Лекция четырнадцатая ЯЗЫК ИСТОРИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

План

1. Общие вопросы литературного изложения.

2. Особенности литературной формы исторического труда.

3. Особенности лексики исторического исследования.

Литература

Биск И. Я. Введение в писательское мастерство историка: Литературная форма исторического труда. Иваново, 1996.

Нечкина М. В. Функция художественного образа в историческом процессе. М., 1982.

Поляков Ю. А. О литературном мастерстве историка // Новая и новейшая история. 1986. №4.

Пронштейн А. П., Коваленко, О. В. Введенская Л. А. История и лингвистика. Ростов н./Д, 1970.

Смоленский Н. И. Понятие и слово в языке историка // Новая и новейшая история. 1992. № 2.

Значение темы. Когда книги и статьи проштудированы, источники изучены и проблема исследована, историк приступает к написанию труда — к сведению воедино собранного материала, его литературной шлифовке. В этой стадии работы есть своя прелесть: как говорил Маркс, «приятно вылизывать дитя после столь длительных родовых мук» [199].

Однако стилистическая шлифовка обусловлена не только ее приятностью или научной совестливостью пишущего. Историк исследовал проблему, то есть нерешенный или неправильно решенный вопрос, не столько для собственного удовольствия, сколько для потребителей-читателей. Л чтобы написанное оказалось прочитанным, оно должно быть, по выражению Л. С. Ерусалимского, читабельным.

Занятость современного человека практически исключает «испытание скукой»: тусклое и невыразительное историческое сочинение может оказаться невостребованным – непрочитанным. Такие сочинения снижают воспитательный потенциал и общий авторитет исторической науки. Поэтому сохраняют полезность старые шутки-рекомендации: «Или вы пишите лучше, или лучше не пишите» и «Лучше ничего не сказать, чем сказать ничего».

Общие вопросы литературного изложения

Поиск нужного слова. Подобно кирпичу в строительстве, слово играет основополагающую роль в литературе. Как из кирпичей возводятся этажи и весь дом, так слова группируются во фразы, абзацы и главы, из которых складывается книга. Рассказы о мучительных поисках нужного слова, о «муках слова» (А. С. Пушкин) часто встречаются в мемуарном и эпистолярном наследии писателей.

Важнейшей предпосылкой правильного понимания и применения слова является должное знание излагаемого предмета (лермонтовские «драгуны с конскими хвостами» ассоциируются с султаном кивера, а не с якобы бесхвостыми конями улан или гусар). Точное выражение мысли связано и со словарным запасом (у английского крестьянина он составлял около 300, у В. Шекспира, по разным подсчетам, 15—24 тыс. слов), с необходимостью использования толковых, синонимических и иных словарей; надо научиться ощущать опенки слова и применять оптимальное из ряда синонимов (согласно Ж. Ренару, «синонимов не существует. Существуют только необходимые слова»).

Гармоничность фраз. Принято считать, что предложением называется группа слов, выражающих законченную мысль. Эта мысль должна быть изложена ясно, однозначно и восприниматься без труда. Предложение не должно быть тяжелым.

Утяжеляют его чрезмерная длина, множественные придаточные предложения с причастными и деепричастными оборотами, промежутки между определениями-прилагательными и определяемыми существительными. Не осилив барьер из тяжелых корявых фраз, читатель может отложить книгу.

Фраза должна логично, легко и незаметно перерастать в следующую — не только без разделительных рвов, но и без швов, на которых фиксируется внимание. Предложения группируются в абзацы, продуманное членение на которые радикально улучшает текст (Паустовский убедительно показал это в главе «Случай в магазине Альшванга» повести «Золотая роза»). Абзацу, которому присущи ведущая идея и внутреннее единство, можно дать –мысленно или письменно — заголовок. Будучи проставлены на полях, чаще всего в учебных пособиях, такие маргиналии (иначе «боковики», или «фонарики») облегчают чтение и усвоение материала, как бы освещая его содержание, с чем и связано одно из их названий.

Хорошая фраза эстетична по форме и звучанию, поэтична и музыкальна. М. В. Нечкина, высоко ценившая внутренний ритм и гармоничность изложения, рассказывает, что по ее просьбе пианист Г. Г. Нейгауз «легко проигрывал "внутреннюю музыку" отдельных фраз пушкинской, гоголевской, толстовской прозы», например, первая фраза "Анны Карениной" естественно укладывалась в четыре такта:

Все счастливые семьи

похожи друг на друга,

каждая несчастливая семья

несчастлива по-своему» [200].

Один из афоризмов Жюля Ренара легко подтвердить, записав его в виде стихотворного двустрочия:

Проза должна быть стихом,

не разбитым на строчки [201].

Динамичность и краткость изложения. Качественность произведения зависит не только от обилия новых мыслей и наращиваемой информации, но и от динамичности — «стремительности изложения» (Л. Ивич). Текст теряет динамичность прежде всего от неоправданного многословия обилия слов для выражения мысли, ее разъяснений и повторений («разжевывания»), избытка необязательных деталей, создающих впечатление дряблости мысли, топтания на месте и вызывающих скуку. Требовательный к себе автор стремится убрать из рукописи, машинописи, верстки, при переизданиях все лишнее («выжать воду», «выбросить балласт», «изъять пустую породу»). Так, по словам К. М. Симонова, его роман «Товарищи по оружию» был в 1-м издании (33 печ. л.) «полон до краев воды», которую он выжал для 2-го издания (14 печ. л.). Известные формулировки «Чтобы словам было тесно, а мыслям просторно» (Н. А. Некрасов), «Краткость — сестра таланта» (Л. П. Чехов), «Талант не говорит трех слов там, где достаточно двух» (Ф. Вейсс) легко подтвердить примером (скажем: «Руководство фракции находилось в руках правления» — «Фракцией руководило правление»).