ГЛАВА III. Зачем борцы за свободу убили царя–освободителя Александра II

Революция по своим приемам всегда бессовестно лжива и безжалостна.

С. Ю. Витте

Политическое убийство – это единственное средство самозащиты при настоящих условиях и один из лучших агитационных приемов.

Из листовки революционной организации «Земля и воля».

Крепка оказалась Российская империя. Ее интеллектуалы, ее молодежь хоть и почитывала заморские газетенки Герцена, однако в решающие моменты истории дружно становилась на сторону своей страны. Поругивать правительство и порядки становилось уже тогда излюбленной национальной забавой. Однако если польские повстанцы начинали резать русских солдат или английские корабли обстреливали родную землю, вчерашний критик был готов взяться за оружие, чтобы ее защищать. Пропаганда не давала нужного результата, необходимо было создавать идеологическую базу внутри самой России, требов&чось перенести усилия по разложению населения на ее территорию. Но это было непросто.

Император Николай I, вступивший на престол иод грохот артиллерийской канонады, сопровождавшей восстание декабристов, твердой рукой ликвидировал крамолу внутри страны. Однако памятуя, что его вместе со всеми родственниками чуть не убили в псрвыц день правления, винить его в чрезмерности сложно. Именно этот царь создал в России новую политическую полицию, приказав открыть так называемое Третье отделение при Имперской Канцелярии. Борьба с подрывной деятельностью впервые получала официальную почву под ногами. Третье отделение не зря ело свой хлеб. Благо его содержание стоило совсем не дорого. Дело в том, что штат русской тайной полиции поначалу состоял всего из 16 человек! И за 30 лет в «тюрьме народов», как именуют николаевскую Россию, первоначальный аппарат Третьего отделения вырос лишь на 24 человека! И эти 40 штатных единиц с успехом контролировали всю необъятную империю! Нет, они не были сверхчеловеками – просто таков был масштаб антигосударственной деятельности в России! Ее практически не было вовсе! А Герцен будет писать об «этой страшной полиции, находящейся вне и над законом и имеющей право вмешиваться во все и вся…».

В стране крамолы не было, а если она появлялась – ее быстро искореняли. Насколько России того времени были чужды всевозможные революционные идеи, можно понять, вспомнив, что грозный император, душитель свободы, ОДИН спокойно разгуливал по улицам своей столицы. Сейчас сложно себе представить, но Николай I без охраны и даже без свиты мог с утра пораньше заявиться в какое–нибудь министерство и посмотреть, как чиновники работают. Возможно, для руководства страной это и не является оптимальным методом. Важно другое – император Николай был последним лидером России, кто мог это сделать, не рискуя собственной жизнью. Будь в России жизнь ужасна и нестерпима – царя бы непременно попытались убить. Но ведь это никому и в голову не приходило! Даже в возбужденной толпе погромщиков…

Летом 1831 г. в Петербурге начались холерные бунты. Страшная эпидемия, высокая смертность и жесткие действия полиции, направлявшей всех подозреваемых в переносе инфекции в холерные бараки, вызвали недовольство. Достоверно неизвестно, чья агитация и подстрекательство привели к возникновению погромов. Врачи делали все, что могли. Однако именно их рядовые народные массы и обвинили в распространении холеры. Разгоряченная толпа в районе торгово–рыночной Сенной площади принялась избивать и калечить «докторов», выбрасывая их из окон больницы. Чтобы утихомирить своих подданных, император Николай Палкин с репутацией жесткого и даже жестокого правителя приехал к месту беспорядков. Один, без охраны. И обратившись к погромщикам с речью, сумел словом пристыдить толпу и прекратить бесчинства. Этот исторический случай запечатлен в одном из барельефов на памятнике Николаю I на Исаакиевской площади Санкт–Петербурга. Будете в городе на Неве – обратите на него свое внимание.

Вот в такой «отсталой» стране требовалось раскачать ситуацию и создать внутренние подрывные силы. Задача, прямо скажем, не из легких. Поэтому когда мы просматриваем короткий список «борцов за свободу» той поры, то изумляемся двум вещам: ничтожности их попыток хоть что–то создать и их малочисленности. Это был свой, обособленный мир. подобный маленькому мирку диссидентов советской поры. Кто знал их в советское время? Где теперь в новой России эти люди? Создают какие–то карликовые партии или, как Валерия Новодворская, превратились в говорящую декорацию, неизменный атрибут теле–и радиопередач, различных ток–шоу. Так и диссидентов эпохи Николая I в стране практически никто не знал, кроме таких же, как они, маргиналов.

Н. Г. Чернышевский

Время все расставляет на свои места, прошло уже более 150 лет с той поры. Кого из тех деятелей мы знаем? Какие лучи света в темном царстве николаевской России придут нам на память? Безусловно, вспомним Николая Гавриловича Чернышевского, автора романа–шифровки «Что делать?».

Еще на уроках в школе меня поражали рассказы учительницы о том, как сей горе–писатель маскировал свои истинные замыслы от своих собственных читателей. Революция, называемая им «сестрой своих братьев», сходила со страниц в сердца и умы… единиц, тех, кто мог, читая книгу, думать совсем о другом! Царские цензоры, говорила нам учительница, ничего не понимали, а вот вдумчивый читатель понимал все. Однако в школе нам не говорили о странностях самого автора. Супруга писателя Ольга Сократовна весьма третировала «Канашечку», как она звала Николая Гавриловича. Однако происходило это по обоюдному согласию. Накануне свадьбы будущий любимец передовой молодежи ошарашил свою невесту сообщением, что предоставит ей в браке абсолютную свободу. «Я в вашей власти, делайте, что хотите», – добавил Чернышевский изумленной женщине. Когда же друзья пытались объяснить ему чрезмерную оригинальность такого «свободолюбия», Чернышевский ответил совсем уж невероятное, заставляющее подумать о его психическом здоровье:

«Если моя жена захочет жить с другим, если у меня будут чужие дети, это для меня все равно… Я скажу ей только: «Когда тебе, друг мой. покажется лучше воротиться ко мне, пожалуйста, возвращайся, не стесняясь нисколько».

Вот Ольга Сократовна и пользовалась странностью своего мужа, а он, в свою очередь, не обращал внимания на ее измены и легкомысленные поступки. Так и жили, душа в душу – писатель и его ветреная муза…

Кто еще поднимал в России «знамя свободы»? Виссарион Григорьевич Белинский – театральный и литературный критик. Ничего путного сам не написал, зато пытался в легальных журналах, так же косноязычно, как и Чернышевский, критиковать существующие порядки.

Им было заинтересовалось Третье отделение, но малохольный критик быстренько скончался в возрасте 37 лет. Между тем, в своих письмах Виссарион Белинский был более откровенен. «Я начинаю любить человечество по–маратовски: чтобы сделать счастливою малейшую часть его, я, кажется, огнем и мечом истребил бы остальную», – пишет он в письме своему другу В. Боткину. Ниже Белинский продолжает: «Я чувствую, что будь я царем, непременно сделался бы тираном». Вот такой властитель дум демократической молодежи…

Однако первым в пантеоне великих «мыслителей» должен быть не он, а Петр Яковлевич Чаадаев. Этот господин написал «Философические письма», в которых впервые в письменном виде изложил ядовитую концепцию неполноценности России и ее народа. «Все народы мира выработали определенные идеи. Это идеи долга, закона, права, порядка… Мы ничего не выдумали сами и из всего, что выдумано другими, заимствовали только обманчивую наружность и бесполезную роскошь». Кстати, главную причину отсталости страны автор видит в принятии православия, а не католицизма. Однако об этом его поклонники в советское время предпочитали не упоминать. В своем труде, написанном по–французски, обличитель России вообще сравнивает с землей все ее достижения. «Где наши мудрецы, где наши философы?» – вопрошает он. Ответ понятен и прост – ТАМ. На Западе все достижения культуры, полет мысли и расцвет человечества. ЗДЕСЬ, в России – жалкие копии, духовный застой и отсутствие традиций. Вам эта концепция ничего не напоминает?

Реакция императора Николая I была жесткой. Журнал, напечатавший пасквиль Чаадаева, был закрыт, а сам отставной корнет лейб–гвардии Гусарского полка, участник Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов, член Английского клуба, член декабристского «Союза благоденствия» Чаадаев (против которого царь повелел следствия не проводить) был официально объявлен сумасшедшим. Он был оставлен на свободе, но под присмотром врачей и полицейских.

Причина «репрессий» кроется отнюдь не в крамоле самого труда, написанного Чаадаевым, а в его абсолютной лживости и предвзятости. Подгоняя историю России под клише бездуховной и отсталой страны, поклонник католицизма начисто забыл все достижения отечественной философии, которые, как образованный человек, знать был обязан. Многовековой пласт отечественных философов, занимавшихся в основном проблемами этики, наш первый западник пропустил, словно неинтересные страницы занудного романа. Архиепископ Феофан Про–копович, мыслитель Иван Шувалов, великий Михаил Ломоносов – это лишь первые имена, всплывшие в памяти…

Именно странная «забывчивость» автора и подсказала императору Николаю I его решение. С точки зрения царя воспитанный дворянин не может сознательно искажать историю своей Родины и несправедливо выставлять ее в столь неприглядном свете. Так может поступить либо подлец, либо сумасшедший. Подлецом Чаадаева император считать не мог…

Много еще будет в русском «освободительном» движении разных мнений и идей, но все они и по сию пору имеют один весьма незамысловатый чаадаевский подтекст: «У нас все неправильно – у них правильно все ». А отсюда следует и вывод, которому следуют в силу своей программы и совести все наши «освободители» от народовольцев до современных либералов: «Надо сделать у нас, как есть у них». Любой ценой!

Так страшная и разрушительная идея собственной ущербности была запущена на российскую землю сквозь благообразные книжные страницы. Ряды смутьянов пока были малы, но их число начинало незаметно расти. Ума и души читающих людей отравлялись ядом ложных измышлений о неполноценности собственной страны и «правильности» и «прогрессивности» ее геополитических противников.

И тогда начались, сначала потихоньку, а потом все сильнее, развиваться интеллигентские посиделки, кружки. Петрашевцы – именно под таким названием они войдут в историю России. Начиналось все весьма невинно. «Знание есть основа могущества человека», – писали петрашевцы в «Карманном словаре иностранных слов». Они собирались, размышляли и занимались самообразованием. Собрания у Михаила Васильевича Петрашевского стали регулярными, по пятницам. Других дел у весьма странного хозяина «вечеринок» не было. «Не находя ничего достойным своей привязанности – ни из женщин, ни из мужчин, я обрек себя на служение человечеству», – напишет Петрашевский. Он вообще терпеть не мог слабый пол и любил говорить, что большинство бранных слов в русском языке женского рода.

Начитавшись социалистов–утопистов типа Фурье, Петрашевский решил на свои деньга создать коммуну. Будучи дворянином и помещиком, он приказал своим крепостным переехать из их собственных лачуг в новое общественное здание, построенное на его средства. Крестьяне подчинились – барин приказал. Однако накануне ввода общественного дома в эксплуатацию его подожгли. Разумеется, никто никуда не переехал. Русским революционерам постоянно, просто хронически не везло с народом! Он постоянно не опраздывал их ожидания.

Сначала простые граждане России не слушали Герцена, потом сдавали в полицию народовольцев и разночинцев. Затем они разбивали головы боевикам в 1905 г., после 1917 г. вызывали ярость Ильича, устраивая непрекращающиеся крестьянские бунты. Потом не хотели идти в колхозы. После развала Советского Союза народ точно так же не оправдал ожиданий младореформаторов.

Наконец, на всех парламентских выборах этот «темный» и «невежественный» народ почему–то не хочет голосовать за передовые и замечательные партии. В 2007 г. грядут парламентские выборы, в 2008 г. – президентские. Все это еще только будет, а тексты ироничных и обличительных выступлений Хакамады, Немцова, Касьянова и им подобных можно легко предсказать заранее. Все будет по умалишенному Чаадаеву: все было бы так хорошо – но вот с народом России не повезло…

Однако вернемся к Петрашевскому. Провалившись со своими крепостными, и этот «борец за свободу» их на волю не отпустил. Вместо этого он начал свои знаменитые посиделки – «пятницы». Наверное, интеллигентские беседы были бы не самым плохим способом утилизации невостребованной сексуальной энергии, если бы не одно «но»… Пораз–влекавшись так около четырех лет, молодые люди были арестованы и осуждены. Военный суд судил 22 человека, из них 21 – приговорены к смерти. Но гуманный император Николай I и здесь проявил милосердие. Казнен никто не был, все отправились на каторгу и в арестантские роты. Среди осужденных был и Федор Михайлович Достоевский. Через семь лет (по амнистии) вернувшийся к нормальной жизни писатель осознал, куда вели наивных молодых людей их руководители. Тогда взгляды Достоевского радикально поменялись, и из–под его пера вышел роман «Бесы>, где он «во всей красе» показал представителей революционной демократии.

За что же ребят взяли? Так ли жесток и неоправдан был приговор царского суда? Об этом каждый может судить сам. Начав с толкования иностранных слов, петрашевцы быстро перешли совсем к другим наукам. Стоит лишь полистать словари и энциклопедии, где о них говорится, и мы узнаем, что:

– петрашевцами готовилась агитационная литература для народа;

– ими обсуждались вопросы об организации тайного революционного общества с целью вызвать крестьянское восстание.

Вот так, незаметно, в порядке «самообразования» петрашевцы провозгласили себя борцами за социалистическое общество и свержение самодержавия. Спасибо царской охранке – взяли их еще на стадии разговоров. Отсюда и относительно мягкий приговор, и амнистия через 7 лет. Так бы страна и не узнала своих «героев». Но о ходе дела петрашевцев Россию ознакомил Герцен в своем «Колоколе»…

А вредоносная идея ущербности России благодаря «прогрессивным» писателям пускала все более глубокие корни. «…Я, как огромное большинство и поныне действующих либеральных и радикальных писателей, много лет оставался компилятором чужих мыслей, воспринятых на веру, усвоенных потому, что все так думают, все так пишут в целой массе исторических, экономических и т. п. сочинений. Как и все зараженные этим прогрессивным миросозерцанием, я узнал жизнь сначала по книгам», – напишет позднее один из раскаявшихся народовольцев Л. А. Тихомиров.

Но для того, чтобы идея заблистала во всей своей мощи, требовались более серьезные персонажи, чем чистоплюй Герцен и странноватые Чернышевский с Петрашевским. Такие, что готовы будут за «свободу» убить и умереть. А заодно, в перипетиях борьбы за нее, в клочья разнести свою Родину. Разумеется, из самых лучших побуждений…

Так на арену русской революции пришли другие. Более кровавые и более решительные.

«Несмотря на все наше глубокое уважение к А. И. Герцену как публицисту, имевшему на развитие общества большое влияние, как человеку, принесшему России громадную пользу, мы должны сознаться, что «Колокол» не может служить не только полным выражением мнений революционной партии, но даже и отголоском их», – напишет в 1862 г., отражая их взгляды, в своей прокламации «Молодая Россия» П. Г. Заичневский.

Мягковат для них старик Герцен – эти готовы залить кровью всю страну!

«Мы издадим один крик: «В топоры!» – и тогда… тогда бей императорскую партию, не жалея, как не жалеет она нас теперь, бей на площадях, если эта подлая сволочь осмелится выйти на них, бей в домах, бей в тесных переулках городов, бей на широких улицах столиц, бей по деревням и сёлам! Помни, что тогда, кто будет не с нами, тот будет против, кто будет против, тот наш враг, а врагов следует истреблять всеми способами», – призывает листовка «Молодая Россия».

Это уже другой уровень. И не только уровень пафоса, кровожадности и ненависти. Это просто в корне другой подход к решению всех тех проблем, что доставляла своим противникам Российская империя. Основа всякой империи и просто всякого государства – ее власть. Власть в любом, даже самом демократическом государстве принадлежит политической элите. Элита царской России – это императорская фамилия, ее ближайшие соратники, высший цвет дворянства и купечества, армия. Все это – «императорская партия». Именно ее и призывают рубить топорами авторы нового способа сокрушения самодержавия. А ведь это не просто удар по царизму и деспотизму – это удар по фундаменту, на котором стоит государство. Значит – это попытка его разрушить.

П. Г. Заичневский, автор кровожадной листовки «Молодая Россия»

Обратим внимание на один интересный момент – революционной партии в России еще нет. Террористической организации тоже еще не создано. А вот призыв уже раздается! Почему кричат в пустоту? Ищут тех, кто откликнется! Нужны кадры будущих революционеров, кадры будущих •террористов и убийц. И они найдутся.

Высшая российская власть не заметила того, что борьба против нее вышла на новый, до того невиданный виток. Наших самодержцев можно понять – было не до того. Сначала случилась Крымская война, где впервые основные соперники русского государства, англичане, с оружием в руках высадились на нашей земле. Потом умер император Николай I, а вступившему на трон Александру II пришлось решать огромное количество насущных проблем. Кроме того, все же помнили, как спокойно гулял по Петербургу покойный царь…

Первый выстрел в череде кровавой русской смуты раздался 4 апреля 1866 г., когда император с племянником, герцогом Николаем Лейхтен–бергским, и племянницей, принцессой Баденской, садился в коляску после прогулки в Летнем саду. Бывший студент Казанского университета Дмитрий Каракозов промазал. Его руку отвел простой крестьянин с опередившей свое время фамилией Комиссаров. Реакция самого Александра II на покушение – бесконечное удивление. В истории России бывало всякое. Добрая половина ее государей умерла вовсе не своей смертью. Но раньше все это происходило тихо, «по–семейному», с соблюдением всех внешних приличий. Печатался в газетах некролог, что еще один помазанник Божий умер от апоплексического удара. Табакеркой в висок, как Павел I…

Но это можно было понять. Шла борьба за власть, и, как во всякой борьбе, слабый уступал место сильному, в том числе и на троне. Но зачем русский дворянин Саратовской губернии стрелял в своего русского царя, Александр II понять не мог. Наследующий день, принимая поздравления от сенаторов по поводу несостоявшегося покушения, царь в сердцах скажет: «Благодарю вас, господа, благодарю за верноподданнические чувства. Они радуют меня. Я всегда был в них уверен. Жалею только, что нам довелось выражать их по такому грустному событию. Личность преступника еще не разъяснена, но очевидно, что он тот, за кого себя выдает. Всего прискорбнее, что он русский».

Дмитрий Каракозов, совершивший первое покушение на Александра II

Схваченный террорист был судим и вскоре повешен. Разгромила полиция и кружок вольнодумцев, к которому Каракозов принадлежал. Однако, похоже, верховная русская власть не понимала, кто и, главное, зачем объявил ей войну. А потому победить в этой борьбе не могла…

Второе покушение произошло 25 мая 1867 г. в Париже, во время визита императора во Францию. Наполеон III и Александр II возвращались в коляске после смотра войск, когда прозвучали выстрелы. Террорист вновь промахнулся. Им оказался польский эмигрант Болеслав Березовский (снова «историческая» фамилия). Он стрелял именно в русского царя, мстя за недавнее подавление польского восстания. Это было уже понятно и рационально. Однако власти надо было не анализировать национальность убийц, а делать совсем другое. Терроризм уже стучался своей кровавой рукой в двери русских городов…

Интересно, что и упомянутый уже нами «бахметевский» фонд Герцена чуть было не сыграл в русском терроризме своей роли. Фунты, заботливо сохраненные отцом «Колокола», в итоге получил Сергей Нечаев. Это был яркий образец нового поколения русских революционеров. Безжалостный и целеустремленный, он был одним из любимых персон Ленина в народовольческом движении за горячее желание уничтожить одним махом всю царскую семью. Однако путь Нечаева к деньгам был долог и тернист. В 1869 г. он организовал в Москве тайное общество с многообещающим названием «Народная расправа». Когда один из членов организации, студент Иванов, отказался подчиниться, было решено его убить. Бедного парня заманили в парк под предлогом поисков якобы спрятанного типографского шрифта и в укромном месте стали душить. После недолгой ожесточенной борьбы Нечаев прострелил несчастному голову. Сделано все было гак дилетантски, что на этой «мокрухе» тайное общество и погорело. Восемьдесят пять «нечаевцев» предстали перед судом, а сам вдохновитель убийства бежал за границу. Как Нечаев убедил приятеля Герцена, Огарева, отдать «бахметевские» деньги именно ему, история умалчивает. Ведь желая скомпрометировать революционеров, русское правительство санкционировало подробнейшее освещение процесса «нечаевцев» в прессе. Отдавая фунты Нечаеву, Огарев не мог не знать, что он дает их банальному убийце. Но – дал! Возможно, истинные спонсоры революционного движения «попросили» помочь столь энергичной персоне.

Получив деньги, Нечаев начал d Лондоне издавать журнал «Община», но потом уехал в Швейцарию. Если из Великобритании по понятным причинам никогда и никого русским властям не выдавали, то Швейцария старалась быть государством правовым и нейтральным. Политэмигрантов оттуда тоже не выдавали, но когда же уверенный в своей безопасности Нечаев там появился, его арестовали и выдали России. Только не как политического, а как уголовного преступника! Страшно подумать, каких дел натворил бы этот ленинский любимец, если бы он не умер в камере Петропавловской крепости в 1883 г.

Гидра терроризма, возглавляемая убийцами без чести и совести, росла прямо на глазах. Властям надо было многое менять и, прежде всего, свое собственное отношение к происходящим покушениям. Надо было усиливать охрану, создавать более мощную тайную полицию и выслеживать безумцев, поднимающих руку на царя. Почему? Зачем они это делают? Ответа не было. Надо было искать причины их появления и пресекать, жестко и решительно пресекать. У русской власти существовали только две возможности: либо пойти на уступки, либо принять вызов и начать борьбу на уничтожение. Но ведь даже уступить было невозможно. Просто потому, что ничего вразумительного революционеры не требовали! Задержанные смутьяны произносили смесь красивых слов с возвышенным бредом, к государственной жизни не имевших никакого отношения! Однако и безжалостного уничтожения не произошло. Вместо борьбы или уступок был выбран еще более плохой вариант – не делать ничего! Кого–то ловили, кого–то отправляли на каторгу, но это все была простая реакция на действия революционеров.

И разразилась буря. 24 января 1878 г. в приемную петербургского градоначальника Трепова вошла молоденькая посетительница. Суть происшествия прекрасно передает прокламация революционной организации «Народная воля», почти сразу же появившаяся на улицах русской столицы: «При подаче прошений молодая девушка, бывшая в числе просительниц, почти в упор выстрелила из шестиствольного (шестизарядного) револьвера в градоначальника и нанесла ему тяжелую рану в бок. Совершившая покушение, не стараясь скрыться, после выстрела отошла в сторону в ожидании своей участи».

Террористку Веру Засулич предали суду. Генерал Трепов за отказ снять перед ним шапку приказал высечь кнутом арестованного революционера Боголюбова. Этот поступок и стал мотивом покушения. «Я решилась хоть ценою собственной гибели доказать, что нельзя быть уверенным в безнаказанности, так ругаясь над человеческой личностью…», – взволнованно говорила Засулич на суде.

Вера Засулич своим покушением на губернатора Трепова дала старт масштабной террористической кампании внутри России

Возможно, градоначальник и превысил свои полномочия, но разве это оправдывает попытку убийства! Чтобы оценить странность поведения властей, дальнейшие события надо спроецировать на сегодняшний день. Представьте себе: некая молодая дама в современной Москве вошла в приемную московского мэра и (не дай бог!) его тяжело ранила. А в объяснение своего поступка сказала, что он приказал выпороть молдавских рабочих, нелегально работающих на московских стройках. Готов биться об заклад, что подобная дама в любой современной стране получила бы срок на полную катушку! Кроме того, в наши дни не видать бы этой дамочке суда присяжных. Ее как террористку (а именно так называются покушающиеся на государственного чиновника такого ранга) судили бы специальным судом. Но в царской России, в «тюрьме народов», против которой боролись Вера Засулич и ей подобные, ее судили присяжные!

И они ее оправдали! Почитатели выносят Засулич из зала суда на руках. В глазах всей «прогрессивной» общественности царская власть продемонстрировала свою слабость. Попытка убийства губернатора отныне является меньшим преступлением, чем наказание каторжника кнутом. Невероятность и невозможность такого приговора повергает в шок обычных, нормальных граждан Российской империи.

Не надо удивляться, что маховик террора, обильно смазанный таким приговором, пошел раскручиваться дальше. Если оправдывать убийц, то верным государевым слугам придется туго. Прошел только месяц со дня выстрелов Веры Засулич, и страна была поражена целым вихрем покушений. 23 февраля 1878 г. в Киеве выстрелами из револьвера ранен товарищ прокурора окружного суда Котляровский. В марте убит жандармский полковник Кноп. 25 мая кинжалом убит жандармский следователь барон Гейкинг. Пройдя по периферии, словно отрепетировав смертельные выстрелы и удары, террор перемещается в столицу. Теперь мишенями убийц будут не простые чиновники и полицейские, а та самая «императорская партия»! 4 августа 1878 г. на Михайловской площади Петербурга убит шеф русских жандармов генерал Мезенцев. Его смерть эффектна, как театральная постановка, – средь бела дня генерал заколот узким кинжалом–стилетом. 9 февраля 1879 г. убит харьковский губернатор князь Кропоткин. Полиция пытается реагировать – квартиры революционеров обороняются смутьянами отчаянно и только после тяжелого боя берутся штурмом. А на улицах русских городов появляются революционные прокламации, призывающие к восстанию. Кое–где устраиваются первые, пока еще робкие попытки организации уличных демонстраций. Это проба пера, зондаж. Как власть отреагирует? Что из этого получится?

Полиция похожа на неуклюжего медведя, забравшегося в узкую комнату. Вроде бы он и грозен, и рычит, а собаки могут спокойно покусывать его за торчащие пятки. Чины полиции гибнут в перестрелках, умирают заколотые кинжалами, но нелегальные листовки продолжают выпускаться и распространяться. «Пропагандисты беспрепятственно печатают свои прокламации, свободно рассылают их всюду в большом количестве и без опасения наклеивают на частных домах и даже на казенных зданиях», – сообщает доклад о положении в стране. А в самих прокламациях пишут, что деятельность революционеров «заставит власти признать бессилие существующей системы управления».

Вот что им нужно! Бессилие, показательное бессилие власти! Значит, она должна показать силу! Гидру революции нужно задушить в утробе, на корню! Это здравый смысл, это азы политического искусства. Именно это говорит русскому императору его наследник Александр Александрович, но царь поступает по–своему. 20 ноября 1878 г. в Москве он обращается к представителям общественности со следующими словами: «Я надеюсь на ваше содействие, чтоб остановить заблуждающуюся молодежь на том пагубном пути, на который люди неблагонамеренные сгараются ее завлечь. Да поможет нам в этом Бог, и да дарует он нам утешение видеть дорогое наше Отечество, постепенно развивающееся мирным и законным путем. Только этим путем может быть обеспечено будущее могущество России, столь же доро гое вам, как и мне».

Эта «заблуждающаяся молодежь» дает ответ на царский призыв достаточно быстро. 13 марта 1879 г. прямо на Невском проспекте террорист верхом на лошади догоняет карету нового шефа корпуса жандармов генерал–адъютанта Дрентельна. Следует несколько выстрелов. Только плохое владение убийцей оружием спасает генерала от смерти. Пройдет чуть более двух недель, и очередь заглянуть в глаза смерти вновь наступит для самого русского императора. 2 апреля 1879 г. прямо на Дворцовой площади (!) во время прогулки Александр II обращает внимание на молодого прохожего, пристально посмотревшего ему в глаза. Несмотря на каскад убийств и покушений, изменений в обеспечении безопасности царствующей особы никаких. Патриархальность охраны все та же: император идет один, где–то сзади, на почтительном расстоянии следуют жандармские офицеры. Молодой человек опускает руку в карман и достает оттуда револьвер «Смит и Вессон» большого калибра – так называемый «медвежатник». Следует пять выстрелов, и глазам редких прохожих предстает невероятная картина: русский царь, словно заяц, петляя и уворачиваясь, убегает от террориста прямо у своего собственного дворца! Слава богу, что малоопытный морфинист с мощным оружием не совладал. Пуля террориста попадает не в царя, а поражает в лицо мирно идущего по площади господина. Залитый кровью, он бросается на стреляющего и не дает ему возможности прицельно стрелять в государя. Тогда убийца Александр Соловьев бросает оружие и пытается скрыться, но подоспевшие агенты охраны его ловят. У случайного прохожего, спасшего жизнь императору, пулей пробита щека, лицо залито кровью, перепачкана одежда.

Невероятны гримасы истории, непредсказуемы сс повороты. Фамилия раненого прохожего – Милошевич!!!

Вот так н выходит, что Милошевич спас Россию, а Березовский пытался ее погубить…

Следует суд и под глухой ропот «передовой» общественности, уже привыкшей к безнаказанности убийц, его приговаривают к повешению. Но на свободе остаются его единомышленники. А никаких специальных мер охраны не предпринимается. Разве что так открыто, как раньше, в одиночестве, император больше по петербургским улицам гулять не будет. Так ведь и Исполнительный комитет революционной организации «Народная воля», взявшей нити террора в свои руки, тоже решает действовать по–другому! Из–за невозможности личного «контакта» с царем решено взорвать царский поезд. Вот с этого решения и ведет счет безбрежный океан загубленных душ подданных Российской империи. Убийство царя – страшное преступление. Революционеры идут на него сознательно. Смерть царя, по их мнению, может изменить страну, привести к выступлению народа. Разбудить, расшатать народ, призвать его к топору. Вложить его в народные руки – вот постоянное стремление русских революционеров, проходящее красной нитью через всю нашу историю, вплоть до рокового 1917 г. Для достижения своей цели сначала они были готовы убить самого монарха и его самых верных и близких слуг. Начиная с рокового решения «Народной воли» террористы готовы убить любого жителя империи, кто будет иметь несчастье случайно оказаться на пути бомбиста или стрелка.

Первая попытка подрыва царского состава, недалеко от города Александрове ка, оказывается неудачной – взрыва не происходит. Зато аналогичное покушение в Замоскворечье, в ноябре 1879 г., приводит к крушению поезда. Прямо под вагоном царя взорвана бомба. Только счастливая случайность – он пересел в другой состав – приводит к тому, что по земле раскиданы вещи и продукты, а не человеческие останки. Реакцией революционеров на неудачу становится очередная прокламация, где они спокойно подводят итоги и намечают дальнейшие планы, словно речь идет об отчетном докладе акционерного общестза:

«19 ноября сего года под Москвою, на линии Московско–Курской ж. д., по постановлению Исполнительного комитета произведено было покушение на жизнь Александра II посредством взрыва царского поезда. Попытка не удалась. Причины ошибки и неудачи мы не находим удобным публиковать в настоящее время. Мы уверены, что наши агенты и зся наша партия не будут обескуражены неудачей, а почерпнут из настоящего случая только новую опытность, урок осмотрительности, а вместе с тем новую уверенность в свои силы, и в возможность успешной борьбы».

«Что же они травят меня, словно дикого зверя?» – в ужасе спрашивал свое окружение император. Между тем ответ на этот вопрос очень прост. «Падет царь, падет и царизм, наступит новая эра, эра свободы. Так думали тогда очень многие», – напишет в своих воспоминаниях социал–демократ Плеханов. Террористам нужна смерть, именно смерть императора. Да они своих планов и не скрывают: «Александр II – главный представитель узурпации народного самодержавия, главный столп реакции, главный виновник судебных убийств. Четырнадцать казней тяготеют на его совести, сотни замученных и тысячи страдальцев вопиют об отмщении. Он заслуживает смертной казни за всю кровь, им пролитую, за все муки, им созданные».

Император Александр II

Проливая кровь, народовольцы сами создают повод для ее дальнейшего пролития. Террористы убивают людей, пытаются убить царя, государство в ответ казнит покушающихся, что в свою очередь дает смутьянам повод для новых покушений! Все получается логично и стройно. Если забыть, что именно этот государь принес русским крестьянам долгожданную свободу…

Вот и подошли мы к ключевому вопросу этой главы. Зачем же террористы так стараются убить царя? Никогда в истории не было случая, чтобы гибель монарха в результате убийства привела к крушению всего режима. Никогда в истории «эра свободы» не наступала без дальнейшей борьбы, гражданской войны, хаоса, крови и грязи. Не будем верить на слово «наивным» народовольцам. Может, кто и думал, что убийство монарха разом решит все проблемы русского общества. Но такие личности не могут стоять во главе серьезной политической организации! Они могут подыгрывать своим рядовым членам, говорить им то, что они хотят услышать, носами верить в такой бред не могут. Разве верят нынешние борцы с чем–либо, что убийством одного, пусть самого высокопоставленного своего противника, они достигнут своей цели? Конечно, нет. Цель будет достигнута только в одном случае – когда смерть этого лица и есть заветный результат. Так кому же так мешал русский император Александр II? Для кого его смерть являлась смыслом и целью?

Чтобы ответить на этот вопрос, надо приехать в Санкт–Петербург и прийти к Спасу–на–Крови, что построен на месте гибели царя–освободителя. В неглубоких нишах цоколя храма установлены двадцать досок темно–красного норвежского гранита. На них золочеными буквами начертаны главные деяния императора Александра II. Именно этот государь дал своим подданным невиданные ранее свободы и возможности:

– освобождение крестьян от крепостной зависимости 19 февраля 1861 г.;

– указ от 17 апреля 1860 г. об ограничении (фактически полной отмене) телесных наказаний;

– положения «О земских учреждениях», <О предоставлении печати возможных облегчений»;

– положение «О всеобщей воинской повинности», которая заменила рекрутские наборы и двадцатипятилетнюю солдатскую службу куда меньшим сроком;

– положение о реформе начального, среднего и высшего образования, в том числе женского;

– судебная реформа, должная, по словам ее творца,«водворить в России суд скорый, правый, милостивый и равный для всех подданных… ».

Политических и социальных реформ Александра II хватило бы на правление нескольких либеральных президентов. Разве любой здравомыслящий человек, желающий своей стране добра и процветания, стал бы его убивать? Не пытаться взорвать царя–освободителя должны были революционеры, нет. Всей своей организацией они должны были записаться в его телохранители! Так где же логика у наших революционеров? А не надо ее искать! Надо искать источники финансирования…

Прочитайте следующие мраморные доски, и ясность, почему Александра II надо было обязательно убить, придет сама собой:

– присоединение к России Амурского и Уссурийского краев по итогам договоров с Китаем;

– присоединение Средней Азии и окончательное покорение Кавказа;

– восстановление державных прав России на Черном море;

– освобождение Балканских христиан от османского ига. Впечатляет. За время его царствования в военно–политическом отношении Россия достигла своего наивысшего расцвета. И, как следствие, опять стала угрожать гегемонии своих геополитических соперников на мировой арене. Уже одного этого хватило бы для вынесения смертного приговора, но ведь и этим его «прегрешения» перед врагами России не исчерпываются:

– положения об экономических и финансовых преобразованиях и развитии сети железных дорог и телеграфного сообщения.

Помимо свобод и реформ этот русский царь не забывал и об экономике!

Вот теперь «вина» Александра II полностью для нас очевидна… И он станет не первым русским царем, чья смерть будет весьма кстати для держав соперников России. Едва Павел I, возмущенный предательским отношением британцев и австрийцев, расторгнет с ними союзный договор и повернется лицом к Наполеону, как британский посол в России лорд Уитворт начнет плести нити заговора. И Павла убьют, а новый император Александр I немедленно вернет домой казаков атамана Платова, которых его отец отправил в Индию на соединение с гренадерами Бонапарта.

Не менее подозрительна и внезапная кончина Петра I. Причины ее остаются загадкой и по сей день. Официальная версия смерти гласит об остром нарушении мочеиспускания, связанным с нарушением функции почек. Однако это не более чем догадка, основанная на воспоминаниях современников. Правду не знает никто – исследование тела почившего императора почему–то не проводилось. А ведь описанные соратниками и врачами Петра симптомы вполне можно оценить и как признаки отравления мышьяком. Запомним этот диагноз – «почечные колики». Мы его еще не раз встретим в нашей истории, изучая деятельность русских царей и русских революционеров. И всегда в весьма подозрительных обстоятельствах. И всегда в решающий момент…

Петр I бросил вызов могущественным державам того времени. Он из ничего создал великую империю и разгромил сильнейшую на тот момент армию Европы (шведскую). Основа богатства Британии – замор–екая торговля, покорение и грабеж колоний, полных сокровищ. В тот момент, когда Петр строил свою будущую столицу Петербург, а русская армия закалялась в борьбе со шведами, британцы разрывают на части свой главный трофей в истории – Индию. Русский царь в стороне от этого праздника жизни стоять не собирается. Он начинает войну с Персией, а там, за ее землями, лежат долины Инда и Ганга. Вот тут сразу и наступают «почечные колики». Великий реформатор умер 28 января 1725 г., буквально накануне своей внезапной смерти поручив Витусу Берингу открыть путь в Индию через Ледовитый океан…

Теперь наступает черед Александра II. Его надо убить в любом случае. Может на русский трон попадет монарх, неплохо разбирающийся в политике и экономике, а может повезет, и новый правитель России будет слабаком. Ясно одно: этого царя надо уморить как можно скорее! Показательно в этом смысле отношение к либеральному Александру II со стороны большевиков. Многочисленные памятники этому царю были повсеместно уничтожены. Остались они только в Болгарии, да в финской столице Хельсинки. Зато статуя куда более жесткого и реакционного Александра III была в Петербурге всего лишь перенесена в укромное местечко. А ведь во время его правления на эшафот шагнул родной брат главы большевиков Александр Ульянов…

Но император Александр II, словно заколдованный, раз за разом избегает смерти. Значит, кровь, ужас и взрывы продлятся и далее. Ведь и реформаторская деятельность царя продолжается! Вместо усиления борьбы с крамолой царь чувствует желание к 25–летию своего царствия дать своему народу еще больше вольностей. Основное требование всех поколений русских революционеров – конституция. И – страшно подумать – самодержец начинает задумываться об этом всерьез!

Царь–освободитель Александр И, несмотря на разгул терроризма, продолжает наихудшую линию государственного поведения. 29 января 1880 г. он так запишет в свой дневник – «решили ничего не делать», подводя итог очередному совещанию. А между тем действительность уже стучится в окно. А точнее – в пол…

Через неделю, 5 февраля 1880 г., происходит страшный взрыв в самом Зимнем дворце! Бомба была заложена в подвале и приводит к обрушению пола первого этажа, где находились солдаты–гвардейцы. Одиннадцать убитых, пятьдесят шесть раненых и искалеченных. А на улицах – новая прокламация террористов:

«По постановлению Исполнительного комитета… совершено новое покушение на жизнь Александра Вешателя посредством взрыва в Зимнем дворце. Заряд был рассчитан верно, но царь опоздал на этот раз к обеду на полчаса, и взрыв застал его на пути в столовую. Таким образом, к несчастью родины, царь уцелел».

Император Александр II сделал Россию слишком сильной, за что и был убит

Тот же почерк, та же сухая констатация фактов. И полная ясность, что этот взрыв – не последний! Ведь обстоятельства вновь показывают бессилие полиции и жандармов. Террорист–народник Степан Халтурин под фамилией Батышков запросто устроился во дворец плотником. Только вместо починки потолка, для которого его наняли, он прикрепил к нему 48 кг динамита! Его он за полгода, не спеша, проносил на место своей новой службы, минуя всю многочисленную охрану царского дворца! Народоволец Л. А. Тихомиров так писал об этом:

«Прежде всего, удивителен был беспорядок в управлении… Дворцовые товарищи Халтурина устраивали у себя пирушки, на которые свободно приходили, без контроля и надзора, десятки их знакомых. В то время как с парадных подъездов во дворец не было доступа самым высокопоставленным лицам, черные ходы, во всякое время дня и ночи, были открыты для всякого трактирного знакомца самого последнего дворцового служителя. Нередко посетители оставались и ночевать во дворце, так как остаться там было безопаснее чем идти поздно ночью домой по улицам».

После взрыва террорист вновь благополучно исчезает. Высшие слои населения опутаны страхом. По столице ползут разные слухи, один невероятнее другого. Неуловимость террористов пугала, было неизвестно даже их число. Страшно становилось служить России и ее государю. Когда позднее террористическая организация будет ликвидирована, все будут поражены ее малочисленностью. А ведь эта кучка людей держала в страхе и власть, и страну!

«Нужны чрезвычайные меры», – требует Великий князь Александр Александрович. Но…

«Действовал под влиянием баб и литераторов», – сказал император своему наследнику по поводу организованного Халтуриным взрыва.

Чрезвычайных мер не будет. Пройдет еще чуть больше года, и наступит этот страшный день, 1 марта 1881 г., когда Александр II взошел на свою Голгофу. Меры безопасности после стольких покушений покажутся нам по–детски наивными. Царь едет в карете, на козлах рядом с кучером – конвойный казак. Следом еще шесть казаков. Рядом сани с полицмейстером А. И. Дворжицким и тремя сотрудниками полиции. Улицы, естественно, не перекрываются, прохожих никто в сторону не отодвигает. В Петербурге, на набережной Екатерининского канала народоволец Николай Рысаков бросает в царский кортеж бомбу. И промахивается!

«Был поврежден экипаж Государя и ранены два конвойных казака, мальчик–крестьянин и мои лошади. Проехав после взрыва еще несколько шагов, экипаж Его Величества остановился; я тотчас подбежал к карете Государя, помог ему выйти из кареты и доложил, что преступник задержан. Государь был совершенно спокоен. На вопрос мой Государю о состоянии ого здорооья он ответил: «слава Богу, я не ранен», – напишет видевший все своими глазами полицмейстер Дворжицкий.

Террорист схвачен. В его карманах «джентльменский» набор народовольца – револьвер и кинжал. Император, несмотря на просьбы сопровождающих немедленно уехать, подходит к Рысакову. И тогда стоящий рядом второй бомбист Игнатий Гриневицкий бросает бомбу прямо перед Александром II. Взрывом царю практически раздробило и оторвало обе ноги, обезобразило лицо. Он был немедленно доставлен во дворец. В. Н. Ламздорф, будущий министр иностранных дел Николая И, в своем дневнике записал рассказ другого министра, Гирса, который видел страшную картину своими глазами:

«От входной двери по всей лестнице до двери комнаты, на протяжении всего пути, по которому несли государя–мученика, видны были следы и капли крови. Гире нашел его лежащим в кабинете и делающим большие усилия, чтобы дышать, широко открывая рэт. Одна нога представляла из себя массу окровавленного и порванного мяса на кости – на конце ее был виден сапог. Гире не видел другой ноги, которая, вероятно, была унесена до его прихода».

Император скончался, не приходя в сознание… Так кому все же была нужна смерть Александра II? Не будем гадать, просто внимательно почитаем программные документы его убийц. И еще более внимательно посмотрим на даты…