Кто упал, тот поднимется снова.

Когда-то он был обычным человеком, как ты, как я. Он ничем не отличался от своих сверстников - пятнадцатилетних мальчишек: Но, всё же, ведя себя, как обычный подросток, Мадиус Курт являлся Истоком - очень мощным магическим сосудом, который доверху был наполнен энергией, её нужно было только направить... А вот куда направить? Это он решил для себя ещё двести лет назад, когда перешёл на сторону тёмных магов (магов Третьего Круга), предав тем самым тех, кого поклялся защищать, вступая на службу на Великой Стене.

В Башне Магов Третьего Круга его обучали достаточно хорошо, но многие ученики не смогли принять его, и это конечно же привело к многочисленным конфликтам и стычкам не без использования магии. Особенно острая ситуация возникла между ним и его сокурсником из почитаемого рода Донато. Решением Совета Магов Третьего Круга а также с поддержкой Верховного Чёрного Мага был вынесен приговор обоим - изгнание. Изгнание состояло не в том, чтобы отправить наказуемых в какое-либо место, а в том, чтобы ни Мадиус, ни его сокурсник Ардан Донато больше никогда не появлялись на территории чёрных магов. Куда они отправятся, Совету было безразлично, лишь бы не совались на родную землю (к Мадиусу это, конечно же, не относилось).

Уйдя в изгнание, оба пытались уничтожить друг друга, но Ардан вдруг куда-то исчез, и Мадиусу было глубоко наплевать куда. Он, пройдя по горному хребту Ре-Бранд, обошёл Великую Стену, затем, спустившись с хребта, Мадиус обнаружил, что вернулся к истокам; вернулся на ту землю, которая действительно была для него родной. Но что-то в ней изменилось спустя целых двести лет. Только вот что?

Ответ на этот вопрос он понял сразу, как вошёл в древний, как сама жизнь Лес Дарония. Этот лес назвали именем одного Бога, жрецы которого уже тридцать семь лет, как скрывались от властей и жрецов новой религии, которую местные власти поддерживали по всему королевству. Именно власти, а не король, и именно поддерживали, а не навязывали. Дело в том, что в Южном королевстве не было короля, а были очень богатые и влиятельные люди, которые, тем не менее, имели столь же могущественное влияние, как и любой король. Только действовали они не в открытую, - указами и законами - а благодаря денежным средствам и большому влиянию. Так же они действовали и при установлении новой религии: вкладывали немалые суммы в снаряжения для миссионеров и сделали так, чтобы никто из представителей власти не вмешивался в дела жрецов. Сопротивление последовало только со стороны некоторых мирных жителей и жрецов Дарония.

Надо сказать, сопротивление продлилось недолго, и, жрецам и всем тем, кто был верен Даронию, приходилось скрываться в лесах. Их, конечно же, отлавливали и беспощадно убивали или пытались "вселить в их души истинную веру", но никто из верующих в Дарония не принял веры в Магнию - богиню магии; и до конца держался под страшными пытками. В конце концов, у жрецов не осталось иного оплота, как Лес Дарония, там сила жрецов Магнии уменьшалась, а силы жрецов Дарония увеличивались в разы...

С приходом в Лес Дарония Мадиуса Курта или, как его ещё величали, Властелина Леса, нападения на жрецов прекратились совсем.

Двенадцать лет продолжалось спокойное время, пока год назад не случился Прорыв. Угроза была устранена, да ещё и руками врага, сам враг понёс тяжёлые потери и ослабел. Из этого всего становится понятно, что власти не преминут воспользоваться моментом и вскоре должны будут устроить в Лесу Дарония кровавую баню, но этого не случилось. Раз этого не случилось год назад, то сейчас и подавно не сбудется...

Такова предыстория Властелина Леса, и вообще всех самых интересных и загадочных событий в Южном королевстве...

* * *

Он размышлял о том, почему же его чары подчинения или чары гипноза не подействовали на крохотную, не защищённую никакими, даже самыми слабыми магическими щитами деревню, как это было с Лагерем Лесорубов. Но, как ни крути, Кланивулл устоял, чем и обрёк себя на гибель. Огромная стая волков под его личным руководством отлично справилась с задачей. Но, как только они уничтожили деревню, Мадиус потерял интерес к животным и перестал их контролировать. Сразу после этого все волки, как по мановению волшебной палочки, перестали быть "бойцами" Властелина Леса, перестали быть марионетками и плясать под его дудку. Каждый из них теперь стал хищником и плясал под дудку своих инстинктов. Тем временем чёрный маг сконцентрировался на наиболее важном для него вопросе: Почему же всё-таки, его отнюдь не малой силы не хватило на подчинение, не то что всей деревни, а одного жителя или даже того, кто просто в ней находился?

Мадиусу пришлось изрядно поднапрячь мозги, прежде чем он выяснил, что в радиусе всей территории деревни его магия просто переставала существовать. Властелин не знал, какое действие на деревню могла бы оказать любая другая магия, но его магия просто исчезала. Даже если он надумал бы обрушить на деревню метеоритный дождь, он просто-напросто не появится. Он удивлялся тому, как ещё мог контролировать полчища волков в самой деревне. Видимо, магия в деревне всё же могла существовать, а вот появляться - нет. Причём не могла появляться, лишь магия враждебная той, которая там уже существовала. Но, чтобы вызвать такой эффект там должны были находиться маги Первого Круга то бишь те, кто проповедовал добро и те, кто мог хоть что-то противопоставить магам Третьего Круга.

"Нет. Это бред какой-то! Если бы там находились маги Первого Круга, да ещё такой силы, что одним своим присутствием сводили всю мою мощь на нет, я бы уже давно знал об этом, - размышлял Мадиус. - Скорее всего, там находился очень мощный Исток - такой же, каким я был когда-то. Но, как? У Истоков сила проявляется в хаотичном порядке, у неё нет направления, нет вектора, а значит, нет противоположностей. Направление изначально есть только у энергии фоксов, но...".

Мадиус зашёл в тупик в своих размышлениях, он думал, природа уже давно перестала порождать этих странных, могущественных и очень живучих существ, которые некогда были созданы предками жителей Южного королевства. Властелин полагал, если кто из этих "бродяг" и выжил, то находился очень далеко отсюда. Но кто знает, может, он всё это время пребывал в неведении и проглядел "рождение", в кавычках, фокса. В кавычках потому, что фоксами не рождаются, ими становятся, да и то не сразу.

Чтобы стать полноценным фоксом, человеку необходимо ждать ещё месяц после "рождения". В этот период фокса называют молодняком. После "рождения" молодняк может весь месяц проходить замкнутым, а то и вовсе запереться в доме и не высовывать оттуда носа. Одновременно с этим он становится очень раздражительным, а так же склонным к болезням. Однако именно у молодняка имеется свойство отключать все противоположные их энергии источники магии (как правило - это источники чёрной магии), на неизвестно каком расстоянии от себя. И всё же этот барьер, поставленный молодняком можно преодолеть, нужно только знать как.

Как только пройдёт злосчастный, для любого "новорождённого", месяц, тогда происходит процесс обратный "молодняцкому": фокс заметно здоровеет; со временем его физические данные улучшаются. Но растёт не столько сила, сколько умение управлять своим телом и правильно распределять энергию, в зависимости от ситуации.

Вместе с физическими способностями растёт и потенциал к магии, фокс как бы потихоньку сливается с магией, становится с ней одним целым. И, когда это единение достигает своего апогея, фокс незаметно для себя начинает вытворять такие заклинания, которые даже многим архимагам не подвластны.

Всё, чему обыкновенные люди обучались годами, фоксам давалось от природы. Фоксы неразрывно с ней связаны, связаны с природой, связаны с её силой, силой стихий. Но со временем, они становятся едины не столько с природой, сколько с магией. Именно из-за такого единения, фоксов и назвали детьми магии...

Пожалуй, это всё, что помнил Мадиус о силе фоксов, но, как он сам считал, не мешало бы освежить свои знания. Он также ведал и о происхождении этих таинственных существ, но предпочёл оставить эти размышления на потом. В данный момент его волновал Кланивулл, вернее те, кто там жил. Если его догадки верны и причиной неподчинения деревни стал именно фокс (или группа фоксов), то он обязательно должен был выжить. Скорее всего, это был заезжий путник, нежели местный житель, так что он уже наверняка слинял, но всё же не помешало бы осмотреть всю деревню и её окрестности, естественно, не сходя с места.

* * *

Кланивулл буквально притягивал к себе неприятности: сначала нападение сотни волков; затем размывавший сухую землю сильный ливень. Он не только затруднял передвижение, образовывая на пути солдат огромные лужи, но и очень сильно действовал на нервы, непрерывно барабаня по крыше деревенских домов.

Небольшому отряду уже не терпелось добраться до той самой больницы, ведь дорога была усеяна трупами, а дождь поспособствовал тому, что вся кровь, некогда бежавшая по жилам этих несчастных людей, вытекала из их ран и, смешавшись с водой, образовывала целые ручьи алого цвета. Солдаты, конечно, были не из брезгливых, но, согласитесь, битый час ехать под дождём, постоянно натыкаясь на трупы невинных, да лужи с их кровью, не слишком приятно. Но большая проблема была в том, что лошади, то и дело, шарахались от трупов и небольших озерков с кровью, а по некоторым улицам и вовсе отказывались идти. Не исключено, что причиной такого поведения лошадей была близость хищников, прятавшихся где-то поблизости, но не решавшихся вылезти из своих убежищ. Из-за вечных остановок, да поиска обходных путей дорога до больницы растянулась на несколько часов и уже казалось, никогда не закончится.

Но вскоре ночь взяла своё, и всё пространство, окружавшее воинов, погрузилось во мрак. Уже было не различить какого цвета перед тобой лужа, алого или грязно-серого. Не смотря на это, лошади всё так же продолжали упрямиться, а из-за кромешной тьмы находить обходные дороги становилось всё сложнее и сложнее.

В сравнении с тем, что у солдат постепенно ржавели доспехи, все вышеперечисленные проблемы представлялись, лишь мелкими неприятностями. Небольшой отряд, за время, пребывания в дороге, уже перестал обращать на них внимание, в то время как доспехи всё сильнее покрывались коррозией; не защищали от дождя и холода, да и вообще, больше не приносили никакой пользы.

"Видимо здесь всё-таки, где-то был пожар, - думал сержант. - Потому как мои доспехи, да и доспехи остальных воинов тоже, уже подверглись коррозии. Обычный дождь такую скорую реакцию металла не вызывает, а вот в сочетании с облаком дыма грозовые тучи вполне могут исторгнуть слабокислотный ливень. Что и повлечёт за собой быструю коррозию металла. Только вот не чую я никакого запаха дыма, да и руин обгоревших зданий тоже не видно. Вероятно также, что это могут быть происки Властелина, который хочет всячески ослабить нас. Это толкает меня на мысль, что он нам ещё что-то уготовил, какой-нибудь неожиданный сюрприз...". Дальнейшие рассуждения его были прерваны одним из негодующих воинов:

- Уф! Что за день! Это ж, не в какие ворота не лезет! Дождь льёт, как из ведра! Даже эти пугливые скотины, и то не слушаются! - причитал Викор, самый младой, а потому самый эмоциональный боец в группе.

- Прекрати ныть, солдат! Ты думал, тебе здесь стол накроют, да спать уложат?! Ты боец, ты должен защищать Родину и безоговорочно исполнять приказы. А ты ноешь, как баба! - не лестные слова сержанта нисколько не обидели Викора, и он всё же решил промолчать.

- Когда хоть подъезжать-то будем? - обратился Дарс к Тилбару.

- Скоро. Сейчас проедем небольшой колодец, а от него направимся к самой больнице, - ответил Тилбар.

- А если животные опять заупрямятся? - задал вопрос всё тот же Дарс.

- Тогда предлагаю оставить их там, на привязи, - вставил своё слово Викор.

- Ты с ума сошёл?! Их же сожрут! - взревел Корвий. - И на чём, скажи на милость, мы тогда поедем обратно, а?

- Ну, мы можем оставить кого-нибудь с ними. Не ходить же опять в обход, - стоял на своём Викор, которому порядком надоело блуждать во тьме, будто слепому котёнку. - Надеюсь, никого не смущает то, что придётся идти по грязи в кованых сапогах?

- Пожалуй на этот раз я соглашусь с Викором, - вставил своё слово Дарс. - Пешком мы немного сбавим темп, но зато нам не придётся объезжать по сто раз одни и те же улицы. - Сержант Морган выслушал спор своих солдат, затем высказал своё мнение:

- Так и быть, ты Викор и останешься охранять наших лошадей у колодца.

- Но почему я?

- Да потому что это твоя идея, - отозвался Морган.

- Странная у тебя логика, сержант. Я тебе нужен был из-за знания плана больницы, а теперь ты хочешь меня оставить одного под дождём.

- Нет, ну вы посмотрите на него, мученик нашёлся! Сразу видно, на Великую Стену по блату попал. Иначе не ныл бы, как сопляк. А в больнице мы и без горячих голов вроде твоей обойдёмся, и план больницы, если что у нас тоже имеется. Не зря же мы Тилбара с собой взяли

- Но... - хотел, было возразить Викор.

- Значит так, ещё одна такая выходка, и я договорюсь с комендантом гарнизона о твоём переведении в штрафбат. Ты меня понял?! - сорвался Морган.

- Понял.

- Не слышу!

- Так точно, товарищ сержант! Прошу простить, товарищ сержант! Не досыпаю, вот и нашло на меня, - пытался оправдать себя Викор.

- Это не оправдание. Но если это так, то ты у меня всю неделю спать будешь. Я ясно выражаюсь?

- Так точно, - вздохнул Викор.

- Морган, - позвал сержанта Тилбар. - мы скоро подъедем к колодцу. Сейчас нужно будет свернуть направо, вон в то расстояние между домами, и считай мы на месте.

- На месте мы будем, когда доберёмся до больницы, - угрюмо ответил сержант.

- Как скажешь, - видя, в каком расположении духа находится их сержант, Тилбар решил хранить молчание до конца пути. Или, хотя бы, как можно меньше открывать рот не по делу. Остальные воины последовали его примеру и заговорили лишь тогда, когда "кровавый" колодец был достигнут. Кровавый потому что всё пространство вокруг него было залито кровью, но не было видно ни одного мёртвого тела, лишь одинокий торс убитого мужчины свисал с края колодца. Труп свисал головой вниз, а его лицо упиралось в наружную стенку колодца. Сразу бросалось в глаза то, что у жертвы была, в буквальном смысле, откушена половина затылочной части черепа настолько, что откушен был и сам мозг, из которого ещё капала багрового цвета кровь.

Сам колодец был окружён семью домами, а напротив переулка, на том месте, где должен был стоять восьмой дом, виднелся широкий выход на перекрёсток, на противоположном конце которого возвышалось трёхэтажное здание больницы. А если смотреть на всё это сверху, то окрестность колодца покажется закрашенной изнутри красным цветом буквой "С" с неприметной маленькой точкой в центре.

Как только Морган и его группа вышли из расстояния, лошади сразу же начали упрямиться и сопротивляться воле наездников. Морган первым начал успокаивать свою лошадь, поглаживая по голове и шепча ей что-то на ухо. Поначалу лошадь дёргалась и фыркала, мотая головой в разные стороны, но постепенно она переставала сопротивляться и становилась всё более послушной.

После своеобразной процедуры Морган спрыгнул с перепуганной кобылы и привязал её к перилам на крыльце одного из домов. Бедное животное всё ещё нервничало и испуганно вертело головой, но убежать не пыталось.

Все солдаты проделали те же самые действия. Лошади были привязаны к одному и тому же месту, чтобы Викору было легче их оберегать. Морган, привязав свою, пошёл осматривать колодец. Его смутило отсутствие мёртвых тел на улице, за исключением разве, что свисавшего с края колодца трупа. И сержант осмелился предположить, что кто-то очень "добрый" скидал все тела в колодец.

Гипотеза Моргана подтвердилась, огромное нагромождение тел (метров десять не меньше) сейчас предстало его глазам, вернее его верхушка. Но это не уменьшало отвратность от такого зрелища. Даже в кромешной тьме было видно, как искривлены лица тех несчастных людей, которые погибли от подлых рук Властелина.

У воина сжались кулаки - ему захотелось сейчас же найти Мадиуса и своими собственными руками задушить, нет, это было бы слишком просто. Морган возжелал долгой и мучительной смерти мага. Он твёрдо решил, что если вдруг предоставится возможность, то он обязательно её использует, возможность отомстить за всех тех, кого погубил Властелин Леса, возможность отомстить за разбитые им семьи такие, как семья Онрия и Карла. Он вспомнил, как мгновенно загорелась и погасла надежда в глазах Карла при их первой встрече. Надежда угасла, осталась только печаль. Морган только сейчас вообразил, сколько такой печали, сколько горя принёс Властелин в каждый дом этой деревни. Такой человек, по мнению Моргана не заслуживал ни жизни, ни быстрой смерти.

"Убийца умрёт! - думал сержант - Вы будете отомщены! Обещаю!".

- Обещаю вам, этот гад сдохнет! - выкрикнул что есть мочи Морган, не забыв стукнуть кулаком. Но легче ему от этого не стало, полные ужаса и страха лица всё ещё стояли пред глазами. Можно было только предполагать, какими ужасными воплями была наполнена деревня в прошлую ночь. Сколько невинных жизней оборвалось. Мужчины женщины дети - все, все были убиты! Он никого не пощадил, значит и ему не видать пощады. Только смерть...

- Пусть сдохнет, ублюдок! - снова выкрикнул Морган, смотря в небо. И хоть капли больно били по лицу, он не опускал, не опускал лица, но лишь по одной причине: он был уверен, что Мадиус сейчас за ним наблюдает. Он хотел, чтобы тот увидел лик своего будущего убийцы. В том, что он им станет, Морган не сомневался...

- Не кипятись сержант. Он сдохнет, обещаю, - утешал Моргана Дарс.

- Нет, это я обещаю. Нет, я клянусь при вас, что эта мразь сдохнет мучительной смертью!!! - орал разгневанный сержант.

- Морган не заводись. Ты же бывалый вояка, видел зрелища и похуже, как и все мы.

- То были воины, хорошо обученная пехота, кавалерия, резервные силы. А тут! Тут ты видишь воинов?! Видишь?! Вот и я не вижу. Это простые люди, как вы не можете понять остолопы! Или служба на стене совсем отбила у вас чувство сострадания?! Тогда она была напрасной.

- Напротив, увидев, какой сильный враг нам противостоит, мы поняли, как мы нужны Родине и тем людям за Стеной. Если бы не любовь к Родине, если бы не осознание того, что может произойти, если мы хоть раз потерпим поражение, мы бы не смогли стоять до последнего и биться с врагом. Скажи, не это ли ты называешь состраданием? - выдал недлинную речь Тилбар. Морган улыбнулся.

- Нет. Ты же сам сказал - это любовь. Но сострадание - это производная любви, так что будем считать, что ты меня убедил, - сделав серьёзное лицо, сержант продолжил. - Но я хочу, чтобы вы поняли, здесь не поле битвы, в деревне обитали лишь мирные жители, а этот Властелин устроил тут резню. Просто взял и устроил здесь полный хаос. И самое главное, зачем?..

- Остынь, Морган, мы все это прекрасно понимаем, просто сейчас нам важно добраться до больницы. А по прибытии в Лавенбур решим, что с ним делать.

- Это меня и беспокоит. Никто же не верит в его существование, а это разжиревшее подобие человека, Громм и подавно. Он будет заниматься чем угодно, только не поиском убийцы.

- Не волнуйся, что-нибудь придумаем, - поддержал Тилбара Викор.

- Хорошо, - согласился Морган. - Идёмте, - он положил сжатую в кулак руку на край колодца, и попытался разжать её. Получилось у него это с трудом, что говорило о том, что скоро все части доспеха окончательно заржавеют и придут в негодность.

Сержант, опустив голову над колодцем, закрыл глаза. Он пытался успокоиться, но мысль о том, как жестоко была истреблена эта деревня, не выходила у него из головы. Так же как, и желание отомстить за всех её жителей.

Так много чувств одновременно ему никогда раньше не приходилось испытывать. Но это было ещё не всё. Вкупе с этим, ему было стыдно перед своими солдатами за то, что не сдержался, дал волю эмоциям, не смог подчинить их холодному рассудку.

Он же так много воевал. Погибали его товарищи, и даже близкие друзья. И всё равно он оставался хладнокровным к их гибели. Не проходило и недели, как он снова становился прежним жёстким сержантом. Депрессия не задерживалась у него надолго.

Но здесь всё перевернулось с ног на голову. Он поддался своим эмоциям при первой же остановке. Но почему так произошло? Может, в нём проснулась совесть? Или здесь, на мирных землях, она обрела новую силу? Морган пытался искать ответы у себя в голове, но тщетно. Он точно знал лишь одно - такой эмоциональной нагрузки он никогда ещё не испытывал. Столько чувств, столько переживаний. Они свойственны только чувствительным и, как правило, творческим натурам. А Морган себя таким отнюдь не считал...

- Сержант, когда закончишь, догоняй нас, - подойдя к Моргану, молвил Дарс. - Мы будем в больнице. Или ты здесь останешься?

- Нет. Я с вами, - скупо ответил сержант.

- Тогда поторапливайся. Ребята вон уже носами швыркают из-за холода. Глядишь, простудятся, а нам это ни к чему.

- Верно. Бегите в больницу, я вас догоню, - и солдаты побежали, что есть сил. Им так не терпелось укрыться от этого мерзкого дождя, хоть под какой-нибудь крышей, что они бежали и спотыкались о трупы на перекрёстке, проклиная всё на свете.

В отличие от окрестностей колодца, перекрёсток был буквально усеян мертвецами. Солдаты не спотыкались бы вовсе, будь у них факел, но под ливнем поджигать факел было бессмысленно - он затухал минуты через две.

Наконец, худо-бедно воины добрались-таки до ворот, ведущих во двор больницы.

Сама больница была окружена невысоким забором, сделанным, из прутьев с заострёнными наконечниками. Такими же были и ворота, створки которых, если совместить, образовывали взятый в круг крест. Такой крест виднелся и над окнами последнего этажа больницы. Надо сказать, виднелся с трудом, потому как в кромешной тьме много не увидишь. Сразу за воротами начиналась вымощенная дорожка, ведущая к дверям самой больницы.

Выйдя во внутренний двор, или точнее сказать дворик, больницы, солдаты увидели ровно стриженые кусты и ухоженную когда-то местность. Сейчас на траве, а от части и на кустах, валялись обезображенные до неузнаваемости мёртвые тела, разбросанные по всему дворику в хаотичном порядке.

Воины пробежали к дверям во внутрь больницы, но заходить стали осторожно. Никому из группы не хотелось умереть глупой смертью, споткнувшись, напороться на какой-нибудь острый предмет или что-то в этом роде.

Тилбар приоткрыл входную дверь, заглянул внутрь, но не увидел ни волков, ни трупов. Только очертания разбросанных книжных полок, книжек, да перевёрнутых письменных столов. Видимо тут выписывали рецепты и выдавали справки...

- Всё чисто, - прошептал Тилбар, не решаясь нарушить тишину, царившую в больнице.

Корвий зашёл внутрь с предельной осторожностью. Следом за ним последовал Дарс, затем Тилбар.

- Что-то я не вижу здесь ни трупаков, ни волков, - Корвий так же не решался говорить вслух.

- Корвий, имей уважение к усопшим. Это не трупаки, а, в крайнем случае, трупы, - осудил сослуживца Тилбар.

- Гуманист, мать его, - Корвий явно не разделял мнения Тилбара.

- Хватит вам. Не дети малые, - укорил обоих Дарс. В отличие от остальных он не боялся говорить в полный голос, так что его баритон отдавался эхом по всему этажу. - Тилбар, здесь всё так же было? Никаких тел? Никаких волков? Или что-то изменилось?

- Тела, - Тилбар тоже осмелел и заговорил громче. - Здесь было много тел. Стражники, целители, женщины и даже дети... - Тилбар опустил печально голову. - Подумать только, они шли сюда за исцелением, а обрели смерть.

- Тилбар, не сгущай краски. Нам уже хватило выходки сержанта, так что давай взбодрись и расскажи поподробней, что тут было с вашим первым приходом.

- Ну а что тут рассказывать. Хаотично валялось множество тел. Некоторые были объедены волками, а некоторых они ещё пытались доесть. Нас было тогда семеро, но выжили только мы с Викором. Эти твари были повсюду: на лестницах, в кабинетах врачей, в палатах больных, на всех этажах, но больше всего их было в этом холе. Они доедали свой "ужин" и даже не подозревали о том, что мы здесь. Их чрезмерное увлечение едой их же и погубило. Мы решили напасть с четырёх сторон, дабы взять их в кольцо. И у нас это почти получилось. Просто некоторые горячие головы как Викор рубились слишком увлеченно, и попали в самое пекло. Я так думаю, если бы я не предостерёг его тогда, то вернулся бы один.

- И что, вы стали бороться с ними вдвоём? Никогда не поверю, - высказал своё недоверие Корвий, параллельно делая факел из ножки стула да случайно попавшейся тряпки.

- Представь себе, да! Мы умудрились запереться на втором этаже. Там их было немного, так что справились мы без труда, хотя малость устали.

- О да! Потом вы осмелели, пошли напролом и изрубили их всех в капусту, - снова встрял Корвий. - Я так понимаю?

- Как ни странно нет. Взгляните наверх. Что вы видите? - продолжал Тилбар.

- Ну, обрубленные цепи. Ну и что?!

- Корвий, заткнись! Тилбар, ближе к делу.

- Ну, так вот. На этих цепях когда-то держались люстры с керосиновыми лампами. Лампы естественно надо было менять...

- И смышлёные строители сделали люк от пола второго этажа к потолку первого, не забыв установить крепёжные элементы, дабы сделать процесс замены ламп намного удобней, - договорил за Тилбара Дарс.

- В точку! А для тех, кто не понял, объясняю, к крепежам цеплялись небольшие канаты с дощечкой - маленьким сиденьем для заменьщиков. Получалось что-то вроде качелей для детей...

- Я понял. Продолжай. - Корвий, смекнув, что к чему остановил товарища по оружию.

- Вот и славно. Мы с Викором чудом нашли эти люки; спустились по канатам к люстрам и обрубили цепи. Люстры рухнули на головы животным, и они мигом разбежались: кто наружу, а кто в подвал. Первый этаж тут же был охвачен пожаром: столы, книжные полки и всё, что было деревянным. Благо, что само здание было каменным...

- Хватит нас держать за дураков, Тилбар! Почему, тогда некоторые столы, стулья и прочее барахло уцелело? Где обгоревшие трупы? Тут даже следов пожара невидно, - на Корвия накатил приступ неверия, подпитанный обидой на сослуживца, и он не мог, да и просто не хотел себя сдерживать.

- Позволь, объясню, - начал Тилбар. - Ты правильно подметил - "некоторые": некоторые стулья, столы, стеллажи, даже серванты. Но большинство мебели сгорело. Теперь про следы от пожара, повнимательней приглядись вон к тому ковру. Может ты, в такой кромешной тьме сразу не заметил, но, если подойти поближе к центру зала, то можно увидеть огромную, прожжённую дыру, - Корвий с Дарсом, как и ожидал Тилбар, подошли к центру залы и увидели там зияющую на все десять метров в диаметре дыру. И тут Корвий оборачивается, на лице у него читается вопросительное выражение:

- А трупы где?

- Да, и обломков люстры не видно, - добавил Дарс. Тилбар немного задумался и, подойдя к сотоварищам, долго всматривался в большущую дыру на ковре - что-то с ней было не так. Что-то, что не бросалось в глаза, но было явно выбивающимся из картины больничного пожара: "Пожар. Пожар. Пожар, пожар... - повторял он про себя. - Пожар на первом этаже... - потом немного призадумался. - На ВСЁМ первом этаже! Ну конечно! Весь первый этаж был охвачен пожаром, а в ковре, лишь дыра! И Корвий тоже прав: Куда делись мертвые тела, которыми пировали звери? Или на худой конец их обожжённые останки, хотя их может просто не видно, но с ковром вопрос остаётся открытым".

К Тилбару подошёл Дарс и уставился на своего соратника, в глазах которого успела промелькнуть и задумчивость, и восторг и снова задумчивость:

- Выкладывай, - Тилбар не сразу понял, что обращаются к нему, но, выйдя из состояния задумчивости, ответил.

- Трупы наверняка полностью сгорели. Люстра - это загадка. Но есть ещё один вопрос: Почему ковёр остался цел, когда большинство мебели сгорело? Всё это очень странно, друзья, но предлагаю не ждать сержанта и перейти к исполнению приказа. Следуйте за мной.

По пути они так и не обнаружили ни единой человеческой косточки, ни горстки пепла, которая пусть отдаленно, но всё же напоминала бы очертания человеческой фигуры. К счастью на этот раз факел можно было зажечь без опасения, что он тут же потухнет. Поэтому путь в подвал они продолжали в свете еле горящего факела из ножки стула и смоченной керосином небольшой тряпочки. Когда же они спустились в подвал, Тилбара осенила ещё одна догадка...

- А что если это предупреждения? - проговорил он, погрузившись с товарищами не только во тьму, но и сырость.

- В смысле? - не поворачивая головы, спросил впереди идущий Корвий.

- Ну, может же быть, так, что все эти странности что-то вроде предупреждений, дескать, не суйтесь сюда, а то хуже будет.

- Нет, не может, - раздался позади голос Дарса. - Чтобы заставить нас испугаться, он использовал бы более сильные иллюзии.

- Хм, ты думаешь, что это Властелин? - поинтересовался Тилбар.

- А кто же ещё?! Этот сукин сын скидал тела в колодец, он же заставил ярость сержанта вырваться наружу, он же заставил лошадей слоняться по всей деревне, дабы замедлить наш ход. Ты же помнишь Тилбар, в графе "Особенности" у него стоит ментальное воздействие. Ему не составит труда вызвать у животных страх, а у сержанта бурный взрыв эмоций, а также создать иллюзию почти целого ковра у нас под носом. Но я не думаю что это предупреждения - это активные действия, направленные против нас! Только вот что они значат, я пока не разобрался. Скорее всего, чтобы что-то скрыть.

- Хватит, мозги ломать над этой чепухой. Лучше будьте наготове. Тут наверно уже все твари до последней крысы в курсе о нас, - также, не оборачивая головы, проговорил Корвий.

Подвал был узок и не высок, так что Корвию несколько раз пришлось пригибаться, всякий раз, когда он проходил в очередной дверной проём. Его факел отбрасывал во вне лишь малую толику света, не говоря уже о тепле, а жадные языки пламени постепенно, лоскут за лоскутом, слизывали матерчатую тряпочку с ножки стула. Но всё же и при таком освещении можно было увидеть немалые запасы овощей, фруктов и многих других диковинных съестных припасов, названия которых солдаты отродясь не знали.

Коридор всё тянулся и тянулся, не было даже развилок, только коридор с редкими небольшими комнатками, где хранились запасы. Но и там не обнаружилось ни волков, ни какой-либо ловушки, и, к счастью, ни у кого не закипали мозги.

Солдаты в очередной раз зашли в комнатку. Всё вроде как обычно: по три двери на боковых стенах и, как и в предыдущих комнатах, они были открыты на распашку, а из них вывалены мешки, из которых высыпались прямо на пол всевозможные съедобности. Но вот передних дверей, ведущих в, казалось бы, бесконечный коридор, на этот раз было на одну больше...

Корвий подошёл к одной из дверей и осветил её скупым светом самодельного факела.

- Разделимся? - спросил он, на этот раз обернувшись. На его лице играли отблески язычков пламени, так что оно (лицо) стало походить на уродливую морду кошмарного монстра, отдалённо напоминавшего Корвия.

- Нельзя, - мотнул головой Тилбар. - Нас и так слишком мало.

- Придётся, - без особой радости в голосе произнёс Дарс. - И тут и там могут быть волки, а у нас приказ уничтожить всех. Поэтому у нас нет выбора... И кому-то придётся пойти одному.

- Да, перспективка мрачная, как ни посмотри, - с сожалением вздохнул Тилбар.

- Я пойду один, - как будто не услышав слов Тилбара, решительно сказал Дарс.

- Нет. Один пойду я, - Корвий прекрасно понимал, что Дарс один не выживет, он же (Корвий) был настоящей мясорубкой: в особо опасных ситуациях, когда адреналин вливался в кровь, а она тем временем пульсировала в голове, вздувая вены в висках, в нём просыпался не хищник, но охотник. Хищник со всего размаху полез бы в пекло, и тем самым превратился бы в дичь, а охотник был расчётлив, мозг трезво и самое главное быстро оценивал ситуацию, и в то же время он был бурей, сметающей, пускай не всё на своём пути, но противников точно.

- Послушай, Корвий, я понимаю, ты считаешь себя непробиваемым, но это не так. Тебе может понадобиться помощь Тилбара, особенно в пылу битвы - ты можешь заиграться и проиграть. Он сможет уберечь тебя от не желательных поступков, - Корвий лишь рассмеялся.

- Как раз в пылу битвы он может мне помешать, либо я его задену. И ни от чего он меня не сможет уберечь, я всё равно не стану его слушать... - Тилбар дальше не слушал, его на миг одолела злость оттого, что его считают за какого-то мальчишку, который может случайно попасться под руку, либо помешать этому "титану". Но вовремя смог остановить свой гнев, не забыв пообещать себе, что обязательно его выпустит и направит в нужное русло. - ... Ты же меня знаешь, Дарс, моё тело само сориентируется в обстановке. Как говорится: "Глаза боятся, руки делают". И может быть я разыгрываю иногда из себя туповатого дурачка, но это только для того, чтобы позлить нашего умника или просто от скуки. Вы вдвоём отлично сыграетесь. Я же привык выполнять приказы либо нашего капитана, либо Моргана, либо думать своей головой.

- Ладно, - согласился Тилбар. - Дарс, пошли. Эта дверь, кажется, открыта, - он без особых усилий дёрнул за ручку, и дверь со скрипом отворилась. Дарс нехотя шагнул за Тилбаром. И только через миг понял, что без факела им тут делать нечего - тут сплошная и непроглядная тьма... Как вдруг дверь за ним захлопнулась... Было уже поздно...

* * *

Моргана почти отпустила эта неожиданно накатившая волна справедливости, но только почти. Он всё ещё чувствовал пустоту оттого, что на свете ещё жил Мадиус Курт.

Придя в себя и немного очухавшись, он понял, что по-прежнему стоит над колодцем и смотрит в полные ужаса глаза мертвых людей, но на этот раз наплыва чувств не случилось, даже наоборот, он чувствовал себя, как никогда спокойно, а пустота не уходила.

Викор стоял на крыльце одного из домов, под протекающей крышей, и похоже был несказанно рад тому факту, что дождь закончился. Морган увидел мгновенно промелькнувшую улыбку на его лице, и на душе у него сразу полегчало.

Непроглядная темень развеялась и уступила таки место, пусть серому, но нисколько не мрачному свету. Стали видны не только очертания домов, но и их некоторые детали. Землю покрывал туман. Холодный, но приятный глазу, он частично скрывал мёртвые тела и лужи крови. Навскидку было около четырёх часов утра. В это время тучи, серые и как будто нагромождённые сверху неведомым грузом, спокойно и размеренно плыли в сторону Лавенбура - на север. Их спокойное воздухоплавание не могло не навеять подобное состояние мысли, особенно после грозы и вида мёртвых тел.

Морган вовремя опомнился, ведь он должен был догнать своих бойцов, но, учитывая, что времени прошло не мало, они давно уже спустились в подвал без него. Но тогда, почему же не вернулись? Морган поспешил к больнице, счастливый Викор, казалось, его просто не замечал. Почему он не пробудил Моргана, когда тот был в оцепенении? И почему сейчас у него такая счастливая гримаса на лице? Ведь его товарищи так и не вернулись из больницы. Или вернулись?..

Сержант, проделав всего несколько шагов, обернулся и пошагал к Викору, тот взглянул на Моргана и выпалил на одном дыхании:

- Простите, сержант я будил вас много раз, но вы никак не отходили. Тилбар, Дарс и Корвий не возвращались, - затем склонил голову. - И я позволил себе часок вздремнуть. Простите...

- Надо бы тебя в штрафбат, - совершенно спокойно сказал Морган. - Но с этим потом. Сколько я был в оцепенении, и сколько не было этих троих?

- Час, - на душе у Викора сразу сделалось тяжко - переведение в штрафбат не сулило ничего хорошего. Но он понимал сержанта, он понимал, что пока он спал, могло случиться что угодно, но не случилось. Хотя с какой стороны посмотреть: Тилбар с товарищами так и не вернулись.

- Ясно, - в глазах Моргана промелькнуло отчаяние, и он помчался к больнице на столько быстро насколько позволяли уже успевшие заржаветь доспехи.

"Чёртов сопляк, даже под крышу не догадался меня оттащить, - думал сержант, ковыляя в заржавевших доспехах. - Хотя, он же сразу уснул... Нет, точно его в штрафники запишу!". И тут Морган почувствовал, как его ногу что-то дёрнуло, он покачнулся и лицом нырнул в густой туман; приземлился на то же лицо, даже не успев выставить руки для мягкого падения - спасибо Викору. Сержант попытался дёрнуть ногой, дабы избавиться от невидимых пут, но тщетно. Тогда он попытался встать, но вторую ногу тоже кто-то удерживал, да так крепко, что не вырваться.

"Что за чёрт?! Были бы доспехи нормальные, давно бы уже выбрался и врезал этому шутнику по морде!". Снимая проржавевшие наручи и налокотники, Морган услышал лязг вынимаемого из ножен меча и хруст костей, до ужаса громкий и частый, как будто сотни мертвецов поднимались с земли, разминая свои конечности и выпрямляя позвоночник.

Тем временем Моргану показалось лицо "шутника": обезображенное и бледное, с его щеки свисал ошмёток кожи, представляя на показ отнюдь не белоснежные ряды зубов. Волос не было, то, что было на голове у мертвеца, даже лысиной назвать язык не поворачивался - вырванная с кожей причёска обнажала кровавый донельзя череп; по рукам ползали дождевые черви.

Воин мог поклясться, что час назад не видел ни одного трупа вокруг колодца, и поначалу его это смутило, но ненадолго. Настала пора действовать...

Лёжа на животе, сержант умудрился достать из ножен свой меч и вонзить его в голову нападавшему - эффекта ноль. Морган изо всех сил напрягся, надавив на меч, голова мертвеца стала постепенно отделяться от плеч. Когда желаемый результат был, достигнут, и череп ожившего оказался полностью отделён от собственного тела, Морган опять напрягся, чтобы от души пнуть его в грудь. Его усилия не пошли прахом, мертвец отлетел на метр от сержанта, а тот, не теряя времени, вскочил, если это можно так назвать, на ноги.

Лёжа в тумане, он не увидел, как с земли поднялась дюжина мертвецов. Зато смог улицезреть, как вторая выползала из колодца, а одинокий солдат защищал лошадей, размахивая клинком направо и налево.

Восставшие из мёртвых окружали Викора со всех сторон, и их число неумолимо росло. Но надо сказать, что окружили они не только Викора.

К Моргану сзади ковыляли пять мертвецов, которых он сразу заметил, и его мозг начал судорожно искать способ ликвидировать всех пятерых по быстрому, чтобы успеть на помощь молодому воину.

Морган уже было начал оборачиваться, как вдруг прямо перед ним выросла фигура того самого безголового зомби. Он среагировал моментально, ударив пяткой по правой стороне коленного сустава. Зомби подогнулся, послышался хруст ломаемых костей.

Воин со Стены не раз сталкивался с такими существами, и он прекрасно знал, что после смерти человека его тело заметно сбрасывает вес. Сержант не преминул воспользоваться этим и на сей раз. Воин схватил еле стоящего на ногах зомби и с небольшим усилием отшвырнул его прямо на своих собратьев. Трое повалились, но двое ещё стояли на ногах. А времени оставалось всё меньше, и сил у Викора тоже не прибавлялось. Морган решил подобраться к своему товарищу по крышам, так было на много безопасней и быстрее, чем ломиться напрямик через три дюжины зомби. Возможно, сначала он бы одерживал победу, но затем мертвяки задавили бы его числом.

Солдат рванулся с места и поспешил к порогу ближайшего дома. Выбил окно, и залетел через него в дом. В интерьер комнат сержант не стал вглядываться - это сейчас было не важно. Важно было помочь другу, каким бы проштрафившимся тот ни был. Но тут у Моргана перехватило дух. Не оттого что его пронзило стрелой или воздействовали заклятьем. Было просто-напросто тихо. Ни рыков зомби, ни лязга меча, как будто время во всём мире на мгновение остановилось, и лишь он Морган мог различить еле слышимые отзвуки разгорающегося пламени. Воин пригляделся и увидел неподвижно стоящих мертвяков, а к дому шагал, тот, которому Морган оторвал голову. В руках у него пылал огненный шар...

Шар сорвался с рук зомби, предварительно опалив их до локтей, но сержанту в этот момент с проржавевшими поножами прыгать в сторону было не сподручно, поэтому он просто упал на живот. Где-то сверху накатила тёплая волна, следующая за шаром, а тот тем временем врезался в зеркало на стене. Звук при этом был взрывающе-разбивающийся, такой, что у сержанта заложило уши, а тёплая волна прилила с новой силой и тут же погасла с последней искоркой на разбившемся зеркале.

"Чёрт! С каких это пор зомби стали огненными шарами швыряться?!", - успел подумать Морган, перед тем как сорваться с места, прямиком на чердак, а оттуда на крышу...

* * *

Сразу после размышлений о фоксах, Мадиус принялся исследовать деревню. И первая же попытка закончилась неудачей. С одной стороны это говорило о том, что деревня всё ещё находилась под защитой, но с другой, и в этом был большой плюс, о том, что фокс по-прежнему оставался в ней.

Маг не мог видеть, что происходило в деревне - это факт, но он мог спокойно настроиться на поселение и почувствовать, сколько человек там пребывало. И самое главное - сколько фоксов.

Мадиус этим и воспользовался. Но результат его очень сильно огорчил и ещё сильнее озадачил - в деревне не было не единого фокса.

Курт впервые столкнулся с таким явлением и попытался настроиться на деревню ещё раз. Ничего...

"Хотя, нет, там что-то есть, - Властелин мыслил с закрытыми глазами. - Двое! Но нет, это не фоксы. Что-то похожее на Истоки, но не они... Что-то среднее? Невозможно. Но это так! Все признаки фоксов на лицо, но их аура... она не похожа ни на фоксовскую, ни на ауру Истока... Интересно".

Хоть в деревне и не было ни одного фокса, зато было около полусотни людей. Причём большая их часть вскоре удалилась. И вместе с ними исчезла пелена, поставленная неведомо, какими существами.

Курт сразу же воспользоваться моментом и включил своё дальнее зрение.

Оставшиеся пятеро людей оказались воинами со Стены. И Мадиус не упустил возможности с ними поиграть...

Ржавые доспехи; сваленные в колодец трупы; непослушание лошадей; взрыв эмоций сержанта, и его последующее часовое оцепенение; запертая дверь в подвале - всё это было следствием хитрых действий Властелина Леса. И хотя он с "настенными" воинами только играл, всех оставлять в живых он точно не собирался. Тем более у него осталось столько неиспользованных тузов в рукаве...

* * *

Сырость. Холод. Где-то шныряли голодные крысы. Дарс уже потерял счёт времени, и ему чертовски недоставало тепла и света. Из-под стального шлема одинокими ручейками тёк пот. Только что кипевший здесь бой сильно измотал и разгорячил воина. Жар и возбуждённость постепенно сменяли холод и усталость. Рядом лежал раненный Тилбар, одна из тварей неведомым образом прокусила его поножи, а за ними - его бедро. Сейчас товарищ спал и изредка постанывал.

Несмотря на то, что его самого не ранили, Дарс вспоминал прошедший бой с ужасом и облегчением. Даже на Стене он редко когда так выматывался, но к страху он привык - во время боя, когда в любой момент твоя тонкая нить жизни может оборваться, страх не испытывают только умалишённые. Таких боёв в жизни солдата было не мало. Но на Стене пугали не вид крови и ужасно изуродованные тела (которые, к слову, Дарса уже совсем не пугали), а та необыкновенная магия, которую применяли чёрные маги. Взрывы, неожиданные вспышки огня, треск молний, невесть откуда появляющиеся монстры и чудовища - битвы по ту сторону Великой стены оставляли неизлечимые шрамы в памяти любого воина. Дарсу до сих пор снились прошлые битвы и как назло самые ужасные и отвратительные их моменты.

Служба на Стене давала много привилегий, но многое она и отнимала. К служивому со Стены простые горожане относились, как к прокажённому. Они не верили, что, перенеся столько битв, столько сражений за Стеной, можно остаться нормальным человеком. И не зря - некоторые из солдат действительно лишались рассудка и впадали в беспамятство. И тому была веская причина: мало кто перенесёт длительное воздействие на мозг, без каких-либо последствий, особенно, если в него пытались впихнуть магическую силу; мало кто перенесёт сильнейшее сотрясение того же мозга, если его обладателя настигнет взрывная волна.

Дарс всё это уже испытал. Уже целых два года он проливал свою кровь, борясь с чудовищами и отражая набеги чёрных магов. И ему сильно повезло отделаться лишь ночными кошмарами.

Много боёв бывало на его веку, но этот он мог с чистой совестью приравнять к тем, что гремели когда-то по ту сторону Великой Стены...

* * *

Когда дверь за ними захлопнулась, Дарс почувствовал себя полным придурком.

"Как можно было так попасться?", - корил он себя. То, что у Тилбара в голове крутились похожие мысли, Дарс не сомневался. Но он всё же надеялся отсюда выбраться.

- Влипли, - донёсся из темноты голос Тилбара.

- Уверен, что не мы одни, - сказал в темноту Дарс.

- Ну, за Корвия можно не волноваться. Он у нас тот ещё рубило.

- У сержанта с Викором тоже могут быть проблемы.

- Тогда... - Дарс так и не узнал, что же "тогда...". В сплошной тьме ещё одной развилки было не разглядеть, но как только из обоих её проходов стали выходить злобно скалящиеся волки, она открылась взору воинов. А всё потому, что их шерсть была подсвечена еле заметным светом, не освещающим ничего вокруг, так что при свете дня это свечение можно было и не заметить.

И Дарс и Тилбар знали, к чему это свечение. Такой свет исходил обычно от существ, находящихся под контролем, коими сейчас являлись волки. Исходя из этого, не трудно было догадаться, кто выступал в роли "контролёра".

Воины дружно вытащили из ножен мечи, а волки, тем временем, не спеша, наступали. Надежда выбраться стремительно таяла.

Светящиеся шкуры постепенно заполняли коридор, оттесняя и рыча на воинов. Вдруг один из дюжины волков решился на смертельный бросок. Подпрыгнув, он щёлкнул зубами, и, если бы не реакция Дарса, то волчьи челюсти сомкнулись бы на его голове. Солдат с невероятной быстротой пригнулся, давая светящемуся чуду пролететь позади него, затем развернулся и метнул нож, угодивший твари между глаз.

Ещё когда Дарс только собирался пригнуться, он увидел, что Тилбара тоже атакуют. Но в его случае нападавших было двое: один норовил отгрызть голову, второй - ещё одну важную часть тела ниже пояса. Первый был обезврежен рубящим ударом по голове. Тилбара спасла не реакция, а простая интуиция: он предугадал действия животного и рубанул наотмашь. Второй нападавший стартовал одновременно с первым, поэтому Тилбар не смог отразить его атаку вовремя. Но задержался он ненадолго: пролетевший по инерции меч саданул волка по лапе, и тот упал прямо перед ногами Тилбара, так и не достигнув цели, сверху придавила туша товарища, и добить зверя не составляло труда.

Как только все нападавшие были умерщвлены, воины заметили, что их шкуры погасли, а твари вокруг стали светиться сильнее, чем раньше. Это значит, чем больше они убьют животных, тем сильнее будет контроль Властелина над каждым из волков, тем сильнее будет становиться каждая из тварей.

Дарс уже был готов броситься на стаю, как вдруг из темноты послышался вопль ещё одного существа, явно больших размеров, чем волк. Опыта у Дарса было хоть отбавляй, так что он без труда прикинул, что вопль мог принадлежать, либо оборотню, либо лорду-вампиру, снявшему с себя маску человека. Иные существа просто-напросто отпадали по одной простой причине: в этих краях они не водились.

Тем временем волки продолжали наступать и скалиться. Похоже, они и не услышали вопля и никак на него не отреагировали, хотя, при приближении гораздо более сильного существа, должны были пуститься во все тяжкие, лишь бы выбраться из подвала. И никакое ментальное воздействие не могло заглушить инстинкт самосохранения.

Дарсу этот факт показался очень странным, и он предположил, что вопль всего лишь иллюзия, навеянная Властелином только ему и Тилбару. К тому же, он сомневался, что какой бы то ни было, уважающий себя лорд-вампир или оборотень полезет в такую глушь, а потом ещё и в подвал, только ради того, чтобы убить парочку молодых ребят в латах...

Строить дальнейшие логические цепочки Дарсу помешала набросившаяся с рыком и клацаньем зубами стая.

Время размышлений прошло и ещё не скоро вернётся. Настало время защищать свою шкуру и безжалостно кромсать другие.

Именно потому, что Дарс не помнил и половины из проходящего боя, он причислил его к самым трудным. Провалы в памяти случались у него, когда всё тело было настолько напряжено, что глас рассудка просто утопал в какофонии эмоций. Когда всё естество Дарса держалось на пяти основных чувствах, которые в горячем, быстротекущем бою принесли ему больше пользы, чем вечно думающий и рассуждающий мозг. Но всё же некоторым моментам удалось сохраниться в его памяти, их Дарс помнил до мельчайших подробностей

Он помнил некоторые детали, но не мог вспомнить, как ему и Тилбару удалось оттеснить стаю к самой развилке. Мышцы ныли, голова была занята только одной мыслью: "Выжить!", по телу тёк пот, и доспехи вдруг отяжелели, как будто на них повесили с десяток тяжеленных гирь, но Дарс всё равно продолжал бой. На его теле не было ни единой царапины, но цена, которую он заплатил за свою неприкосновенность, была достойна результата. Но эта цена провалилась в ничто, когда Дарса настигло второе дыхание.

Когда волк ещё только собирался прыгать, Дарс знал, куда был направлен этот прыжок, и, резанув (не глядя) кинжалом где-то левее себя, распорол первому волку брюхо. Затем воин скорее почувствовал, чем увидел, что на него несётся второй, и рубанул мечом по правую руку от себя. И вот она - долгожданная передышка. Дарс оказался в самой развилке, оставив Тилбара недалеко позади с оставшимися волками. Но не тут-то было. Из левой развилки выскочил ещё один волк, зарычал, но нападать не стал. В то, что происходило дальше, солдат отказывался верить: волк начал увеличиваться в размерах, глаза его налились кровью и ещё большей яростью. Другими словами: начал превращаться в оборотня. Однако Дарс не растерялся: бросил кинжал в оборотня, тот отмахнулся и воин тут же выпустил меч, который вошёл ему прямо в брюхо. Дарс сильно испугался, но он уже знал, как действовать в подобных ситуациях, поэтому не дал страху завладеть собой и выпустил наружу весь свой гнев. После непродолжительного боя с оборотнем Дарс ринулся добывать своё оружие обратно.

Пока он вытаскивал из туши меч, позади послышался визг последнего, умирающего волка. Но как только он стих, подвал разразил новый вопль, такой силы, что Дарсу на время уши заложило. Когда он обернулся, то ничего кроме темноты не увидел, зато, пройдя обратно к развилке, узрел, как Тилбара атакуют ещё два волка.

За всё это время Тилбар ужасно устал и пропустил атаку одного из волков, который и прокусил его поножи. К счастью, Дарс подоспел вовремя и, вонзив в них своё оружие: в одного кинжал, в другого меч, умертвил волков. Тилбар, как только его укусили, тут же схватился за ногу и, упав, сел спиной к стене. И тут со стороны развилки вспыхнула стрела огня, которая, сверкая и пыхая, отражалась от стены к стене, и, как только она приблизилась к тому месту, где находился Дарс, тот пал лицом вниз. И опять послышался этот ужасный дикий вопль. Но Дарс уже не верил, что всё, что он видел и слышал, кроме нападения волков, было на самом деле. Но сейчас было не время проверять верность своих предположений. Самым главным желанием Дарса на данный момент был отдых, и он, весь в поту и волчьей крови, развалившись, сел рядом с Тилбаром.

В скором времени Тилбар захрапел, несмотря на сырость и холод. Позавидовавший товарищу, Дарс чувствовал, как жар постепенно покидает его тело, как холод обволакивает его всего, проникая под каждую складку его тела. Дарс осознавал необходимость того, что нужно подняться с холодного пола и размяться, чтобы окончательно не замёрзнуть, но у него просто не было на это сил. И он решил, что бездействие в данном случае лучше активного действия и остался сидеть рядом с Тилбаром. Реши Дарс иначе, и он бы весь выгорел точь-в-точь как затухающий огонёк.

* * *

Около двух часов ночи. Дождь барабанит по крыше трактира "Сытый путник" с невероятной силой. Небольшому отряду из Лавенбура пришлось остановиться в этом захудалом местечке без своего сержанта.

Поначалу трактирщик даже обрадовался воинам: пусть раньше к нему и захаживали вояки, которые, спьяну были не прочь размять свои кулаки о его бока, но еду и выпивку они оплачивали исправно и не стремились уйти, не заплатив, в отличие от некоторых представителей андер класса. А если учесть, что голодных воинов, посетивших трактир в эту ночь, было не менее трёх-четырёх десятков, то можно с уверенностью сказать, что престарелого толстячка сегодня ожидает большая прибыль.

Обрадованный трактирщик уже было хотел приказать своим громиллам-вышибалам выпнуть всех бедняков на улицу и вместо них посадить нежданных гостей, но этого не понадобилось: абсолютно все посетители были из простого люда, который недолюбливал служивых, а у многих были нелады с законом, так что вся толпа едаков потихоньку начала утекать наверх, оставляя за собой горы недоеденных съедобностей. Все они проходили мимо трактирщика, а тот давал им ключи от комнат на верхнем этаже. Он даже не сомневался, что завтра эти люди оплатят своё пребывание в трактире и потому со спокойной душой, один за другим, вручал им ключи.

Как только последний из посетителей оказался наверху, хозяин таверны заприметил, что доспехи ночных гостей координально отличаются от тех, что были на всех предыдущих воинах. Доспехи отличались элементарно материалом: на вошедших были стальные доспехи с некоторыми узорами, в то время как на всех вооружённых посетителях, которые заходили к нему ранее были кожаные. Трактирщик ещё больше обрадовался: чем добротнее доспех, тем богаче их владелец, следовательно, и старику сегодня будет чем поживиться. И ещё один плюс заключался в том, что его увесистые телеса обойдутся сегодня без побоев. Глаза загорелись, и бородач начал разговор.

- Чего изволите, господа? - обходительно начал он.

В этот момент к нему подошёл один из солдат, заполонивших весь зал, как только все остальные посетители ушли наверх спать. По началу хозяину таверны стало даже не по себе, но он взял себя в руки. Подошедший же протянул ему медальон с каким-то незнакомым символом и произнёс:

- Мы - воины с Великой Стены. Нам нужен ночлег и еда, - лицо воина со Стены не выражало совершенно никаких чувств. Такое ощущение, будто ему были вовсе чужды какие-либо эмоции. И, всё же он говорил мягко и вежливо.

- Еду сейчас подадут, а вот с ночлегом вы опоздали: все комнаты на верхнем этаже уже заняты, - с нескрываемой горечью произнёс бородач. Его расстроил вид того самого медальона воина со Стены. Этот медальон давал льготы на бесплатное пропитание, проживание в любом заведении Королевства любому человеку или группе людей.

- Отлично. Нам хватит и этого этажа. Вы же не против?

- Нет, что вы, - как-то сконфужено произнёс хозяин. Он ощутил собственную беспомощность перед неполной полусотней воинов, да ещё и со Стены. Ничего хорошего про них бородач не слышал, так что решил пойти на уступки, да и выбор был невелик. Посетители начали в меру быстро раскладываться по первому этажу: ставили свои мечи (некоторые предпочли их подточить), снимали шлемы и рассаживались за столами.

Тут он заприметил несколько фигур, не вписывающихся в общую картину, а точнее две. Это были двое мальчишек, вид у них был измождённый и потрёпанный, у одного даже плечо перебинтовано. Но это не смутило хозяина. Он отдал приказ:

- Нэван, выведи этих обормотов. У меня и так дел по горло, не хватало мне ещё здесь дармоедов! - измученный Карл даже не обратил внимания на его восклицание, впрочем, как и Онрий.

- Всё в порядке, они с нами, - обратился к хозяину таверны один из воинов.

Бородач был несколько шокирован, и ему уже порядком осточертело наблюдать, как в его таверне устраивают военный мини-лагерь, где будут бесплатно обедать с полсотни голодных ртов, да ещё с двумя оборванцами на перевес. И он благополучно убрался из зала отдавать указания.

Карл лениво посмотрел в сторону уходящего толстячка, который только что собирался его выкинуть и, ничего не почувствовав, упал на жирный пол, в углу, около лестницы. Ему было абсолютно наплевать, где и как он будет спать, главное, что спать.

Онрий испытывал сейчас те же чувства и бухнулся рядом с братом. И они вместе, сидя на полу, наблюдали в полусонном состоянии, как куча гремящих лат, нешумно переговариваясь, рассаживалась по стульям. Тут к ним подбежал один из воинов с котомкой в руках и сказал:

- Ребят, тут вам сержант Морган просил передать... - но ребята уже отрубились.

* * *

Карл проснулся первым. Он обнаружил, что его, ровно как и Онрия, закутали в тёплое покрывало и, что у него ужасно болит всё тело, в особенности голова и правое плечо. Он попытался шевельнуть здоровой рукой, чтобы хоть как-то прочувствовать себя в пространстве, и заметил, как пальцы коснулись чего-то матерчатого. Карл попытался захватить это "что-то", и ему это удалось, затем решил вытащить руку из-под покрывала. У него в руке оказался ремешок котомки. Карл подключил вторую руку и медленно, чтобы сильно не тревожить мышцы, начал тянуть за ремешок. Всё действия он проделывал в полусонном состоянии, так что он даже не осознавал, зачем он это делает, он просто делал. Наконец из-под покрывала показалась и котомка, Карл тут же запустил в неё руку, при этом мышцу резанула боль и тупо отдалась в голове. Карл решил больше таких резких усилий не делать. Тем временем его пальцы свободно шерудили по котомке, скользя на самое дно, и наткнулись на что-то бумажное, свёрнутое в трубочку. Карл, немедля, но спокойно достал из котомки свёрток бумаги закреплённый синей лентой, довольно красивой и изящной.

И тут Карл вспомнил, что сквозь сон слышал что-то про: "... Морган просил передать...". Затем его взгляд снова упал на ленту, красивую и изящную, даже слишком красивую, чтобы ей пользовался сержант Морган: Карлу он показался совершенно простым, и, по его мнению, Морган предпочёл бы простую перевязь, такой замысловатой, украшенной разными узорами ленте. Воинам была свойственна простота, они делали упор скорее на точность, лаконичность и скорость доставки послания, нежели на красоту "обёртки". О красоте как раз заботились более высокие слои общества: зажиточные купцы или дворяне. Нельзя исключать возможности того, что письмо могло перейти Моргану именно от них. Тогда получается, что сержант всего лишь посыльный. Карл хмыкнул: "Интересно, и кто же это из "зажиточных" нами заинтересовался?".

Не имея терпения, Карл, дрожащими пальцами начал раскреплять ленту и разворачивать бумажный лист. Увиденное вызвало у него лишь недоумение: на листе был изображён портрет человека, отдалённо напоминавшего его самого, только старше лет на двадцать, с огрубевшими чертами лица, взглядом, в котором читались закалка и опыт многих боёв, и со шрамом, начинающимся от правой верхней скулы и тянущимся до самого горла. И в довершение сей абсурдной картины, внизу красовалось выведенное аккуратными буквами, на альтурианском языке имя Карла.

Он ещё мог подумать, что человек на портрете просто похож на него, но имя... Первая мысль, пришедшая Карлу на ум была о том, что это он в будущем. Но его такое будущее не утешало, потому как человек на портрете напоминал скорее охотника, наёмного убийцу, нежели благородного воина. "Абсурд, - снова подумал Карл. - Не могу же я стать таким. Я же просто деревенский парень". Но, припоминая, как он сегодня расправился со стаей волков, Карл допустил, что может стать похожим на свой портрет в будущем, к тому же его дальнейшая судьба весьма туманна, и он не отрицал, что сейчас его может занести куда угодно. Может сейчас на таверну нападут какие-нибудь разбойники, перебьют все спящих воинов, а его с Онрием заберут как трофей и начнут держать у себя сначала насильно, потом начнут обучать ремеслу, а там и до наёмного убийцы недалеко.

Но, на самом деле, не все воины спали: двое солдат несколько напряжённо беседовали с человеком в красном плаще с надвинутым капюшоном. Карлу показалось это весьма интересным, и он предпочёл оставить свои мрачные мысли на потом, тем более, что они всё равно были сбиты: в такой полудрёме очень трудно и даже лень вспоминать то, о чём думал минуту назад.

- Урван, сержант уже давно не маленький, сможет справиться и без твоей помощи, - упрекал товарища Гривор.

- Ты не понимаешь: я слышал, как они с Дарсом говорили что-то про Властелина Леса, что он как-то замешан в сегодняшней бойне. Ты же знаешь, Гривор, что с ним шутки плохи. К тому же я задницей чувствую, что у них проблемы, а годы службы на Стене научили меня доверять моей заднице...

- Извините, что вмешиваюсь, но вам всё ещё нужны услуги мага? - перебил обоих человек в капюшоне.

- Да, - ответил Урван. - Ещё как нужны. Мы отправляемся немедля!

- Никуда мы не отправляемся! - запретил Гривор. - Тебе приказ не ясен был? Шагом марш в Лавенбур! Я приказа не ослушаюсь и тебе не позволю. Переждём дождь и отправимся в путь.

- Послушай, я не собираюсь нарушать приказ. Я возьму с собой пятнадцать человек и господина мага, а все остальные отправятся в Лавенбур.

- Никого... - хотел было высказаться Гривор.

- К тому же, изначально нам было приказано найти и доставить выживших в Лавенбур, а также зачистить местность от нападавших, то есть от волков. А если ты так печёшься о приказе следовать в Лавенбур, то спешу тебя проинформировать, что для Моргана будет лучше, если он будет рассерженным и живым, нежели спокойным и мёртвым. Мы и так уже потеряли уважение на Стене, здесь нас все боятся, а капитан ушёл в запой. Мы не можем позволить себе потерять сержанта Моргана - единственного воина со Стены, которого здесь уважают и любят.

- Хм, - напрягся Гривор. Его размышления зашли в тупик: он не знал, что ответить Урвану. В отличие от сидевшего рядом мага: казалось, будто голова его была ясна, а мысли сосредоточены и не обрывисты как у некоторых людей. Казалось, будто мудрость одолела его и стала в нём жить. Он был одновременно и расслаблен и сосредоточен.

Так Карлу показалось по его взгляду, который уже некоторое время сверлил его лоб. Он ещё раз взглянул на свой портрет и вспомнил, как думал о разбойниках, которые должны были перевернуть его жизнь. Проведя параллель с реальностью, Карл снова посмотрел на мага, который и не замечал сидевших рядом солдат, зато всё ещё смотрел на него своим спокойным взглядом, и предположил, что жизнь намного искуснее всё обставит нежели голова одного человека. Может быть его жизнь изменится не в одночасье под натиском чужого насилия, а плавно и постепенно, при этом он даже не заметит, как его взгляды на мир изменятся и изменится он сам. Может быть прибытие этого мага равносильно нападению нескольких дюжин бандитов, которое запустит в нём самом и в его жизни механизм необратимых изменений.

"Сегодня смотрит, читает мои мысли; завтра - обращает меня в свои ученики, используя мои же мысли, я прилежно учусь; через некоторое время случается "что-то" и я сбегаю. Он объявляет на меня охоту - я прячусь, защищаюсь. Постепенно мои прежние принципы и представления о мирной деревенской жизни рушатся и заменяются другими: жизнь - это борьба; или убьёшь ты или убьют тебя. И так постепенно во мне родится новый человек, совсем не похожий на меня сегодняшнего. Этот процесс будет трудно остано