Псалом 7

Псалом Давиду, который воспел он Господу по поводу слов Xycиa сына Иемениина.

Такое надписание настоящего псалма повидимому нисколько не­согласно с книгами Царств (См. 2Царст.гл.17), где записаны деяния Давида. Там также упо­минается имя Хусия; только там он считается сыном—не Иемении, но Арахии. Но это противоречие не трудно примирить, допустив или то предположение, что отец Хусия имел два имени, или же предположив, что сам Хуcий впоследствии принял название сына Иемениина. Известно, что этот именно Xycий, сын Арахии и союзник Давида, движимый старою дружбою к нему, принял вид, будто он изменяет царю и пристал к Авессалому (когда он возмутился против своего отца), пристал с тем намерением, чтобы разрушить замыслы Ахитофела, опытнейшего вождя Авесса­лома; в чем и успел он. Во­преки совету Ахитофела, он по­старался воздержать и отклонить отцеубийцу от действий решительных, а через это—доставил обратившемуся в бегство Давиду возможность, как можно далее убежать от своего врага—и время собраться с силами, как описы­вается это очень подробно в книгах Царств. Вот за этот-то геройский поступок Xycия и усво­ено было ему прозвание сына Иемениина; так как сын Иемении значит тоже самое что—сын дecницы. А мы знаем, что в Писании дети называются по их родителям, а также усвояются наименования людям от их свойств, каковы например наименования: сын мира, чада мудрости, или сын погибели; подобно тому и этот муж назван сыном десницы, как человек правый и са­мый близкий и полезный для сво­его друга. Должно заметить также, что в написании говорится: по поводу слов Хусия, а между тем в целом псалме Давид ни разу не упоминает о Хусие; от чего рождается по-видимому новое затруднение, именно каким образом надписание это может вязаться с самым псалмом? Не забудем при этом того, что нам хорошо известно; именно, что пророк воспел настоящий псалом Господу в то время, как раскаивался, что понадеялся он на хитрость Хусия, когда этот предложил ему свой план относительно обмана Авессалома и разрушения совета Ахитофелова, воспел, стало быть, не за тот счастливый исход вой­ны, которым обязан был он хитрости Xycиa, а раскаиваясь, что, отложивши надежду на Бога, возложил свое упование на слова, которые имел сказать Xycий к Авессалому, и даже сам отправил его к тому. Настоящий пса­лом таким образом есть умило­стивительная песнь, которою про­рок старается приклонить Бога на милость и в которой призывает Его к себе на помощь.

Ст. 2. Господи Боже мой, на Тя уповах, спаси мя от всех гонящих мя, и избави мя. Если, говорит, хитрость Хусия и при­несла мне некоторую долю пользы, давши мне возможность несколько ободриться и выиграть время, что­бы собраться с силами и приготовиться к отражению; за то те­перь, в виду близкого сражения, я не возлагаю уже на него более моих надежд, теперь я хочу все­цело зависеть от одного Тебя, Боже мой, и на Тебя одного пер­вое всего возлагаю мое упование; все же остальное затем, как-то: друзей, союзников и воинов,—я ставлю на втором месте. Ибо на­писано: Проклят человек, иже надеется на человека (Иерем. 17, 5). Как не должно ничего почитать наравне с Богом, так точно не должно и надеяться ни на кого другого, кроме Бога. Спаси.—Спасется тот, кто бывает охраняем от ран среди сражения: Избави.—Избавляется тот, кто бы­вает повсюду защищаем от нападающих, от всех гонящих, это значит от тех, которые отложились к отцеубийце, вместе с ним запятнав себя кровью и жаждая смерти пророка. Или ина­че: спасается тот, кто болен, избавляется же тот, кто находит­ся в плену. Итак, спаси, гово­рит пророк, меня, как болящего, и избави меня, как пленника, ибо я боюсь, как бы снова не по­пасть мне в руки моих врагов. Или еще: спаси, говорит, меня от врагов видимых, которые преследуют меня в настоящей жи­зни, и избави от врагов невидимых, которые тотчас после лю­дей смерти станут тщательно до­искиваться пятен греха на моей душе, и всячески будут старать­ся завладеть ею. Итак, здесь содержится двоякое моление пророка: во-первых, то есть моление за жизнь настоящую и во-вторых— за жизнь будущую.

Ст. 3. Да не когда похитит (враг) яко лев душу мою. Львом пророк называет здесь Авесса­лома, за его необузданную дерзость. Или быть может, что пророк разуметь здесь также и диавола. Ибо как лев имеет зловонные уста, так зловонны они и у диавола, изрыгая хуления. Во время страдания своего Господь сказал: Грядет бо сего мира князь, и во Mне не имать ничесоже (Иоан. 14, 30). В отношении к Авессалому под душою, конечно, должно ра­зуметь жизнь пророка, которая могла быть отнята у него отцеубийцею. Ибо душа есть при­чина жизни нашей; но мы нередко самые следствия называем имена­ми причин, от которых они происходят. Так Бог есть виновник мира, правды и тому подобн. и мы говорим о Нем, что Он правда, мир и так. дал.; напротив о диаволе говорим, что он есть грех и погибель, так как он действительно есть причина производящая все это. Далее, слово похитит имеет здесь не собственное значение; оно упо­треблено здесь в значении отнятия или лишения. Настоящий псалом приличествует всякому, на­ходящемуся в искушениях; но в таком случае под гонящими должно разуметь демонов, а под львом самого начальника их— сатану, который старается уловлять души наши в грех и отчаяние, или же похищать их в то время, как они выйдут из своих тел, т. е. после смерти.

—Не сущу избавляющую ниже спасающу (когда нет избавляющего и спасающего). Слова эти сходны с заключающимися в 2-м ст. словами и имеют значение одинаковое с теми. Так здесь спасающу выражает то же, что там спаси (см. ст. 2), а избавляющу выражает то же, что избави. Если только не благоволишь Ты, как бы так говорит пророк, явить мне свою помощь, то уже не найдется никого спасающего, или избавляющего меня.

Ст. 4 и 5. Господи Боже мой, аще сотворих сие, аще есть неправда в руку моею (в руках моих), аще воздах (отплатил) воздающим ми зла: да отпаду убо (то да паду) от враг моих тощ (истощенный). Пророк не открывает самый род греха, все еще сожалея о своем сыне, не называет и его по имени, сты­дясь за его участь; но старается выражаться более намеками. Если, говорит, только я сделал то мо­ему сыну, что позволил он сде­лать мне, а он был отцеубийцею и злодеем; если, говорит, только я причинил ему доселе какое либо оскорбление руками, то есть действиями, хотя сам я уже давно предчувствовал коварный его замысел; если, говорит, наконец я сделал какой либо вред тем, которые помогали Авессалому в войне против меня, воздавая мне теперь злом за полученные от меня благодеяния;—если все это я сделал, то да не одолею я вра­гов моих. Но каким же образом говорит он, что не воздает им злом, когда известно, что он одержал победу над врагами, при чем погиб и сам Авессалом? На это можно ответить, что здесь речь идет о предшествовавшем возмущению времени. Пророк, не редко встречая до того времени людей коварных, не отплачивал им за это; только те­перь, в виду угрожавшей опасно­сти его жизни, он прибегнул к защите себя, не будучи в силах сносить долее столь дерзкое беззаконие людей злоумышленных. Можно также истолковать слова пророка и следующим образом: да паду я, как бы так говорит он, от врагов моих пусть, т.е. обманутый в моих надеждах. А эти надежды пророка заключа­лись именно в том, что быть может он не будет вынужден прибегнуть к наказанию своих врагов, но одним появлением своим в виду у них заставит их разоряться и принудить их прекратить дальнейшее его преследование, и оставить коварные свои замыслы на его жизнь. По­смотрите в самом деле (2Цар. гл. 17), с какою предусмотрительностью и заботливостью отдает он приказ воинам, чтобы они пощадили его сына, и потом, получивши известие о его смерти, как горько он сетует об этом! Или еще иначе: под врагами в приведенном выше месте можно разуметь врагов не видимых, пасть от которых пустым и ни в чем неуспевшим, будет зна­чит не одержать над ними вер­ха и не успеть посрамить их твердынею своих добродетелей. Давая такой смысл словам про­рока, должно однако же заметить, что говорит их не тщеславящийся, но человек сам подвергав­шиеся опасности, что он выставляет их как знак, которым умоляют о помощи. Мы можем также относить это место и к некоторым другим лицам, имевшим отношение к пророку; в таком случай слова пророка будут значить следующее: я, как бы так говорит он, изгнанный теперь насилием из моего цар­ства, никого не обидел, я не заплатил злом ни Саулу (например), который готовил было мне явную смерть; а между тем он попадал и в мои руки, как свидетельствует об этом история. Итак, отнесем ли мы слова эти к Авессалому и к его союзникам или к кому иному, или наконец к самому Саулу, истина не потерпит от этого никакого ущерба. Слово воздаяние в первом случае употреблено в несобственном значении, вместо сло­ва отдача или отплата; ибо даяние есть собственно начаток оказываемого нами кому либо благодеяния или вреда, отдача же есть со­размеренная с полученным добром или вредом отплата за это, а воздаяние есть новая, вторичная отплата добром или злом со стороны дающих; это есть как бы отплата на отплату. Слово воз­даяние в Писании, и особенно у псалмопевца, встречается очень не­редко.

Ст. 6. Да поженет (преследует) убо враг душу мою, и да постигнет (настигнет). Да пре­следует говорит, Авессалом душу мою, то есть меня самого и да овладеет он ею.

И поперет (втопчет) в зем­лю живот (жизнь) мой. Под животом или жизнью здесь должно разуметь кровь; так как она тоже есть причина жизни, как важнейший из остальных трех элементов, из которых составляет­ся живое существо.

И славу мою в персть (прах) вселит. Славою пророк называет здесь знаменитое и всеми весьма уважаемое его тело, ува­жаемое за силу и за то величие, какое придавал ему сан царский. Вселит же в персть, значит по­вергнуть его (т.е. тело) на землю, и обратить его в прах. Приведенные выше слова можно также относить и к врагу невидимому, диаволу; в них как бы выра­жается желание пророка, чтобы он был гоним со стороны врага и обдержим, не будучи более в силах убегать от его нападений,—чтобы была втоптана в землю, то есть в земные дела, са­мая жизнь его. Это именно выражает слово попрание, когда враг наконец как бы наступает сво­ими ногами на побежденного и дерзко топчет его лежащего. И не тело одно подвергается страданию при этом, но и слава, то есть самый разум, ибо он есть слава и честь нашей души; про­рок выражает желание, чтобы разум был отвлечен к земле, чтобы он просто прилепился к земным вещам, дабы вследствие этого не мог уже более парить к Богу на крыльях созерцания.

Ст. 7. Воскресни (восстань), Господи, (со) гневом твоим. Господь восстает иногда и не во гне­ве, как свидетельствует Писание. Воскресни Господи, говорит тот же пророк в другом месте, спаси мя Боже мой (Псал.3, 8); но здесь пророк призывает Господа к отмщению. Как седение в Боге мы понимаем не телесно, а духовно, подобно тому тоже не телесно должно понимать и восстание в Боге. Седение Божие собственно означает царское Его величие, достоинство судии и крепость Его; восстание же означает восстание для наказания и заступления достойных сего. Равным образом и гнев в Боге должно понимать не как гневную страсть, а как наказание тех, которые его заслужили.

Вознесися в концах (возвысь­ся на пределах) враг твоих. Ты, говорит, Господи, будучи велик, явись и покажи Себя таким образом людям. А явишь Ты себя таким в концах, то есть в умерщвлении твоих врагов, ибо смерть составляет конец жизни каждого. Враги же твои суть те, которые вместе и мои враги, как преступившее твои повеления.

И востани (воздвигнись) Гос­поди Боже мой (с) повелением, имже заповедал ecu (какое объявлял Ты). Да не долготерпишь Ты более, говорит пророк; но да покажешь виновника за нарушение того повеления Твоего, ко­торое Ты объявил чрез Моисея и которое читается так: Чти отца твоего и матерь твою.—Мой собственный сын воспламенился гневом против своего отца. Это­му месту можно давать и такой смысл, что пророк здесь изливает пред Богом своим моления относительно тайны воскресения. По свидетельству Евангелия, Господь именно говорил Иудеям о Своем теле следующее: разори­те церковь сию, и треми деньми воздвигну ю (Иоан.2,19). Итак восстань, говорит, ради повеления твоего, которое Ты объяснил Иудеям, сказавшим: разорите, т.е. разрушите,—и они разрушат.

Ст. 8. И сонм людей обыдет (окружит) Тя. Если только явишь Ты мне свою помощь, то многие увидев это, устрашатся и обратятся к Господу. Выражение обы­дет Тя значит здесь тоже, что обыдут, т.е. будут обращаться вокруг твоих повелений, никогда не отпадая от них; так как Бог есть Бог бесконечного. Но это выражение равным образом может быть отнесено и к воскресению Иисуса Христа. Ибо в то время около Христа было со­брание народов со всех концов земли, образуя собою как бы сво­его рода круг около Него. Или также: обыдет Тя, иначе сказать: прославит и воспоет Тебя в гимнах, гимны же Богу действи­тельно воспеваем мы обыкновен­но не поодиночке, но целым хором (сонмами). И таким обра­зом здесь под известною, при­надлежащею этому действию, фор­мою будет изображаться самое действие.

И о том на высоту обратися (а над ним, т.е. над сонмом людей,—в высоте укажи на Се­бя). По причине, говорю, этого собрания народов, взойди Ты, о примиритель наш, к Отцу Тво­ему и возвратись на высоту той славы, которую Ты имел прежде бытия мира, взойди, когда совер­шишь Ты наконец неизглаголанную тайну спасения нашего.

Ст. 9. Господь судит (будет судить) людем: Не оставит, говорит, Господь без внимания то­го, что было предпринято против меня моими врагами, но все рассудит. Или также: судит, бу­дет судить, с одной стороны осуждая нечестивых, с другой поставляя одесную себя праведников. Суди ми Господи по правде моей и по незлобе моей на мя (по незлобию, какое у меня). Вспомнив о суде Божием, пророк добавляет тотчас же: будь гово­рить, Господи, и мне судиею, на­пряги даже последние Твои силы для этого, и искуси, говорит, мое правое дело, которое защищал я против отцеубийцы Авессалома и его единомышленников, сделай это, далее, для меня за чистосердечие мое. Но почему пророк, тогда как в одном месте гово­рит: Не вниди в суд с рабом твоим (Псал.142, 2), здесь, напротив того, выражает особен­ное желание быть судимым? Там он как бы так говорит, обра­щаясь к Господу: не судись Ты, Боже, со мною и не сопоставляй моих деяний с полученными мною от Твоей благости дарами; здесь же он просит Бога рассудить его с дру­гими, именно с теми, которые посту­пали с ним самим несправедливо, и которые искали его погибели.

Ст. 10. Да скончается (пре­кратится) злоба (лукавство) грешных, и исправиши (управишь) праведнаго. Да, если бы, говорит, приостановилось когда либо лукавство грешников; то праведники пошли бы вперед прямо, то есть беспрепятственно стали бы проходить тогда путь добродетели.

Испытали (испытующий) сердца и утробы Боже праведно. Ты, гово­рит, Боже, который праведно исследываешь сердца и утробы на­ши, то есть собственно то, что составляет плоды гнева и что составляет корень вожделений наших, так как сердце наше служит жилищем гнева, утробы же наши составляют источник вожделений наших, а то и дру­гое вместе порождает грех. Или иначе: Бог испытывает и исследывает наше сердце и утробы. Выражение же праведно в таком случае, лучше рассматривать уже в связи с следующими за тем словами: помощь моя от Бога спасающего правыя сердцем.

Ст. 11. Помощь моя от Бога спасающего правым сердцем. Будучи прав и прост сердцем и стараясь направлять себя по правому пути добродетели, я, гово­рит, ожидаю себе помощи—не человеческой, которая бесполезна, но помощи от Бога, могущего спасти меня.

Ст. 12. Бог (есть) судитель (судия) праведен, и крепок и долготерпелив. Слова эти, по-видимому, направляет пророк против тех, которые соблазнялись о провидении Божием, задавая себе вопрос: почему оно попустило сыну восстать на своего отца? Итак пра­веден значит соразмеряющей воздаяния свои с деяниями, крепок, иначе говоря такой, который все может, что ни захочет, долготерпелив же тот, кто не тотчас по­сылает наказание на виновных.

И не гнев наводяй (обнару­живающий) на всяк день. Это добавил пророк для пояснения то­го, в чем именно состоит сущность долготерпения Божия. Тогда как мы, согрешая каждый день, ежеминутно становимся достойны­ми наказания Божия; сам между тем долготерпящий на нас Господь наш всякий раз предоставляет нам время на раскаяние. Под гневом здесь должно разуметь наказание постигающее грешников. Некоторые недоумевают относительно того, каким образом Бог, будучи праведен и наказывая достойно грешников, может в тоже время быть и человеколюбивым? На это ответим: праведен Он, как воздающий каждому достойное, человеколюбив же, как не тотчас подвер­гающей нас заслуженному наказанию, но терпящий нас и предоставляющий нам время для на­шего обращения на путь доброде­тели, как непопускающий врагу нашему действовать против нас по злой воле его, и всеми спосо­бами пекущийся о нашем спасении.

Ст. 13. Аще (же) не обратитеся, оружие (меч) свое очистит (отточит), лук свой напряже (на­тянул), и уготова и (направил его). Пророк, предвидя, что его псалмы будут обращаться в руках и в устах у людей всех состояний, пользуется некоторыми подходящими подобиями, заимство­ванными и из военной дисципли­ны. Если, говорит он, вы, кото­рые уклонились с пути правого на путь греха и прилепились к ве­щественному, не возвратитесь сно­ва к Богу, то вы не избежите наказания за это. Оружие (меч) означает здесь горечь, а лук быстроту смерти, постигающей нераскаянного. Далее отточивание оружия, натянутие лука указывает на готовность имеющего постиг­нуть нас наказания, и вместе на долготерпение Божие к нам. Приготовление лука (уготова и) указывает на близость удара, ко­торый если не достиг еще до виновного, то только благодаря тому, что он слабее, чем следовало, направлен на него Богом. Или: отточение оружия означает сильную степень наказания, натянутие же лука означает его близость; го­товность лука к удару указы­вает на готовность наказания, если бы только мы не раскаялись во время.

Ст. 14. И в нем уготова (и наложил на него) сосуды смерт­ные (орудия смерти). Под этим образом наказания чрез расстреляние из лука нужно разуметь вообще самые разнообразные виды смерти,—как то: смерть от ме­ча, смерть от огня, от воды, от землетрясения, от поглощения землею, от разного рода бо­лезней. Все это суть орудия смер­ти, чрез посредство которых она собирает свою дань. Следует за­метить, что хотя здесь и употреб­ляется человеческая речь, но она должна быть понимаема достойно величия Божия. Если же пророк употребляет здесь выражения грубые и материальные то это делает он только ради того, что бы речь его могла быть удобовразумительною для его слушателей. Пророк вообще нередко поль­зуется в своих псалмах подобного рода грубыми выражениями, снисходя к слабоумию своих слушателей. По этой-то именно при­чине он и изображает Бога как бы с мечем в руках, имеющим при себе лук, стрелы и другие военные снаряды, отточивающим свое орудие, натягивающим лук; изображает с тою целью, дабы увеличить этим страх в слушателях и тем успешнее подействовать знакомыми им названиями оружия на окаменевшую их душу. Тот конечно не нуж­дается в оружии подобного рода, один взгляд которого заставляет трястись землю, в руке которого всякое дыхание, который рассыпает горы крепостию своею и про­изводит все другое, что передали нам о неизреченном Его могу­щества учители боговедения.

Стрелы своя сгараемым содела. Здесь пророк ободряет праведников. Наказания, говорит он, Божии приготовлены собствен­но для нечестивых. Сгараемыми он называет здесь тех, кото­рые совершенно лишены влажности добрых дел и которые настолько уже сделались сухими к упражнению в добре, что стали легко воспламенимы от огня наказания; они даже могут быть названы на­казываемыми, то есть как бы на­ходящимися уже в огне наказания, так как оно ожидает их непременно. Или также сгараемым, иначе говоря—тем, которые горят в огне страстей, гнева, плотских вожделений, любостяжания и проч. Изобразивши таким образом выше многоразличный гнев Божий и угрожая этим гневом людям нечестивым, далее про­рок преподает нам никоторые наставления, заимствованные им от настоящих вещей и потом обращает речь свою к Авес­салому.

Ст. 15. Се боле неправдою (вот, зачал неправду). Изменник этот, т.е. Авессалом, сделался, гово­рит, беременным неправдою, без­законно замыслив изгнать меня из данного мне Богом моего царства. Наименование же болей рождения пророк употребил здесь с целью показать, сколь вели­кую скорбь и какие мучения терпят те, которые стараются при­чинять обиды ближнему своему. Такие люди исполняются досадою; они буквально разрываются от гнева, оскверняются помыслами, блуждают по бесчисленным стезям неправды, испытывают страх, ду­шевное томление, и до тех пор не освобождаются от этих внутренних бичей своих, пока не удается им осуществить задуманного на деле. Но и после того они все таки не бывают еще свобод­ны от осуждения собственной со­вести. Посему когда Писание хочет показать особенную тяжкую какую либо скорбь, то оно иногда назы­вает такую скорбь муками родов.

Греческое название этого рода мучения—οδυνη происходит от глагола οιδαινειν, что значит собственно вздуваться, или увеличиваться в объеме. Когда плод во чреве ма­тери совершенно готов, т. е. окон­чательно сформировался, тогда он не может уже оставаться в нем долее и направляется к выходу на свет, при чем причиняет самые тяжелые боли рождающей. Это сравнение болей нравственных, испытываемых нами в ту пору, когда рождаем мы неправ­ду,—с физическими болями ро­дильницы, указываешь на то, что зло не прирождено природе, на­шей, но что оно прививается к нам извне, потом оно в нас созревает и наконец причиняет нам самые тяжелые мучения, подобные мукам рождающей.

Зачат болезнь (получил боль) и роди беззаконие. В родах первое всего обыкновенно бывает зачатие, потом уже мука родами, ко­гда плод окончательно созрел. Выше говорилось о зачатии, о самом рождении и о муках родов вместе в одно и тоже время; здесь же говорится раздельно об этих моментах рождения. Так Авессалом, родивши в муках неправду, сделался вслед затем сильно больным от нее, вследствие объясненных выше причин, а также вследствие того, что не находил еще он пока удобного случая задуманное беззаконие при­вести в исполнение и зачал сно­ва—болезнь уже, то есть получил болезнь телесную; потому что когда душа наша утомлена, то нам изменяют при этом и телесные наши силы. Следовательно Авессалом не только испытывал скорбь в душе, но и подвергался страданиям телесным, пока нако­нец родил свое беззаконие, со­стоявшее в сущности из непочтения его к своему отцу, гонения против него направленного и оскорбления его наложниц. Некоторые, держась более краткого толкования приведенного места, разумеют здесь под муками рож­дения построение в голове Авес­салома плана относительно возмущения его против отца, а под зачатием—самое возмущение. Или также, не смотря на то, что Авес­салом долго и тяжело мучился в душе и много выстрадал от сво­его коварного замысла, он все таки не мог успокоиться и те­перь, после стольких мучений; вследствие чего от одной и той же причины он получил новую скорбь, которая была для него но­вою, такою же как и прежняя, болезнью и как бы вторичными му­ками рождения.

Ст. 16. Ров изри (вырыл) и ископа и (укопал его) и падеть в (ту) яму, юже содела. Он готовил, говорит, мне опасность, и опасность такую, от которой я едва мог избавиться, что именно выражает­ся в уподоблении этой опасности рву. Как из рва нельзя уже убе­жать тому, кто в него попал, особенно если ров этот ископан, то есть вдвойне углублен, подобно этому и та опасность, кото­рую готовил для меня отцеубийца— мой сын, имеет с одной стороны глубину коварства, с другой она снабжена смертностною окружностию. Но он сам попадет в эту опасность, в наказание за то, что хотел поймать в нее меня.

Ст. 17. Обратится (устремит­ся) болезнь его на (в) главу его. То и другое, говорит, постигнет его самого. Авессалом действи­тельно как бы поглощен был опасностью и его коварство обра­тилось на его же голову. Ободряя ряды своего войска во время сражения, и проезжая верхом под сучьями одного дерева, он запу­тался в них своими волосами и повис на них, где вскоре и умер в страшных муках.

И на верх (темя) его неправ­да его снидет (падет). Та не­правда, которую он сам направлял против других, поразит его самого, и поразит смертельно в самое темя. Так именно и слу­чилось на самом деле. Начавши бой против своего отца, с намерением погубить его, сам он (Авессалом) вместо того сделался жертвою этой войны.

Ст. 18. Исповемся (испове­даюсь) Господеви по правде Его. Теперь же, когда сражение окон­чилось таким образом, я воздам, говорит, благодарение Богу за Его праведный суд.

И пою (воспою) имени Госпо­да вышняго. Я буду, говорит, петь имени Его в благодарность за дарованную мне победу; ибо призвал я имя Его, и Он помог мне. Если же и имя Его обладает таким могуществом, то кто же бы не убоялся самого Господа Вышняго? иначе говоря— Того, который выше всего, кото­рый над всеми, превыше небес. Заметим, что приведенные выше слова—не речи человека, радующегося чужому поражению, а тем более пролитой крови собственного сына; иначе пророк ликовал бы, а не печалился в день побе­ды. Нет.—Это речи мужа, принимающего совершившееся, как жребий Божий, как праведное наказание Божие постигшее коварных. Некоторые толкователи— слова: ров изры и следующие за тем, до слов: неправда его сни­дет (ст. 16—17) объясняюсь го­раздо проще. Место это, говорят они, имеет смысл метафорический. Здесь, по их мнению, как бы так говорит пророк: все то, что замышлял против меня Авес­салом, испытывает он на себе самом. Слова эти могут служить для нас, как выражение наших чувств по отношению к врагу нашему—диаволу.