Глава семьдесят четвертая. – Располагайтесь, Джулианна, – сказала Сесилия Маринелли, указывая на мягкий стул возле письменного стола

Апрель 2012 года

– Располагайтесь, Джулианна, – сказала Сесилия Маринелли, указывая на мягкий стул возле письменного стола. – Что привело вас ко мне?

Сесилия была невысокой, меньше пяти футов, женщиной с черными, коротко стриженными волосами и синими глазами. Она родилась и выросла в Пизе и по-английски говорила с акцентом.

– Я пришла к вам за советом, – начала Джулия, не зная, куда деть руки.

– Постараюсь его дать, если смогу, – ответила профессор Маринелли, ободряюще глядя на нее.

– В общем… у меня будет ребенок.

– Поздравляю! – Сесилия широко улыбнулась и заговорила по-итальянски: – Замечательная новость. Вы согласны?

– Да. Новость просто великолепная. – Джулия тоже перешла на итальянский. – Но роды предполагаются в сентябре, в самом начале семестра.

Сесилия пожала плечами:

– В таком случае берите декретный отпуск и возвращайтесь через год.

– Я бы не хотела брать декретный отпуск. За год я сильно отстану.

– А вот это не самая лучшая идея, – покачала головой профессор Маринелли. – На третий год докторанты уже с осени начинают преподавать. Добавьте к этому занятия языками и семинары по специальности. Зимой вы сдаете семестровые экзамены. Поскольку ваш ребенок родится в сентябре, то преподавание и занятия языками придется отложить до января. А вам в это время нужно вовсю готовиться к семестровым экзаменам. Нагрузка становится непомерной. – Тон Сесилии был вполне участливым.

– Я как-то об этом не подумала, – тихим дрогнувшим голосом призналась Джулия.

– Естественно, я не могу решать за вас, но на вашем месте я бы взяла декретный отпуск.

– Вы так думаете?

Сесилия откинулась на спинку кресла, затем снова подалась вперед:

– Пытаться втолкнуть все в один семестр – это немыслимо. Естественно, ваши сокурсники будут в лучшем положении, чем вы. Вам нужен провал на семестровом экзамене? Нужны посредственные оценки? Думаю, что нет. В вашей ситуации целесообразнее всего уйти на год в декретный отпуск. За год ребенок немного подрастает. В сентябре тринадцатого года вы возвращаетесь, преподаете, учитесь и зимой спокойно сдаете семестровые экзамены. Конечно, вы отстанете на год. Но вы умеете хорошо и плодотворно работать. Думаю, ко времени написания диссертации вы наверстаете этот год. Поверьте, уж лучше отстать на год, чем посреди семестра задыхаться от нагрузок, а они будут все нарастать и нарастать.

Джулия чуть не плакала. Все ее планы, все ее мечты разлетались в клочья. Она лихорадочно пыталась найти хоть какой-то выход.

– А может, есть курсы, которые я могла бы пройти летом?

Сесилия, видя состояние своей докторантки, сочувственно улыбнулась.

– К сожалению, нет, – сказала она, переходя на английский.

Джулия беспокойно теребила руки, лежавшие на коленях.

– Габриель собирается взять отпуск по уходу за ребенком, чтобы я не прерывала учебы.

– Габриель собирается сидеть с ребенком? – засмеялась Сесилия и что-то тихо пробормотала по-итальянски. Должно быть, ее позабавила мысленная картинка: профессор, нянчащий младенца. Такое зрелище позабавило бы не только Сесилию. – Не ожидала. Но его решимость показывает, что из него выйдет хороший отец. Ребенок еще не родился, а Габриель уже готов вам помогать. Однако его отпуск никак не облегчит ваших учебных нагрузок. Наивно думать, что сегодня вы рожаете ребенка, а завтра возвращаетесь на занятия. Конечно, я желаю, чтобы ваша беременность протекала спокойно. Но надо реалистично смотреть на вещи: никто не застрахован от осложнений. В последние недели перед родами вам вообще нужно только отдыхать, а не забивать себе голову учебой.

Джулию передернуло.

– Я и об этом не подумала.

Сесилия терпеливо улыбнулась:

– Потому и нужны те, кто может дать совет и предостеречь. За этим вы ко мне и пришли. Мой вам совет: смело берите декретный отпуск. Вы не потеряете ни ваше место в докторантуре, ни стипендию. Если хотите, я дам вам список литературы, необходимой для работы над диссертацией. За год декретного отпуска вы сможете немало прочесть. И языками дома вы тоже сможете заниматься. Только не надо завышенной амбициозности. Я вам кое-что расскажу, но вы должны обещать мне, что сохраните это в тайне. Потом профессор Мэтьюс сделает официальное объявление. – Сесилия вновь перешла на итальянский, словно это позволяло соблюсти бо́льшую конфиденциальность.

– Обещаю, – по-итальянски ответила Джулия, с интересом поглядывая на заведующую кафедрой.

– Профессор Пиктон решила переехать в Гарвард.

– Неужели? Как это чудесно! – воскликнула Джулия, и ее сердце запрыгало от радости.

– Согласна с вами. Правда, она останется в Оксфорде еще на год, а у нас появится к сентябрю будущего года. Вы как раз вернетесь из декретного отпуска. Я не могу говорить за нее, но полагаю, профессор Пиктон станет научной руководительницей вашей диссертации. Так что у вас велики шансы попасть в очень хорошие руки.

Джулия улыбнулась. Колесики в ее мозгу завертелись в другом направлении.

– Не стану тешить вас иллюзиями, будто женщине легко совмещать учебу с материнством. – Сесилия опять перешла на английский. – Но у вас это получится. Пожалуйста, передайте Габриелю мои поздравления. Я счастлива за вас обоих.

Поблагодарив профессора Маринелли, Джулия простилась с ней и ушла.

* * *

Домой Джулия вернулась к обеду. Габриель сидел на барном стуле у кухонного острова и читал газету.

Увидев вошедшую жену, он немедленно отложил газету:

– Привет, прекраснейшая из женщин. Как прошел твой день?

– Нормально, – ответила Джулия.

Она поставила портфель на пол и села рядом с мужем.

– Похоже, не совсем нормально, – сказал Габриель, притягивая ее к себе и награждая поцелуем. – Что случилось? Тебе нездоровится?

– У меня две новости: хорошая и плохая.

– Начни с плохой.

– Профессор Маринелли настоятельно советовала мне взять декретный отпуск.

– Почему она так считает?

– Ребенок должен родиться в сентябре. Полтора месяца у меня выпадает – это самое малое. А нагрузка в третий год возрастает. Я могу просто не справиться – и тогда провал на зимних семестровых экзаменах. Потому она и предлагает мне взять годичный отпуск.

– Я ведь только сейчас вспомнил, каким тяжелым бывает третий год докторантуры. Там действительно не продохнуть. И что ты решила?

– Что я могу решить? Придется идти в декретный отпуск, – вздохнула Джулия, упирая локти в стол.

– Джулианна, поступай так, как считаешь нужным. Если после родов захочешь продолжать учебу, мы пойдем по этому пути. Но тогда тебе придется попросить администрацию кафедры об определенных уступках. О перенесении сроков выполнения заданий. О зачетах по частичным результатам. Боюсь, иначе тебе действительно не справиться.

– По-моему, докторантам не очень-то любят делать уступки.

– Ты права. Но причины бывают разные. Твоя причина будет более чем уважительной. Думаю, кафедра пойдет тебе навстречу.

– Тогда мне придется готовиться к семестровым экзаменам и одновременно нагонять упущенное.

– Совершенно верно. Сесилия считает это трудным. Но «трудное» не значит «невозможное». Я же обещал тебе помогать. – Лицо Габриеля и сейчас выражало искреннее желание ей помочь.

– Ты будешь готовить мои задания?

– Конечно. Но без всяких подсказок, как и что тебе делать. Решать будешь ты сама. Если понадобится, переговорю с Грегом.

– Нет. Я сама с ним поговорю. Но… – Джулия замолчала.

– Что-нибудь еще?

– Я же не рассказала хорошую новость. От Сесилии я узнала, что Кэтрин перебирается в Гарвард.

Открытый рот Габриеля выражал неподдельное удивление.

– Что? На прошлой неделе она прислала мне электронное письмо. И ни гу-гу о своем решении.

– Не хотела говорить раньше времени. Она пробудет в Оксфорде еще год и только потом появится в Гарварде. Сесилия считает это дополнительным аргументом в пользу декретного отпуска. К моему возвращению Кэтрин уже будет здесь.

– Так это же замечательно.

– Да. И все-таки… – покачала головой Джулия, – я не хочу уходить в декретный отпуск. Сесилия права: нагрузок будет много, а времени – мало. Я боюсь провалить экзамены.

– Ты их не провалишь.

– Я буду не в лучшей форме.

– Мы постараемся привести тебя в лучшую форму. Основные заботы мы с Ребеккой возьмем на себя. Ты будешь готовиться к экзаменам и заниматься по программе.

– Но при этом я хочу оставаться матерью, – прошептала Джулия. – Не забывать о малыше.

– Уверен, что ты найдешь идеальный баланс.

Габриель поцеловал жену в макушку, затем сходил к холодильнику за имбирным пивом. Он наполнил высокий стакан, не забыв бросить туда лед.

– Тебе незачем принимать решение сейчас, – сказал он, протягивая Джулии пиво. – Пусть твои преподаватели думают, что осенью ты придешь на занятия. А если ситуация сложится по-иному, если встанет вопрос о декретном отпуске или определенных поблажках, тогда осенью ты и заведешь об этом разговор.

– Я не хочу браться за что-то, не зная, доведу я это до конца или нет. И уж конечно, не хочу провалиться на экзаменах. И быть вечно отсутствующей матерью, как Шарон, тоже не хочу.

– У тебя совсем другой характер. Ты будешь прекрасной матерью. – Габриель чертил пальцем невидимые узоры на мраморной поверхности стола. – Если честно, я сам не знаю, какой будет наша жизнь после рождения ребенка. Но я все равно возьму отпуск.

– Сесилия обещала дать мне список литературы, необходимой при подготовке к диссертации. Находясь в отпуске, я могла бы читать. И заниматься языками. Это тоже можно делать дома.

– Уверен, что наша малышка заинтересуется творчеством Данте и будет рада усвоить не только немецкие ругательства.

Джулия засмеялась и обняла Габриеля за талию:

– Если не брать декретного отпуска, я рискую очень многого не увидеть. Оставить тебя наедине с ребенком – вы тут такого натворите!

– В этом можешь не сомневаться. Обязательно натворим, – подмигнул ей Габриель. – Всевозможные проделки и проказы нашему ребенку гарантированы.

– Я все сильнее чувствую, что не смогу оставить вас с ребенком без женского глаза.

– Нам просто необходимо твое присутствие, – заверил ее Габриель. – А на время твоих занятий я буду нашему малышу и отцом и матерью. – Он погладил Джулию по щеке и добавил: – Если ты выберешь декретный отпуск, мы сможем часть времени провести в Умбрии.

– Что, серьезно?

– И не только там. В Оксфорде, Париже или Барселоне. Выбор за тобой.

– А в Селинсгроуве?

– Неужели свет клином сошелся на этом городишке?

– Селинсгроув не просто городишко. Там твой родной дом. И мой тоже. Опять-таки там Дайана. Я всегда смогу спросить у нее совета. И детям будет веселее.

– С Дайаной можно общаться по «Фейстайм» из Европы.

– А с яблоневым садом нельзя.

Габриель провел большим пальцем по ее подбородку и вздохнул:

– Да. Про сад я как-то не подумал.

– Я сделаю так: запишусь на третий курс как ни в чем не бывало. А после родов, если не сумею вернуться к учебе, попрошу о декретном отпуске. У меня появится время, чтобы подготовиться к экзаменам.

– А что? Вполне здравый план. К сентябрю тринадцатого года и Кэтрин переберется в Гарвард.

– Я могу рожать в клинике Маунт-Оберн. Тогда и решим, куда нам ехать. Вряд ли стоит сразу отправляться в Италию. Трансатлантический перелет для такой крохи…

– М-да. Как-то я об этом не подумал.

– Мы с тобой многого не учитываем, – сказала Джулия.

– Зато есть неплохие книги для таких, как мы. Вот, посмотри. – Габриель достал с полки под столом довольно толстую книгу, озаглавленную «Чего вам ждать, когда вы ждете ребенка».

– Пожалуйста, заложи то место, где говорится о трансатлантических перелетах. Наверное, там найдутся и советы, как себя вести, когда ты пишешь книгу о воззрениях Данте на Ад, а у тебя на коленях лежит орущий младенец. Я потом с удовольствием почитаю.

– Очень смешно, миссис Эмерсон. – Габриель локтем отодвинул книгу.

– Если мы поедем в Европу, у нас будет время походить по музеям, – вдруг сказала Джулия, прижимаясь к мужу.

– Конечно будет.

– И мы сможем станцевать танго у музейной стены.

– Если ты мечтаешь о танго у музейной стены, нам придется взять с собой Ребекку, – сказал Габриель, целуя ее в шею.

– Да. Когда на руках ребенок, музеи становятся… менее пригодными для некоторых занятий.

Глаза Габриеля вспыхнули.

– Таких, как наш последний визит в Уффици.

Джулия покраснела:

– Теперь я знаю, как нам отметить вторую годовщину нашей свадьбы.

– Как? В музее? – усмехнулся Габриель.

– Нет. Я снова хочу танго у стены.

– Может, попробуем станцевать его в Лувре?

По телу Джулии разлился знакомый огонь.

– Звучит очень заманчиво.

Габриель снова поцеловал Джулию в шею, наслаждаясь бархатистостью ее кожи.

– Миссис Эмерсон, нас ожидает немало прекрасного и удивительного. Но пока, думаю, нам обоим стоит основательно проштудировать эту книгу.