

Если у подростка нет внутреннего стержня, уверенности, он начинает инстинктивно — счи­тай неосознанно — искать точку опоры, которая позволила бы ему укрепить свое положение. И эту опору предоставляет маятник, но не даром, а в обмен на подчинение правилам структуры.

Можно наблюдать, как в среде, подобной летним лагерям, появляются эдакие разухабис­тые личности, которые, казалось бы, на все сто уверены в себе и чувствуют себя как рыбы в воде. Вся их дутая уверенность держится на точке опоры, которую предоставил маятник.

Представьте себе двух таких обладателей опоры — один «оттянутый», другой «приколо­тый»: «Эй, ты! Посмотри на меня! Делай, как я!

Делай, как я!»; «Эй ты! Чего тормозишь! Сопли не жуй, оттянись, приколись!»

Никто вокруг не понимает, что эти двое бол­таются на крючке у маятника, словно марионет­ки. Иллюзию создает, хоть и эфемерная, но точка опоры. Другие, глядя на эту мнимую уверенность марионеток, поступают подобным же образом — точка опоры приобретается ими в обмен на выполнение правила: «Делай, как я». Вот и бол­таются все как один, «приколотые» и «оттяну­тые». Так формируется структура.

Главное то, что приверженцы маятника под­чиняются его правилу абсолютно неосознанно. У них возникает полная иллюзия, что именно так и надо. Следуя правилу, приверженцы мо­гут вытворять что угодно, но при этом делают все одинаково. Например, матом теперь не ру­гаются — на нем разговаривают. Никому и в голову не приходит, что это вульгарно. А вуль­гарность — это прежде всего дурной вкус. Низ­кий класс. Это все равно что не мыться и хо­дить в грязной одежде. Не ходят, но обязатель­но будут, как только появится соответствующее правило.

Например, при дворе французского короля Людовика IV не было принято мыться, потому что сам король, испытывая патологическую не­приязнь к гигиене, сводил ее лишь к омовению рук коньяком. Придворные были вынуждены следовать его примеру и, чтобы скрыть непри­ятный запах, исходивший от тел, обильно поли­вали себя духами, в результате чего во дворце стоял исключительно тяжелый смрад. И еще, поскольку их всех при этом мучили вши, они завели «изысканную» привычку: дамы и кава­леры постоянно носили при себе палочки, кото­рыми «изящно» почесывались.

Как видно, правило способно реабилитиро­вать абсолютно любой бред. Но главное то, что последователи правила действуют во всей своей массе одинаково, однообразно, словно стадо ба­ранов. Например, тот, кто первый сказал слово «прикольно», может считать себя пастухом. Но все остальные, как попугаи, хором повторяющие это и подобные слова, ведут себя, несомненно, как бараны.

Вот теперь и вспомните про стаю мальков. Далеко ли ушел человек в своей осознанности?

Влиянию маятников подвержены не только подростки, но и взрослые, особенно в толпе. Например, на собрании, когда кого-то или что-то совместно обсуждают, человек может поднять­ся, сам от себя такого не ожидая, и начать ак­тивно разглагольствовать. Впоследствии он бу­дет недоумевать, как это его угораздило, а потом долго убеждать себя, что все говорил правиль­но. Толпа заставляет своих членов вести себя определенным и зачастую несвойственным для них образом. Вот так маятник действует на тех, кто ищет точку опоры.

Ну, казалось бы, нашел человек опору в струк­туре, и ладно, какая разница? Конечно, и это тоже выход. Вот только следует иметь в виду, что если подчиняешься правилам структуры, при дется забыть про свою индивидуальность. Бу­дешь «как все» — получишь спокойствие и без­опасность. Но при этом потеряешь свой боже­ственный дар — уникальность души, благодаря которой свершается все гениальное.

Не говоря уже о том, что ни о каком единст­ве души и разума не может быть и речи. Чело­век, пребывающий целиком во власти структу­ры, находится практически без сознания и не слышит голос души. А это значит, он никогда не отыщет свою стезю и будет всю жизнь просто гнуть спину на благо структуры.

Но я вовсе не хочу сказать, что стезя челове­ка находится за пределами каких-либо структур. Можно удалиться в горы и отгородиться от мира маятников. Но если и там жизнь будет продол­жаться как бессознательное сновидение наяву, тогда ровным счетом ничего не изменится.

Речь идет о том, чтобы стать хозяином своей судьбы, оставаясь при этом в структуре. Мож­но ли, например, в летнем лагере обрести же­ланную уверенность, не подчиняясь правилу маятника и в то же время не превращаясь в отщепенца? Запросто. Для этого необходимо всего лишь проснуться и взглянуть на эту игру глазами зрителя, не покидая сцены. Тогда сразу станут видны и фавориты маятника, «подвешен­ные» и «приколотые», и приверженцы, следую­щие правилу.

Нельзя только осуждать, а тем более прези­рать их за это. Если в результате осознания положения вещей человек начнет противопос тавлять себя «спящим», возникают отношения зависимости, натягивается поляризация, и «про­снувшийся» неизбежно становится изгоем. Очень важно помнить, что отказаться от прави­ла маятника недостаточно — необходимо заме­нить его правилом Трансерфинга: «Позволить себе быть собой, а другим — быть другими».

Вот тогда точку опоры можно будет найти в себе. Понимание того, что вокруг происходит, — это уже половина дела. Одно лишь это знание приносит надежную и спокойную веру в себя, потому что неуверенность проистекает из стра­ха перед неизвестностью. Когда человек не зна­ком с правилами игры, окружающий мир начи­нает ему казаться пугающим и враждебным. И тогда нахлынувшее чувство одиночества и уг­нетенности заставляет человека засыпать и под­чиняться правилу маятника.

Так вот, зная обо всем этом, теперь вы спо­собны превратить жизнь в осознанное снови­дение наяву, а значит, получить контроль над ситуацией. Либо стать пастухом, либо, по край­ней мере, перестать быть бараном.

Ну а о том, как укрепить свое положение, уже подробно говорилось в основах Трансерфинга. Во-первых, избавиться от чувства вины, для чего необходимо перестать оправдываться и отдавать отчет о своих действиях тем, кто взял на себя наглость вас судить. А во-вторых, прекратить за­щищать и доказывать свою значимость. Если в то же время вы следуете правилу Трансерфинга, то этих двух вещей уже вполне достаточно для того, чтобы обрести точку опоры в себе самом, то есть начать жить в соответствии со своим кредо.

Однако следует иметь в виду, что нельзя просто бездумно противопоставлять себя струк­туре и всеми способами пытаться избавиться от её влияния. Повторяю, речь идет не о том, что­бы полностью освободиться от маятника, а о том, чтобы не быть его марионеткой.

Проснувшись, вы ощутите и поймете, каким образом структура давит на вас (жить хочешь?), пытаясь навязать свои правила. Тогда вы смо­жете для себя решить, отказываться от этих пра­вил или следовать им. Главное — делать это осознанно, в то время как остальные вокруг вас пребывают во сне — вот в этом заключается стратегия хозяина ситуации. Для примера возь­мем одно характерное письмо.

«Почему иногда случается так, что когда выполняешь свою работу хорошо, даже боль­ше, чем нужно, предлагаешь какие-то новые идеи, и они идут на ура, никто этого не заме­чает и за все эти идеи говорят кому-то дру­гому спасибо. Даже если вопрос связан с по­вышением, обо мне быстро забывают, как бы нет в планах,а если и предлагают чуть-чуть повыше должность, то в процессе оформле­ния на другую должность, мое место зани­мает уже другой человек или все приоста­навливается. Получается, что я как будто человек-невидимка. Почему так происходит?»

 

По всей видимости, читательница, задавшая вопрос, работает в какой-то административной системе. Любая система представляет собой ма­ятник. Сначала возникает энергоинформацион­ная структура в виде комплекса идей и принци­пов, а затем ее материальная реализация, то есть система. Система начинает развиваться самосто­ятельно, подчиняя приверженцев своим законам.

Маятники устанавливают своих привержен­цев на ключевые должности не за высокие заслуги, а за наиболее полное соответствие систеЧ: ме. Наивно думать, что в карьерной лестнице, и особенно в иерархии власти, люди выстраиваются согласно своим выдающимся качествам и достижениям. В некоторой степени это так, но выдающиеся качества и достижения — не главное.

Главный критерий заключается не в том, насколько хорошо человек делает свою работу, а в том, насколько он это делает правильно с точки зрения системы. Маятник прежде всего заботится о стабильности. Поэтому и вы должны свои действия ориентировать в первую очередь на поддержание стабильности системы.

Если вы хотите продвигаться по карьерной лестнице, вы должны понимать разницу между «хорошо» и «правильно». Здесь все зависит от конкретного коллектива. Маятники тоже быва­ют разные.

В небольших коллективах может приветст­воваться творчество, самостоятельность, энтузи­азм, инициатива. Но если это аппарат управле­ния или крупное предприятие, то здесь действу­ют совсем другие законы и совсем иная этика — корпоративная.

Корпоративная этика предполагает более же­сткую регламентацию, дисциплину и исполни­тельность. Инициатива часто бывает наказуема, самостоятельность встречается настороженно, творчество не играет решающей роли. В такой системе необходимо действовать не «лучше», а «правильней».

Таким образом, необходимо действовать со­знательно и гибко, сообразуя свои поступки с реалиями мира маятников. Но все это не так сложно, как может показаться. Главное — во­время проснуться.

 


Поделиться:

Дата добавления: 2015-09-14; просмотров: 45; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав





lektsii.com - Лекции.Ком - 2014-2024 год. (0.006 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав
Главная страница Случайная страница Контакты