Функционализм. Основной сторонницей функционализма в теории гендера является Мириам Джонсон (Johnson, 1988,1989,1993)

Основной сторонницей функционализма в теории гендера является Мириам Джонсон (Johnson, 1988,1989,1993). Поборница функционализма и феминистка, она, прежде всего, признает неспособность первого удовлетворительным образом проанализировать невыгодное положение женщин в обществе. Джонсон считает, что в теории семьи, которую выдвинул Талкотт Парсонс, непреднамеренно ска­зался дискриминационный крен и что функционализм оставляет за рамками сво­его рассмотрения аспекты социального неравенства, господства и подавления. Эта тенденция коренится в изначальном интересе, проявляемым функционализмом к социальному порядку. При этом Джонсон убедительно демонстрирует, что много­гранность и сложность парсоновского функционализма необходимы при анализе гендерных вопросов, поскольку эта теория обладает гигантским аналитическим раз-

[362]

махом и гибкостью. Таким образом, она вторит позиции многих неофункциона­листов (см. главу 3). В своих трудах Джонсон исследует соотношение многих клю­чевых типологий Парсонса с вопросами гендера: роль как основная единица со­циальной системы; экспрессивные ролевые ориентации в противопоставлении инструментальным; семья как институт, связанный с другими институтами; функ­циональные предпосылки социальной системы (адаптация, достижение цели интеграция и сохранение латентной структуры); аналитические уровни социаль­ного действия (социальный, культурный, личностный и поведенческий); стадии социетальных изменений (дифференциация, адаптивное обновление, интеграция и генерализация ценностей).

Наиболее значимо для понимания гендера в рамках функционализма исполь­зование Джонсон парсоновского понятия экспрессивных ролей в их противопо­ставлении инструментальным, его тезиса о взаимосвязи семьи с другими института­ми и модели функциональных предпосылок. Джонсон видит истоки возникновения гендерного неравенства в структуре патриархальной семьи, отмечаемой почти во всех известных обществах. Семья выполняет функции, отличные от функций эко­номики и других «общественных» институтов: это задача социализации детей и эмоционального обогащения взрослых членов семьи, что имеет существенное зна­чение для социальной солидарности и воспроизводства ценностей (интеграция и сохранение ценностного образца). Изначальное положение женщины в структу­ре семьи определяется тем, что она предстает основным исполнителем этих зна­чимых функций. И ей следует быть экспрессивной, иметь эмоциональный настрой и отзывчивость к родственникам. Функции женщин в семье и экспрессивность сказываются на том, что они выполняют во всех прочих социальных структурах, особенно в экономике. Например, подходящими для женщин считаются откровен­но экспрессивные занятия, в типично мужских профессиях от женщин ожидают экспрессивности, но одновременно применяют к ним за такое поведение санкции; кроме того, участие женщин в экономической жизни ограничено их ответствен­ностью за семью.

Однако ни одна из описанных выше функций не ведет с неизбежностью к гендерной стратификации, которая обесценивает и принижает положение женщин. Для того чтобы понять, почему она возникает, нужно обратиться к патриархаль­ной семье. В таком мире женщины, заботясь о детях, действуют благодаря име­ющемуся у них весу, авторитету, приобщая и мальчиков, и девочек к своему по­ниманию «общей гуманности». Рамки, которые продиктованы особенностями культуры и социальных институтов, предполагают, что женщина слаба и податли­ва мужу, чья экономическая конкурентоспособность, опосредованная наличием ряда средств (инструментов), позволяет ему добиться для своей семьи определен­ного уровня экономической безопасности. Поскольку для детей женщина пред­стает в роли «слабой жены», они усваивают почтительное отношение к патриар­хату и недооценивают такую родительскую установку, как эмоциональность, по сравнению с которой инструментальность мужчин кажется более мощной и зна­чимой. Эта оценка мужских способов как более эффективных, чем женская экс­прессивность, проникает в культуру. Но такая позиция никак не подтверждается на практике — разве только в том случае, когда она сформирована патриархаль­ной идеологией. Джонсон, в частности, рассчитывает, что женское движение вызо-

[363]

вет перемены общественного и культурного плана, которые, в свою очередь, при­ведут к общесистемной переоценке экспрессивности.

Однако Джонсон приходится касаться и вопроса о том, функциональны ли пат­риархальные структуры в создании системного равновесия и социального порядка. Джонсон предполагает (Johnson, 1993), что мы спросим: «Функциональны для кого?» Подобный вопрос удаляет от парсоновской позиции, согласно которой функ­циональность должна рассматриваться с точки зрения системы. Вопрос «функцио­нальны для кого?» выдвигает проблему неравного обладания властью и конфлик­та интересов и указывает скорее на критическую, нежели ценностно-нейтральную установку теоретика — установку, противоположную функционализму. Вопрос о женщинах — гендерный аспект — стал, как часто бывает, последней каплей, пере­полнившей чашу.