ПРЕДСОВРЕМЕННЫЙ ПЕРИОД

В главе «Иврит в рассеянии» мы отметили аналогию между ролью иврита как языка еврейской письменности в средние века и использованием классических языков на письме, но не в разговоре другими народами в тот же период. Это положение, характерное для средневековья, постепенно изменилось в Европе начиная с 14 столетия. Один за другим местные языки стали вытеснять латынь из различных сфер употребления. Поднявшись таким образом до статуса официальных письменных языков, эти местные языки претерпели одно важное изменение: они вобрали в себя тысячи латинских слов или образовали новые слова по образцу латинских; их синтаксис также подвергся сильному влиянию длинных развернутых латинских предложений. Становление национальных языков началось на западе, в Англии и Франции, и оттуда распространилось на восток и на юг, пока в девятнадцатом столетии не достигло Балкан. Многие признаки указывают на близкую связь этого изменения языковой традиции с образованием национальных государств и возникновением национального движения в современном смысле этого слова, а также с возникновением индустриального хозяйства. Последнее обстоятельство важно потому, что современное индустриальное государство нуждается в постоянном и эффективном общении со своими гражданами, а всеобщая грамотность является необходимым условием существования промышленности, армии и многочисленного административного аппарата. Как бы то ни было, в Европе возникли прочные связи между нацией и языком; национальный язык стал важнейшим фактором в борьбе европейских народов за национальную независимость.
Евреи не приняли участия в этой лингвистической революции. Они были меньшинством, без территории, разбросанным среди других народов. Именно иврит был их национальным языком; отказ от него означал бы ликвидацию национальных связей. С другой стороны, переход на местные языки неизбежно разрушил бы культурный барьер между евреями и неевреями и привел бы к ассимиляции, как это происходило в действительности, начиная с 18 столетия, с каждой еврейской общиной, члены которой переставали писать на иврите и начинали пользоваться языком той страны, в которой они жили. К тому же, новые национальные государства по-прежнему способствовали заключению евреев в гетто и закрывали для них доступ к научному прогрессу, тем самым способствуя сохранению еврейской нации.
Как бы то ни было, своеобразное отражение языковой революции наблюдается и у евреев. Это - появление исключительно еврейских разговорных, а до некоторой степени и письменных языков. До конца средневековья, в какую бы страну ни попадали евреи, одно или два поколения их продолжали говорить на языке страны, где они жили прежде, а затем переходили на язык новой страны. Большинство евреев говорили на том же языке, что и окружающее население, вернее на своеобразном его диалекте, содержащем ивритские слова. Теперь положение изменилось. Немецкие евреи, которые в результате преследований, сопровождавших эпидемию чумы («черная смерть», 1348-1350), бежали в Восточную Европу, не восприняли, как прежде, языка окружающего населения, но продолжали говорить на еврейско-немецком диалекте, который развился в самостоятельный язык - идиш. Даже в самой Германии евреи говорили на языке, с течением времени все более отличном от немецкого, в результате чего появился новый диалект, который сейчас принято называть «западный идиш». С началом книгопечатания на идиш (как на западном, так и на восточном его диалектах) стали печататься сочинения, предназначенные в основном для женщин и для недостаточно образованных людей. Поскольку эта литература была религиозной и, таким образом, серьезной по содержанию (несмотря на популярность изложения), мы можем сравнить ее появление с проникновением разговорных языков в христианских странах в сферы религии, науки и государственного управления. Однако, в отличие от латинского у христиан, иврит не потерял своего значения при возникновении новых еврейских языков; письменный и разговорный языки сосуществовали, взаимно обогащая друг друга.
Можно различить две фазы в становлении европейских языков. Первая из них представляет собой что-то вроде языкового барокко и характеризуется обилием заимствований и неологизмов, неустойчивостью грамматических и стилистических норм. Эти черты отражены наиболее ярко в творчестве таких авторов, как Рабле (Франция) или Шекспир и его современники в Англии. Реакцией на этот период повсюду явился «классицизм» - строгая канонизация словарного состава и синтаксического строя языка.
Вместе с национальными языками Европы подобные две стадии прошел и иврит. В текстах 16-17 веков мы наблюдаем явление, которое на первый взгляд представляется признаком упадка: неправильности в грамматике и синтаксисе, нехарактерные для иврита выражения, смешение иврита с талмудическим арамейским, а с другой стороны - обилие выражений в высоком стиле, свидетельствующих о прекрасном знании библейских и талмудических источников. Стиль этот в наше время подвергся суровой критике за слишком свободное обращение с грамматикой, но следовало бы рассматривать его как отражение периода потрясений и взрывов, когда стремление к декоративности и изысканности привело к «ломке форм» в языке.
Стадию классицизма иврит прошел в двух формах, явившихся предзнаменованием той переоценки национальных ценностей, которая совершилась несколько позже.
В 18 веке возникла литература Хаскалы (Просвещения); она зародилась на Западе (Германия, Голландия, Италия), а затем получила распространение и в Восточной Европе. Литература Хаскалы сочетала заимствованные западноевропейские жанры и библейскую тематику; ее язык строго следует библейским грамматическим нормам и избегает, насколько возможно, даже словосочетаний, не встречающихся в источниках. Писатели Хаскалы сознательно подражали образцам европейского классицизма.
Примерно в тот же период появилась хасидская литература. Обычно ее считают непосредственным выражением народного духа, независимым от каких бы то ни было внешних культурных влияний; напомним, что хасидские устные рассказы возникли на идиш и лишь впоследствии были записаны на иврите: язык перевода несет на себе отпечаток литературных вкусов эпохи классицизма. В отличие от произведений предыдущего периода, хасидские рассказы отличаются исключительно строгим, скупым стилем и глубоким подтекстом. Характерные особенности этого стиля можно проследить на его образцах, созданных Ш.И.Агноном. Те, кто знаком с произведениями Агнона, восхищаются их формой не меньше, чем содержанием. Благодаря Агнону и его влиянию на молодое поколение израильских прозаиков стиль хасидских рассказов занял сейчас подобающее ему место в литературе Израиля. Впрочем, хасидская литература, как и литература Хаскалы, далека от современности по своей тематике и по средствам выражения. Язык этих двух литератур - язык прошлого. О современном иврите речь пойдет в следующей главе.